Их бедра двигались в одном плавном чувственном ритме, а с приоткрытых губ почти в унисон слетали рваные вздохи, переходящие в стоны, и они целовались без остановки, медленно, тягуче и невыносимо сладко, и Чонгук мимолетно подумал, что это был самый чувственный опыт в его жизни. Чувствовать себя ведомым и полностью в чужой власти было непривычно, ведь он привык все жёстко контролировать, как в жизни, так и в постели, но он не мог отрицать, что такая подчиненная позиция заставляла кровь бурлить и быстрее бежать по венам. Но ещё больше брюнет воспламенялся от мыслей о том, что сделает с его строптивой малышкой, когда наконец освободится.

Наслаждение стремительно нарастало, захлестывая их обоих с головой, и движения Розэ становились все более рваными и резкими, и Чонгук тоже не оставался в долгу, все сильнее толкаясь бёдрами ей навстречу, долбя сочную влажную промежность быстрыми глубокими рывками и выбивая из груди Розэ все более пошлые и громкие стоны.

---- Чонгук, я... Я сейчас... ---- задыхаясь, простонала Розэ, судорожно сжимая внутри его влажный член, и Чонгук все понял без слов, с ещё большим остервенением вбиваясь в ее податливое хрупкое тело.

С губ Розэ сорвался особенно сладкий, протяжный стон, и она так сильно сжала его внутри, содрогаясь всем телом от накрывшего её желанного оргазма, что Чонгук не выдержал и кончил следом, с хриплым стоном изливаясь внутрь судорожно сжимавшегося вокруг него влагалища горячей спермой.

Они оба какое-то время лежали неподвижно, пытаясь отдышаться и прийти в себя, и, оглушенный невероятно бурной разрядкой, Чонгук даже не заметил, как с его запястий исчезли оковы, и Розэ наклонилась и мягко поцеловала его в губы, с улыбкой шепнув:

---- Это было потрясающе, любимый...

Но, ощутив, что наконец-то может двигать руками, брюнет хищно усмехнулся, а затем крепко прижал маленькую бандитку к себе и одним резким движением перевернул ее, оказываясь сверху и вжимая её в смятую постель.

Розэ тихонько пискнула, но больше от неожиданности, чем от испуга, но затем рассмеялась, глядя на нависающего над ней парня из-под ресниц.

--- Что ты делаешь? --- с хитрой улыбкой поинтересовалась она, пытаясь из-под него выползти и удрать, ведь уже и так поняла, что настал час расплаты за ее небольшое хулиганство.

Но, разумеется, Глава Чон вовсе не собирался позволять ей ускользнуть и потому прижал ее руки к кровати у нее над головой, и, наклонившись, хрипло мурлыкнул в самые губы:

--- А сама как думаешь, сладкая? Вижу, ты не восприняла мои слова всерьез, а зря... Хотела поиграть? Теперь не жалуйся... Я покажу тебе, что двое могут играть в эту игру.

Но, вместо того, чтоб проникнуться всей серьёзностью своего положения и начать молить о пощаде, Розэ лишь томно улыбнулась, нарочито медленно проводя язычком по губам, глядя ему при этом прямо в глаза, намеренно дразня и провоцируя, и шепнула:

--- Мне по душе... такие игры...

Темные глаза Главы вспыхнули опасными искрами, и Розэ даже не сомневалась, что он накажет ее за дерзость, но, судя по тому, как затуманились ее глаза от восторга и предвкушения, она именно этого и ждала от него.

Она хотела сказать что-то ещё, наверняка такое же дерзкое и провокационное, но Чонгук не позволил ей этого сделать и, хрипло рыкнув, прижался к ней всем своим шикарным сильным телом, затыкая ей рот грубым жадным поцелуем, и, властно раздвинув коленом ее стройные ноги, с глухим, полным наслаждения стоном вогнал уже снова твёрдый член в манящее влажное тепло.

Время остановилось.

По крайней мере, так казалось Розэ, ведь Чонгук трахал её так долго и в таких позах, о которых она раньше даже не слышала.

Сверху, сбоку, сзади... он брал её с таким остервенением, словно хотел наказать за её маленькую и совершенно невинную шалость, причем так, чтоб напрочь отбить желание снова провернуть что-то подобное, и затраханная блондинка уже начала всерьёз опасаться, что озвученная им угроза вовсе не была пустым звуком.

