Оглушительная трель старого будильника, которую невозможно было ни с чем спутать, так же, как и проигнорировать, , бесцеремонно ворвалась в моё подсознание, вырывая из крепких объятий сна, и я недовольно поморщилась, не сразу поняв, где нахожусь, но на сто процентов уверенная, что это адское орудие, подаренное мне мамой, поднимет даже мёртвого.

С трудом разлепив веки, я уставилась расфокусированным взглядом в окно, за которым едва — едва занимался бледно — голубой сентябрьский рассвет, и вздохнула.

Снова этот сон…

Сон, в котором я снова увидела этого невероятно красивого незнакомца.

… Он снился мне всю жизнь, сколько я себя помнила, и сны с ним всегда были такими тёплыми, что просыпаться после них категорически не хотелось.

Раз за разом возвращаясь в холодную серую реальность, в которой у меня никогда не было парня, я чувствовала, что уже становлюсь зависимой от наших с ним ночных встреч.

Разумеется, я никому о нем не рассказывала, чувствуя, что он был только моей тайной — самой тёмной и сладостной тайной моего сердца, но больше всего меня угнетало то, что я никогда не встречала никого, даже отдалённо похожего на этого парня в реальной жизни, поэтому то, откуда он мог взяться в моих снах, оставалось для меня загадкой все эти годы.

Но в одном я была абсолютно уверена — я уже давно любила его, даже не зная его имени, и с нетерпением ждала ночи, чтобы снова встретиться с ним за гранью реальности, чувствуя, что наша с ним связь через сны была более реальной, чем тот мир, в который мне приходилось возвращаться каждое утро.

В моих снах он всегда ждал меня на берегу спокойной глубокой реки, неспешно несущей свои тёмные воды вдоль растущих над водой туманных лесов, и, как только мои ноги ступали на мягкий мох, устилавший землю, я понимала, что я дома.

Мой брюнет, как я мысленно называла его, ласково улыбался мне и брал за руку, чтоб отвести в небольшой уютный коттедж, стоящий на поляне среди древнего хвойного леса, утопающего в серебристом густом тумане, и до рассвета мы проводили время в его спальне наверху, разговаривая обо всем на свете.

Он был потрясающе красив какой-то тёмной, завораживающей, потусторонней красотой и я не могла отвести глаз от его лица, постоянно зависая то на тёмных соболиных бровях вразлет, то теряясь в ласковых и словно вечно смеющихся глазах, в которых будто вспыхивали звезды каждый раз, когда он смотрел на меня, а когда мой взгляд спускался к его мягким улыбающимся губам, дышать становилось и вовсе невозможно, ведь я знала, какими ласковыми они могли быть. Мне было так хорошо с ним, что где-то в глубине души я понимала, что он был никем иным, как моим соулмейтом, хоть мы с ним и жили в разных мирах…

… В сегодняшнем сне мы с ним стояли на берегу тихой реки под вечерними звездами и он обнимал меня со спины, стоя позади меня и крепко прижимая к своей широкой груди, тихо дыша мне в волосы.

Нам было настолько легко вместе, что слова были и вовсе не нужны, но во мне внезапно проснулось любопытство.

— Любимый? — тихо позвала я, не оборачиваясь, и слегка поежилась от его тёплого дыхания, коснувшегося моей шеи, когда он тихо мурлыкнул:

— Хммм?

— Как называется эта река? — я устремила взгляд на тихие воды, над которыми стелился молочно- белый туман, и почти пропустила его едва различимое:

— Лета, милая.

— Лета? Река забвения?

— Да, малышка. Почему ты так удивляешься? Её ещё называют рекой снов.- он тихо улыбнулся, и, осторожно отведя волосы с моего плеча, мягко поцеловал в шею, заставив вздрогнуть и прикрыть глаза от наслаждения, уронив тихий вздох. Собрать мысли в кучку после такого оказалось довольно проблематично, но я все же взяла себя в руки, шепнув:

— Но… Почему твой дом именно здесь?

Он на миг замер, но затем обнял меня ещё крепче и положил подбородок мне на плечо, тихо шепнув:

— Я страж и хранитель этих чертогов. И это… Моё проклятие.

Я вздрогнула и напряглась, отчётливо расслышав затаенную давнюю боль и горечь в его глубоком, чуть хриплом бархатном голосе, и сжала его предплечья, тихо шепнув :

- Почему... Почему ты так говоришь?

