О Ф И Ц Е Р

Офицерам всех армий, которые при всех обстоятельствах жизни старались остаться ОФИЦЕРАМИ, посвящаю эту книгу.

Автор

Все герои в данной книге являются вымышленным типажами, и автор просит не искать аналогий в жизни, как по людям, так и по обстоятельствам.

Вступление

Получив назначение в штабе Киевского военного округа и, попрощавшись с родителями, Рощин ехал в автобусе к новому месту службы. За окном мелькала унылая дорога, еще не успевшие пожелтеть поля и листья деревьев. Стояла, как там, у поэта - «золотая осень». В автобусе, кроме Рощина ехало еще несколько молодых офицеров и прапорщик неопределенного возраста. Рощин, а точнее старший лейтенант Рощин Петр Николаевич, после двух лет и пяти месяцев боевой службы в Афганистане получил назначение командиром разведроты в 1377-й отдельный разведывательный батальон учебной дивизии в пгт Десна Киевского военного округа. Безусловно, после афгана был и вариант получше – группа войск в ГДР (ГСВГ), но в кадрах захотели члена партии, которым Рощин не был и не собирался быть. Тяжелое ранение, в общем и целом было залечено почти пятимесячной «лежкой» в госпиталях. Но на медкомиссии Рощину не рекомендовали линейные части, а дорога в Афганистан тем более была закрыта. Выбор был небольшой – командиром учебной роты в Дальневосточный округ или возле родного Киева, но также в учебном подразделении. Ехать к черту на кулички не хотелось, тем более в холода. А вот по правилам того времени, командир учебного взвода рос до капитана, а роты до майора. Так что погоны старшего офицера были почти в кармане. Безусловно, манила и близость дома. Родители начали строить кооперативную квартиру, так что на старую двухкомнатную хрущевку, в которой прошло детство, Рощин мог рассчитывать. Из вещей были два больших чемодана с полным комплектом формы. Гражданки Рощин взял мало, учитывая близость к Киеву. Автобус в те времена, тащился до Десны примерно 1.5 часа, преодолевая 75 километров. На дворе стоял сентябрь 1985 года, время начала «перестройки». Каких-либо радикальных шагов в этот период еще не предпринималось, внешне практически всё оставалось по-старому. Автобус подъехал к центральному КПП 48-ой гвардейской учебной танковой Звенигородской Краснознаменной ордена Суворова дивизии. В общем, как говорил отец Рощина, на голодный желудок не выговоришь.

Глава I Детство, юность, училище

Родился Петр Рощин в городе Киеве 19 ноября 1960 года. Семья была военная – отец и дед офицеры, мать бухгалтер, бабушка давно умерла. Отец Рощин Николай Степанович окончил службу в звании подполковника и командира отдельного инженерно-саперного батальона. Дед прошел всю Великую Отечественную войну, службу окончил в звании полковника. Рождению внука был очень рад и принимал активное участие в воспитании будущего офицера. Практически вся семья не сомневалась, что маленький Петруша изберет судьбу военного. Когда дед спрашивал у совсем еще маленького Пети, кем он будет, тот неизменно отвечал, еще не выговаривая букву «р»:

- Офицелом!

Все смеялись. Дед мало рассказывал о войне. Боевая служба в пехоте отложила на нем тяжелый отпечаток. Уже потом, когда Петр подрос, и начал много читать, то узнал цену победы. Возможно, тогда в нем зародились первые сомнения в объективности победных реляций. Дедом он очень гордился, в особенности на 9 мая, когда тот одевал старую форму и боевые ордена. Со временем Петр замечал, что дед и отец отличаются от многих других советских офицеров. Манеры, культура речи, безупречность ношения формы, оба прекрасно танцевали. Этого нельзя было не заметить на общем фоне. В романтических мозгах ребенка зарождалась мысль о какой-то семейной тайне, в которую его еще не посвятили. В детстве Петр обожал носить отцовскую шапку, играть в солдатики, смотреть фильмы о войне. Любил когда отец дарил ему офицерский ремень или полевую сумку. Во дворе с ребятами играл только в войну. Со временем пришла пора и книг по военной истории. У отца была своя неплохая библиотека, в основном на тему армии и флота. А вот книги по военной истории до 1917 года приходилось искать на книжных рынках. В школе на уроках начальной военной подготовки Петр всегда был первым. Военрук уважал и любил его как лучшего ученика. Он так говорил Рощину: «Вижу в тебе, сынок, офицерский кураж». Николай Степанович, находясь рядом с сыном, уделял все свое свободное время его воспитанию. Он был кумиром Петра, что и должно происходить в военных семьях. Если образцовый офицер является каждодневным примером для своего сына, то можно надеяться, что и сын будет не хуже. Отец видел, что судьба не «наградила» Петра ни подлостью, ни прочими человеческими качествами, которые помешали бы ему стать хорошим офицером. Петр обладал, возможно, излишней прямолинейностью, честностью, порядочностью, готовностью участия в общем деле, идеализмом и искренней любовью ко всему военному.

Петр как-то обратился к отцу с просьбой научить его основам тактики. Отец внимательно посмотрел на него и сказал:

- Давай своих солдатиков.

В тот вечер да и в последующие, не было счастливее ребенка, чем Петя. Отец посоветовал записаться в спортивную секцию. Выбор был сделан несколько неожиданный – стрельба из пистолета. Отец не стал возражать, хотя конечно имел ввиду спортивные занятия для общего физического развития. Стрельба очень нравилась Петру, он делал быстрые успехи. К моменту окончания школы значок подтвержденного мастера спорта всегда висел на лацкане его пиджака. Но отец отвел его еще и в школу бальных танцев. Он так и говорил сыну:

- Офицер обязан хорошо танцевать, а не подпирать колонну в танцевальном зале. Если есть хоть одна не приглашенная барышня, то это никуда не годится.

Когда Петр оканчивал 8 класс, на семейном совете решили, что в Киевское суворовское училище он поступать не будет. Причины были просты и прозаичны. Выходов на училище в тот момент у семьи не было. И вариант поступления по т.н. советскому «блату» не проходил. Сам же Петр не поступил бы однозначно, поскольку был не физиком-химиком, а скорее историком-лириком. Или законченным гуманитарием, выражаясь прилично. Поэтому решили не травмировать психику сына не поступлением в училище. Отец в последующем нанимал ему репетитора, чтобы в аттестате хотя бы не было троек по точным наукам.

После года бальных танцев, Петр усиленно занимался английским языком до окончания школы. Он уже определился с выбором военного училища - Киевское высшее общевойсковое командное училище, факультет разведки. Училище было более чем престижное. В НАТО его называли киевской разведшколой. Хотя на самом деле только половина курсантов готовилась как офицеры-разведчики для сухопутных войск, получая диплом референта-переводчика. Во время самой учебы переводчики вместо всех «инженерных» дисциплин: математики, физики, химии, начертательной геометрии, теоретической механики, сопромата, технологии металлов, электротехники, гидравлики, усиленно изучали иностранный язык и специальную подготовку армейских разведчиков. Практически очень много офицеров спецназа окончили это училище. По уровню подготовки они не уступали Рязанскому училищу ВДВ. Отец Петра, к моменту поступления сына в училище, уже вышел в оставку. Он, как представитель технических войск, был весьма далек от какой-либо пехоты, десантуры, а тем более спецназа и разведки. Но никогда на решение сына не пытался повлиять, а передавал все то хорошее, что должен передать отец-офицер своему сыну.

Вот так и проходила учеба Петра в школе – блистая на истории, литературе и географии, с трудом вытягивал точные науки. А на школьных вечерах он всегда был желанным партнером по танцу для любой девочки. Невысокий (172см), по-мужски симпатичный (а большего мужчине и не надо), аккуратный, вежливый, подтянутый, Петр пользовался женским интересом. Так как он танцевал вальс и танго – равных не было. Быстрым танцам не учился принципиально. Отец говорил ему: «В форме танцуют, а не дергаются». Медленный танец считал топтанием на месте, хотя, безусловно, умел и ему придать некоторые интересные особенности. Не миновал Петя в школе и первой любви. Поскольку он придал ей слишком большое значение, это стало известно в семье. Отец даже не вмешался, а просто посадил сына напротив и рассказал весь дальнейший ход событий. Говорили долго и обо всем, что касается содержания семьи, жилплощади, будущей учебы в училище и офицерского становления. Петр умел слушать веские доводы отца. После беседы он понял, что до окончания училища к сердцу лучше никого не подпускать. Как оказалось впоследствии, девушка не питала к Петру тех же чувств и все отношения окончились еще за полгода до окончания школы. Но – личной жизни никто и никогда отменить не может. Особенно в период юношеской гиперсексуальности. С одного из школьных танцевальных вечеров, Петр ушел с девушкой из параллельного класса. Они встречались до самого окончания школы и даже немного на первом курсе училища. Она не была особенно притязательной на мораль и нравственность, и невинность Петр потерял вместе с ней. Первый опыт, первые чувства, первые познания женщин…Позже он вспоминал советы отца:

- Офицер, Петя, не должен превращаться в уличного приставалу. Пригласил на танец или предложил встретиться один раз и этого достаточно. Представляешь интерес – ответит согласием сразу. Не представляешь – откажет и забудь, ищи другую. Если тебе сказали, что ответят в конце вечера, то это также хитрая форма отказа. С женщинами никогда не спорь! Не согласен – сделай по своему. Говорить что-то важное надо также один раз. Захочет услышать – поймет и запомнит. В остальном, Петя, галантнее офицера быть не должно. По старым правилам, если женщина к тебе обратилась с просьбой, то отказать ты ей практически не можешь.

С киевским Домом офицеров отец познакомил Петра достаточно подробно. Здесь он учил сына играть в биллиард, полагая это офицерской игрой. В карты играть не советовал категорически и не дай Бог на деньги. Никаких офицерских «пулек» и преферансов! Так и честь проигрывают. Кроме того, отец объяснил Петру, что на танцы в Дом офицеров, ходят барышни и дамы, которым нравятся…офицеры. Это Петр запомнил особенно хорошо. Библиотека, ресторан, концерты посещались как с отцом, так и со всей семьей.

Лето 1978 года. Выпускной вечер…Сначала со своим классом, потом с той самой девушкой из параллельного. Шампанское из горлышка, смех, шутки…Потом гидропарк и поиск самых густых кустов. Пришлось стелить девушке пиджак из нового костюма…

Перед его поступлением в училище были подняты все связи семьи. Аттестат Петра, который он получил, окончив школу, был неплохой. Но конкурс в училище был еще лучше. Тем более что суворовцы шли без экзаменов, часть ребят поступала из армии.

Вопрос был решен как нельзя просто. Одной из подруг его матери оказалась дама, которая к тому времени работала на базе «Галантерейторга». Сейчас это кажется смешным, но в те времена тотального дефицита, такие люди могли все. Она объяснила семье Петра, что он поступит в любое училище Киева, и они могут спать спокойно. Николай Степанович посчитал необходимым все же уточнить училище, куда собирался поступать сын. Дама с улыбкой ответила, что знает и это училище очень хорошо. Итак, козырями Петра все же были стрельба, хороший английский, отсутствие проблем со здоровьем и…поддержка дамы из «Галантерейторга».

Экзамены Петр действительно сдал без особых проблем. На окончательном распределении попал в разведчики. Его английский также сыграл роль, а значок мастера спорта по стрельбе был замечен руководителем спортивной кафедры. Впереди было четыре года напряженной учебы, но первая высота взята! Учеба в родном городе, безусловно, имела очень много положительных сторон. В увольнение – всегда домой, где ждут родные люди, где вкусно накормят и подкинут деньжат на маленькие курсантские радости. Тем более что первые два года в любом училище – это как на «срочке». Почти все строго по уставу, казарма. Одеяла, подушки, тумбочки, кровати – все равнялось по нитке. Бляха сияет вместе с сапогами, все должно быть чистым и аккуратным. И только с третьего курса в курсантскую жизнь входило слово общежитие, когда селились по несколько человек в комнате, как правило, друзей или просто хороших товарищей. Это был уже определенный ветер свободы. Двоечники и должники по зачетам в увольнения ходили редко. Петр, который раз благодарил судьбу за факультет разведки. Он просто не вытянул бы факультета командиров мотострелковых взводов с их бесконечными инженерными дисциплинами. И если признаться честно, то в службе очень часто никому не нужными. Но это была не израильская, прагматичная донельзя, а Советская Армия со всеми ее чудачествами.

Петр не забывал про танцы в Доме офицеров. Особенно когда окончательно распрощался с предметом первых любовных опытов из параллельного класса. На одном из таких вечеров он пригласил понравившуюся даму под тридцать (расцвет женской красоты перед увяданием). Показав себя во всей красе, как прекрасный танцор и галантный кавалер, Петр получил в подарок ее номер телефона с многообещающим взглядом. Смотря ей вслед, Петр подумал: «Так как ты говорил, папа, сюда ходят женщины, которым нравятся офицеры? Ну, видимо некоторые не брезгуют и курсантами». Да! Это был красивый и страстный роман. Молодой парень, который пробегает каждый день как минимум три километра только на зарядке, очень нуждается в женщине. Ира была не писаной красавицей, но с формами, не оставляющими равнодушным даже мертвого. Петр прошел с ней не просто Кама сутру от «а» до «я», а потом в обратном порядке. Он научился великому искусству обращения с женщиной, которое некоторые постигают долгие годы. Даже во второй половине жизни, Петр с благодарностью вспоминал Иру и ее прекрасные уроки. Расстались они через три месяца. Ира все-таки нашла офицера оценившего ее по достоинству на…танцах в Доме офицеров. Все хорошее в жизни быстро оканчивается – это Петр уже знал. Как знал и то, что в таком аристократическом городе как Киев, офицеру не так легко найти свою спутницу жизни. Собственно он никуда и не спешил, помня советы отца. Рассуждая об этом всерьез, Петр понимал, что его будущая потенциальная жена должна его сильно любить, уметь ждать и самое главное – никогда ни словом, ни дело не бросить тень на его офицерскую честь. Кому-то это покажется старомодным, но в семье Рощиных воспитывали именно так.

Петр совершенствовал язык, с удовольствием осваивал стрельбу из всех видов оружия, рукопашный бой, вождение колесных и гусеничных машин. Тактика сменялась строевой, уставами, разведвыходами и снова рукопашка уже с ножом и малой саперной лопатой. Никаких проблем с дисциплиной, всегда в идеально подогнанной форме. С детства мечтая быть военным, Петр был по-человечески счастлив в училище. Ему нравился запах горелого пороха, нагретая броня машин, запах снаряжения и казармы, чистка оружия, и многие другие мелочи армейской жизни. Он любил чеканить шаг на плацу, любил красоту армейского строя, традиции училища. Недаром курсантские годы называют «золотыми».

Петру удалось попасть в группу курсантов, которую подготовили для прыжков с парашютом. Прыгали на аэродроме «Чайка» под Киевом с Ан-2. Незабываемое чувство на всю жизнь! Заревела сирена внутри самолета, инструктор приказал всем встать, открыл дверь. И вот первый пошел! Петр оттолкнулся от порожка самолета, сгруппировался в воздухе и отсчитал: «501,502,503», рванул кольцо. Купол раскрылся, слегка рванув вверх. Уселся в подвесной системе, все в норме. Теперь несколько минут потрясающего вида. Удалось сделать два прыжка. Вечером звонил отцу и матери и рассказывал о своих воздушных подвигах. Отец сказал, что очень гордится им.

И снова разведвыходы, специальная подготовка войскового разведчика. Учили хорошо, особенно тех, кто хотел научиться. Также пришлось выступать за училище по пулевой стрельбе из пистолета. Тут проблем не было – киевскую разведшколу не опозорил. За хорошие результаты получил дополнительное увольнение. Дома отмечали всей семьей прыжки и успех на соревнованиях. Когда Петр поднимал фужер с шампанским, отец поправил его:

- Ну-ка локоть выше и параллельно полу!

- Именно так! – поддержал присутствующий дед.

Первый год пролетел незаметно. Рощин уделял много времени языку и рукопашке. Танцы не забывал в походах в Дом офицеров. Завел вновь девушку для встреч, но объяснил сразу, что он не жених. Барышня пока согласилась с такой постановкой вопроса. На третьем курсе Рощин переехал в курсантское общежитие. Все друзья детства оставались в Киеве и Петр с ними регулярно встречался. Среди курсантов также были друзья, но дружба носила скорее временный характер. Петр понимал, что потом они все разлетятся по гарнизонам их огромной страны. Страны, которую они любили, которой верили и за которую были готовы умирать. Такая была их офицерская судьба. Конечно, было все: и самоволки и употребление спиртных напитков в каптерке, и рассказы о победах в любви и дружбе с женским полом. Но Петр помнил всегда главное – из училища он должен вынести все что можно. Учись, говорил отец, потом будет некогда, потом – служба. Благодаря воспитанию отца и деда, Петр уже несколько отличался от других курсантов. В нем чувствовалась не просто военная косточка, как тогда выражались. Подражая отцу, Рощин умел красиво выразить мысль, сказать тост, прочитать стихи. Манеры, танцы, бережное отношение к женщинам, отличало его от других иногда довольно резко. В училище приходили разные люди. Отнюдь не все были сыновьями офицеров, не все были из городов, не все обладали должной культурой хотя бы для своих 17-20 лет. Про отбор по человеческим факторам говорить не приходится вообще. Здоров, сумел сдать экзамены – учись. Поэтому за 4 года некоторые просто приобретали «человеческий вид», позволяющий выйти за ворота училища. Может, таких было и не так много, но не должно было быть вообще. Воспитанием в советской военной образовательной системе занимались только в суворовских училищах. В военных училищах это носило уже условный характер – главное учеба, выполнение программы. Да, если пьяница и не раз попался, то отправляли в войска солдатами. Такое бывало, но редко. Поэтому, в общем и целом не приходится удивляться, что далеко не все советские офицеры были «рыцарями без страха и упрека». Образование не заменяет собой культуры. Также не все как Рощин мечтали о войне как месте приложений всех навыков офицера. Немалая часть молодых людей шли просто делать карьеру. СССР был второй страной мира, и казалось, что никто не решится его побеспокоить.

Рощин пытался научиться игре на гитаре, но просто не хватало времени. Через два года Петра в роте называли «князь». Ну, чтож, неплохое прозвище, тем более что офицер – это вооруженный интеллигент. В летний отпуск, после окончания третьего курса училища, с отцом состоялся разговор.

- Ну что, сынок, остался год. Он пролетит быстро. Сам куда бы хотел попасть? – спросил Николай Степанович.

- Папа, я уже давно решил, и буду добиваться распределения в Афганистан. Только туда. Хочу сразу пройти не просто офицерское, а боевое становление и проверку себя.

- Честно говоря, я так и думал Петя. Понимаю тебя прекрасно, как офицер. Но маме будет тяжело. Она же все понимает. Просить войскового офицера-разведчика себя беречь, это как-то даже смешно.

- Беречь буду не себя, а своих солдат. Так что может и со мной все будет хорошо. Ты хоть постарайся не волноваться.

- Хорошо, хорошо, сынок. Мне сегодня надо многое тебе сказать. Я думаю пришел час. Дело в том, что ты не все знаешь о нашей семье.

Отец открыл свой небольшой сейф и достал какие-то бумаги и передал сыну.

- Смотри Петя.

Петр с интересом рассматривал старые дореволюционные фотографии, читал содержание наградных листов, писем с фронтов Первой мировой войны. Отец начал рассказывать:

- Вот это твой прадед. Окончил Киевский кадетский корпус, затем Константиновское военное училище. Служил в 165-м пехотном Луцком полку в Киеве. Прошел всю Первую мировую. Во время Гражданской войны ушел в Добровольческую армию, воевал в 2-м полку Марковской дивизии. Потом эмиграция и связь с ним прервалась. А вот его отец, видишь крайний справа? Служил в лейб-гвардии Волынском полку в Варшаве. 3-я гвардейская пехотная дивизия. Погиб летом 1914 года. Это остатки нашего семейного архива. Было гораздо больше…Теперь понимаешь, почему это все от тебя скрывалось?

- Конечно, понимаю папа. Получается и дед боялся все это время проговориться и ты. Мама то же все знает?

- Конечно, Петя.

В этот вечер Петр узнал очень многое. Они не могли наговориться. Отец как будто пытался рассказать всю историю революции, Гражданской войны, Второй мировой, голодомора, репрессий…Эта история очень отличалась от истории в советском учебнике.

- Папа, так ты и дед в партию вступали только для карьеры?

- А для чего же еще сын? Уехать мы все равно уже никуда не могли. Надо было как-то жить, растить тебя.

Петр подавленно молчал. Вчерашние незыблемые идеалы слетали один за другим со своих пьедесталов. Он прекрасно понимал, что отец все рассказывает абсолютно искренне и не мог ему не верить. Николай Степанович видел состояние сына.

- Да Петя. Теперь и тебе придется с этим жить. Жить и молчать. Единственный вопрос, который ты должен будешь решать сам – это вступать тебе в эту партию или не вступать. Правда, думаю, что ты и сам знаешь, что без этого даже ротным можно не стать.

- Знаю папа. Но ты прав – это я буду решать сам. И вообще интересно получается.

- Что ты имеешь ввиду?

- Фамилия наша как у одного из главных героев из «Хождения по мукам», а мое имя и отчество…

- Совершенно верно сын, как у генералов Врангеля и Краснова. Специально не подбирали, но так получилось.

Отец продолжал:

- Я подготовил тебе книги для прочтения, которые есть у нас дома. А дед тебе даст и некоторые другие, которые в магазине не продают. Мы еще много будем говорить обо всем до твоего выпуска. Так что сынок – ты офицер в пятом поколении. Служи сын своему Отечеству, не думай о политике и не лезь в нее без надобности.

Рощин после отпуска стал еще более отчетливым курсантом. Он как-то потерял часть юношеского задора, меньше улыбался, избегал некоторых курсантских пирушек. Налег на знания, на занятия языком. За полгода до выпуска записался на личный прием к начальнику училища. Просьба была одна – при распределении направить в Афганистан для участия в боевых действиях. Генерал внимательно выслушал все доводы Рощина и обещал полное содействие. Разнарядки тогда приходили на училище каждый год. Но Петр, волнуясь, попросил генерала о честном слове.

- Ну, ты даешь, сынок. Ну ладно, уж если ты так хочешь, даю тебе слово генерала и записываю тебя в свою рабочую тетрадь. Доволен?

- Так точно, товарищ генерал-майор! Разрешите идти?

- Иди, иди.

Вот и еще одна веха обозначилась впереди. Теперь почти каждое увольнение Рощин проводил с книгами отца и деда. Долгие беседы, офицерские традиции, честь, слово офицера, быт и женитьба. Петра интересовало все, что было в Русской армии до 1917 года. Эпизоды Гражданской войны, личности Ленина и Троцкого без прикрас. Да о чем они только не говорили! Петру невольно вспомнился фильм «17 мгновений весны». В нем есть эпизод, когда Мюллер говорит Штирлицу: «Ну как я вас? За пять минут и без всяких фокусов?». Да отец изменил мировоззрение Петра если не за пять минут, то все-таки достаточно быстро. В библиотеку им. Вернадского Петру записаться не удалось. Тогда она предназначалась только для научных работников. А материалов по старой армии там было много.