Ведь... если он продолжит в том же духе, то она действительно не сможет даже ноги свести, не то что встать с кровати.

Но, похоже, Чонгук вошёл в раж и больше не собирался останавливаться, пока она не осознает, как сильно была неправа.

Он мастерски орудовал в ней своим огромным членом, накачивая им, как толстым горячим поршнем, и раз за разом задевая все самые чувствительные точки внутри её тела, заставляя дрожать и сжиматься вокруг него, судорожно стискивая смятую простынь в кулаках.

Розэ было настолько хорошо, что она уже давно перестала контролировать громкость стонов, без остановки слетающих с ее искусанных губ, ведь Чонгук был просто неутомим, и в его сильных руках она чувствовала себя безвольной куклой, которую он крутил, как ему вздумается, переворачивая, укладывая и усаживая на себя, но лишь затем, чтоб спустя несколько минут снова опрокинуть на лопатки, выбивая из лёгких весь воздух вместе с жалобными просящими стонами.

Но... пощады ждать не приходилось, и все, что ей оставалось, это лишь покорно принимать его жаркие ласки и пытаться не умереть от наслаждения в крепких объятиях не на шутку разошедшегося Главы, ведь, как оказалось, Чонгук тоже прекрасно умел играть в эти чувственные взрослые игры, и, каким-то непостижимым образом улавливая моменты, когда Розэ уже балансировала на самом краю пропасти, замедлялся, а затем и вовсе вынимался из ее обессиленного дрожащего тела и, не обращая никакого внимания на ее возмущенные умоляющие стоны, вместо того, что наконец позволить ей кончить, заменял свой восхитительно твердый член мягкими губами и бархатным языком, дразня и лаская нарочито медленно и нежно, и это сочетание грубого жёсткого траха и мягких, дразнящих, почти невесомых ласк возносило её к самым далёким звездам, заставляя практически умолять.

Но... Глава был по-прежнему неумолим, продолжая ее мучить вот уже который час.

Чонгук довел ее до такого откровенно затраханного состояния, что Розэ уже почти не осознавала реальность и только чувствовала, не прекращая стонать.

... Наслаждение накатывало такими мощными волнами, что блондинка уже практически задыхалась, беспомощно хватаясь за его руки, которыми он то и дело прижимал её хрупкие запястья к кровати, переплетая их пальцы и тем самым заковывая в оковы крепче наручников, и сладко стонала, все шире раздвигая ноги с каждым новым мощным толчком, чувствуя, как сильно, резко и глубоко он входит, доставая головкой толстого горячего члена, влажного от её соков и его спермы, до самой матки.

Между её раздвинутых ног уже пошло хлюпало, простыни под ними промокли насквозь, и по комнате разносились невероятно пошлые, но такие же невероятно возбуждающие шлепки от ударов его крепких бёдер об её ягодицы, когда он брал её сзади, наматывая шёлковые светлые волосы на кулак и прогибая под себя, вбиваясь в неё почти без остановки.

Мощно, грубо, жёстко...

Просто потрясающе...

До звёзд перед глазами и сорванного голоса...

"...Да... Ещё...быстрее... Глубже... " ---- Розэ казалось, что эти слова слетали с её губ вперемешку со стонами, но она не могла быть уверена, так как её тело превратилось в бесформенное и податливое желе, с которым её страстный ненасытный любовник мог делать абсолютно все, что пожелает...

И он делал...

О боги, как он это делал...

Чонгук с особым и почти садистским удовольствием то разгонялся до сумасшедшего галопа, заставляя её буквально кричать, срывая голос от его грубых жестких толчков, но, почти подведя её к ослепительной грани экстаза, этот дьявол тут же замедлял темп, переходя от бешеной скачки к неторопливым чувственным движениям, таким медленным и тягучим, что Розэ просто сходила с ума, невероятно остро ощущая каждый его миллиметр и каждую выступающую венку.

И, спустя целую вечность, Розэ все же пришлось признать, что Чонгук таки переиграл ее.

Переиграл и уничтожил, ведь из адекватного разумного существа она превратилась в затраханное нечто, способное только стонать.

Она была уже где-то не здесь и самой себе напоминала выжатый лимон, по которому ещё вдобавок проехались асфальтоукладчиком... раз пятьсот. И потому, когда после череды особенно глубоких, мощных, выбивающих из ее горла несдержанные задыхающиеся крики толчков он вдруг резко вытащил член, заставив её прогнуться в спине, и, раздвинув упругие ягодицы, прижался губами к истекающей влагой набухшей промежности, с ее искусанных губ слетело откровенно умоляющее о передышке:

---- Чонгук, я... больше не могу...

