Я не помню, как дошла до дома. Я лишь помню, как бесконтрольно потекли слезы по моим щекам и не останавливались в течении многих часов, даже тогда, когда с работы вернулась мама и пыталась привести меня в чувство нашатырем: они все ещё продолжали заливать итак мокрую шею. Мама вызвала врача, но я резко дёрнула её за руку - мои первые признаки жизни за вечер - и её телефон выпал из рук, так что она не смогла договорить скорой наш точный адрес. Она знала, что со мной лучше не спорить, и тактично промолчала, отключив его и предложив свою помощь. Но я не отвечала на её поток вопросов; перед глазами стояла пелена, которая просто поглощала меня, будто туман, из которого я уже почти не слышала её голос. Она тоже начала плакать; умом понимая, что пугать её будет не самым лучшим поступком в моей жизни, я встала, показывая, что я все ещё могу двигаться, и направилась в ванную. Мама не мешала мне умываться и ушла делать ромашковый чай, наивно полагая, что он поможет моим расшатанным нервам. Тем временем мне в голову залезла отчаянная мысль покончить со всей этой суматохой в моей голове и жизни, так что я начала поспешно искать какие - нибудь успокоительное таблетки. Я быстро высыпала содержимое одной из маленьких синих банок себе в руку, прикидывая, сколько воды на них мне потребуется. В этот момент в ванную зашла мама, естественно, ужаснулась и встряхнула меня, уже крича и выясняя, что со мной происходит. Таблетки, горсткой лежащие в моей ладони, мигом рассыпались по всей комнате, закатываясь в небольшие щели плитки. Я нагнулась, чтобы поднять их, но мама опередила меня и схватила за руки, агрессивно тащя в комнату. Дав мне лишь рекомендованную дозу успокоительного, она уложила меня спать и сообщила, что завтра я никуда не иду. Она говорила что - то ещё, но я её уже не слышала, легко провалившись в тягучий беспокойный сон, который длился до двенадцати часов следующего утра.

В доме никого не было. Я неспешно сварила себе чай и приняла еще пару таблеток, предусмотрительно  оставленных мамой. Моё внимание привлёк в очередной раз замигающий экран телефона. Открыв не прочитанные сообщения, я обнаружила, что большая часть была не от Лизы, а от Макса: с довольно неизменным содержанием о моем самочувствии. Я искренне улыбнулась, и тут же осекла себя. Да, мне это было приятно. Чертовски приятно! Улыбка так и расползалась на моем лице, как бы я не пыталась её скрыть. Сам факт того, что мне было приятно от слов кого - то другого, постороннего человека, действительно взволновал меня. А что, если он будет продолжать дальше заботится обо мне и сыпаться комплиментами? А что, если я буду благосклонна к нему? А что, если об этом узнает Лиза, а затем и весь курс, а затем и он - тот, от кого действительно у меня сильно сжимается сердце? Довольно риторические вопросы, на которые я очень хотела знать ответы. Я прочитала все сообщения и ответила Лизе, что приду завтра.