Начался новый 5783 год еврейского календаря. День третьего Тишрея в нём соответствовал в этом году 28-му сентября. В Израиле подходило к концу лето. В середине дня ещё стояла жара, но она была уже не так страшна, как месяц назад, а по ночам на землю опускалась настоящая долгожданная прохлада. До конца света оставалось ещё 217 лет. Бог торопился.

На маленькой лавочке у берега моря сидела пара пожилых израильтян, он и она. Молчали, слушали плеск набегающих на берег волн. За спинами их по городской приморской улице изредка проезжали спешащие домой машины. Они же никуда не торопились – до дома рукой подать. Их время торопиться закончилось. Жизнь их вращалась теперь между детьми и внуками, и больше ничего, ничего уже не могло нарушить этот размеренный неповторимый ритм, такой же непрерывный, как плеск набегавших на берег волн. Жизнь их подходила к концу, но они не думали об этом. Они вообще не думали о вечном и не утруждали себя поиском Бога и молитвами. Так, в постоянных заботах, прожита была жизнь и в пожилом возрасте не было смысла менять её.

В ухо мужчины был вставлен маленький наушник, через который он слушал запись футбольного матча, но другое его ухо было чутко развёрнуто в сторону супруги.

– Арон, скажи мне, что ты попросил у Всевышнего в день Нового года?

– Адель! С каких пор тебя интересует моя связь с Богом?

– Просто, через неделю Судный день. Я боюсь.

– Ах оставь. Задай этот вопрос нашему соседу, он всё не успокоится – тренируется дудеть в свой рог. Хорошо, что только раз в году.

– Хорошо, я задам. Только он меня в упор не замечает. Все они ненормальные – на женщин не смотрят.

– Ни "на женщин", а на чужих жён. Это две разные вещи. Вот когда мы разведёмся, он тебе ответит сразу на все твои вопросы.

– Дурак.

Солнце уже опустилось за кромку горизонта, но темнота ещё не окутала Землю. Оставалось минут десять полюбоваться на волны. Потом море станет свинцово чёрным, а потом останется только мерный звук волн.

Сосед их сегодня очень переживал за свой конфуз в синагоге. Он дул в шофар и не смог правильно закончить трубление. Молитва сбилась, возникла пауза, когда он стучал рогом по столу, пытаясь освободить его от набежавшей слюны. А ведь дома во время репетиции всё получалось нормально. Синагога была полна народа, все молча ждали.

– Адель, я ведь когда-то пробовал молиться, но за ними всё равно невозможно угнаться. Они так быстро читают. Я люблю читать медленно.

– Арон, ты, вообще, когда читал что-то последний раз?

– А зачем? Телевизор есть и интернет. Мы же не ортодоксы какие-нибудь.

Сосед вышел из дома в сад. Птицы уже не пели. В небе горели звёзды, много звёзд. За забором соседнего дома орали коты. Начинался новый день. Он, как всегда, начинался по еврейскому календарю с заходом солнца. Сосед не мог успокоиться, заснуть не получалось, все мысли его крутились вокруг вчерашнего конфуза. В саду заработала автоматическая поливка, сам открылся кран, и вода понеслась с шипением вдоль пластиковых трубок, поливая деревья и кусты, закрутились головки брызгалок травы, разливая тонкие струйки воды, которые обильно мочили также и каменные дорожки. Одетый в домашние тапки сосед поспешил укрыться дома.

Арон дослушивал окончание футбольного матча, Адель искала на небе ковш большой медведицы. В небе, раздвинув занавес звёзд, приоткрылось нечто, похожее на окно, и промелькнул лик.

– Боже! – воскликнула Адель.

– Ты знаешь, – сказал жене Арон, – я бы попросил у Него, чтобы Маккаби в этом сезоне победила.

Звёздный занавес беззвучно закрылся. Над чернеющим морем кружилась одинокая стайка белых ангелов.