Но он лишь тихо вздохнул и поцеловал меня в висок, мягко приказав:

- Забудь об этом, моя хорошая. Сейчас это не имеет никакого значения.

Я хотела возразить, сказать ему, что для меня значение имеет абсолютно все, что касается его, но, ощутив новый поцелуй в шею, послушно затихла, откидывая голову ему на плечо и наслаждаясь нашей близостью и теплом его сильного стройного тела, что обволакивало меня с головы до ног.

— Может, уже скажешь мне, кто ты на самом деле? — тихо шепнула я, когда его горячие губы исчезли с моей кожи, снова позволив мне дышать, наблюдая, как в вечернем небе разгорается великолепная в своей красоте и яркости радуга, хотя дождя не было.

Парень тихо улыбнулся и шепнул мне в волосы, развевая их тёплым дыханием:

— Ты знаешь, кто я.

— Нет, не знаю. — возразила я, искренне уверенная в правдивости своих слов.

— Знаешь, котенок… — ласково шепнул парень, уткнувшись тёплыми губами мне в висок, — Ты просто забыла.

Я замерла, ощущая, как волнительная сладостная дрожь волнами расходится по всему телу от того места, где его тёплые губы касались моей кожи, и едва слышно шепнула:

— Скажи мне, пожалуйста…

— Поверь, в этом нет необходимости.- улыбнулся он, спускаясь лёгкими порхающими поцелуями от моего виска вниз к подбородку, совершенно очевидно пытаясь отвлечь меня этой нежной лаской и поворачивая к себе моё лицо, чтоб мягко накрыть мои губы своими, лишая воли и дыхания вместе со способностью трезво мыслить.

Я тихо беспомощно застонала, зарываясь пальцами в мягкие, как шёлк, тёмные волосы у него на затылке, и послушно приоткрыла губы, чувствуя, как мои ноги стремительно превращаются в воду под его ласковым напором.

Он весь был как самый тяжёлый из известных миру наркотиков, одурманивая, опьяняя собой и полностью подчиняя меня своей воле. Но мне каким-то непостижимым образом все ещё удавалось сопротивляться его нежности,ласковым поцелуям и крепким объятиям.

— Но… Мы уже так давно вместе, а я даже не знаю твоего имени…- с огромным трудом оторвавшись от его губ, шепнула я.

Я нахмурилась и развернулась в его руках, встреившись взглядом с его тёплыми глазами, --- бездонными, как глубокий космос, и такими же завораживающе прекрасными.

Мне казалось, что я тону в них, теряясь среди созвездий и галактик, скрытых пушистыми чёрными ресницами.

Брюнет мягко улыбнулся и, подняв руку, нежно погладил меня по щеке тыльной стороной ладони.

— Скоро ты сама все узнаешь, милая. Ждать осталось совсем недолго. Вскоре все изменится, обещаю тебе …

Моё сердце отозвалось на его тихие слова радостным взволнованным стуком, и я прижала его ладонь к щеке, накрыв своей и не отрываясь от его тёмных глаз.

— Правда?

Он ласково улыбнулся и, наклонившись, шепнул мне прямо в губы:

— Правда, моя хорошая…

Я уже почти ощущала нежное прикосновение его тёплых губ к своим, но тут, как всегда некстати, зазвонил будильник.

Первые минуты после сна я приходила в себя, все ещё ощущая его фантомное присутствие, тепло чужого тела и мягкое давление мужских губ на свои собственные. Я словно вышла из глубокого тумана, разделявшего наши миры, и все ещё не могла осознать, в каком из них нахожусь. Но одно я знала точно — я хотела назад, к нему.

В тот закат, на тот речной берег... в его объятия.

Я вздохнула и зажмурилась, мимолетно прижав пальцы к губам и словно наяву чувствуя сладкий вкус его поцелуев.

Ну что за наваждение…

Но одно не подлежало никакому сомнению---с каждым разом после этих снов мне все труднее становилось возвращаться в опостылевшую реальность, в которой в свои семнадцать лет я все ещё была одна и даже ни разу ни с кем не целовалась.

«Скоро все изменится…» — прозвучал в моих мыслях глубокий бархатный голос моего брюнета так отчётливо, словно он сам прошептал эти слова мне на ухо, и я поежилась от приятной волны сладкой дрожи, прокатившейся по позвоночнику от этого хриплого бархатного полушепота.

— Буду ждать с нетерпением, любимый… — шепнула я, уткнувшись в подушку и счастливо улыбаясь.