Учеба подходила концу. Училище стояло в парадной форме на 9 мая. Петр любил строй. Как там у Пушкина:

Люблю воинственную живость

Потешных марсовых полей

Пехотных ратей и коней

Однообразную красивость

Плыло училищное Знамя вдоль строя. Раскаты «Ура» перекатами, прохождение торжественным маршем. В столовой праздничный обед, играет училищный оркестр. Весна своей теплой погодой напоминала, что скоро госэкзамены и выпуск. Петр расстался со своей последней киевской барышней, которая поняла, что в офицерские жены ее брать не собираются.

Лето 1982 года. На выпуск пришли все родственники Рощина и школьные друзья. Ничто несравнимо с выпуском из военных училищ! Петр уже знал, как производились в офицеры до 1917 года. Но и выпуск из советских военных училищ был очень волнительным. По сути, в жизни любого офицера есть три основные вехи – производство в офицеры, производство в старшие офицеры и производство в генералы. Но самая незабываемая, которую хочется повторять вновь и вновь – это производство в офицеры. Недаром поэт сказал:

Да, полковник, ты красив и галантен

И ордена на груди,

Но хочешь ты быть лейтенантом,

У которого все впереди

На выпуск Петр одел шитые на заказ сапоги, парадная форма цвета морской волны, две путеводительные звездочки на золотых погонах. Привинченный к кителю «поплавок». Некоторые курсанты называли его орденом «За потерянную юность». Тяжелые четыре года позади. Впереди война – цель жизни офицера. Генерал сдержал слово, и Рощин получил назначение в 40-ю армию в Афганистан. А сейчас – торжественное прохождение, вручение дипломов, объятия родных и близких. Как Рощину шла форма! Мама не могла налюбоваться. Отец и дед в парадной форме со всеми орденами и медалями. Дед не сдержал слезы, да и отец стоял с влажными глазами. Потом был выпускной офицерский бал. Бесконечные тосты, клятвы в вечной дружбе, и вальсы, вальсы, вальсы… Петр, конечно, слегка перебрал, но не до состояния «уставшего» офицера. Потом многие гуляли всю летнюю ночь, не в силах расстаться, как когда-то на выпускном из школы. Впереди был месячный отпуск, а затем – служба. Отпуск Петр провел, конечно, с родными, друзьями. Занимался подгонкой формы, купался в Днепре, ходил в гости к знакомым. Заходил в родную школу, в тир, где стал мастером спорта. Некоторые мрачнели, когда он называл свое распределение, другие искренне недоумевали, узнав, что он об этом мечтал. Но Петр не искал понимания у знакомых и, по сути, сугубо гражданских людей. Он не приходил к ним для того, чтобы объяснить, что война это просто работа офицера. А вот покрасоваться в офицерской форме – да. Дом офицеров не остался в стороне. Уже в новенькой офицерской форме Петр зашел на танцевальный вечер очень уверенным в себе человеком. Он замечал заинтересованные взгляды некоторых девушек, но уже не собирался никого искать. Танго, вальс, медленный – и, пожалуй, хватит. Ушел в буфет, перекусил и пошел гулять в последний раз перед отъездом по Крещатику. Отъезд Петра был тяжелым. Мать плакала, отец и дед, молча его обняли.

Спустя полтора года после ввода советских войск в Афганистан, в верхах поняли, что нужна специальная подготовка перед отправкой. Причем не только солдат-срочников, но и офицеров. Учебки были созданы в основном в Туркестанском военном округе. Солдаты и офицеры здесь адаптировались к жаркому и сухому климату страны, где придется воевать. Сначала учебки в городах Термез, Кушка и Мары были двухмесячными, затем пятимесячными. Упор делали, конечно, не на строевую подготовку, а на тактику и огневую. Людей надо было учить и элементарным вещам – менталитет местного населения, противника, боевые действия в горной местности. И даже правилам гигиены. В Кушке раздавались специальные памятки о поведении советского военнослужащего в Афганистане, где содержалось немало полезных советов. А «излишки» советских денег, которые в афгане не были нужны, некоторые офицеры прокутили в единственном ресторане «Интурист». Офицеров гоняли не хуже солдат, учили тем реалиям, которые были необходимы в горах. Петр учился на совесть, жадно впитывая пока чужой опыт и навыки. И проливая обильно пока только пот. Наконец-то назначение – командиром группы в 177-й отряд специального назначения, который уже вел боевые действия.

Глава II Десна

Рощин вышел из автобуса и, показав документы на КПП, двинулся в сторону штаба своего учебного батальона. В строевой части отдал предписание и получил направление движения в сторону офицерского общежития. Общежитие представляло из себя двухкомнатные квартиры с раздельными ходами, с общими кухней и ванной комнатой. Получив от дежурной ключи, Рощин поднялся на второй этаж и открыл дверь. В прихожей успел поставить чемодан, как из одной комнаты вышел парень в спортивном костюме.

- Нашего полку прибыло! Давай знакомится сосед. Меня зовут Саша.

- Старший лейтенант Рощин Петр Николаевич. Ну, для соседей, конечно, Петя.

- И я старлей, недавно получил. Мезенцев Александр Степанович.

Мужчины обменялись крепким рукопожатием.

- Саша, я сейчас под душ и к командиру 1377-го батальона на представление. Подскажешь потом, где чего в этом гарнизоне?

- Так ты у нас разведчик? Я тебе все покажу, не волнуйся. И по гарнизону экскурсию сделаю. Только не сегодня – заступаю в наряд помдежем.

- Теперь ясно, почему ты днем дома. Тогда я по-быстрому. Тебе же на инструктаж

- Так точно.

Рощин вошел в свою комнату, поставил вещи. Койка, шкаф, тумбочка, стол с двумя стульями, да книжная полка на стене. Рощин принял душ. Одел парадную форму. Французский одеколон, бархоткой надраил шитые сапоги, одел фуражку. Посмотрел на себя в зеркало – хорош!

- Саша! Я готов.

Сосед вышел уже одетый в форму пехотного офицера.

- Ну, ты красавец, Петя! Судя по орденам – с афгана только?

- Ну еще по госпиталям повалялся…Пошли.

Офицеры вдвоем шли по гарнизону. Все встретившиеся им по пути офицеры и сверхсрочницы понимали – офицер идет на представление. Орден Красной Звезды на одной стороне груди, орден Боевого Красного Знамени с другой, две нашивки за ранения, парашютный знак.

Первым орденом был Красной Звезды. Он как первая любовь! Это первое признание твоего боевого мастерства, первая радость принадлежности к боевому братству, а не к паркетным офицерам. Он окрыляет, придает силы и желание получить второй. И хотя орден Красной Звезды был низшим в боевой иерархии орденов, но заработан потом и кровью. В разведке по-другому не бывает. Нашивка красного цвета символизировала первое ранение - нетяжелую контузию Рощина. Вторая желтого цвета – последнее тяжелое ранение. После этого ранения и успешно проведенной операции, на груди Рощина появился орден Боевого Красного Знамени. Он мечтал о нем с детства. Этот орден даже снился Рощину два раза. Один из высших орденов СССР. И это было уже серьезно. Рощин ловил на лицах проходящих офицеров любопытство и уважение. Сам Петр говорил в кругу семьи, что как офицер взял с афгана все. Два ордена, боевое офицерское становление, старшего лейтенанта на полгода досрочно. Настрелялся просто на всю оставшуюся жизнь. Вот только ранения…Приходилось иногда глотать таблетки от головной боли и ограничивать себя в физических нагрузках. Поэтому и попал в учебное подразделение – здесь не надо было выкладываться на пределе человеческих возможностей. После первого двухгодичного срока пребывания в Афганистане, Рощин не захотел обычной службы. Он врос в коллектив отряда, сделал честно себе имя. Рапорт о втором сроке начальство встретило с удовлетворением. По сути, Рощин уже иногда замещал командира роты, в том числе на боевых операциях. Если бы не ранение, то командиром роты спецназа он стал бы еще в афгане. Да и орденов или на худой конец боевых медалей было бы побольше. Кому-то покажется смешным, но не военному человеку точно. Награды, знаки об участии в конкретных компаниях – это своего рода летопись службы. Но службы не мирного времени, а боевой. Когда за каждым орденом и медалью стоит кровь и пот твои и твоих подчиненных. Подонки, которые носят «нарисованные» им боевые ордена, и ведать не ведают, что значит заслуженная награда, которую офицер ждет порой неоправданно долго. Такое случается в каждой войне, в истории каждой армии и каждого народа. Случается и повторяется неизменно каждый раз. Причем очень часто, эти люди носят чужие ордена и медали, к которым были представлены другие офицеры и солдаты. И все как всегда – в тылу увешаны наградами, а на передовой надо искать, кто же все-таки награжден.

Отец и дед очень гордились Рощиным. Они понимали, что теперь этот 24-летний офицер вровень с ними. Мама плакала каждый раз, когда Рощин приезжал в отпуск и уезжал обратно. Это время пролетало быстро. Сначала отмыться и проспаться. Потом визиты в форме по родным, знакомым, школа, училище. Всегда вопросы, выпивка, пожелания вернуться живым и здоровым. И конечно женщины. Говорить о полевых публичных домах, что было давным давно решено в других армиях, в советской как-то не приходилось. В афгане с этим были проблемы – на всех женщин не хватало. Рощин вновь ходил в Дом офицеров, поднимал старые связи, знакомился в ресторанах. Все встречи носили уже сугубо «практический» характер. Ухаживать долго, не было времени. Когда «сбивал оскомину», иногда охватывало чувство омерзения. Хотелось чего-то чистого и светлого. Появлялись первые мысли о семье. Хотелось влюбится в какую-то киевскую девушку, которая ждала бы его с войны и приняла бы таким каким вернется. «А если без руки или ноги (ног)?» - думал в такие минуты Рощин. А дальше думать уже не хотелось…Он видел, как тяжело было женатым сослуживцам, как распадались некоторые семьи в союзе, как создавались новые в афгане. С советского офицерства для Рощина спадал тот последний лоск, который возможно еще был в молодых лейтенантах. Рощин не занимался никакими «делами», наркотой, не стал сволочью, бездушным убийцей, не пил водку литрами. Может быть поэтому, он часто ощущал свое личное одиночество. Он понимал, что среди офицеров есть и могут быть разные люди со всеми человеческими недостатками. Но война всегда обнажает не только все недостатки человека, но и всю гниль и мерзость, которая может быть только в человеке. В человеке, но никогда в животном. Были офицеры, которых Рощин расстрелял бы лично и с огромным удовольствием возле какой-нибудь заплеванной стенки, а потом похоронил бы в мусорном баке. Он знал, что солдатский состав спецназа был не лучше других родов войск. И среди них была повсеместная неоправданная жестокость, случаи грабежей и насилий. Рощин старался воевать благородно, но это вызывало скорее насмешки и полное непонимание сослуживцев. Солдаты его уважали. Боевые задачи под его руководством отличались продуманностью, трезвым расчетом, отсутствием бравады. Раненых никогда не бросали. Не раз Рощин выходил из боя последним. Такое не забывается. Но то, что творила Советская армия в афгане, забыть Рощин не мог. Забыть такое мог только человек без совести, без души и без чести. Это к Рощину не относилось.

А вот и здание штаба.

- Удачи тебе! Завтра после наряда увидимся. Ты как вообще, употребляешь? – спросил Александр.

- За вселение проставлюсь – ответил Петр.

- Ну и отлично, поговорим обо всем.

Рощин зашел в штаб и доложил дежурному о цели прибытия. Командир принял его почти сразу. Уже не совсем молодой подполковник пытливо посмотрел на вошедшего Рощина.

- Товарищ подполковник! Старший лейтенант Рощин! Представляюсь по случаю прибытия для дальнейшего прохождения службы!

Подполковник подал руку.

- Ну что ж добро пожаловать. Таких боевых офицеров у нас нет. А вот и замполит.

Вошел моложавый майор. Командир представил его Рощину и продолжил.

- Я смотрел ваше личное дело. Примите 2-ю учебную роту. Сегодня день на обустройство, а завтра как обычно в 9.00 развод. Там представлю вас личному составу батальона. После развода начнете принимать роту. Вы хорошо себя чувствуете?

- Так точно. Последствия ранения преодолены. Бывает, редко болит голова – контузия, и приходится ограничивать себя в физических нагрузках. Но три километра с утра всегда бегаю. Также пять километров раз в неделю, согласно приказа МО, для меня не проблема.

- Это хорошо. У вас будут вопросы к старшему лейтенанту? – спросил командир замполита.

- Да вопрос собственно один. У вас, Петр Николаевич, блестящий послужной список, отличные характеристики. Почему же не в партии?

Рощин знал, что когда-нибудь этот вопрос встанет перед ним если не ребром, то рельефно. И вопрос не должен был застать его врасплох.

- Товарищ майор. Я уверен, что вы внимательно читали мое личное дело. Отсутствие партбилета все же не помешало мне получить два ордена и старшего лейтенанта досрочно. Этим я в достаточной степени доказал свою преданность своей стране и присяге, которую приносил своему народу. По сути вашего вопрос могу сказать, что вел себя в боях, а их было очень много, как и подобает вести себя советскому офицеру, и практически как подобает вести себя коммунисту. Поэтому, совершенно неважно, есть у меня членство в партии или нет. Я бы и сейчас был в Афганистане, если бы не тяжелое ранение.

- Да, я знаю, что вы остались на второй срок. Это делает вам большую честь, Петр Николаевич. Прошу вас подумать над этим. Полагаю, что такие офицеры как вы составят гордость нашей партии.

- Я подумаю, товарищ майор.

- Вот и хорошо. Как надумаете, сразу подходите ко мне.

**********

Утром на разводе Рощин был представлен всеми личному составу учебного разведбата. Из афганцев в батальоне был только один прапорщик, который прослужил там два года старшиной подразделения, и на боевых почти не был. Начался прием роты. Рощина охватило особое чувство. Он смотрел на казарму, на каждую тумбочку и кровать и понимал, что это все уже его. Эти люди, эти офицеры, прапорщики и солдаты. Это оружие и техника, маскхалаты и ПБС (прибор бесшумной стрельбы). Рощин принимал роту бескомпромиссно. Он сразу сказал сдающему роту командиру, что они на «вы» и в банкетах он не нуждается. Рощин принимал каждый автомат по номеру, каждый штык-нож, каждую простынь и наволочку. Все недостатки были отражены в рапорте. Старшина – прапорщик Гончаренко Иван Степанович, тянул службу уже пятнадцать лет. Объяснять ему нужно было только что-то новое. Рощину говорили, что со старшиной ему повезло.

- Итак, Иван Степанович, служить теперь нам вместе. Вы знаете, что являетесь, по сути, моим заместителем по тылу. Поэтому давайте и договоримся сразу, чтобы я спокойно занимался боевой подготовкой, вы занимаетесь тылом в полном объеме. На будущее запомните следующее. Первое – никакой набивки кантиков на одеялах, поскольку это порча государственного имущества и нигде не упоминается в уставах. Второе – никаких фанерок в подушках, если есть то убрать. Третье – никаких мастичных полов. Хватит издеваться над людьми и заставлять их соскребать эту мастику раз в две недели. Я не собираюсь оставлять о себе память как о сволочи и идиоте. Полы будут крашеные. Далее, Иван Степанович. Все, что происходит в роте, я должен знать безоговорочно. Уверен, что вы не боитесь скрипа солдатских сапог. Короче говоря, в роте должен быть уставной порядок, сохранность имущества, выдача солдату всего, что положено в полном объеме. Последнее буду проверять особенно. У вас есть ко мне вопросы?

- Никак нет, товарищ старший лейтенант.

- Тогда выполняйте.

Рота пришла с занятий на обед. Рощин находился в канцелярии, просматривая расписание занятий. Вошёл бойкий старший лейтенант.

- Привет новому командиру. Ты откуда?

- Представьтесь, пожалуйста!

- Замполит 2-й роты старший лейтенант Новиков.

- Позовите остальных офицеров роты и приходите сами.

- Есть!

Зашли три командира взводов, замполит и заместитель командира роты.

- Товарищи офицеры, прошу садится. Я ваш новый командир роты старший лейтенант Рощин Петр Николаевич. Окончил КВОКУ, после чего два с половиной года в спецназе, Афганистан. Полгода лечил ранение и получил вашу роту. Начнем с простого. Я не знаю, как было ранее, но теперь мы с вами только на «вы». Вне строя можно по имени и отчеству. Я с солдатами и сержантами также на «вы», а вам советую подумать. Старшине я уже дал все указания. В план боевой подготовки внесу необходимые изменения по ходу. Но с сегодняшнего дня мы учим людей тому, что необходимо на войне. Я не собираюсь готовить будущие трупы для Афганистана и не дам делать это вам. Поверьте, насмотрелся…Боевым опытом поделюсь с вами в полном объеме. На любые вопросы вы получите ответы. И еще. Забудьте показываться в нетрезвом виде перед солдатами. Безупречный внешний вид и безупречная служба. Ответственные будут по графику, я хожу также, так что все будет честно и предсказуемо. Кому, какой праздник попадет, так и будет. Должность я принял, так что для развития отношений прошу ко мне на квартиру в 19.00 – буду проставляться за должность. Традиций никто не отменял. Если у кого есть гитара – с удовольствием послушаем. Да, и пожалуйста, во избежание слухов, не все сразу заваливайте.

- Мы же разведка, командир – отозвался замполит.

- Вот это дело! – воскликнул один из командиров взводов.

- А вы подумали, что новый командир не пьет, не курит и женщинами не интересуется? – с улыбкой спросил Рощин.

- Ну, про женщин мы как раз ничего не подумали… - включился замкомроты.

- Ну, пошли, покажете столовую, а то время идет – сказал Рощин.

Весь офицерский состав 2-й роты вошел в столовую одновременно.

- Ну, вы даете! Не строем случайно шли? – весело спросил офицер из 1-й роты.

- Если надо будет, то и с песней – сухо ответил Рощин.

Вечером вся кампания собралась в небольшой комнате Рощина. Сосед Александр был приглашен также. И гитара нашлась у замполита. Продукты и водку Рощин купил по дороге домой. Когда все уселись, и у всех было налито, Рощин встал. Полная рюмка, локоть параллельно полу.

- Старший лейтенант Рощин! Представляюсь по случаю вступления в командование 2-й учебной разведротой!

Выпил, не морщась и сел. Разговор потихоньку завязывался. Офицеры задавали вопросы, в основном по Афганистану. Ответив на несколько, Рощин предложил:

- А вот первое задание замполиту

- Слушаю вас, Петр Николаевич.

- Давайте сделаем собрание офицеров и прапорщиков батальона для доклада по применению спецназа и разведки в боевых действиях в Афганистане. Сказать мне есть что, думаю будет интересно. Там, кстати отвечу и на все вопросы. Да, и выдайте это пожалуйста за свою идею, а то скажут слишком умный приехал. А сейчас, давайте отдыхать. Кто там у нас поет?

Гитара перешла в руки одного из командиров взводов. Зазвучала мелодия. Рощин знал и любил эту песню, но не ожидал услышать здесь.

«Последняя осень» - из к/ф «Таинственный монах»

Авт. Юрий Борисов

Напишу через час после схватки

А сейчас не могу, не проси.

Эскадроны бегут без оглядки

Мертвецов унося на рыси.

Нас уже не хватает в шеренгах по восемь,

Офицерам наскучил солдатский жаргон.

И кресты вышивает последняя осень

По истертому золоту наших погон.

Напишу через час после смерти.

А теперь не могу, не зови

Похоронный сургуч на конверте

Замесили на нашей крови.

Мы у господа Бога поблажки не просим,

Только пыль да копыта, да пуля вдогон.

И кресты вышивает последняя осень

По истертому золоту наших погон.

Офицеры и сам Рощин подхватили, начиная со второго куплета. А дальше пошел обычный разговор не совсем трезвых мужчин о проблемах армии, гарнизона и конечно женщинах.

- Петр Николаевич! Так вы у нас совсем холостой? – спросил с улыбкой замполит.

- Честно говоря, да. Или как там говорят, в поиске.

- Так мы вам подскажем к кому подкатить, для, так сказать, сброса напряжения.

Офицеры засмеялись. Рощин ответил:

- Рад, что мой замполит, кажется, недаром ест свой хлеб. Но вот таких мне уже не надо. Хватит ребята. Я человека хочу найти. Одну и до конца. И чтобы в разведку с ней можно было пойти. Вот за таких женщин давайте выпьем, наливайте.

Слово взял замполит и высказался в шутливой форме:

- Ну что сказать, товарищи офицеры. По своей линии могу зафиксировать тот факт, что с моральной устойчивостью у нашего командира все в порядке. Поэтому – за боевых подруг!

Потом в ход пошли анекдоты и случаи из офицерской жизни. Вновь слово держал замполит:

- Встречаются как-то на набережной в Севастополе старые школьные друзья. Один – только что произведенный в контр-адмиралы Вадим, а второй гражданский Александр. Так вот Александр говорит: «Вадим! Ты даже не представляешь как тебе к лицу твои контр-адмиральские погоны!». А Вадим в молодости еще тот ходок был. Он и отвечает: «Эх, Александр! Если бы к этим контр-адмиральским погонам еще и мои лейтенантские яйца в придачу, то им цены бы не было!». Раздался громкий смех всех присутствующих.

Разошлись поздно, но пьяных не было.

**********

Утром развод и знакомство с личным составом своей роты. Рощин неторопливо обходил учебные места, смотрел на работу инструкторов, иногда поправлял, что-то записывал в рабочую тетрадь. Провел занятия с инструкторами взводов, с командирами взводов. После обеда лично показал рукопашный бой с саперной лопатой и штык-ножом. Служба завертелась, как в вальсе. Марш-броски, утренние кроссы, разведвыходы, передача боевого опыта, занятия с офицерами. Рощин словно вростал в свою роту, а рота платила уважением своему боевому командиру. Занятия усложнились, нагрузки стало больше. Но Рощин не отдал ни одного бесполезного приказа, ни одного ненужного распоряжения. Все умел обосновать боевым опытом и примерами из него. Несколько явных разгильдяев отчислил. Потихоньку сформировался коллектив единомышленников, идущих к одной цели. То, чего так не хватает армии с солдатами срочной службы. Вскоре Рощина вызвали в штаб батальона к командиру.

- Петр Николаевич! Тут ваш замполит выступил с инициативой проведения общего собрания для всех офицеров и прапорщиков батальона для передачи вашего боевого опыта. Думаю, вам будет, что нам рассказать?

- Так точно, товарищ подполковник.