Этот беспомощный стон явно потешил его мужское самолюбие, но --- хвала всем богам! --- Чонгук наконец сжалился, и, погладив её по бёдрам, наклонился и нежно поцеловал между лопаток, а затем развернул к себе, снова укладывая на смятую постель.

Но, похоже, она рано обрадовалась, так как он навис над ней, усмехаясь, как самый настоящий порочный дьявол, и хрипло мурлыкнул:

---- Что-- то ты быстро выдохлась, малышка... ещё даже не рассвело... что, уже жалеешь, что решила поиграть со мной? ---- а затем снова мягко развел её ноги, проникая в хрупкое тело одним плавным толчком до упора.

---- Господи... Ты меня скоро убьёшь... Я же действительно умру, Чонгук... --- простонала Розэ, снова ощутив его внутри, и встретилась затуманенным взглядом с его пронзительными глазами.

Но он лишь коварно усмехнулся, и, наклонившись, шепнул в сладкие губы напротив, властно сжимая её тонкую талию горячими ладонями и снова прогибая под себя:

---- Да, и не один раз, сладкая... но умирать в моих объятиях ты всегда будешь исключительно от наслаждения... так что... Пусть это будет тебе уроком... На будущее... чтоб не была такой дерзкой...

Строптивая блондинка явно собиралась снова начать возражать ему, но он ей этого не позволил, и, подавшись бёдрами вперёд, заткнул ее очередным топким поцелуем, и Розэ... оставалось только смириться со своей тяжкой долей.

Ну что ж... поделом тебе, глупая.

В следующий раз будешь знать, как играть с огнем.

Но, словно почувствовав, что действительно основательно ее измучил за эту бесконечную жаркую ночь, Чонгук сменил тактику и больше не напирал так сильно, словно пытался сломать ими кровать, и теперь его движения были неторопливыми, плавными и чувственными, а поцелуи --- долгими и нежными --- именно такими, как она любила больше всего.

Он был уверен, что полностью удовлетворил все ее желания, но и тут эта своенравная особа нашла, на что пожаловаться, и Чонгук спрятал лукавую улыбку в уголках губ, когда спустя несколько минут услышал тихое, но тем не менее требовательное:

--- Чонгук... Мне... Так хорошо... Но я... хочу быстрее... Пожалуйста... Я хочу...

Темная бровь изогнулась вместе с уголками грешных бархатных губ, и до ее слуха долетело вкрадчиво --- хриплое и невозможно искушающее:

---- Кончить? Помочь тебе, сладкая?..

--- Да... Да, прошу... --- Розэ это практически простонала, так как все ее тело буквально молило о разрядке.

А Чонгук плотоядно усмехнулся, скользнув рукой вниз между их разгорченными телами, и начал нежно масировать набухший клитор, ни на миг не прекращая работать бёдрами.

Розэ задрожала, кусая и без того истерзанные припухшие губы, и выгнулась изящной дугой ему навстречу, и он предельно остро ощутил тот момент, когда ее влажные шелковые стенки начали судорожно сжиматься вокруг него, стремительно приближая его собственный оргазм.

И решив, что его строптивая кошечка уже получила свой урок, Чонгук полностью отпустил себя, срываясь на сумасшедший темп, и спустя всего несколько минут их обоих буквально смело мощной приливной волной настолько ослепительного наслаждения, что они надолго выпали из реальности, паря где-то среди далёких звёзд.

***

Розэ приходила в себя с большим трудом, так как измочаленное этим сумасшедшим секс---марафоном тело категорически отказывалось ей подчиняться, и потому даже не смогла открыть ставшие словно чугунными веки, лишь что-то невнятно муркнув, когда Чонгук крепко прижал ее к себе, укрывая их обоих покрывалом, и, поцеловав ее в висок, ласково шепнул:

--- А теперь спи, моя хорошая... Тебе действительно нужно отдохнуть...

Розэ тихонько хмыкнула, явно имея, что ему сказать, но очередной мягкий поцелуй в губы заставил ее затихнуть и сдаться без боя в плен его крепких объятий и долгого спокойного сна

...Он хотел знать, было ли это свидание лучшим в ее жизни?

Да.

На тысячу процентов.