- Значит в субботу, сразу после парко хозяйственного дня.

В субботу собрание проходило в ленинской комнате 1-й роты. Слово предоставили Рощину. Он представился и начал доклад.

- В Афганской войне спецназ выполнял следующие задачи: 1) разведка и доразведка, 2) уничтожение формирований мятежников и караванов, 3) вскрытие и уничтожение баз и складов, «исламских» комитетов, 4) захват пленных, - ведение вертолетной разведки караванных маршрутов и досмотр караванов, 5) минирование караванных путей и установление на них разведывательно-сигнализационной аппаратуры, 6) выявление районов сосредоточения мятежников, складов с вооружением и боеприпасами, мест дневок караванов и наведения на них авиации (с последующей проверкой результатов авиационных ударов). Подразделения СпН решали эти задачи в основном путем ведения засадных действий, налетами, патрулированием на вертолетах, а также рейдовыми действиями. В частности, примером успешного налета служит операция разведотряда капитана Г. Быкова из «Джелалабадского батальона» в феврале 1985 года, когда спецназ ночью «просочился» в кишлак и, используя автоматы с приборами бесшумной стрельбы (ПБС) и холодное оружие уничтожил около 50 мятежников, включая 28 полевых командиров. Спецназ потерь не понес. Мой 177-й отряд представлял собой сводный батальон шестиротного состава. В истории спецподразделений ВС СССР отряд будет одним из первых формирований по уникальности своего состава.

Сводность батальонов заключалась в том, что в обычный штат отдельного батальона специального назначения, состоявшего из трёх разведывательных рот, дополнительно включались (сводились) ещё три роты — гранатомётная, инженерно-огнемётная (инженерно-миномётная) и транспортная рота. Также кроме указанных рот в штат батальона добавлялись отдельные взводы/группы — зенитно-артиллерийская группа, ремонтный взвод, группа охранения штаба и медицинский взвод. Подобных собственных подразделений по функциональным задачам, оснащению и вооружению в штате бригад специального назначения не имелось, поэтому набор военнослужащих и комплектация боевой техникой в дополнительные подразделения производились из других воинских частей, принадлежавших различным родам войск. Целью подобного изменения организационно-штатной структуры батальона являлось повышение огневой мощи подразделений и повышение автономности батальона при ведении боевых действий.

Рощин долго говорил о методах работы спецназа в горной местности. Командир батальона предложил перейти в вопросам.

- Товарищ старший лейтенант! За что вы получили свои боевые награды?

Рощин выпил воды.

- Обе награды я получил за реализацию разведданных. Орден Красной Звезды – за выполнение боевой задачи в качестве командира группы. Тогда был бой, в результате которого был уничтожен караван с оружием и боеприпасами противника. Потери моей группы были минимальными. Мне удалось грамотно организовать засаду. Естественно лично участвовал в бою. Орден Боевого Красного Знамени получил за уничтожение крупного каравана, когда замещал командира роты. Караван мы уничтожили, но к «духам» подошло подкрепление. Я отдал заместителю приказ на отход, а сам с двумя опытными бойцами прикрывал. Там и получил свое тяжелое ранение. Мои парни выжили и вытащили меня.

- Какие ошибки были при использовании разведки и спецназа?

- Практически все случаи использования не по назначению, можно считать ошибочными.

- Ваша оценка потерь?

- Потери немалые. Но если смотреть глубже, то исходя из интенсивности использования спецподразделений начиная от разведрот мотострелковых полков до спецназа, они в какой-то степени все-таки оправданы. Поймите, что нами затыкали все дырки. Мы беспрерывно работали. Могу сказать, что некоторые афганцы скажут вам в беседе точную цифру выходов на «войну». Так вот это как раз те, кто воевал мало, а потому считали. Я вам на этот вопрос не отвечу, но их было больше, чем дней отдыха.

Подполковник поблагодарил Рощина за интересную беседу. Договорились, что для офицеров Рощин проведет еще встречу с подробным разбором каждого разведвыхода.

**********

Рощин пожал своему замполиту руку и спросил:

- Так что там, в гарнизонном Доме офицеров намечается?

- Танцы, Петр Николаевич. Вы участвуете?

- Конечно

- Тогда прошу за мной.

Замполит, как и Рощин, был одинок и в поиске. Замкомроты и один из командиров взводов имели семьи. Так что на танцах Рощин мог наблюдать своих офицеров в так сказать светской обстановке. Танцы проводились раз в неделю по субботам с 18.00 до 21.00. Танцевали, как в большинстве гарнизонных Домов офицеров того времени, в фойе. Играли оркестры полков по очереди. Рощин зашел с замполитом к себе домой, переоделся в шитые сапоги и забрал соседа Александра. По дороге Александр, на правах приятеля рассказывал:

- Собираются там, в общем, все незамужние девушки, как гарнизона, так и Десны и Выползова.

- А это еще что? – спросил Рощин

- Да считай та же Десна, село, которое примыкает

- Понял

- Ну, девушками непорядочными ты не интересуешься, поэтому показывать их тебе не буду. Все остальные, как правило, непрочь выйти замуж за офицера. Тут целая дивизия, сверхсрочниц полно. Некоторые, правда уже жены офицеров или прапорщиков. Соответственно, на танцы не ходят. Те, кто уже с кем-то встречается также. А остальные здесь, так что работы хватает, Петя.

- Саша, инструктаж выслушан, а буфет работает?

- Ну, наш человек! Работает, бутерброды, на разлив, пирожные, вода, сигареты, кажется все.

Офицеры зашли в фойе и повесили фуражки на вешалки пока не работающего гардероба. Танцы уже час как начались. Рощин заметил на себе несколько женских и мужских взглядов. Он был человек новый и практически никого не знал, кроме своих офицеров. Девушки стояли возле колонн поодиночке, но в основном маленькими группами, объединявшие подруг. Некоторые в форме, видимо сразу после службы. Рощин огляделся, Саша ему еще что-то показывал. Оркестр играл медленный, было немало офицеров. После небольшого перерыва – вальс.

- Ну что, Саша, офицеры должны танцевать – почти приказал Рощин, одергивая китель.

Он подошел к симпатичной шатенке в форме младшего сержанта связи и произнес:

- Разрешите пригласить вас на вальс

- Да

Рощин стал слева от девушки и протянул ей правую руку. Девушка вложила свою ладонь в руку Рощина, и они вышли на середину зала. Оркестр играл «Дунайские волны». Рощин привычно красиво повел партнершу. Он понял почти сразу, что в школу бальных танцев девушка не ходила точно, но танцевала вполне сносно. Когда танец окончился, Рощин сделал поклон и снова подал руку, чтобы отвести девушку обратно.

- Вас проводить, откуда приглашал?

- Да мне, в общем-то, все равно, но давайте туда. Вы хорошо танцуете, наверно где-то учились?

Они уже стояли возле одной из колонн и беседовали.

- Да, в свое время год занимался в школе бальных танцев

- Тогда понятно. Вы у нас недавно, из Афганистана?

- Да, меньше месяца. А в Афганистане был 2.5 года. Извините, я не представился. Старший лейтенант Рощин Петр.

- Очень приятно. Марина

- Взаимно

- Простите, я не совсем разбираюсь в планках, это у вас Красной Звезды и…

- Боевого Красного Знамени

- Ого!

Оркестр заиграл снова медленный и к ним подошел моложавый капитан.

- Разрешите пригласить, или это ваша девушка, товарищ старший лейтенант?

- Девушка такого статуса не имеет, поэтому обращайтесь напрямую, а там уже девушка решит, что ей интересней

- Петр, давайте я сразу после танца подойду и мы договорим

Рощин очень не любил людей пытающихся сидеть на двух стульях, и ответил соответственно:

- Марина, вы можете не чувствовать себя чем-то обязанной мне и извините что не почувствовал момент, когда наш разговор вам надоел. Хорошего вечера!

Рощин поклонился, повернулся в другую сторону и отошел. Подошел Александр с какой-то крашеной блондинкой.

- Знакомься – это Верочка. Служит в батальоне связи

Рощин стандартно представился.

- Вами Петр уже интересовались некоторые девочки. В частности, кто такой, женат ли. То, что вы хорошо танцуете, также было замечено. И - манеры.

- Верочка! Я готов добавить интриги

- Я вся во внимании, Петр

- Вы еще не видели, как я танцую танго

Оркестр, как по заказу, заиграл танго. Рощин знал прекрасно, что танго умеют танцевать не все. Это тебе не дергаться, как говорил отец про быстрые танцы. Петр подошел к группе девушек и пригласил одну симпатичную брюнетку.

- Простите, но я, к сожалению, не танцую танго

- Понял, жаль. Барышни кто-то танцует танго?

К нему подошла девушка под тридцать в гражданке, очень эффектная шатенка. Рощин решил выдать все, на что он способен. Танцевали буквально несколько пар, но конкурентов среди них даже не намечалось. Девушка раскраснелась, видя темперамент и талант партнера. Когда танец окончился, им зааплодировали. Тот же поклон Рощина, изящный выворот руки для отвода барышни на место. Оркестр играл быстрые танцы, потом снова вальс. Рощин стоял, отдыхая возле колонны, и рассматривал танцующие пары. Он невольно отмечал ошибки в движениях. К нему подошли офицеры его роты. Спросили как ему танцы. Рощин ответил:

- Спасибо, ребята, все в порядке. Надеюсь, что мои офицеры ведут себя с девушками всегда достойно?

- Петр Николаевич, мы вроде никого не обижаем.

- Так и должно быть всегда. Прошу вас помнить о том, что вы офицеры, даже когда на вас одни трусы. Договорились, парни?

- Конечно, командир

- Тогда удачной вам охоты – Рощин подмигнул офицерам с улыбкой.

Объявили «Белый танец». К Рощину шли две девушки – одна в форме, а вторая в платье. Та, что в форме ему понравилась больше и пришла первой. «Армия – моя судьба во всем» - подумал Рощин с улыбкой. Да и девушка была слишком хороша, ничего не скажешь.

- Разрешите вас пригласить

- Конечно, барышня

Они танцевали медленный. Рощин видел заинтересованность девушки и отвечал на ее вопросы. Но разведчик есть разведчик. В свое время Рощин изучал язык жестов, знал, куда идут глаза человека при неправдивом ответе, и даже как убедительно врать. Ему не нравился оценивающий прищур глаз девушки, вкрадчиво-учтивый голос. Она играла, но Рощин не был простачком, у которого должна была потечь слюна и помутиться глаза, как у молодого солдата при виде бачка с кашей. После танца девушка представилась первой:

- Меня зовут Наташа

- А меня Петр. Может по бокалу шампанского за знакомство?

- Благодарю вас, но я здесь с друзьями, не хотелось бы их бросать. Скажите, Петр, вы не хотели бы присоединиться к нашей кампании? Вы человек новый, друзей у вас наверно еще нет. А я вас познакомлю со своими

- Я, пожалуй, не готов к столь стремительному расширению круга своих знакомых. Но с вами не возражаю пообщаться или вы все-таки пойдете к друзьям?

- Да, пойду

- Ну раз уступать никто не хочет…Как вам будет угодно

Наташа была одной из первых красавиц гарнизона. Это Рощин узнал в начале вечера от Александра. У нее была своя кампания, состоящая из офицеров-поклонников и нескольких подружек. Кто-то с кем-то встречался, кто-то надеялся на благосклонность Наташи. Рощин не собирался стать недостающим бриллиантом в ее свите.

Идя с Александром домой, Рощин делился впечатлениями.

- Видел я, Петя видел, как к тебе подошла эта Наташка

- Да я предлагал ей пообщаться, но она все тянула меня в свою кампанию. Ну конечно я был бы свежей струей, чего им уже не хватало. Так что я не пошел на это

- Вот и правильно сделал, а я, честно говоря, думал, поплыл наш Петька. Про ее подругу не могу сказать ничего плохого, а эта любит подарки, поклонение, деньги. Думаю, она просчитала, что раз ты с афгана, то и чеки привез, и еще что-то. А это была вся ее свита.

- Можешь дальше про нее не продолжать

- В их кампании еще одна ее подруга есть – блондинка, натуральная. Катей зовут. Она на дежурстве сегодня. В данный момент, насколько я знаю, свободна. А ты молодец, после танго меня опять о тебе спрашивали. Как я понял, ты ни с кем не познакомился?

- Да не все сразу, Саша. Сегодня считай так, ознакомительный вечер

- Найдешь еще…

- Да не вопрос

**********

В начале октября похолодало. Рощин напомнил старшине вовремя получить зимние вещи для солдат. Служба была сама по себе необременительной, все было знакомо. Но как всегда куча бумаг, инструкций, вводных и просто армейского идиотизма мирного времени. Заполнить расписание занятий и для бывалых командиров подразделений было проблемой. Но Рощин преодолел и это, не поспав пару ночей. В ноябре был выпуск очередной партии разведчиков. Часть из них, безусловно, попадет в Афганистан. Рощин лично участвовал в занятиях, стараясь наверстать все, что можно для этих парней. Очень жалел, что не вел их с самого начала. Как командир роты заступал по графику в суточный наряд дежурным по батальону. Быт не заедал, обедал в офицерской столовой, завтрак и ужин дома. Слава Богу, в Украине служил. В магазинах что-то было всегда. Никогда в форме никаких кульков не носил, а уж тем более мусор не выносил. Для закупок еды и прочего, надевал всегда гражданку. Иногда приезжали мать с отцом и привозили уже домашнюю еду и продукты. Офицеров Рощин старался не держать даром на службе, и к 19.00 при всех обстоятельствах в роте оставался только ответственный. Но бывало, что отпускал и раньше, в особенности, если знал, что у неженатого свидание. Иногда устраивал для офицеров беседы о традициях русского офицерства. Слушали со вниманием, задавали вопросы. Молодые офицеры задумывались о разительных отличиях между ними и офицерами «давно минувших лет». Рощин делал это аккуратно, даже привлекал своего замполита, которому говорил:

- Понимаете, хоть те офицеры и были классовыми врагами, но давайте брать у противника все лучшее. Были они образованы? Да! Были хорошо воспитаны? Безусловно! Так что советский офицер не должен быть образованным и воспитанным?

Рощин обладал неплохими артистическими способностями. Поэтому с замполитом все проходило – комар носа не подточит. Своими силами удалось сделать летнюю площадку для рукопашного боя – чучела, место для метания ножей и саперной лопатки, место с песком для отработки приемов. Командир батальона объявил благодарность. А некоторыми вечерами офицеры роты собирались у своего командира. Немного выпить, поиграть на гитаре, поговорить. Образовалось своего рода офицерское мини-собрание. Там можно было говорить все, зная что тебя не продадут, не выдадут ни по трезвому, ни по пьяному. В один из таких вечеров Рощин прочитал стихи, которые назывались «Холостяцкая ночлежка», и были написаны неизвестным автором-офицером. В каком-то смысле они были посвящены и всем присутствующим:

Уж по традиции ведется:

Коль что случилось у друзей,

Ночлежка мигом отзовется

Гостеприимностью своей.

Раскрывши настежь окна, двери,

Встречает бытом холостым,

Поит московской всех, но…в меру!

И кормит ужином простым.

Люблю призывный звон стаканов,

И говор братии хмельной,

Рассказы старых капитанов

О нашей жизни кочевой.

Воспоминанья, анекдоты,

С соленой шуткой впересыпь.

Припомнят все: войну и дзоты,

Озеров гладь и моря зыбь,

Лукавство баб и девок слабость,

О рыбной ловле – целый том!

А на душе – слепая радость

И все прекрасно так кругом!

Не тяготят уже занятья.

Башка гудит как контрабас!

И даже наша «голубятня»

Просторной кажется в тот час.

Пускай картошка здесь «в мундирах»

Икры…ни черной, ни цветной…

Зато радушие – полмира!

И откровенны все на сто!

- Здорово, командир!

- Дадите переписать?

- Конечно, ребята! И давайте выпьем за всех нас!

Один из офицеров предложил:

- А давайте введем новую традицию. Если третий тост за тех, кто уже не с нами, то четвертый будем пить за нашего командира. За вас, Петр Николаевич! За все чему учите, за то, что вы просто настоящий! И без всякой лести!

Снова зазвенели рюмки, а потом гитара взяла первый аккорд…

**********

Рощин шел с Александром, и одним из своих взводных офицеров на очередные танцы. Из фойе лилась знакомая и нестареющая мелодия офицерского вальса Евгения Долматовского, который на самом деле назывался «Случайный вальс»:

Ночь коротка,

Спят облака,

И лежит у меня на ладони

Незнакомая ваша рука.

После тревог

Спит городок.

Я услышал мелодию вальса

И сюда заглянул на часок.

Хоть я с вами почти незнаком

И далёко отсюда мой дом,

Я как будто бы снова

Возле дома родного.

В этом зале пустом

Мы танцуем вдвоём,

Так скажите мне слово,

Сам не знаю о чём.

Будем кружить,

Петь и дружить.

Я совсем танцевать разучился

И прошу вас меня извинить.

Утро зовёт

Снова в поход.

Покидая ваш маленький город,

Я пройду мимо ваших ворот.

Хоть я с вами почти незнаком

И далёко отсюда мой дом,

Я как будто бы снова

Возле дома родного.

В этом зале пустом

Мы танцуем вдвоём,

Так скажите мне слово,

Сам не знаю о чём.

- А вот Петя, и та блондинка Катя, помнишь, я тебе говорил

- Саня, склерозом пока не страдаю. Значит она в кампании с Наташей?

- Ну да, я же говорил тебе. Кстати танцует все и неплохо

- Ну как неплохо можно и проверить…

- По этому делу ты мастер, в остальном смотри сам

- Саня да ладно, не в разведку же иду

- Ну как тебе сказать Петя, неисповедимы пути господни

- Хватит причитать, вернусь живым, даже от блондинки

Девушка понравилась Рощину. Немного ниже его, золотистые волосы, большие выразительные глаза, губы, созданные только для поцелуев, красивые ноги. «Внешне полный ажур, но как часто это не совпадает с внутренним миром» - подумал Рощин. С оркестром в тот вечер не сложилось. Но притащили магнитофон, подключили к динамикам – и вечер состоялся. Рощин оттанцевал вальс и медленный с разными девушками. Потом было несколько быстрых, и вот – парижское танго, да еще со словами. Рощин шел прямо на девушку, которая вскоре заметила его приближение.

- Разрешите пригласить вас

В глазах девушки был интерес.

- Да

Александр был прав – танцевала она совсем неплохо. Танго получилось таким как оно должно быть – и страстным и немного смелым. Партнеры словно соревновались между собой. Музыка умолкла, а в глазах Кати еще стоял вызов. Рощин проводил ее к «оживленной кампании», где стояла Наташа и еще одна девушка. Офицеров было четверо. Рощин кивнул Наташе и сказал в шутливом тоне:

- Хорошего вечера, дамы и господа!

Рощин вышел в буфет и выпил бокал шампанского. Он не изменял своей юности. «Артемовское красное полусладкое» тогда было действительно превосходным. В фойе снова звучал вальс. Рощин снова подошел к Кате. Когда он провожал ее обратно, девушка неожиданно сказала:

- Медленный то же ваш, Петр (Наташа назвала Кате его имя)

- Хорошо, Катя

- Вы уже знаете, как меня зовут?

- Ну, я же из разведки

- Ах да, ну как я могла забыть

Во время медленного танца между ними завязался разговор. Рощин выждал паузу, и девушка начала его первой.

- Простите, возможно вам неприятно вспоминать… Это нашивки за ранения?

- Да, тяжелое и легкое

- Вы как попали в Афганистан – в добровольном или в принудительном порядке?

- Нет, только в добровольном

- А как ваша мама на это посмотрела и девушка?

- Мама жена офицера, а девушку я тогда не заводил. Тем более остался на второй срок, но вот ранение…

- Так вы у нас просто герой

- Вы знаете, у героев все-таки должны быть звезды на груди, а у меня только ордена. Я просто хорошо выполнял свою работу. Война это же наша работа, и мы обязаны выполнять ее хорошо.

Танец окончился. Рощин предложил:

- По бокалу шампанского за знакомство? Не возражаете?

- Не откажусь

В буфете они неторопливо общались. Рощин заметил, что, несмотря на прямой взгляд, девушка как-то прощупывала его своими вопросами.

- И что же дальше, Петр? Я думаю, вы навоевались сполна

- Честно говоря, да. В Афганистане приходилось так часто стрелять из автомата, что мне иногда казалось, что он стал частью меня. Ну как рука или нога. Но все равно сожалею, что ранение не дало возможность окончить второй срок

- Скажите, а правда, что все кто воевал, нуждается в помощи психолога?

- По крайней мере, этот процент довольно высокий. У меня этого нет, но может придти позже. Но некоторые только закрывают глаза, как тотчас начинаются сны о войне. А у других это наносное

- Вам наверно будет легче теперь делать карьеру?

- Вы имеете ввиду академию?

- И ее то же, и вообще

- Я не очень думал об этом, поскольку люблю именно войсковую разведку. Старшего лейтенанта я получил досрочно, дальше видно будет

- И вы совсем одиноки?

- Не успел еще найти свою половинку, а вы, почему одна? Я думаю, в мужском внимании у вас нет недостатка?

- А что видно, что я одна?

- Ну, вашу с Наташей свиту я в расчёт не беру. Она, кстати приглашала меня…

- Я знаю, она говорила. И вы отказались

- Совершенно верно. А, я думаю, что вы одиноки. Возможно, во всех смыслах. Хотел спросить вас – вам можно назначить свидание, если конечно есть интерес?

- Есть интерес. Вы, Петр, все таки отличаетесь от многих других офицеров

- Надеюсь в лучшую сторону?

- Да. Вы не смотрите на женщину, как на добычу, и не раздеваете глазами

Рощин стал серьезным и немного помолчав, спросил:

- В этом гарнизоне какие-то проблемы между женщинами и офицерами?

- Конечно, есть хорошие ребята, но их быстро разбирают, если можно так выразиться. Часть пьющих, часть идиотов. Другие «вечные» старшие лейтенанты. Так что достойных немного

- Да, интересно. Тогда давайте увидимся завтра, после службы, скажем в 19.15 возле входа в Дом офицеров. Постараюсь вас не разочаровать и дальше

- Хорошо, я приду

- Тогда, барышня, сегодня я танцую только с вами

Рощин кружил ее в вальсе, немного прижимал к себе в медленном, долго смотрел в ее красивые глаза. Она была очень нежной, как все блондинки. После танцев Рощин проводил Катю до женского общежития. Прощаясь, он еще держал ее руку в своей.

- Вы даже не вспомнили о своей кампании, Катя

- Я у них, ну, скажем, взяла увольнительную

- Надолго?

- Посмотрим

- Тогда до завтра и спокойной ночи – сказал Рощин, целуя руку девушки

- И вам, Петя, спокойной ночи

Рощин спал плохо. Он вспоминал запах духов Кати, ее мягкие руки. И он просто хотел ее как женщину. Хотя ее фраза «вечные старшие лейтенанты» была чем-то неприятной не выходила из головы…

**********

Рощина вызвал командир батальона.

- Петр Николаевич! К нам приезжает из области партийно-комсомольский актив. Мы обычно показываем им казармы, Дом офицеров, обед в офицерской столовой и все такое прочее. Но по традиции, одна из разведрот делает так называемую показуху. Переодеваем личный состав в маскхалаты, автоматы с холостыми патронами, рукопашный бой. Одним словом побольше шума и куража. Я решил в этом году поручить это дело вам. Все это надо подготовить к 12 ноября – на выпуск из нашего батальона, школы прапорщиков и части остальных учебок. Справитесь?

- Так точно, товарищ подполковник. Я им такую показуху сделаю, что пусть запасутся сухими штанами

- Петр Николаевич! Ну не до такой же степени. Что вам потребуется?

- Да желательно пару уазиков. Будут изображать караван душманов. И одну грузовую. Остальное у меня есть.

- Тогда готовьтесь

**********

Рощин принес на свидание с Катей в качестве подарка пробник французских духов. В Афганистане он сделал запас подарков своим будущим барышням. Духи французские, пробники, наборы косметики и прочие мелочи. Девушка пришла почти вовремя.

- Здравствуй, Катюша!

- Привет!

- Это тебе – Рощин протянул пробник

- Так это же…

- Да, это настоящие французские, только так называемый пробник

- Петя, спасибо большое, ты не перестаешь удивлять

Было видно, что девушка очень довольна.

- Петя, а раскрой секрет – откуда у тебя такие манеры?

- Секрета нет, Катюша. Я офицер в третьем поколении

Рощин соврал поневоле. Перестройка в СССР только набирала обороты.

- Так значит, отец много времени уделил твоему воспитанию? А суворовское ты не оканчивал?

- Нет, там я не учился. А вот отец и дед действительно занимались мной вплотную

- Поняла. Ты уже весь гарнизон знаешь?

- Да, мне сосед все как-то показал. Где гулять будем, Катюша? У тебя есть какие-то места, где ты любишь бывать?

- Да какие тут места, Петя. Скука смертная. Только танцы, да концерты в Доме офицеров. Ну, еще девичники устраиваем или кампаниями собираемся. Это не Киев.

- Да, согласен, с моим родным городом не сравнить

- Так ты из Киева?

- Почему ты так удивлена?

- Да как тебя угораздило, дом-то рядом

- Ну, Десна, согласись – это не Гончаровск все-же. Вот там, говорят, точно повеситься можно. А тут два часа и я дома. Но – не так часто как хотелось бы.

- Я была в Киеве, не раз. Очень понравилось. Я бы никогда из него не уезжала

- Любишь красивую жизнь, Катюша?

- Какая женщина ее не любит?

- Но ты же в погонах

- Так получилось…

- Ну а у меня не так получилось, а с раннего детства хотел быть офицером

- С войной покончено, можешь спокойно служить, может удастся перевестись в Киев. У тебя там квартира есть?

- Пока нет. Когда приезжаю, то еду к родителям

Про квартиру деда Рощин ничего не сказал. Про то, что родители строят кооперативную, также. Во-первых, дед еще жив, и, во-вторых эти вопросы ему не нравились. Они шли по живописной роще, которая примыкала к гарнизону. Рощин держал Катю за руку. Она спрашивала его о войне, о его семье. Рощин неторопливо рассказывал и отвечал, а потом задавал свои вопросы. Обычное первое познавательное свидание. Они вернулись в гарнизон и сели на одну из лавочек. Рощин приблизил свое лицо к девушке.

- Я еще не знаю цвета твоих глаз. Значит карие

- А у тебя зеленые

Рощин нежно поцеловал девушку в губы.

- Какой ты нескромный, Петя. На первом же свидании…

- Представляешь! Я ведь должен был тебя предупредить, ну что теперь делать…

Расстались они возле общежития Кати.

**********

В следующую субботу Рощин заступил дежурным по батальону. Командир, уходя домой, поручил ему передать одному из офицеров запечатанный конверт. Рощин знал, что офицера можно найти на танцах. Придя в Дом офицеров, Рощин передал конверт и пошел в сторону выхода. Внезапно он увидел Катю в кампании с Наташей и прочими. Девушка подошла.

- Здравствуй Катя

- Здравствуй

- Извини, конечно, но что ты здесь делаешь?

- Я с друзьями пришла

- А мы что уже не встречаемся?

- Почему ты так решил?

- Ну, те девушки, которые уже с кем-то встречаются, сюда не ходят

- Петя, ты меня ревнуешь?

- Да нет, мы бы уже не встречались. Я просто напоминаю тебе о правилах поведения в паре. Я полагал, что они тебе известны

- Ты хочешь, чтобы я ушла?

- Думаю, что это было бы правильно

Было хорошо видно, что девушка недовольна.

- Хорошо Петя. Я скажу своим, что мне пора

- Договорились, до завтра

- До завтра

Рощин ушел на службу.

**********

В следующее их свидание шел новый фильм в Доме офицеров. Рощину удалось достать билеты. После фильма они сидели на лавочке и целовались.

Внезапно появилась кампания офицеров с Наташей и второй девушкой, которую звали Света.

- Так вот вы где решили спрятаться! Теперь не отпустим, пошли с нами

Наташа подошла к Кате и обняла подругу.

- Катюха, мы к Сергею (один из офицеров), посидим как всегда, пошли с нами

- Ну, я с Петей

- Так и Петя с нами

Катя смотрела на Рощина, но он молчал. Наступило неловкое молчание. Было видно, что Кате хочется присоединиться к своей кампании.

- Петя, пойдем будет интересно

Рощин не собирался никуда идти, он пришел на свидание с Катей, а не с ее друзьями.

- А наше свидание, Катя, можно считать оконченным?

- Оно продолжается с нами – вставила Наташа, не дав подруге ответить

Рощин смотрел на Катю, но она молчала. В этот у него момент заболела голова, что конечно было совсем некстати. Но решение он принял:

- В таком случае, дамы и господа, хорошего всем вечера!

- Петя! Ты куда? – недоуменно спросила Катя

- Я всего лишь домой – ответил Рощин и ушел

Злость и разочарование добавляли головной боли. Таблетки были в кармане, но запить было нечем. Рощин понимал, что, по сути, психанул, возможно, больше чем нужно. Он спрашивал себя еще и еще раз о возможности присоединиться к этим людям. Но ответ внутреннего голоса был всегда одинаков – это не твои люди, это чужие друзья. Своих, правда, Рощин так и не завел. С друзьями детства встречался в Киеве, но в Десну они никогда не приезжали. Круг офицеров роты и сосед Александр – это хорошие приятели, с которыми можно неплохо провести время. Но друзьями они не были. Рощин уже знал, что с настоящим другом он должен спокойно пойти в разведку, а остальные «друзья» это так, для приятного времяпрепровождения. Таких в гарнизоне он пока не нашел.

С Катей он больше не встречался. При случайных встречах сухо кивал головой. Девушка также не проявляла инициативы, хотя ее глаза говорили об определенном ожидании. В гарнизоне нет секретов. Рощин узнал, что девушка ищет перспективного, трезвого офицера, который активно строит карьеру. Если он еще и киевлянин, да еще с квартирой, то совсем хорошо. Стервой она не была, слишком доступной то же. Периодически завязывала с кем-то отношения, но очень выборочно. Так что Рощин хотя и попал в список потенциальных спутников жизни, но особо надежд не оправдал, хотя человеческие симпатии девушки он видел и чувствовал. Судя по всему, ее вопросы об академии были ненапрасными. Рощин решил, что на этом ставит точку – никаких красавиц гарнизона, просто нормальные девушки. Хватит…

**********

12 ноября был выпуск солдат-курсантов Рощина. Парни показали на экзаменах неплохую выучку, хорошо отстрелялись и отводили технику. После всего была та самая показуха, к которой Рощин успел тщательно подготовится. Комбат не подвел – машины и всю имитацию предоставил вовремя. Два уазика изображали караван «духов», где сидели с импровизированными чалмами на головах солдаты Рощина. Засада, нападение на караван, стрельба, взрывы имитационных гранат, дымы, имитация снятия часовых ножами, рукопашный бой. С грузовой машины солдаты прыгали на ходу с переворотом в воздухе, метание ножей и лопаток. Когда все закончилось, комбат показал Рощину большой палец с улыбкой. Но он бедный не знал, что Рощин подготовил заключительный сюрприз. Вся толпа партийных и комсомольских работников шла по асфальтовой дорожке, обмениваясь впечатлением. По дороге был канализационный люк. Когда до него оставалось метров 10, крышка люка внезапно откинулась, показался боец в камуфляже и балаклаве с автоматом в руках. Он выпустил одной очередью весь рожок холостых патронов над головами идущих. Это был полный шок для многих. Подбежал Рощин и сказал, что это был последний номер их программы. Комбат погрозил кулаком. Собственно Рощина спасло только то, что никто все-таки не обмочился…

На следующий день была суббота. По традиции, после выпуска, во всех учебках постоянному составу давали 2-3 дня отдыха. Рощин, конечно, собирался в понедельник побывать в своей роте, а сейчас какой-то творческий коллектив выступал в Доме и офицеров, а потом были танцы. Сосед был в наряде и Рощин, наведя марафет, отправился на танцы один. Концерт он пропустил, проведя время в буфете за чашкой кофе. Войдя в зал, Рощин уже привычно огляделся, кивнул знакомым, и его взгляд остановился на одной из девушек. Она стояла, опираясь на колонну, руки заложив назад. Рощин не видел ее раньше. Маленькая, с красивой копной светло-русых вьющихся волос с зачесом назад, которые открывали круглое лицо с большими глазами. Девушка была очень хорошенькой и очень юной в форме рядовой войск связи. Она смотрела в зал, глаза были немного наивными, заинтересованными происходящим, очень доброжелательными. Рощин смотрел безотрывно, но к ней никто не подошел, наверно одна. Танцы открывал, конечно, вальс. Рощин решительно подошел:

- Вы позволите вас пригласить на вальс

- Да, конечно

Рощин вел ее, боясь сжать руку или сделать что-то не так. Он уже знал, что никуда не отпустит ее. Танцевала она посредственно, один раз наступив на сапог Рощина, и мило покраснела. Он отвел девушку на место и представился. Ее звали Маша.

- Вы недавно у нас?

- Я только из учебки войск связи

- Значит, служить будем в одном гарнизоне, я командую ротой в разведбате

- Вы были в Афганистане?

- Приходилось

Рощину безумно захотелось ухаживать за этим маленьким чудом, и он пошел в «штыковую»:

- Машенька, я по-офицерски прямо. Вы мне очень понравились. Готов быть вашим гидом по изучению этого гарнизона. Вы не заняты завтра?

- В общем, нет, на службу мне в понедельник

- Тогда я назначаю вам свидание. Встретимся утром?

Девушка была немного смущена, но не отказала:

- Хорошо только где? Я же ничего здесь не знаю

- В 10.00 возле вашего общежития

- Хорошо

С этого момента все окружающее перестало существовать. Рощин танцевал с ней все танцы, угощал в буфете шампанским, отвечал на все вопросы, делал комплименты, и все время держал в своей руке ее теплую и мягкую маленькую ручку. Они говорили немного, но в основном о гарнизоне. Все интересное Рощин специально оставлял на потом. А пока он смотрел неотрывно в ее красивые глаза. Она, конечно, не выдерживала и моргала первой. Кто-то хотел ее пригласить, но Рощин сказал коротко и веско: «нет», держа девушку за руку. Маша ничего не возразила. Ей нравился этот уверенный в себе боевой офицер, который просто купал ее в своем внимании. В последнем медленном танце Маша положила обе руки на плечи Рощина. Их лица были очень близко, девушка чувствовала запах дорогого мужского одеколона, чувствовала руки Рощина и вновь его глаза. Рощин вдыхал запах волос девушки, и запах какого-то дешевого парфюма, который тщетно пытался определить. Музыка окончилась.

- Я провожу вас, Машенька

- Спасибо, Петя

«Господи, да она просто чудо. И это детское: «спасибо Петя» - думал Рощин

По дороге они вновь говорили.

- Я даже не спросил, откуда вы родом, Машенька

- Я из полтавского детдома. Сразу после 10 классов пошла на курсы связисток и вот я здесь

- Так у вас совсем никого?

- Нет. Я же подкидыш

- Как-то неудобно стало перед вами. У меня ведь полный набор родственников, кроме бабушки

- Так это же хорошо, Петя

- Да, только одним все, другим ничего…

- А вы откуда, Петя?

- Я родом из Киева. После училища – Афганистан, ранение и перевод сюда.

- Расскажите мне потом обо всем?

- Конечно, Машенька. Все расскажу, все, что вас заинтересует

- Я была в Киеве только один раз на экскурсии. Нас из детдома возили. А второй раз проездом, когда в штабе округа распределение получала

- Я и Киев вам весь покажу

- Вот мы и пришли, Петя

Рощин взял Машу за руки и поцеловал обе ладони.

- Спокойной ночи! И вам очень идет форма

Девушка немного смутилась и ответила:

- А мне очень нравится ваше имя, а в форме вы наверно родились

Рощин засмеялся:

- Ну, вот это точно

**********

Рощин с утра думал, что же подарить этой девочке, которая еще ничего в жизни не видела. Он перебирал все свои возможные подарки, пока не остановился на очень красивом афганском платке. Такой же он привозил и матери. Рощин одел шинель, оглядел себя в зеркале и вышел на улицу. Было уже достаточно холодно. К общежитию он подошел раньше и стал прохаживаться вдоль здания. Знакомый голос:

- Не меня случайно ждете

Это была Вера из батальона связи – знакомая его соседа.

- Нет, Верочка, не вас

- Да знаю, знаю. Видела Петя как вы к новенькой как прилипли, так и ушли вместе

- А вы были на танцах?

- Петя! Да вы кажется по уши! Я же еще кивала вам

- Простите, не заметил, каюсь

- Ну не буду мешать, до свидания

- До свидания, Вера

Маша вышла вовремя. Она была в гражданке. Рощин с улыбкой рассмотрел девушку. Опять эти чистые глаза, без подлости, без заднего ума. Она рада была его видеть.

- Здравствуй, Машенька! – Рощин снял перчатку и поцеловал ей руку

- А это тебе – платок оказался в руках девушки

- Боже, какой красивый!

Понятно, что ничего подобного у Маши еще не было. Девушка не ожидала от него подарков на первом свидании.

- Петя! Спасибо большое! Вы, в смысле ты меня балуешь

- Мне, Машенька, больше некого. Да я и не хочу

Они шли по центральной аллее учебной дивизии. Рощин рассказывал Маше о расположении учебных корпусов, Дома офицеров, где магазины и кафе, бытовые услуги. Он искоса кидал взгляд на пальтишко девушки, на дешевые перчатки.

- Машенька! Не замерзла?

- Нет, мы же все время идем

- Давай все же в кафе зайдем. Там кофе неплохой варят

Кофе приятно разливался теплом по телу. Самое время для разговора.

- Скажи, воевать это страшно?

- Иногда очень. Со временем привыкаешь

- Может такой вопрос неприятный, но тебе приходилось убивать?

- Конечно, приходилось. Я же там, в спецназе был

- Я бы наверно не смогла

- Да этого тебе и не надо, поверь

- Ты такой спокойный, Петя. Про таких не скажешь, что воевали

- Ну, это то же своего рода маскировка

- Ты так красиво танцуешь, и ухаживать умеешь. Почему ты один?

- Человека потерять очень легко, а вот найти…Недавно расстался с одной. Да тебе я думаю нашепчут еще. Это же гарнизон. Тут все и обо всем знают.

- Да мне девочки сказали, когда я говорила им, что сегодня на свидание иду

- Что сказали?

- Ну что я с «графом» буду встречаться. Так тебя за глаза называют

- Вот это да. Я еще не слышал. В училище «князем» называли, теперь до «графа» понизили

- У тебя все военные?

- Да, и отец, и дед, братьев и сестер нет

Они вышли из кафе и вновь пошли по центральной аллее.

- Давай посидим немного, Петя

- Устала маленькая девочка?

- Немного

- Ну, раз устала, вставай

Девушка невольно подчинилась. Рощин как пушинку подхватил ее на руки и понес.

- Петя! Что ты делаешь?

- Несу свою уставшую девушку на руках до самого общежития

- Петя, ну я сама, я стесняюсь

- Не меня, надеюсь?

- С тобой нигде не стыдно, но тебе же тяжело

- Хороший разведчик, барышня, идет сначала столько, сколько сможет, а потом столько сколько нужно

Маша обняла шею Рощина руками и прижалась щекой к его щеке.

Навстречу шел до боли знакомый офицер. «Черт! Комендант гарнизона!» - успел подумать Рощин.

- Товарищ старший лейтенант! С вами все в порядке?

- Так точно, товарищ майор, но девушка устала, и я посчитал своим долгом донести ее на руках. Если хотите посадить на гауптвахту – я готов

- Вы Рощин, если не ошибаюсь?

- Так точно!

- Идите, в смысле несите, только недолго, такого у нас еще не было…И чтобы я этого больше не видел! Боевому офицеру еще замечания делать!

Комендант, махнув рукой, начал уходить, но окликнул:

- Рощин!

Рощин оглянулся – комендант показывал ему большой палец правой руки. Рощин выдохнул и понес Машу дальше.

- Петя! Тебе же тяжело

- Есть пословица, что своя ноша не тянет

- Ты что до общежития действительно хочешь нести?

- Если хочешь, то и на этаж занесу

- Петя! Ну, так же нельзя, хотя девки конечно обзавидуются…

- Ну, вот и положительный момент

Рощин уже шел медленно, а до общежития было еще прилично.

Маша поцеловала его в щеку несколько раз и попросила:

- Петенька! Дальше я сама, ну пожалуйста

Рощин остановился и осторожно поставил Машу на землю.

- Устал?

- Ну, немного. У тебя кстати кушать в общаге есть что, а то может зайдем в магазин

- Я уже успела, спасибо. Завтра первый день на службе

- Да, завтра напряженный у тебя день. Давай завтра ты отдохнешь, я только подойду на несколько минут, чтобы узнать, как у тебя все прошло, да и увидеть тебя хочу.

- Тогда в 19.15, думаю, что уже буду возле общаги

Рощин снял перчатки, взял лицо девушки в ладони, и нежно поцеловал в губы.

**********

Недаром говорят, что понедельник день тяжелый. Комбат собрал офицерский состав для разбора случая драки между двумя офицерами батальона. Дело, по сути, было простое, но довольно редкое. Один лейтенант с другим не поделили барышню. Но мордобой дело серьезное. Говорил, конечно, замполит. Говорил о том, что это недостойно советских офицеров, а тем более членов партии. Потом слово взял комбат и предложил офицерам высказаться. Рощин невольно улыбнулся.

- Петр Николаевич! Что вы там улыбаетесь?

Рощин встал.

- Товарищ подполковник, командир 2-й роты старший лейтенант Рощин. По существу вопроса могу сказать, что разрешения как такового, он не имеет

- Поясните

- Если мы говорим, что один офицер ударил другого, то данный конфликт решался всегда только путем поединка. Таких условий в нашей армии нет. Но предлагаю понять то, что один из этих лейтенантов теперь навсегда останется в униженном состоянии. У него нет возможности поставить своего противника к барьеру, но есть возможность остаться в части, где любой сможет про него сказать – это тот, которому дали по лицу. Офицер не может быть битым и униженным. Вот это уже простите нонсенс для любой армии и для всех времен. Но если мы говорим об офицерах, конечно, а не о людях, которые носят погоны, потому что смогли сдать экзамены за сумму полученных знаний.

- Интересно, интересно. И какой выход вы предлагаете из данной ситуации

- Из данной ситуации есть только один выход. Тот офицер, кому дали по лицу в любом случае пишет рапорт на перевод. С тем, кто дал, надо разбираться отдельно. Если он был не прав совершенно, то вы найдете способ его наказать.

- Мы с замполитом подумаем о вашем предложении

После собрания, комбат спросил у замполита:

- А Рощин загнул конечно, поединок, барьер…Но должен тебе сказать, что по сути все-таки правильно высказался. Ну не может офицер быть униженным. Что скажешь?

- Да вроде бы все красиво, но теперь мы должны этому лейтенанту помочь с переводом? Все равно же причины придется указывать. Кстати, Рощин в партию так и не спешит вступать

- Ну это уже твоя парафия, хотя офицер отличный

- Так точно

**********

Рощин подошел к общежитию Маши ровно в 19.00. А в 19.10 увидел издалека спешащую фигурку девушки. Встреча была очень радостной.

- Здравствуй, солнышко! Как ты там отслужила Родине? – целуя девушку, спросил Рощин

- Хорошо Петя! Девочки помогали и командир хороший

- Устала?

- Честно говоря, да

- Ну, тогда, как обещал, задерживать не буду

- Да постой еще. Я тебе еще раз за платок хотела спасибо сказать. Я же меряла его вчера с платьем. Девочкам то же очень понравился. Я не удержалась, сказала, как ты меня на руках нес

- Машенька! Я попросить тебя хотел. Ты еще очень маленькая и не знаешь людей. То, что ты открытый человек и без подлости, я вижу. Твои глаза говорят мне все. Но не надо обо всех наших отношениях говорить со своими подругами. Тем более что приобрела ты их буквально как несколько дней назад. Люди завистливы, ты еще убедишься в этом не раз. Прислушаешься к моему совету?

- Хорошо, Петя. А ты никому о том, что мы встречаемся, не говорил?

- Нет, Машенька. Это не в офицерских правилах, говорить о своей женщине с кем-либо, о чужих женах или обсуждать начальство. Я понимаю, что у женщин по-другому, но надеюсь, что ты меня все-таки послушаешь.

- Конечно, я все поняла

- Тогда завтра, на прежнем месте

- Да

И снова два очень нежных поцелуя в губы.

**********

Рощин пришел домой и посмотрел на свои рабочие записи. 18 числа он был ответственным по роте, а завтра встреча с Машей. Надо предупредить девушку, что 19 ноября у него день рождения. Да! Первый червертак, как говорят в народе, или «серебряный» юбилей. Поужинал колбасой с сыром, даже яичницу делать не хотелось. Маша не выходила из головы Рощина. Ему ничего не было жалко для нее, ему хотелось быть все время вместе с ней, уберечь ее от всех возможных напастей в жизни. «Наверно, ты брат влюбился, причем по самые помидоры» - говорил Рощин самому себе. Он налил себе треть стакана коньяку и включил телевизор. Ну вот, программа «Время». Да хотя пусть барабанят о перестройке. Рощин вспоминал детство, юность, как хорошо было под крылом мамы и папы. Он даже боялся на свидании спросить Машу о детдоме. А вдруг ее там обижали? И тогда вопрос причинит боль воспоминанием…А может она там недоедала? Рощин почувствовал, как влажнеют глаза. Да, ведь он только с виду был бравым разведчиком, которого казалось, ничем не прошибешь. Так его и воспринимали в роте все подчиненные. И приходилось тщательно скрывать, что он, не раз видевший смерть совсем рядом, обладает ранимой душой. Ведь слово «интеллигент» являлось скорее ругательным в Советской Армии, да и не только в армии…Его манеры не у всех вызывали положительные эмоции. В спецназе тем более…Там все молоды, здоровы, на кураже. Надо прослыть рубакой, смелым, могущим повести за собой. Все это он смог, но при этом остался человеком. Он вспоминал своих солдат, офицеров. Раскладывал по полочкам каждого, вспоминал, что говорили и делали. Возможно только теперь, в спокойной обстановке, он мог отчетливо сказать, что и там, в Афганистане, люди с разных уголков СССР, сильно отличались друг от друга. Солдаты из депрессивных районов России смотрели на женщину как на добычу или на предмет для избиений. Он помнил, как изнасиловали и сожгли прямо в хозблоке даже не афганку, а свою из вольноопределяющихся. Это случилось на одной из баз. Прокуратура списала все на пожар…Расстреливать пленных также находилось всегда большое количество охотников. И тогда Рощин еще не знал, что спустя много лет, он снова встретится с потомками его солдат из спецназа уже в независимой Украине. Но до этого было еще далеко…

А пока этот чертов замполит со своей партией снова спрашивал, когда же поступать собираетесь. Капитана все равно дадут, уже ни куда не денутся, а вот майора кто знает. И что придумать, чтобы отстали?

Зашел сосед, выпили еще по-немногу. Александр не удержался:

- Слушай, Петруха, ну ты такую лапочку отхватил. Я же все видел

- Саша, это не обсуждается

- Понял, понял, не злись

- Я не злюсь, но мы же офицеры

- Петя да я…Короче ты прав, конечно. Тебя за это некоторые очень уважают, а вот другим не нравится. Они даже думают, что ты выкаблучиваешься. Ну типа для того чтобы побольше баб перетрахать. Говорю как есть

- Ну, если бы ты, или кто-то еще, не сказали бы мне об этом именно в такой тональности, то был бы удивлен. Саша ты налей себе еще, я больше не буду

- Спасибо, я даже не знаю, спрашивать тебя про Катю или то же нельзя

- Хитрый ты Сашка! Ну, поскольку дело прошлое, то мы расстались и окончательно

- Честно говоря, Петя, думал, что ты ей все-таки подойдешь. Как-то даже обидно за тебя, вот если бы я тебя не знал…И знаешь, я решил пробовать как ты

- В смысле?

- Ну, по-серьезному, без клоунады. Уже заметили, что твои неженатые офицеры берут с тебя пример даже на танцах. Ведут себя достойно, как офицеры. Я ведь то же хочу семью создать. Если я такой веселый, то это еще не значит, что на меня нельзя положиться

- А вот это Сашка правильно. Смотрю я в ее глаза – утонуть хочется и не выплыть. Вот когда у тебя так с кем-то будет, значит, твой человек. Впрочем, ладно, я же сказал, не обсуждается. Давай спать.

Но не заснул Рощин таким спокойным сном, как обычно. Спал урывками, снилась Маша, почему-то Катя, Афганистан, бои, кровь, госпиталь. Все замешалось… Утром, выпив двойной кофе, пошел на службу. Учить новых разведчиков. Людей уходящих каждый раз в ночь с шансами возврата 50% на 50%. Как любил повторять Рощин перед разведвыходом в Афганистане: «Где тут не желающие жить вечно».

**********

Рощин шел на встречу с Машей. Он ощущал легкое волнение, чего практически не бывало раньше. Так получилось, что Маша уже ждала его. Девушка сама подставила губы для поцелуя.

- Я что опоздал?

- Да нет Петруша, это я вышла раньше

Они гуляли по городку, взявшись за руки.

- Машенька, я сказать тебе хотел. Если кто-то из нас опаздывает, то у меня это значит, что служба задержала. Найти меня всегда можно в моей роте. Ну и дома, правда, ты у меня еще не бывала. В общем, если 15 минут меня нет, то не мерзни.

- Петя да я все понимаю и ничего плохого думать не буду

Было довольно прохладно, девушка раскраснелась и замерзла в своем пальтишке. Рощин предложил:

- Давай ко мне пойдем, ты совсем замерзла

Видя в глазах Маши некоторую нерешительность, Рощин сказал:

- Не бойся, того чего ты сама не захочешь не будет

- Хорошо Петя, посмотрю, как ты живешь

По дороге Рощин купил бутылку ликера и коробку конфет:

- Это для тебя, а то в моем мине-баре только коньяк и водка

Под заинтересованные взгляды попавшихся по пути офицеров, Рощин с Машей зашли к нему в квартиру. Сосед был на дежурстве. Рощин помог Маше снять пальто и провел в свою комнату.

- Ты садись, я сейчас поставлю все на стол

- Нет, я буду тебе помогать

- Ну что с тобой делать

Рощин достал свои толстые шерстяные носки и сел на корточки перед Машей.

- Давай ножку, тебе сразу станет тепло

Маша освободила ногу от тапка. Рощин взял ее ступню в колготках в обе руки.

- У тебя и ножки красивые, Машенька

Рощин одел девушке носки и, не удержавшись, несколько раз поцеловал колени.

- Ну, все, я же обещал…

В тот вечер они говорили о детском доме Маши, о семье Рощина. Коньяк привычно и по-офицерски опрокидывался Рощиным рюмка за рюмкой. Он даже не заметил, когда девушка захмелела от ликера. Только слегка заплетавшийся язычок, и краска на щечках.

- Машенька, солнышко, я же напоил тебя. Не пей больше! Я сейчас сделаю чай с лимоном и бутерброд с колбасой.

Когда девушка выпила чай и скушала бутерброд, Рощин подсел к ней и привлек к себе.

- Извини, я не заметил, когда тебе надо было остановится

- Это я не рассчитала, ликер такой вкусный

Рощин нежно целовал ее волосы, виски, губы. Девушка отвечала, обвив его шею руками. Маша обмякла, глаза еще были в тумане. Рощин понимал, что он может делать с ней все что захочет. В нем, как во всех в таких случаях, боролись два человека: человек как таковой и зверь в человеческом обличье. Он хотел ее, хотел до безумия, ничто не мешало…Рощин отстранился, тяжело дыша. Нет, так он не хотел. Эта девушка не нужна ему на одну ночь и даже на несколько.

- Что ты Петя?

- Машенька, я так не поступлю. Я же не скотина. Ты немного пьяна, и я обещал тебе…

- Господи! Какой же ты у меня порядочный!

Девушка поцеловала Рощина несколько раз в губы.

- Я буду твоей, когда ты захочешь, только твоей

- Да будешь и только моей. У меня 19 ноября день рождения – 25 лет. Я приглашаю тебя. Теперь ты знаешь, где я живу. Я со службы смогу уйти раньше и все приготовить. Ты приходи сразу, как только сможешь.

- Тебе наверно помочь надо, все накрыть?

- Ничего не надо, я все сделаю сам

- Что тебе подарить, хороший мой?

- Да я не хотел, чтобы что-то мне дарила. Ты есть мой самый большой подарок

- Ну, так нельзя, Петруша

- Ну ладно. Тогда подари мне свою цветную фотографию. Подпишешь, как посчитаешь нужным. Рамку я возьму сам. Для меня это будет очень дорогой подарок.

- Я все сделаю Петруша

Рощин проводил Машу к общежитию, где они долго не могли расстаться. Рощин расстегнул шинель и прижал Машу к себе, защищая от холода. Они долго целовались, и что-то шептали друг другу, смеясь. Они встречались всего-ничего, но Рощин понимал как скучает без этой маленькой девочки, как хочет носить ее на руках, баловать подарками, целовать ее губы, зарываться лицом в ее волосы. Он видел искорки в ее глазах уже со второй встречи, ее улыбку, ее детскую бесхитростность и полное доверие к себе. Она уже была нужна ему вся, как женщина, как человек. Он просто забыл о существовании всех остальных женщин, поскольку нашел свою.

**********

Рощин иногда проводил с офицерами своей роты командирскую подготовку. Благо, что примеры для решения разведзадач у него были из жизни. Боевая деятельность его 177-го отряда спецназа сводилась к засадам, поискам, участию в открытых боестолкновениях в районе расположения. В конце мая 1982 года отряд ушел в только что освобожденное от душманов Панджерское ущелье. Глава оппозиционных формирований Ахмад Шах Масуд обещал, что через месяц ни одного советского солдата в ущелье не будет. Но жизнь распорядилась по своему. 177-й отряд сумел продержатся в ущелье восемь тяжелых месяцев и ушел только тогда, когда с Ахмад Шах Масудом было заключено перемирие. Цена была немалая – отряд потерял почти 40 человек убитыми. Потом дислокация в городе Гульбахор провинции Парван, где проводились спецоперации в самом городе и окрестностях. Подразделения отряда выполняли боевые задачи на перевале Саланг, под Кабулом, Джелалабадом и в окрестностях г. Баграм. В феврале 1984 года 177-й отряд был передислоцирован в г. Газни.

Рощин рассказывал о климате, экипировке, особенностях применения различных видов оружия в горах. Поведение солдат и офицеров в боевой обстановке и многое другое. В начальный период деятельности спецназа в Афганистане они действовали, как общевойсковые подразделения. Для усиления придавались танковые роты, гаубичные или реактивная батареи. Такое применение не соответствовало подготовке и задачам спецназа, и снижало боевой потенциал. Подобная практика существовала из-за нехватки боевых подразделений в 40-й армии и недооценки советским командованием специфики партизанской войны в Афганистане. Рощин объяснял значение личной физической подготовки офицеров, поскольку рейд мог продолжаться 5-6 дней. Офицеры, безусловно, каждый раз задавали много вопросов. Рощин тогда не мог знать, что на поддержку кабульского правительства из бюджета СССР ежегодно расходовалась сумма, эквивалентная 800 миллионов долларов США. На содержание 40-й армии и ведение боевых действий из бюджета СССР ежегодно расходовалось от 3 до 8,2 миллиардов долларов США.

Под влиянием примера своего командира, два лейтенанта из роты Рощина написали рапорта об отправке в ДРА для «выполнения интернационального долга». Удовлетворили рапорт только одного. В один из вечеров офицеры роты собрались на «отходную». На этот раз на квартире уезжающего лейтенанта. Тосты звучали за возвращение и ордена. Рощин видел, как щаслив был этот молодой парень. Собственно также, как и сам Рощин после окончания училища. Он спросил лейтенанта, позволив себе перейти на «ты»:

- Юра, тебя кто-то ждать будет?

- Да нет Петр Николаевич, я помню все чему вы нас учили. Если не убьют, то, как вы, семьей буду обзаводиться уже после

- Я понял. Решение правильное. Только давай не упоминать про старуху с косой. И еще – постарайся остаться человеком Юра

- Я обещаю, Петр Николаевич

Зазвучала гитара. Рощин обожал эту красивую песню Булата Окуджавы, которая сейчас была символичной:

Кавалергарды, век недолог

И потому так сладок он

Зовёт труба, откинут полог

И где-то слышен сабель звон

Ещё рокочет голос струнный

Но командир уже в седле

Не обещайте деве юной

Любови вечной на земле

Течёт шампанское рекою

И взгляд туманится слегка

И всё как будто под рукою

И всё как будто на века

Но как ни сладок мир подлунный

Тревога зреет на челе

Не обещайте деве юной

Любови вечной на земле

Напрасно мирные забавы

Продлить пытаетесь, смеясь

Не раздобыть надёжной славы

Покуда кровь не пролилась

Крест деревянный иль чугунный

Назначен нам в грядущей мгле

Не обещайте деве юной

Любови вечной на земле

Юра погибнет спустя 8 месяцев, прикрывая отход своей группы, нарвавшись на засаду духов. А сейчас он сидел счастливый и наверно действительно мечтал об орденах, как у Рощина. Хорошо, что он не успел завести семьи, и что его не ждала девушка…

19 ноября офицеры на построении роты сердечно поздравили Рощина с днем рождения. В подарок вручили нож ручной работы, сделанный местным умельцем. Занятия прошли по расписанию. Замкомроты во второй половине дня сказал:

- Петр Николаевич! Идите домой, я прикрою, если что. У вас наверно гости вечером будут, надо подготовиться

- Да нет. Будет только один человек, но дороже его нет

- Кажется, я понял. Шерше ля фам. Удачи командир!

- Спасибо за прикрытие

Придя домой, Рощин накрывал стол на двоих и мучался вопросом – что одеть. Гражданский костюм-тройку, которая ему очень шла, или все-таки парадную форму. Но форма взяла верх. Белая рубашка с черным галстуком, китель и брюки цвета морской волны, ордена. Туфли сияли, все отглажено, четкий пробор волос, французский одеколон. Посмотрел на себя в зеркало – хорош. Машенька еще не видела его в парадке. При воспоминании о Машеньке снова тепло разлилось по всему телу, снова волнение. «Господи! Да придет она, успокойся!» - говорил Рощин самому себе. Звонок в дверь все-равно заставил подскочить со стула. Рощин подошел к двери со стучащим сердцем и открыл замок. Его Машенька стояла в дверях. Рощин не удержался и, подхватив девушку на руки, занес в свою комнату. Помог снять пальто. На Маше было не совсем модное, но очень идущее ей платье. Девушка рассматривала Рощина в парадной форме.

- Какой ты у меня красивый, Петруша. Я еще никогда не видела твоих орденов вживую.

Маша осторожно трогала ордена, касаясь эмали. Потом взяла лицо Рощина в свои ладошки и долго целовала в губы.

- С днем рождения, Петруша. А это, как ты просил

Цветное фото девушки было в руках Рощина.

- Вот ты у меня действительно красивая

Рощин с волнением перевернул фото и прочел: «Моему самому дорогому человеку от твоей Маши»

- А где твои гости?

- А их не будет. Друзей я так и не завел, не успел. Поэтому мы будем вдвоем, Машенька

Он подошел к девушке и прижал ее к себе. Они пили шампанское, Маша желала много хорошего своему мужчине и гордилась им. А потом Рощин долго целовал ее волосы, губы, глаза, шею.

- Ты останешься у меня?

- Как я могу не сделать своему рыцарю самый главный подарок! Ведь это так, Петруша?

- Да, солнышко, именно так

Девушка ушла в ванную комнату. Рощин переоделся в спортивный костюм, точнее одел только брюки и расстелил постель. Маша пришла завернутая в полотенце. У Рощина перехватило дыхание. Он приглушил свет, взял Машу на руки и положил на кровать, сорвав полотенце. Она не была девственницей, кто-то, похоже, не совсем умело уже обладал этим телом. После первого мастер-класса, который Рощин устроил Машеньке, она с ревностью в голосе спросила:

- И где же ты Петруша так научился с женщинами обращаться?

- Забудь, все в прошлом. Есть только ты и я

Ночь была длинной. Рощин обладал девушкой как в последний раз в жизни, уснули они измученные только под утро. Еще хорошо, что Рощин не забыл поставить будильник, а то опоздание на службу было бы обеспечено. Маша стала частым гостем в комнате Рощина. Он дал ей ключи от квартиры и своей комнаты. Сосед Саша сидел как мышь, когда девушка приходила к Рощину, стараясь не мешать товарищу. Но как-то не выдержал и спросил Рощина, когда тот был один:

- Петя, ты, что с ней вообще делаешь, она же стонет как раненый боец

- Александр, друг мой, изучайте женскую матчасть и учитесь доставлять удовольствие. Женщине в первую очередь, себе во вторую. Саня тебе, что Кама сутру подарить? Заведи себе женщину постарше, она тебя всему научит

- Понял, пошел искать

- Удачи

**********

Маша как-то попросила Рощина придти к ней.

- Петруша! Девочки просили, чтобы я привела тебя в гости в нашу комнату. Хотят посмотреть на тебя и поговорить. Я же все время с тобой. А они мои подруги, живем вместе. И перчатки, которые ты подарил, очень теплые. Спасибо тебе еще раз!

Девушка поцеловала Рощина в губы. Фотография Маши стояла на тумбочке в красивой рамке.

- Значит с меня торт или шампанское то же? – спросил Рощин

- Да хватит и торта

- Как скажешь

Девушки жили не как офицеры, а по четыре в комнате. Рощина встретили радушно. Маша представила своих подруг:

- Это Ира, это Света, а это Оксана

- Старший лейтенант Рощин Петр Николаевич, а для вас Петя

- А мы многое про вас уже знаем. И только хорошее – подключилась Ира

- Барышни, давайте на «ты». Я не такой уж старый

Девушки наливали чай и кофе, резали торт. Рощин сидел рядом с Машей, держа ее за руку.

- Вот значит как ты живешь, Машенька

- У нас тут ликер вишневый, давайте за знакомство! – сказала Света

Торт девушкам понравился, они украдкой рассматривали Рощина. Оксана спросила:

- Петя, про твои подвиги Маша нам рассказывала. То, что тебе пришлось пережить, мы знаем. Но вот скажи честно, дело ведь прошлое, как там, в Афганистане решался вопрос с женским полом.

- Хороший вопрос! Если коротко, то, безусловно, на всех не хватало. На этой почве были, конечно, и конфликты разной степени. Те, кто служил в армии, как вы, получал предписание и вперед. Люди военные, куда Родина пошлет. Медработников-женщин было много. Могу только сказать им спасибо за все. Они даже кровь для раненых здавали. Другие служили архивариусами, шифровальщицами и переводчицами в штабном аппарате, работали на базах материально-технического обеспечения. Некоторым приходилось оказывать помощь раненым и под огнем. А остальные были женщины-контрактницы из разных министерств. Ну, по памяти могу сказать, что работали они официантками, машинистками, делопроизводителями, телеграфистками, кастеляншами. Ну, кто еще, а уборщицы, повара, прачки, продавцы. Но в отличие от военных, они могли расторгнуть контракт, и через неделю были дома. Вот в Кабульском гарнизоне – дело другое. Там женщин, как военных, так и вольнонаемных было в избытке, не то, что в дальних гарнизонах. А какие базары, девочки! Вас бы туда запустить, только с деньгами конечно.

- Петя, с военными понятно, а женщины с гражданки по каким мотивам ехали. Там и опасность и болезни разные.

- Да, гепатитом переболели практически все военные. Мне еще повезло – переболел в легкой форме. Некоторые женщины погибали. Гражданские начали приезжать не сразу, а где-то с 1984 года. Кто-то ехал за двойной зарплатой, кто-то в поисках мужей и приключений, а кто-то и по идейным соображениям.

- Петя, а как это называется…ППЖ были?

- Да были, конечно. Но много офицеров было женатых. Некоторые женщины на эту роль не соглашались. Были случаи, когда на них давили, мстили.

- Офицеры? – с недоумением спросила Света

- Света, чтобы ты хотела услышать в ответ?

- Да я поняла…

Рощин продолжал:

- Одна работала квалифицированной машинисткой в штабе одного из советских военных округов, а зарплата была такая, что нормальную зимнюю одежду купить не могла. Да и на вашу, девочки, зарплату много не купишь. А пока станет больше, так и молодость пройдет. Я то же вам за всю 40-ю армию сказать не могу. Кто-то гражданских женщин презирал, называя «чекистками». Ну, было дело, за 50 чеков отдавались или за какие-либо подарки. Некоторые заключали браки и погибали вместе с мужьями. По-разному было. Давайте не будем никого судить.

- Петя, а твои амурные подвиги были?

- А Машеньке будет приятно это слышать?

- Петя! Дело прошлое. Можешь рассказывать – вставила Маша

- Ну, от вас не уйдешь. Ну было один раз за чеки, когда на боевые неделю не выходили, а в голову кое-что стукнуло. Ну и с одной связисткой удалось закрутить, но не надолго – ее перевели. Так что я в отпусках в Киеве отрывался.

Рощин поцеловал Машу и сказал:

- Машенька, все равно прости, теперь только ты

- Я знаю, Петруша

- Петя, а профессиональный вопрос задать можно?

- Конечно

- Скажи убивать только первый раз страшно?

- Если противник далеко, то и в первый раз все в порядке. А вот с холодным оружием похуже – это всегда близкая дистанция. Давайте окончим на этом девчонки. Вы лучше скажите, где ваши женихи?

- Ира встречается, Света в поиске – перечисляла Маша

- А я хочу такого как ты, Петя - настоящего – сказала Оксана

- Опоздала, Оксана. Я Машеньку терять не собираюсь

- Петя! Ну, я же шучу

- Вы барышни Машеньку опекайте. Она у меня еще маленькая, а я не всегда рядом. Чтобы я знал, что у нее настоящие подруги. Я могу на вас надеятся?

- Меня так не называют – мечтательно сказала Ира

- Петя, так мы ее с самого приезда опекаем. И на тебя решили посмотреть поближе не просто так – ответила на вопрос Рощина Оксана

- Ну, это я сразу понял. Спасибо за кампанию, я пойду, отдыхайте.

Маша проводила Рощина до выхода из общежития. Он снова смотрел в глаза девушки и видел, как она не хочет с ним расставаться.

**********

К Рощину приезжал отец. Они сидели в комнате Рощина и говорили обо всех семейных новостях. Дед, к сожалению, сдавал. Отец спросил:

- Петя как там, на личном фронте? Может уже пора сынок?

- Папа не волнуйся. В ближайший приезд в Киев возьму ее с собой

- Да ты что? Хорошая девушка?

- Папа, вы с мамой увидите это чудо. Я сообщу в письме сразу, когда буду знать. У меня еще к тебе дело. Та мамина знакомая с базы «Галантерейторга» еще работает?

- А что надо? Если и не работает, то связи остались будь здоров

- Красивый женский свитер. Размер 44 и чтобы теплый был. Ну, чтобы Машенька одела и сразу могла носить. Остальное я ей в чековом подарю к Новому году

- Да сын, кажется у тебя все серьезно

- Более чем. Маме скажи…ну чтобы приняла как родную. Она у меня детдомовская, у нее только я. Теперь и вы будете

- Ну что сказать. Кажется выбор неплохой…Любит тебя, как думаешь?

- Ну, ты же знаешь, чтобы разведчика обмануть, надо быть или тоже разведчиком, или гениальным артистом. Любит папа. И знаешь…чувствую, что уже очень боится потерять

- Все сделаю сынок. Постой так это ее фото?

- Папа! Ну, наконец-то!

Отец взял фото в руки, потом прочитал надпись и показал сыну большой палец.

**********

Приближался Новый год. Рота Рощина вышла на второе место в батальоне по всем показателям. Отношения с Машей развивались стремительно, но очень ровно. Они не сговариваясь, боялись обидеть друг друга и словом и шуткой, никогда не было ни одной размолвки, ни плохого взгляда. Маша никогда ничего не просила, но радовалась почти как ребенок подаркам Рощина. Она всегда дарила ему свою еще неумелую женскую любовь. Глаза всегда загорались, когда Рощин только появлялся в поле видимости. Он старался отдавать ей всю нежность и ласку, которую только мог. Им не надо было притираться никакими характерами, им было просто безумно хорошо. Рощин хотел именно таких отношений. Теперь он понимал, что нашел своего человека, о котором мог только мечтать. Наедине, думая о Маше, у Рощина иногда появлялись слезы на глазах. Сказывалась его сентиментальность и ранимость души. Наверно такой и должна быть любовь между двумя людьми, наверно тогда и стоит соединять свои судьбы.

В один из вечеров, когда он задержался в роте и проводил построение внутри казармы, раздался голос дневального: «Дежурный по роте на выход!». Рощин посмотрел на дверь с мыслью: «кого там еще из начальства черт принес». Но черт на этот раз принес не начальство – в дверях смущаясь, стояла его Маша. У них был в силе старый договор, что если он опаздывает на 15 минут, то Рощина всегда можно было найти в роте или ждать дома.

Рощин подошел к Маше, поцеловал и вывел на средину строя. Потом отдал команду: «к середине сомкнись». Рощин стал позади Маши и обнял ее за плечи. Безусловно, вся рота глазела на Машу, некоторые солдаты улыбались.

- Ну, вот Машенька, знакомься. Это своего рода моя первая жена – моя рота. Вот такие у меня парни. А это ребята, Машенька Ермакова, служит в батальоне связи. Хочу, чтобы вы знали, что это самый дорогой мне человек. Говорю это для того, что если когда-нибудь ей понадобится помощь или защита, а меня не будет рядом, то я буду надеяться на вас. На своих парней, на мою роту. Я могу на вас надеяться?

Рощин увидел в ответах всю глубину уважения к себе своих подчиненных. Один из самых веселых солдат не удержался:

- Товарищ старший лейтенант! Да пусть только скажет! Мы ее на руках носить будем!

- Так, Оноприенко! На руках ее носить буду только я! Понятно!

- Так точно!

Маша, конечно, очень смутилась. После того как Рощин распустил роту, они ушли вместе.

**********

Рощину наконец-то удалось вместе с Машей вырваться в Киев. Они ехали в воскресенье на рейсовом автобусе и говорили. Рощин ничего заранее не сказал Маше

- Мы сначала с тобой погуляем. Я покажу тебе Андреевский спуск, потом по фуникулеру поднимемся в центр. Обедать мы будем у меня. Мама там уже готовится. И еще тебя после Крещатика ждет один сюрприз

- Петруша, а это будет удобно…ну к тебе обедать

- А это не обсуждается. Слушайся старшего по званию. И не бойся моих родителей – они маленьких девочек не едят. И очень хотят посмотреть на мою девочку

- А сюрприз?

- Не скажу

- Ну, скажи!

- Ты будешь оооочень довольна!

Рощин заранее, как бы невзначай узнавал все размеры девушки – руки, ноги, пальчика для кольца. Ему так нравилось, что Маша не спорит с ним, слушается его. Девушка, конечно, обо всем догадывалась, видя, как трепетно Рощин относится к ней. Она любила его без памяти, всего каким он был. Она боялась только одного – потерять этого человека. Для нее он был настоящим рыцарем без страха и упрека. Мужчиной, о котором она мечтала, как любая девушка.

Прямо с автобусной станции, Рощин взял такси. Зимний Андреевский спуск встретил их многолюдьем, картинами и сувенирами. Для Рощина все было как обычно. Маше же казалось, что она попала в музей и зимнюю сказку одновременно. Рощин все время поддерживал девушку, на скользкой булыжной мостовой. Стоял небольшой мороз, потом вышло солнце и потеплело. Рощин показывал Маше дом Булгакова, упоминая о том, что у его родителей номер квартиры также 50. Они дошли до самого низа, прошли по тогдашней улице Жданова, сели в фуникулер и поднялись вверх. Потом спустились на Крещатик и прошли его пешком. Машенька была в восторге от города и говорила Рощину, как бы она хотела здесь жить. Рощин посмотрел на часы.

- Солнышко, нам пора. Надо до обеда успеть еще в одно место

- Жаль, я бы гуляла целый день

Взяв снова такси, они доехали до чекового магазина. Рощин открыл дверь и сказал Маше с хитрой улыбкой:

- Ну, заходи

Они прошли в женский отдел, и Рощин попросил Машу выбрать себе туфли и вечернее платье:

- Это тебе подарок от меня на Новый год

Маша позвала Рощина в примерочную. Он вошел и не узнал свою Машеньку. Красивые ножки в туфельках, короткое черное платье. Рощин вошел, задернул штору и начал жадно целовать девушку.

- Петруша, ну что ты делаешь, тут же кругом люди

Машенька раскраснелась, она сама все видела в зеркале, и понимала своего мужчину.

Выйдя из магазина, Рощин снова стал ловить такси, чтобы успеть к обеду. Уже в машине, сидя на заднем сиденье вместе, Маша шептала Рощину на ухо:

- Спасибо, любимый, у меня никогда такого платья не было

Дома их очень ждали. Мама Рощина сварила его любимую солянку, на второе было жаркое.

- Вы так вкусно готовите, Елена Степановна! – благодарила Маша

- Кушай деточка! Я и тебя всему научу

Рощин вышел с отцом во вторую комнату.

- Папа сколько я за свитер должен?

- Да ничего ты сын не должен. Мы с мамой решили сделать твоей Машеньке подарок к Новому году

- Понял папа, спасибо

После обеда Маша примеряла мохеровый свитер. Девушка очень смущалась – столько подарков. Елена Степановна передала ей модный длинный шарф.

- А это Машенька я вязала сама. А теперь пойдем посекретничаем

Они вышли на кухню.

- Нам Петя говорил про тебя. Но скажи мне, я все таки его мать и он мой единственный сын. Любишь его?

- Елена Степановна! Очень люблю. Если Петя бросит меня, не знаю, как буду жить. Больше никому из мужчин не поверю

- Он тебя не бросит, Машенька. Потому что Петя без ума от тебя. Я же вижу и знаю своего сына. Таких как ты у него никогда не было. Я в глаза твои посмотрела, и мне было достаточно. Сохраните только ваши отношения, прошу тебя. И внуков уже хочется. И тебя мы как самую родную будем любить. Через что прошел Петя ты знаешь. Чего стоил мне его Афганистан, наверно, я одна знаю. Никогда верующей не была, а когда он туда уехал, сразу свечки начала в церкви ставить. Я очень хочу, чтобы мой сын был счастлив с тобой. Он тоже это заслужил. А готовить я тебя научу. И можешь называть меня мамой, уже сейчас. Я верю тебе

Елена Степановна обняла Машу и поцеловала ее волосы. Девушка прижалась к ней всем телом и заплакала.

Они вышли к мужчинам. Увидев красные глаза Маши, Рощин встал и подошел к ней.

- Что случилось?

- Все хорошо, Петруша. Мы с мамой просто поговорили

Рощин понимающе улыбнулся и, посмотрев на мать, подмигнул ей.

В Десну они вернулись самым последним автобусом.

**********

В гарнизонном Доме офицеров проводился традиционный новогодний бал. Форма одежды была свободная. Маша одела новое платье на бретельках и в тон туфли. Рощин был в костюме тройке без галстука. Они были в квартире Рощина.

- Да, Машенька, чуть не забыл, это тебе

В руках у девушки оказался пробник французских духов.

- Теперь ты у меня будешь хорошо пахнуть везде

- Спасибо, Петруша, ты меня задарил просто

- Ты этого достойна

- Девчонки, как увидели, все, что я привезла тогда из Киева, просто обалдели. Сказали, ну твой Рощин точно будет замуж брать

- Ну и завидовали, конечно

- Конечно, завидовали Петя. Ты же ничего для меня не жалеешь

- Пора, Машенька

В Доме офицеров стояла елка, уже играл оркестр. Рощин сел с Машей за отведенный столик с еще одной парой. Это были его сосед Александр и его девушка. Александр представил свою девушку:

- Это Настенька. А это самый отчетливый офицер нашего гарнизона Петр Рощин и его девушка Машенька

- Наслышана, так вот вы какой «граф». Я Машу понимаю

- Поверьте, Настя, что вы также сделали хороший выбор. Саша веселый и хороший парень. Но если что не так, обращайтесь, он же мой сосед. Мозги на место поставлю – шутил Рощин

- Не сомневаюсь, Петр – ответила Настя

Рощин танцевал с Машей медленный, ловя восхищенные взгляды офицеров. Потом было танго. Его уроки не прошли даром, девушка танцевала страстно и красиво. После танца Рощин не удержался и подарил ей долгий поцелуй. К ним подошли подруги Маши.

- С наступающим ребята! Какая вы красивая пара!

- И вас с новым счастьем! Каждой в Новом году! – ответил Рощин

- Да, Машенька, ты просто в ударе! А ты Петя как всегда пылинки с нее сдуваешь

- Да нет Ира

- Нет!?

- Я им просто не даю на нее садиться

Рощин почувствовал чей-то взгляд. Как бы невзначай, продолжая беседовать с девушками, слегка повернул голову. Он не ошибся, точнее боковое зрение не подвело. Это был взгляд Кати. Он смотрел на нее буквально пару секунд, но увидел достаточно много. Он подумал, что если бы не поступил тогда так резко, так принципиально, то чтобы могло быть. Да ничего не могло быть. Ну, переспали бы пару раз. До академии еще далеко. В нее надо поступать с комбата, тогда по окончании получишь полк. Из разведки он уходить не собирался. Здоровье пока позволяло служить. Ну, в общем, не герой ее романа. Но что-то же было в ее взгляде зовущее или ждущее – это точно. Рощину стало почему-то неприятно. Ему не хотелось видеть такой взгляд – уж лучше равнодушие. Все окончено, у него есть Маша, какого черта! Тем более что Рощин знал себя уже очень хорошо – он не предаст и не бросит Машеньку. Наверно офицер, если он настоящий, и на личную жизнь смотрит под своим углом. Рощин так и не научился предавать своих, бросать раненых, бросать любимых женщин. Он отчаянно не хотел никаких измен и предательств. Он слишком много увидел на войне.

- Ты что Петруша? Грустный стал какой-то

- Все хорошо, любимая

Встав сзади Машеньки, Рощин обнял ее за талию и целовал волосы.

- Ну не будем вам мешать – подруги Маши пошли к своему столику

Наступил 1986 год. Маша лежала с Рощиным в его кровати и рассказывала о детском доме. Как учили, как кормили, как относились. Рощин слушал свою маленькую женщину, перебирая ее волосы.

- Я отлюблю тебе за все. За каждый год, за каждый месяц, за каждый день твоего детдома. За все время, что мы не были вместе

- Елена Степановна разрешила мне называть ее мамой, Петруша

- Ну, вот видишь, теперь у тебя есть семья

На следующий день они встретились в столовой на обеде.

- Петруша, меня девочки на девичник позвали

- Пойди, конечно

- Дело в том, что это завтра

- Машенька ты все перепутала. У нас же завтра свидание

- Да, но мы так редко собираемся

- Так у вас день рождения у кого-то?

- Да нет, просто посидеть

- Так значит, ты отменяешь наше свидание?

- Петруша, я просто прощу перенести его

- Короче говоря, мне завтра тебя не ждать?

- Ты обижаешься на меня?

- Маша, ты сообщи мне о своем решении, чтобы я знал, что мне делать

- Давай встретимся послезавтра у тебя, а завтра я посижу с девчонками

- До послезавтра – сухо попрощался Рощин

Маша с тревогой и удивлением посмотрела ему вслед. Рощин вроде бы понимал, что ничего страшного в том, что Маша посидит с подругами нет. Но свидание было обговорено. А он никогда не позволял себе отменить свидание по любой причине. Хоть на пять минут, но он приходил, чтобы увидеть Машу. Его принципиальность боролась, возможно, со здравым смыслом. Его душила какая-то обида. Ведь он действительно никогда бы так не поступил. К подругам он не ревновал, нет. Но ему явно не нравилось решение Маши. «Вот ты наверно и становишься собственником» - думал Рощин. Вечером он задержался в роте. Надо было доделать новый спортуголок. Солдатам оставалось только развесить снаряды. Переодевшись в маскхалат, Рощин опробовал новые снаряды на прочность. Как он отрабатывал удары, собралась посмотреть вся рота. Рощин бил в полную силу, некоторые удары были бы смертельными для человека. Потом вызвал на спарринг двух подающих надежды солдат. Жестко укладывая их на мат, объяснял потом ошибки.

- Спасибо вам товарищ старший лейтенант!

- За то, что бока намял?

- За то, что учите по-настоящему. И за то, что человек

Рощин, кивнув головой, ушел в канцелярию переодеваться. Он знал, что ему удалось сделать постоянный состав роты более человечным, чем было ранее. Офицерам он не давал никаких поблажек. Не требуя ничего сверхъестественного, Рощин добивался человеческой порядочности и офицерской отчетливости. Кто понимал, а таких было всегда большинство, становились единомышленниками. Кому не нравилось – переводились в другие роты. По этой причине Рощин отпускал безоговорочно. Дерьма в офицерских погонах он не любил, а с годами все больше. С солдатами старался быть строгим и справедливым, хотя в душе не любил наказывать людей. Может потому и не мечтал о какой-то большой карьере, когда надо каждую ступеньку проходить с потерей здоровья и добавлением седины. Иногда Рощин сам говорил себе: «В снайпера надо было тебе идти. Они люди очень спокойные и внешне благожелательные». Недавно вновь замполит батальона спрашивал о членстве в партии. Намекнул, что уж старшего офицера Рощин точно не получит на своей должности без красной книжечки. Рощин вновь говорил, что как-то и так все хорошо, что еще подумает. Перестройка в СССР еще не набрала обороты. О ней даже не было официально заявлено. Все пока внешне оставалось прежним и казалось незыблемым. Рощин понимал, что ломает себе карьеру, но отчаянно не хотел окунать себя еще и в идиотизм партсобраний. По дороге домой он зашел в военторг купить новые погоны. Ах, военторг и прочие торговые точки гарнизона с женским персоналом! Здесь обсуждались все последние новости – кто и с кем переспал, кто и с кем встречается, заключение браков и производство абортов, новые покупки и назначения. Здесь знали все! Рощину казалось, что о начале войны между США и СССР, он также сможет узнать за десять минут именно в одной из торговых точек. Неожиданно увидел Катю в форме. Поздоровался первым. Она то же покупала какие-то форменные мелочи. Окончили они одновременно, и вышли из магазина.

- Проводишь до общаги?

- Прости, Катя, но нет

- Почему?

- А потому что я не хочу, чтобы завтра каждая собака в этом гарнизоне рассказывала моей Машеньке, что я тебя провожал. А потом добавят многое другое в красках

- Ты так боишься ее потерять?

- Да боюсь и это нормально

- Да, Петя, какой ты порядочный. Кажется, что из другого века

- Какой есть, Катя. Ну а к чему эти проводы? По-моему я не герой твоего романа

- Вообще-то это ты бросил меня…

- Бросил, потому что понял, что ты слишком привязана к своим друзьям. Мне нужен свободный человек во всех отношениях, которому будет хорошо со мной, а мне с ним. Кстати, дальше капитана я не двинусь, так что твое разочарование во мне уже не должно иметь границ

- А почему не двинешься?

- В партию не поступаю и не собираюсь

- Ну и поступил бы, какие проблемы?

- Нет желания

- А твоей Маше все равно?

- Да ей я нужен, а не мои погоны и карьера

- Хорошо, Петя, совет вам и любовь

- Спасибо

Дома Рощин занялся обычными холостяцкими делами. Пожарил картошки, выпил рюмку водки для аппетита. Опять заболела голова. Надо пить очередную таблетку и немного полежать. Ничего страшного – 20 минут и проходит. Рощин лег на кровать и закрыл глаза.

Память снова возвращала его в картины минувшего. Еще в госпитале с Рощиным работала женщина-психолог. Как такового ПТСР (посттравматическое стрессовое расстройство) у него не оказалось. Рощин помнил один ее вопрос: «Так вам все-таки сам процесс понравился?». Да ему нравилась война. Он прочел в школе и училище очень много книжек посвященных разным войнам. Боялся одного – чтобы на войне ему не стало страшно. Поэтому, когда ступил на землю Афганистана, то первой мыслью было – ну наконец-то. Скоро в бой. Ни за один бой, если говорить о реальных боестолкновениях с вооруженным противником, Рощину не было стыдно. Это он не вспоминал. Совесть не давала покоя совсем по другому поводу. Очевидцы помнят, что в первые дни пребывания советских войск в Кабуле и других районах страны, пока они не приступили к боевой деятельности, афганцы относились к ним вполне дружелюбно. Когда начали применять в полный рост артиллерию, авиацию, бронетехнику и прочее оружие войны, начались опустошения кишлаков, гибель мирного населения. Каждый выход советских войск на «боевые» сопровождался увеличением афганцев, которые брались за оружие, ненавидя пришельцев. А сколько мирных жителей, поплатились жизнью лишь потому, что оказались в зоне действий спецназа или проживали в кишлаках, в которых на ночь останавливались отряды моджахедов. Во время ночных налетов спецназ резал и стрелял всех подряд, не интересуясь возрастом и полом. Рощин никак не мог привыкнуть к тому, что большинство военнослужащих частей спецназначения спокойно относились к фактам гибели гражданского населения. Многие так и говорили, что для них нет никакой разницы между мирными и духами. Находясь на выполнении боевого задания в отрыве от главных сил в пустыне или горах, любая группа спецназа не могла допустить, чтобы ее местопребывание было раскрыто. От случайного человека, будь то пастух или сборщик хвороста, заметившего засаду спецназа или его стоянку, исходила вполне реальная угроза. Поэтому спецназ не мог позволить себе играть в рулетку судьбы, когда ставкой была их собственная жизнь и выполнение задачи. Борясь с караванами с оружием и наркотой, спецназ громил и караваны с продовольствием, медикаментами, различными товарами первой необходимости, предназначенными для населения. Грабеж населения стал нормой. При распределении трофеев в одних группах командиры могли сложить найденные в разгромленном караване магнитофоны, фотоаппараты, часы в одну кучу и проутюжить ее броневиком, а в других - офицер закрывал глаза на все случаи мародерства, получая от солдат свою долю. А начальство прилетало на вертолетах в район боевых действий, чтобы выбрать для себя лучшее из трофейного имущества. Что касается травки, то почти все курили чарс. Он был недорог, в отличие от водки. А вот среди «господ» офицеров существовал строго установленный «водочный этикет». Офицер был обязан выставить водку, чтобы войти в коллектив или отпраздновать свое возвращение на базу после отпуска или отдыха. На таких мероприятиях выпивалось сумасшедшее количество алкоголя. Обмывались и другие торжественные случаи. Потом многие стали пить уже после войны.

Задавался ли кто-то вопросами идеологии этой войны, политики, морали и нравственности? Интернациональный долг и прочие штампы оказывались, по сути, пустым звуком. Рощин не знал, что не только в его время, но и спустя многие годы, лишь немногие из бывших солдат и офицеров частей спецназначения будут искренне переживать по поводу жертв среди мирного афганского населения. Кровь опьяняет, вседозволенность солдата становится порой безграничной и страшной. Рощин очень хорошо это понял в Афганистане. Вспомнил по военной истории, практически безупречное поведение солдат и офицеров Русской Императорской Армии, в Восточной Пруссии в 1914 году. Так значит было? Так значит можно оставаться людьми на самой большой войне! Но – там были русские офицеры. И этим все сказано. Рощин еще не знал, что по мере развития перестройки, начнутся робкие попытки восстановления офицерских традиций, разговоры о чести, о справедливых выдвижениях только достойных. Но все это будет по замполитовски уродливо и практически только на словах. Некоторые люди тогда поверили, что что-то изменится. Но они не могли понять главного – коммунизма и социализма с человеческим лицом не бывает в природе.

Головная боль прошла. Рощин встал – надо было еще постирать носки, погладить рубашку и пришить к кителю новые погоны.

**********

Маша уже час сидела с подругами. Все как обычно – вино, торт, чай, печенье. Разговоры о мужиках, о нашем девичьем, обсуждение последних новостей. Но на второй час Маше стало грустно. Не забывался сухой тон Рощина. Это было впервые. Да и по сути, это она отменила свидание ради подруг.

- Ты чего подруга скисла – спросила Оксана

- Да о Пете своем думает – сказала одна из девушек

- Да, думаю, а что?

- Да ничего, ты кажется без ума от него

Маша ничего не ответила. Спустя еще полчаса она встала:

- Девочки спасибо за все. У меня еще дела

- Да какие у тебя дела? Что к Пете своему решила побежать? Проверить дома ли?

- Да хотя бы и так?

- Да не уйдет он от тебя, сиди.

- Дело не в том, что уйдет. Я хочу его видеть

- Оксана! Пусть идет, она уже и так извелась

Рощин удивился звонку. «Хоть бы не посыльный». В дверях стояла Маша. Он от удивления остался на месте. Маша спросила:

- Мне можно войти?

- Да конечно, я просто не ожидал, что ты придешь

Девушка зашла в комнату. Рощин помог раздеться и припал к ее губам. И все было как прежде!

- Ты все-таки пришла

- Да, я не захотела оставаться дольше, я захотела тебя видеть

- И очень хорошо, что все-таки захотела

- Ты обиделся, я поняла, прости

- Давай забудем. Ты же пришла. Но если бы не пришла, наверно осадок у меня был бы долго. Я ведь никогда ни из-за кого наши свидания не отменял и не буду

- И я больше не буду, Петруша

Маша осталась. Эта ночь была очень длинной. Рощин был счастлив, что снова подушка будет пахнуть волосами Маши, а простынь ее телом. Все нежные слова, которые только мог придумать Рощин, он сказал в эту ночь Маше.

**********

И снова Рощин тренировал своих парней до седьмого пота, добиваясь работы на пределе возможностей. После бега по лесу, один из солдат сказал на привале: «ух и жарко». Рощин улыбнулся. Ему вспомнилась летняя жара Афганистана, которая сводила с ума, малярийные берега рек, проклятое безводье, песчаные ветры. Песок при этом проникал везде, как не старайся от него уберечься. Из-за жары спецназ старался действовать ночью или на рассвете. Чтобы не допустить обезвоживание организма моджахеды пили соленый чай. Понятно, что вкус был, мягко говоря, мерзкий, но пришлось перенимать опыт, для предотвращения тепловых ударов, а то и гибели. Рощин рассказывал своим парням о том, что штатные штык-ножи спецназ не применял. Использовались самоделки из кусков строительной арматуры. Для них делали специальные ножны, как правило, из резинового шланга. Они полагались более эффективными, чем даже ножи разведчика. Общий анализ действий подразделений спецназа в период с 1984 по 1989 год давал до 60% результата всех советских войск 40-й армии. При этом численность спецназа от общего количества равнялась всего 5%. Можно ли говорить о престиже службы в спецназе? Безусловно, он был, и немалый. Этому способствовало и то, что туда проводился особый отбор.

**********

Близился главный праздник Советской армии – 23 февраля. Прячась от мороза, Маша и Рощин пили чай с печеньем у него дома. Маша была счастливой и веселой, много шутила. Зная, что Рощин без ума от ее ног, бегала по комнате босиком. А Рощин действительно иногда зверел от желания, когда видел босые ноги Маши с красивыми ступнями. Это был тот редкий случай, когда ему в женщине нравилось абсолютно все – без единого изъяна. Он уже знал, что эта маленькая девушка составит счастье его дальнейшей жизни, что она будет матерью его детей, и никогда не пожалеет, что соединила с ним свою судьбу. Но Рощин захотел поговорить с Машей в последний раз перед тем, как сделать ей предложение.

- Машенька! Сядь ко мне

Девушка опустилась рядом с Рощиным на стул.

- Я хотел сказать тебе. Ты знаешь, что армия – это мое дело, которое должно быть у каждого мужчины. Армию я не оставлю. Не знаю, как будет дальше, какие гарнизоны еще меня ждут, какие войны. Но через все это офицер должен проходить с честью. Я очень люблю тебя, хочу засыпать и просыпаться рядом с тобой каждый день. Я верю, тебе как себе и знаю, что ты не бросишь и тени на мою офицерскую честь. Поэтому я счастлив, что нашел тебя. Скажи…

Рощин заволновался как мальчишка на первом свидании.

- Скажи, ты пойдешь за меня?

Машенька бросилась ему на шею и покрыла лицо поцелуями.

- Конечно, пойду!

- Я сделаю тебе предложение как положено, красиво, ты не думай. Но это будет сюрпризом! Но я должен тебе сказать еще одну вещь о нашей семье, которую не говорил раньше. Дело в том, что я офицер не в третьем, а в пятом поколении. Мои предки служили в еще Русской Императорской Армии. В партию я поступать не собираюсь, поэтому могу, не двинутся дальше капитана. Я хочу, чтобы ты шла на все с открытыми глазами. И не надо никому говорить о моих предках.

- Какой ты у меня дурачок! Ты действительно решил, что мне твои погоны нужны? Да мне ты нужен! Такой, какой есть, любимый и родной, хоть старший лейтенант, хоть младший! Нашел чем меня напугать, Петруша

- Ну, прости меня, я просто должен был все сказать своей будущей жене, как порядочный человек

- Да, Петруша, недаром тебя «графом» называют. Таких людей как ты, почти нет. Я разве думала когда-нибудь, что выйду замуж за графа? А может еще какие-то тайны есть? – уже шутила Маша

- Да нет. Только просьба. Я не люблю, когда близкие мне люди называют меня по фамилии. У женщин есть такая привычка

- Хорошо, любимый, я все учту. А деток ты хочешь?

- Конечно, и только с тобой Машенька. Если, как говорится, Бог даст. А если не даст, то и в этом случае буду любить тебя не меньше и не брошу. Это ты должна знать то же. Мне не нужна другая женщина, я не хочу.

Они долго говорили в этот вечер. Рощин рассказал Маше, что родители строят кооператив. Если получится перевестись в Киев, может в родное училище, то им будет, где жить.

**********

Мероприятия на 23 февраля планировались в масштабе дивизии. Торжественное заседание, безусловно, должно было пройти в Доме офицеров. Огромный зал позволял собрать представителей из всех частей учебной дивизии. Все, кто получал очередные звания, различные поощрения, госнаграды, должны были в парадной форме присутствовать на этом заседании. Руководил всем на таких мероприятиях начальник политотдела дивизии. Рощин записался на прием к нему по личным вопросам, и в положенное время вошел в кабинет.

- Товарищ полковник! Командир 2-й учебной роты разведбата старший лейтенант Рощин!

- Как вас по имени отчеству?

- Петр Николаевич

- Садитесь, Петр Николаевич, слушаю вас

- Товарищ полковник, у меня к вам просьба необычного характера. На торжественном заседании я хотел бы сделать предложение своей девушке и прошу вашего содействия

- А точно геройский офицер, Петр Николаевич! И не постесняетесь того что там будет больше одной тысячи человек?

- Нет, не постесняюсь. Очень хочу сделать это значимо и красиво. Армия мой дом, поэтому предложение должно прозвучать на главный армейский праздник

- А она у вас то же в нашей дивизии служит? Или гражданская?

- Наша, военная

В голове полковника начали роится его замполитовские мысли.

- А знаете что, Петр Николаевич. Я с удовольствием помогу вам. Надо положить начало новой традиции в дивизии. Чтобы каждый офицер, который хочет женится, делал такие предложения перед лицом своих товарищей

Полковник записал в рабочую тетрадь все данные Маши и Рощина.

- Сделаем так. После торжественного собрания и объявления всех поощрений, я вызову на сцену сначала девушку, а потом вас. Вам дадут микрофон, а дальше вы уж сами. Договорились?

- Спасибо, товарищ полковник!

- Не за что, готовьте кольцо своей девушке

- Уже

- Молодцом, можете идти

**********

23 февраля в 10.00 началось торжественное собрание, посвященное 68-й годовщине со дня основания Советской армии. Доклад, поощрения, аплодисменты. Рощин сидел как на иголках, думая, когда же это окончится. И вот последний поощряемый занял свое место. Начальник политотдела взял микрофон.

- Рядовая Ермакова! На сцену!

Маша красная от смущения и непонятности ситуации боязливо поднялась на сцену.

- Старший лейтенант Рощин! На сцену!

Рощин быстро поднялся на сцену и встал напротив Маши. Полковник подошел и с хитрой улыбкой передал ему микрофон.

Рощин смотрел в глаза любимого человека, которая кажется уже все поняла.

- Машенька! Мы знаем о чувствах друг друга. Но сегодня я хочу сказать тебе еще раз, что очень люблю тебя, как только мужчина может любить женщину. Никого так уже не полюблю и не хочу. Я знаю, что при всех случайностях жизни ты будешь всегда рядом со мной – и в горе и в радости, и в бедности и в богатстве, и во здравии и в болезни. Знаю, что если понадобится, то будешь ждать и с войны и примешь такого, каким вернусь. Твои подруги как-то сказали мне, что я смахиваю с тебя пылинки. Я их поправил, сказав, что не даю им даже на тебя садится. И так будет всегда, потому что второй такой девушки на планете Земля больше нет. Я прошу тебя принять мою руку и сердце до конца наших с тобой дней, и прошу тебя стать моей женой

Рощин вытащил из кармана брюк маленькую коробочку и открыл ее, протягивая Маше.

- Ты согласна?

Маша стояла и плакала. Потом бросилась к Рощину и прижалась к нему, спрятав голову на груди.

- Машенька! Там задние ряды говорят, что ничего от тебя не услышали. Скажи в микрофон, пожалуйста

- Да!!

Рощин взял руку девушки и надел кольцо. Зал аплодировал. Маша с Рощиным прошли на свои места, а начальник политотдела еще что-то говорил о возникшей традиции. Возле гардероба к Рощину с Машей подошли ее подруги.

- Петя! У меня из-за тебя вся тушь потекла!

- Радовалась за Машеньку?

- А как ты думал? Ну, ты мужик! Перед всем залом…Другой бы постеснялся…

- Петя! Ты настоящий! Мы в «графе» не разочаровались. Машенька! Поздравляем!

Некоторые офицеры показывали Рощину большой палец, другие доброжелательно подмигивали. Маша понимала, почему ее Петя сделал ей предложение именно так. Для него это был символ надежности, полной искренности и честности намерений. Он делал ей предложение как перед лицом боевых товарищей, хотя их в зале и не было.

Заявление в ЗАГС они подали в Киеве, свадьба была там же. Машенька сделала очень красивую прическу и была неотразима. Рощин, как и отец с дедом, был в парадной форме, как положено офицеру. Рощин все время смотрел на свою маленькую Машеньку, которая светилась от счастья, которого было еще так мало в ее жизни. В перерыве Рощин подошел к окну, Маша говорила с подругами. И вот опять что-то полезло в мозг, не давая покоя. Он вспомнил взгляд, который перехватил случайно, еще там, в Доме офицеров, возле гардероба. А черт! Это же была Катя! Значит, она была тогда в зале и все слышала. Но это был уже не взгляд надежды…У нее были влажные глаза, да точно. Ну и что? Ладно, хватит, а то в пору к психиатру обращаться.

Потекли дни счастливой семейной жизни. Рощин помогал жене во всем, стараясь не обременять ее лишними заботами. На вопрос мамы о внуках он говорил, что Маша еще маленькая, ей надо окрепнуть, так что через год. Сосед Александр еще встречался с Настей, но заявление уже подали. В числе знакомых Рощина оказалась симпатичная семейная пара – Андрей и Лена. Андрей окончил институт и был призван в армию на два года в качестве офицера. Сносное жилье получили, родился ребенок. Служба Андрею понравилась, и на семейном совете было принято решение остаться в армии.

10 апреля Маше исполнялось 19 лет. Отмечали на новой, уже отдельной квартире Рощина, которую давали в гарнизоне семейным. Пришли Саша с Настей, Андрей с Леной, подруги Маши - Ира со своим парнем, Оксана и Света. Это была их уже сложившаяся кампания. Гости по-военному прибывали вовремя. Рощин очень не любил опозданий в любых случаях жизни. Когда все подарки были вручены, Оксана спросила у Маши:

- А любимый муж что подарил?

Маша молча достала флакон французских духов.

Присутствующие женщины только вздохнули.

Разговор после третьей рюмки уже шел вовсю. В руках Андрея появилась купленная Рощиным гитара. Он сам еще не играл, но тренировался постоянно.

- Ну что, Петя, про афган?

- Буду рад, если знаешь, хотя день рождения Маши

- Петруша! Вот научися сам играть, и будешь мне петь романсы. Будешь?

- Буду солнышко!

Андрей набрал первые аккорды и запел:

Бой гремел в окрестностях Кабула,

Ночь пылала вспышками огня.

Не сломило нас и не согнуло,

Видно, люди крепче, чем броня.

Дипломаты мы не по призванию,

Нам милей, братишка, автомат,

Чёткие команды-приказания

И в запасе парочка гранат.

Вспомним, товарищ, мы Афганистан,

Зарево пожарищ, крики мусульман.

Грохот автоматов, взрывы за рекой

Вспомним товарищ, вспомним дорогой

Вспомни с тобою, как мы шли в ночи,

Как от нас бежали в горы басмачи,

Как загрохотал твой грозный АКС...

Вспомним, товарищ, вспомним, наконец!

Тихо на костре трещали ветки,

В котелке варился крепкий чай.

Ты пришёл уставший из разведки,

Много пил и столько же молчал,

Синими замёрзшими руками

Протирал вспотевший автомат

И о чём-то думал временами,

Головой, откинувшись назад...

Вспомним, товарищ, мы Афганистан,

Зарево пожарищ, крики мусульман.

Грохот автоматов, взрывы за рекой

Вспомним товарищ, вспомним дорогой

Вспомни с тобою, как мы шли в ночи,

Как от нас бежали в горы басмачи,

Как загрохотал твой грозный АКС...

Вспомним, товарищ, вспомним, наконец!

Самолёт заходит на посадку,

Тяжело моторами гудя.

Он привёз патроны и взрывчатку,

Это для тебя и для меня.

Радуйтесь же, братишки-мусульмане,

Ваша сила в том, что мы за вас.

И не нужно лишних трепыханий -

В бой мы идём не в последний раз...

Вспомним ребята Афганистан,

Кишлаки, степи, горный океан.

Эти дороги по чужой стране

О боях упорных вспомним как во сне

Вспомним обстрелы наших городков

Жажду и пекло огненных песков

Эти дороги по чужой стране

О боях упорных вспомним как во сне

Рощин молча слушал, но ком подступал к горлу. Он все бы отдал для того чтобы сейчас оказаться снова там – среди своих. Ни смотря, ни на что – ни на ранения, ни на уже имеющиеся ордена. Он же был военным до мозга костей. Вот только Машенька…Не хотел, не имел права бросать эту девочку, которая поверила, которая любит. И Рощин любил ее до слез. Раздался голос Андрея:

- Петя, ты что? Может, мне не надо было?

- Да нет Андрюха. Все нормально просто вспомнил ребят. Они ведь сейчас там, а я здесь

- Неужели ты не навоевался, Петя – спросила Оксана

- Навоеваться невозможно. Хочется только отдохнуть на базе, а потом снова тянет туда – на задание. Но мне уже дорога закрыта

- Слава богу, Петруша – со слезами на глазах сказала Маша

- Ну, все, все, я весь твой – обнимая Маши, успокоил Рощин

- Как вы там отдыхали? – спросил один из офицеров

-Да ничего особенного. Книга, телевизор, постираться. Конечно, сначала выспаться. Питание отнюдь не самое лучшее, хотя вроде и не голодали. Солдатам платили чеками копейки. Даже смешно говорить об их «зарплате». Если приезжала какая-нибудь звезда эстрады, и давался концерт – то это было событие. Но они ездили не везде. Даже снабжение обычным обмундированием было порой проблематичным.

- А это почему?- спросил Саша

- Да штабная сволочь любила носить наши тельняшки и комбезы песочного цвета. Ну, чтобы иметь бравый и «боевой» вид перед женщинами. Так что выбить даже маскхалаты было проблемой. Про снаряжение я не говорю. Старались брать трофейное. Кроссовки все покупали за свои деньги. Иначе в сапогах или ботинках ноги собьешь в кровь. Бронежилеты мы никогда не носили, каски тоже. Но это спецназ и разведка. В пехоте носили.

- А приписанные награды?

- Да сколько угодно. Ты думаешь все как я, здоровьем платили за ордена? Ну, или, по крайней мере, потом?

- И все таки вы сражались, рисковали жизнью, выполняли боевые задачи. Ну, ты офицер, а солдаты?

- На кураже, на приказе. Воевать все таки интересно, тем более в элите. Кто-то себя проверял, кто-то строил из себя Рэмбо. Никто не хотел выглядеть трусом. Были и такие наивные, которые полагали, что на Родине им будет легче жить. Да и офицеры многое связывали с боевой деятельностью в Афганистане. Но никто ни о чем не жалел. Таких не встречал.

**********

Перестройка в стране набирала обороты. Рощин, возможно под влиянием этого, подал рапорт о возрождении офицерских собраний. Приложил и проект. На обсуждении с замполитом батальона все шло неплохо до момента, где офицеры решением общего собрания могли выгнать из части своего собрата-пьяницу. Ну да – для чего же тогда политорганы. Рощину, в который раз дали понять, что перестройка это очередной блеф. Никто не собирался всерьез восстанавливать офицерские традиции, честь, а уж тем более внутреннюю демократию офицеров. Все оставалось по-прежнему – пистолеты в оружейных комнатах, какие-либо сборы только с разрешения начальства, кодекс чести фикция…Рощин окончательно убедился в бесполезности каких-либо телодвижений.

В конце года Рощину исполнилось 26 лет, и Машенька подарила ему репродукцию картины «Акколада» известного художника Эдмунда Лейтона, написанную в 1901 году. Картина изображала церемонию посвящения юноши в рыцари. Рощин был для Машеньки ее рыцарем – без страха и упрека. Таким, каких уже практически не было среди офицеров. Но ей достался именно такой. Маша это понимала и очень гордилась мужем, своим Петрушей. В декабре 2-ю учебную роту объявили лучшей в батальоне по всем показателям.

На 9 мая 1987 года Рощин получил капитана. Обмыв звездочек был двойным – в роте и с близкими друзьями. Капитан! Наверно самое красивое воинское звание. Это офицер, который уже все знает, все умеет. Рощин по традиции выпил водку и достал зубами звездочки.

Все было хорошо, и даже замполит батальона махнул рукой на членство Рощина в партии. Машеньку он обожал, как и прежде, а она платила ему тем же. Уже можно было подумать и о детях, которых так ждали в семье Рощина мать и отец.

Глава III Утраты

Беда приходит внезапно. Несколько раз Маше становилось плохо с сердцем, пока ее со службы не забрала скорая. Она полежала в медсанбате дивизии недолго. Положение оказалось серьезным, и Машу отправили в Киев, в Центральный окружной госпиталь на Печерске. Заботу о ней взяли на себя родители Рощина. Он сам мог приезжать только раз в неделю. Рощина отпускали, понимая его состояние, тем более что он возвращался каждый раз все мрачнее. Тайком от всех, закрывшись в своей квартире, он плакал вечерами, предчувствуя еще большую беду. И этот навязчивый вопрос: «За что? Почему?».

В очередное воскресенье Рощин снова был у койки Маши. Потом его вызвал врач. Сначала он посмотрел на орденские планки Рощина и произнес:

- Вас обманывать не буду. Ей осталось недолго.

То название болезни, которое произносил врач, Рощин не запомнил. Да и это не было главным. Главным было то, что врач честно предупредил Рощина о бесплодности попыток спасти Машеньку. Все уже было поздно…

- Сколько ей осталось? – тихо спросил Рощин

- Да уже в любой момент…

Рощин взял себя в руки и снова зашел в палату. Он с улыбкой подошел к своей Машеньке. Сказал, что все будет хорошо, покрыл поцелуями ее лицо, зарылся лицом в волосы, как любил ранее. Маша смотрела на него как-то по-другому, как смотрит человек перед долгой разлукой. Она гладила рукой его волосы, лицо, тихо говоря:

- Мой любимый, мой офицер, мой рыцарь…

**********

Машеньку похоронили в августе 1988 года в колумбарии Байкового кладбища. Рощин долго сидел в квартире родителей, уставившись в стенку. Поминки позади, Афганистан позади, и Машенька уже тоже была в прошлом…Приехав в часть, Рощин зашел в квартиру и упал на диван. Ничего не хотелось, только кого-то и за что-то убить. Ударить ножом или саперной лопатой, чтобы услышать хруст костей. Рощин достал водку и пил из горлышка, а потом выл как раненый волк. Потом снова водка и этот страшный звук отчаяния. Он пил, пока не уснул на диване с недопитой бутылкой…

Рощин понимал, что потерял все, весь смысл жизни, которую он уже не мыслил без Маши. Бывают мужчины и женщины, которые по нескольку раз соединяют свои судьбы с другими людьми. Но есть ли в последующих браках, то самое светлое человеческое чувство, которое дарит нам природа? Говорят, что человек за всю жизнь в состоянии полюбить порядка трех раз. Есть однолюбы, есть которые с большим трудом уже в состоянии кому-то поверить. Есть семьи, которые ровно прожили всю жизнь – они не проходили проверку разлукой, большими трудностями, войной. А есть, которые пройдя через все, сохранили свои чувства и привязанность. Порой, уже соединив свою судьбу с жизнью очередного человека, мы не можем забыть мужчину или женщину, которые были в нашей жизни. И не важно были они с вами в браке или только в отношениях. Но почему-то память не отпускает их. И хорошо, если вы еще не заставляете себя сравнивать их с теперешними спутниками своей жизни. Наверно и Рощин понимал, что еще очень молод, что в его жизнь придут и другие достойные женщины. Но Маша будет всегда стоять перед его дальнейшей судьбой, перед его новым выбором. Он не сможет забыть ее в другие минуты своего счастья. Она приходила к нему не раз в тяжелых, ночных снах. Говорила с ним, гладила его волосы, когда он спал. Рощину казалось иногда, что он сходит с ума. Он то останавливался на полуслове, когда что-то говорил солдатам, то терял мысль на совещаниях с офицерами своей роты. Все все прекрасно понимали, офицеры прикрывали его везде, солдаты без лишних напоминаний выполняли свои обязанности. Через пару недель Рощин все-таки взял себя в руки. Боевая подготовка роты закипела как прежде. Рощин выдавал распоряжения с мрачным видом, но осмысленным голосом, пить перестал, многие с облегчением вздохнули.

Перестройка в СССР набирала обороты. 1 января 1988 года вступил в силу ряд законов об экономических реформах. Начало второго (экономического) этапа перестройки. Отменили карательную психиатрию. 15 мая начался вывод советских войск из Афганистана. Землетрясения, первые бандиты, первые политические реабилитации. Кто-то уже понимал, что страна разваливается, кто-то еще на что-то надеялся.

Рощин служил дальше, служил стране, которой присягал, и которой не желал ничего плохого. Иногда встречался с друзьями, с офицерами своей роты, но вот только очень редко слышался его смех или шутка. Он вновь переселился в офицерское общежитие, и теперь его соседом его стал офицер-танкист Пашка – толковый молодой лейтенант, недавно окончил училище. Они быстро подружились с Рощиным. По своему это было интересное время. Выходило много интересной литературы, журналы со старыми названиями печатали такое, о чем раньше можно было только мечтать. Рощин много читал, уходил с головой в службу, ездил на могилу Машеньки.

Но жизнь всегда берет свое. Он стал замечать, что на встречах с друзьями, которые к тому времени были все женаты, начали, как бы случайно появляться одинокие девушки. Многозначительные взгляды от Рощина прятать было бесполезно, он их читал, как и ранее. Да и сам Рощин стал замечать, что все чаще смотрит в сторону женского пола. Его молодость брала свое. 28 лет это не возраст для мужчины. Тем более, если на одной стороне весов положить мораль, нравственность, долг и многие другие ценности, придуманные историей человечества, то в 99 случаев из 100 их всегда побеждает один единственный природный инстинкт.

23 февраля состоялось очередное торжественное собрание части по случаю 70-я Советской армии. Кроме юбилейной медали, Рощин получил орден «За службу Родине в ВС СССР» 3-й степени. Его рота неизменно занимала первое место по всем показателям в дивизии. Ему намекали на повышение внутри батальона. В академию он поступать пока не собирался.

После собрания был офицерский бал в Доме офицеров. Такие названия начали входить в обиход того времени. Паша уговорил (он так думал) Рощина пойти на бал. На самом деле Рощин сам принял решение перестать себя хоронить заживо и просто помнить Машеньку.

Все было как всегда. Оркестр, звон бокалов в буфете. Все в парадной форме, улыбки на новых и уже знакомых лицах. Паша пошел кого-то приглашать, Рощин же остановился возле колонны в какой-то нерешительности – он слишком давно здесь не был. К нему подошли друзья – Саша с Настей, Андрей с Леной.

- Петя! Рады тебя видеть!

- И я вас ребята. Да…жизнь продолжается. С этого дня так. А Машенька навсегда в памяти

- Мы видели, как тебе было плохо, и поддерживали, как могли. Ты принял верное решение. Не мучься сомнениями – поддержал Андрей

- Спасибо – тихо ответил Рощин

В этот момент, словно удар током – возле одной из колонн стояла Катя. Стояла одна – подруги вышли замуж, офицеры поженились, и кампания распалась. Рощин слышал, что она жила одно время с каким-то майором, но видно не сложилось. Катя заметила взгляд Рощина, и они кивнули друг другу. Вокруг было много симпатичных и красивых девушек, но Рощин еще никак не мог представить себя в роли кавалера. Придти он смог себя заставить, но что делать дальше…На его лице не было и тени улыбки. Рощин почувствовал необходимость расслабиться и ушел в буфет. Как всегда бокал шампанского, которое немного успокоило, разлившись теплом по телу. Вернулся в зал. Объявили Белый танец. Он не сразу увидел, что к нему идет Катя.

- Тебя можно пригласить, Петя?

- Да, Катя

Рощин закружил девушку в вальсе, как когда-то на школьных вечерах, на танцах в Доме офицеров в Киеве и гарнизоне. Нет, квалификация потеряна не была. Как говорят знающие люди – опыт водкой не зальешь. После окончания танца, Рощин проводил Катю на ее место. Девушка не отпускала его руку.

- Постой со мной, Петруша – голос был просяще-ласковый и тихий

Рощин не смог уйти. От Кати шел пьянящий запах духов и…запах женщины.

- Как ты один, Петя?

- Ну, приходится привыкать…

Катя видела перед собой уже не того уверенного и жизнерадостного офицера, которым был Рощин, когда они познакомились. Горе наложило на него какую-то печать, которая стала его спутницей по жизни.

- А ты Катя? Я вижу одна. Так не нашла своего будущего генерала? – спросил Рощин без тени иронии

- Нет, Петя не нашла, и больше не ищу. Я жила одно время с…да ты же все знаешь. Да только сволочь сволочью оказался. Так что не ищу я больше будущих генералов. Хватит. Человека хочу, просто хорошего человека

- А красивую жизнь, значит, все-таки вместе будете строить?

- Да, вместе

- Неужели ты так изменилась?

- Наверно меня сама жизнь изменила. А может даже твой брак Машей. Петя! Прости, не хотела напоминать

- Понял, понял.

- Ты пригласишь меня на медленный?

- Да, Катя

Девушка положила обе руки на плечи Рощина, сомкнув их на его шее, и немного прижалась. Она смотрела в глаза Рощину, их лица были очень близки. Он вдыхал аромат ее духов и волос, как когда-то Машеньки.

После танцев Рощин ушел домой. Пустая комната и пустая душа. И подушка уже давно не пахла ничьими волосами. У соседа Пашки сегодня была барышня, слышался смех, какая-то возня. «Надо не мешать товарищу» - подумал Рощин. Принял душ, переоделся в неизменный спортивный костюм. В начале 23 часов раздалось два звонка у входной двери. «Это ко мне, странно», Рощин открыл дверь и увидел Катю.

- Ты ко мне?

- Пустишь?

- Проходи

Катя вошла в комнату, осмотрелась, подошла к картине «Акколада».

- Это Машин подарок. Тебе Катя может чай или кофе сделать?

- А есть что покрепче?

Рощин достал начатую бутылку коньяку, нарезал лимон с сахаром, достал сыр и хлеб. Налив в рюмки, спросил:

- За что пить будем?

- За тебя, Петя, за меня – неуверенно ответила Катя

- Значит, за всех сразу

После третьей Рощин спросил:

- Ты все-таки что-то хотела мне сказать?

- Да, Петя. Знаешь, когда ты делал Маше предложение… Ну тогда, ты помнишь…Когда ты говорил ей все те слова…Я же была в зале…Ты может будешь смеяться, но я начала страшно ревновать. Я думала – ну почему все ей, ну почему такой человек как ты, достался ей. Ты же мне очень нравился…У меня как-то все оборвалось…Я захотела быть на ее месте…Петя! Я…хочу быть с тобой. Я буду такой, как ты захочешь. И может быть когда-нибудь, ты признаешься мне в любви так же, как ты сделал это тогда. Я буду с тобой и буду ждать – сколько потребуется.

Рощин налил по четвертой. Выпил молча и немигающим взглядом посмотрел на Катю. Алкоголь уже туманил голову. Перед ним сидела роскошная самка, которой у него уже давно не было. Она сама пришла к нему…Сейчас не было никаких чувств, только одно нарастающее желание. Все месяцы без женщин, вся тоска и боль от утраты, все одиночество вылилось в дикое желание обладать девушкой. Рощин, тяжело дыша, подошел к ней и потянул к себе. Катя подалась к нему, Рощин подхватил ее на руки и унес на кровать. Утром, еле живая Катя будила Рощина:

- Петруша, вставай, на службу опоздаем!

Они наскоро привели себя в порядок, выпили кофе и ушли вдвоем.

Рота ждала его в строю. Поздоровавшись с солдатами, Рощин поднял голову в небо. Погода была прекрасной – легкий мороз и солнце. Впервые за много последних месяцев Рощин улыбнулся.

Их встречи с Катей были постоянными, как когда-то с Машей. Вначале он не мог заставить себя дарить ей ту нежность и ласку, которые были всегда с Машей. Катя делала все, что делает любящая женщина с мужчиной, чтобы ему было с ней хорошо. Казалось, она своим телом отогревает душу Рощина сантиметр за сантиметром. Катя терпеливо ждала, когда уже ее Петя оттает, когда найдет для нее место в своей жизни, в своем сердце, когда назовет любимой женщиной.

Рощин в очередной раз поехал в Киев к родителям. Побывал на могиле Маши, узнал, что кооперативная квартира уже обставлена и родители готовы к переезду. Очень потянуло домой, в Киев. Взял такси и поехал в родное училище – узнавать о возможности перевода. Его помнили, приняли хорошо, но ничего не обещали. Пообщавшись и оставив свои координаты, Рощин уехал в Десну.

Придя домой, застал Катю. Она уже сделала ужин и что-то стирала. Девушка очень обрадовалась, обняла, поцеловала в губы. Рощину стало как-то не по себе. Она так заботилась о нем, так ждала.

- Мой руки, Петруша, будем кушать. Как родители?

- Да хорошо, только дед сдает все больше. Извини, я забыл. Это тебе

Катя рассматривала дорогой набор косметики.

- Спасибо, Петруша. Очень нравится!

Рощин подошел и нежно обнял девушку.

- Ты прости меня, если что-то было не так. Сейчас все будет у нас хорошо

Он нежно целовал Катю в губы, в шею, что-то шептал. Они лежали в кровати, Катя курила.

- Я хочу познакомить тебя с родителями. У меня есть квартира в Киеве. Поэтому буду пытаться перевестись. Ты поедешь со мной?

- В качестве кого, Петруша?

- В качестве офицерской жены, Катюша, моей жены!

У Кати выступили слезы. Как она ждала именно этих слов!

- Ты долго думал?

- Ну прости, я не мог так сразу…А потом понял, что лучше тебя никого нет.

В начале мая умер дед. Рощин вместе с родителями и Катей стояли возле могилы. Уже как одна семья. Девушка понравилась родителям. Квартиру дед завещал внуку.

**********

Начиная с 1987 года, во время перестройки была провозглашена политика «оборонительной достаточности», и в декабре 1988 года было объявлено об односторонних мерах по сокращению ВС СССР. Общая численность была сокращена на 500 тыс. человек (12 %). Советские группы войск в Центральной Европе в одностороннем порядке были уменьшены на 50 тысяч человек. Шесть танковых дивизий (около двух тысяч танков) были выведены из ГДР, Венгрии, Чехословакии и расформированы. В европейской части СССР число танков было сокращено на 10 тыс., артиллерийских систем — на 8,5 тыс., боевых самолётов — на 820. Было выведено 75 % советских войск из Монголии, а численность войск на Дальнем Востоке (противостоявших КНР) была уменьшена на 120 тыс. человек. Но армия гибнет не от потерь – фронтовых или другого рода. Она гибнет от духовного развала. Ценности, которые казались незыблемыми, рушились одна за другой, разлагая и солдат и офицеров. Это было не легкое и нерадостное время, над которым порядочным людям не стоит смеяться.

Неожиданно пришел запрос из родного училища Рощина. Освободилась должность командира курсантской роты. Рощин, конечно, был доволен, но счастливей Кати не было точно. Конечно, были трения в батальоне – такого офицера никто не хотел терять. В училище наоборот – учли, что у Рощина квартира в Киеве и армия ему уже ничего не будет должна. Да, в советские времена это был больной вопрос для очень многих.

Рощин с Катей прощались с друзьями, потом сдача роты новому командиру, отходная офицерам роты, прощание с личным составом.

И вот снова родное училище! Все такое до боли знакомое. Вот казарма где жил, вот стенка, через которую прыгал в самоволку, классы, полоса препятствий. Рощин принял роту, познакомился с офицерами, начальством. Служба пошла своим чередом. Катя обустраивала оставшуюся им двухкомнатную квартиру в Дарнице. Ее договор с армией к тому времени был окончен, и можно было подыскивать работу. К тому же надо было заняться и квартирой деда, которую они решили сдавать в аренду. Хлопот хватало. По старым человеческим традициям пожениться они могли теперь только через полгода после смерти деда. Раз в месяц Рощин с Катей обязательно посещали могилу Маши. Катя уже не ревновала к ее памяти.

2 июня Кате исполнялось 25 лет. Событие отметили вдвоем в ресторане, потом гуляли возле Мариинского дворца и вышли на мост Влюблённых. Здесь Рощин признался Кате в любви и сделал предложение стать его женой. Девушка обняла его, поцеловала и сказала:

- Конечно да!

Свадьбу отыграли 19 ноября, совместив ее с днем рождения Рощина. Традициям никто не изменил – Рощин и отец были в парадной форме, при всех наградах. Пришли все киевские друзья с женами, и приехали, кто смог из Десны. Катя была просто обворожительной в свадебном платье с оголенными плечами. Она видела плод своих трудов - ее Петя был счастлив, шутил и смеялся, а по ночам страстно любил свою Катюшу.

15 февраля 1989 года был завершен вывод советских войск из Афганистана. Рощин с грустью смотрел в телевизор. Сколько копий будет потом сломано в вопросе – мы проиграли или не могли выиграть. В современном мире находится немало чудаков, которые всерьез думают, что в регулярной армии приказ нужно прокрутить в своей голове и только тогда решить, выполнять его или нет. Правомерен он или нет? Преступен или нет? А еще лучше вынести его на какое-нибудь собрание и там решить большинством голосов. Армия той страны выполнила свой приказ и вернулась, когда ей приказали. Поведение многих подонков в Афганистане сейчас никто не скрывает, обо всем можно прочитать. Но время идет только вперед, поэтому и этот вопрос уже мало кого волнует…

В начале сентября 1989 года в семье Рощиных родился сын. Катя очень просила назвать его Петром в честь любимого мужа.

- Значит Петр Петрович? Согласен! – ответил Рощин

И вот новые радостные заботы заполнили будни этой замечательной пары. Мальчик рос здоровым, красивым как мама и немного серьезным, как папа. Отец и мать Рощина стали наконец-то дедушкой и бабушкой и души не чаяли в маленьком Петруше. Рощин любил смотреть, как они нянчат внука и ему казалось, что все повторяется…

Рощин получил майора в срок – к 9 мая 1991 года. Тогда этот праздник еще отмечался. Страна была уже охвачена глубоким экономическим кризисом. Когда вспоминаешь, что мы тогда пережили, то, кажется, что этого могло бы хватить на несколько жизней. И борьба с пьянством и «парад суверететов». Перечислять нет смысла, поскольку событий было слишком много и многие просто не знали, как и где они будут жить дальше. Состоялся и знаменитый трехдневный августовский путч – отчаянная попытка сохранить СССР вооруженным путем. Кстати, существует или миф или правда об училище Рощина в дни ГКЧП. Безусловно, курсанты КВОКУ всегда отличались умом, сообразительностью, решительностью и всегда были преданы делу партии и правительству. Тогда начальник училища генерал-майор Щукин Валерий Анатольевич построил училище на плацу и сказал что-то типа такого: «Товарищи офицеры, прапорщики и курсанты, у нашего училища серьёзная миссия в сложившейся чрезвычайной ситуации. Мы должны выдвинуться по первому приказу». И училище ответило: «Так точно, товарищ генерал-майор, отдавайте приказ и мы выдвинемся». Это дело было зафиксировано, что командование и личный состав училища стояли на стороне ГКЧП. Тем более что Киевское общевойсковое училище тогда представляло собой обученное, слаженное, полностью вооружённое военное соединение численностью более тысячи человек. Соответственно, когда вопрос стал о реорганизации военного образования, то вспомнили о времени ГКЧП и училище расформировали, как потенциальную угрозу. Хотя конечно, училище каждый год выпускало, как минимум, по 250 лейтенантов, а Украинской армии такого количества командиров не нужно. Последовала реорганизация военного образования и, соответственно, вузов.

СССР перестал существовать 26 декабря 1991 года. А потом пришел черед и училищу Рощина. Официальный документ звучал так:

КАБИНЕТ МИНИСТРОВ УКРАИНЫ

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

от 19 августа в 1992 г. N 490

Киев

О реформе системы военного образования.

(выдержки)

4. Прекратить набор слушателей и курсантов в:

- Киевское высшее общевойсковое командное дважды Краснознаменное училище имени Фрунзе М.В.

7. По мере ликвидации военных учебных заведений передать дома, сооружения, за исключением военного имущества и оружия, на баланс:

а) Национальной гвардии:

учебного центра Киевского высшего общевойскового командного дважды Краснознаменного училища имени Фрунзе М.В. (с. Старое Бориспольского района) - до 31 июля 1992 р.;

8. Ликвидировать в 1992 году Киевское высшее общевойсковое командное дважды Краснознаменное училище имени Фрунзе М.В., а личный состав, военное имущество, оружие и технику перевести во вновь создаваемый Одесский институт Сухопутных войск.

Премьер-министр Украины В. Фокин

Также, в 1992 году личный состав 169-го гвардейского окружного учебного центра в Десне одним из первых принял присягу на верность народу Украины.

Перед Рощиным встал нелегкий вопрос офицеров тех лет. Принимать ли присягу второй раз? Многие решали вопрос дальнейшей службы в зависимости от наличия квартиры в той или иной республике, поскольку интересы семьи учитывали в первую очередь. Примечательно признание одного из курсантов военно-морского училища: «Я всегда мечтал командовать большим кораблем, которых в Украине не будет». Как при развале любого государства, много судеб и карьер было поломано, семьи распадались, кто-то спивался…

Рощин сидел на кухне в квартире родителей. Разговор с отцом вышел тяжелым. Бутылка водки была уже наполовину пустой. Отец заговорил вновь:

- Петя я прекрасно тебя понимаю. Но государства, которому ты присягал, уже нет. Поэтому ты и фактически и юридически освобожден от какой-либо присяги. Выход один – если хочешь служить дальше, то принимай присягу Украине и служи, если не хочешь, то уходи. Только надо подумать куда.

Рощин понимал правоту отца. И никакой советской власти и партии он точно предан не был. Но он не был готов к развалу некогда великой страны. Для него это было малоестественным и непонятным. Он мечтал о былом величии России. Поэтому и перестройку он принимал как предвестницу будущей революции, которая вернет то, что было до 1917 года. Столкнувшись с реальностью, Рощин просто растерялся, как многие тогда. Но решение надо было принять, тем более после расформирования училища. В Одессу он ехать не собирался, тем более тащить семью. Они только наладили с Катей быт и жизнь. Ребенок был еще слишком мал. Квартиры в Одессе никто не обещал. Рощин входил в Украинский союз ветеранов войны в Афганистане, в союзы ветеранов спецназа и разведки, которые всегда помогали собратьям в трудную минуту. Поэтому вопрос с работой его особо не беспокоил. Выслуга лет с льготными годами за Афганистан (там шел день за три) позволяла ему уйти на 40% пенсии. Посоветовавшись с Катей, Рощин написал рапорт. Его служба была окончена. Горечь от всего еще не один год будет грызть душу Рощина. Он понял, что ту большую Родину он потерял навсегда, но надо было жить и привыкать к малой.

Рощин устроился на работу в одну из известных охранных фирм, которую организовали его бывшие сослуживцы по спецназу. Денежных трудностей его семья не испытывала, тем более что сдавалась квартира деда. В минуты тяжелых воспоминаний, в минуты ностальгии и горечи, Рощин подходил к шкафу, где висела его парадная форма. Она периодически проверялась и была тщательно оберегаема от моли. Рощин трогал свои ордена, знак об окончании училища, вспоминал счастливые минуты женитьбы на Маше, потом на Кате. Потом бои в Афганистане, пот и кровь, потери и похороны боевых товарищей.

Жизнь шла своим чередом, годы проходили в счастье с Катей и растущим сыном. Рощин купил подержанную машину. Приведя ее в порядок, семья поехала в первый раз отдыхать в Карпаты. Рощин искренне влюбился в эту часть Украины, в местных людей, в их уклад жизни и трудолюбие. Вместе с тем, нельзя было не заметить, что армией молодого государства занимаются очень мало. Как разведчик, Рощин видел и другие процессы, которые могли характеризоваться известной фразой: «Глупость или измена». Любая молодая армия проходит все стадии своего становления. Но особенность вооруженной силы в том, что, только пройдя через кровь, через радость побед и горечь поражений, она становится опасной для противника. Никаких коренных реформ в офицерском корпусе не проводилось. Рощин с отцом вначале мечтали об этом, искренне полагая, что уж при демократии ничто не может помешать вернуть, то лучшее, что было в офицерах до 1917 года. Но в том то и дело – такой сплоченный, пронизанный ответственностью за страну офицерский корпус был никому не нужен, а скорее опасен. Семилетние кадетские корпуса никто не собирался восстанавливать. Принцип подготовки офицеров оставался прежним – здоров, сумел сдать экзамен в училище – иди учись. Сумел сдать экзамен за сумму полученных знаний – значит ты офицер. Но так наверно выбирают лошадей для скачек, проверяя им зубы и общее здоровье. Но мы же люди, а не животные. Животным не свойственны такие черты, которые должны быть в каждом офицере – порядочность, трезвость, честь, верность, прямолинейность. Разве что собачья верность… Офицер не может не быть лучшим в обществе людей, поскольку людей могущих выполнять офицерские функции всегда немного.

В 2000 году Рощин отметил 40 лет. А летом 2001 свозил семью в Санкт-Петербург посмотреть на Северную Пальмиру. Потом уже были и Египет и Турция. Катюша словно не старела, Рощин любил жену как прежде. Научился играть на гитаре, пытался петь. Как офицер он принял для себя личное решение – в случае необходимости, защищать Украину от врагов внешних и внутренних. Он знал, что таких взглядов придерживаются далеко не все из его бывших сослуживцев. Многие, так или иначе, смотрели в сторону России…Сын Рощина пошел по стопам отца, и стал командиром взвода разведки в одной из механизированных бригад ВС Украины. Служил недалеко – в Белой Церкви. Родители могли часто навещать сына.

В 2013 году Рощин похоронил отца.

Во время событий на Майдане 2013-2014 г.г., Рощин был там командиром одной из сотен. У него еще витали иллюзии в голове, что ну вот еще один день продержаться, а там подойдут армейские части. Он не знал, что офицеров, которые были еще в состоянии решиться на такой «подвиг», уже давно не было на командных постах. Собственно с тем, что осталось, мы и вышли на войну…Позорная сдача Крыма тяжело отразилась на сознании и Рощина и его сына. Сдать без боя часть страны – это навсегда вошло в историю ВС Украины позорным и несмываемым пятном. Все логические и правильные объяснения не вписываются в ум военного человека. Угроза вторжения войск России не оставила Рощина в стороне. Ему было уже 53 года и, несмотря на службу в спецназе и разведке, он уже не представлял особого интереса для военкоматов. Началась беготня по каким-то новым формированиям, где Рощин также получал отказ. Катя понимала, что отговаривать мужа бесполезно, тем более что сын был уже взрослым. И вновь помогли бывшие спецназовцы. В то время формировались многочисленные добровольческие батальоны, точнее с добровольческим принципом комплектования. Дисциплина там была своеобразная, но Рощин понял, что это его последний шанс. Расставание с Катей было коротким. Собрав необходимые вещи, Рощин выехал в тренировочный лагерь одного из формируемых батальонов. Лагерь располагался под Киевом на территории одной из воинских частей. Посмотрев его военный билет, начальник штаба сразу предложил возглавить разведроту батальона. Потекли обычные учебные будни. Рощин не жалел своих бойцов, вкладывая всю душу в это последнее дело на земле. Некоторые уходили, жалуясь на командира, другие приходили и оставались, ценя опыт профессионала. Иногда, по выходным дням, Рощин приезжал к Кате. От нее он узнал, что бригада сына ушла в зону АТО – так она тогда называлась. Но все когда-то кончается. Пришел приказ на отправку батальона в зону боевых действий. Настала пора посмотреть на своих «врагов внутренних» - сепаратистов Донбасса. Рощин получил недостающее снаряжение и боекомплект на всю роту. Все погрузили на легковые машины. Рощину удалось провести с Катей один день до отправки.

**********

Рощин погиб в одном из разведвыходов. Он возглавил лично группу, которой было необходимо пройти по тылам сепарской бригады «Призрак». На вторые сутки его группа не вышла на связь. Что случилось тогда, никто не знает до сих пор. Из группы не вернулся никто…Даже потом, когда были взяты пленные из бригады «Призрак», никто из них ничего не сказал о судьбе группы Рощина. Его самого и его парней не нашли ни мертвыми, ни среди замученных в подвалах. Опрос местных жителей по всему возможному движению группы также ничего не дал. Кто-то когда-то сказал: «Десантники не погибают. Они просто улетают и не возвращаются». Так и улетел Петр Рощин – в неизвестность и в вечную память. Он честно пронес через всю жизнь свой офицерский крест и к этому больше нечего добавить.

Сын Рощина – Петр Петрович Рощин, дослужился до начальника разведки одной из механизированных бригад ВС Украины. Он погиб уже в эту войну – летом 2022 года, когда российский снаряд разорвался прямо на командном пункте бригады. Внуков он старшему Рощину и Кате, так и не подарил.

На нашу землю пришли потомки тех солдат, которые служили с Рощиным еще в Афганистане. А их деды грабили, убивали и насиловали еще во 2-ю Мировую войну в Восточной Европе и Берлине. Поэтому сейчас только так – хороший русский это мертвый русский. Только эта гарантия, что они больше к нам не придут, является твердой.

Сына Рощина похоронили рядом с Машей. Так предложила Катя. Там же старшему Рощину поставлен символический знак, где указаны даты рождения и ориентировочной смерти. Отец также похоронен неподалеку.

В колумбарии Байкового кладбища теперь можно часто видеть две женские фигуры – сгорбленной Елены Степановны, и все еще красивой Кати.

г. Киев февраль 2023 года

Оглавление

1.Вступление……………………………………………………….1стр.

2.Глава I Детство, юность, училище……………………………1стр.

3.Глава II Десна…………………………………………………...7стр.

4.Глава III Утраты………………………………………………..44стр.