Видалити публікацію?
Юлина
2020-09-16 22:10:52
Немного из невышедшей книги #2
Цікаве, Різне, Особисте
(18+) Ноябрь подкрался незаметно. И без того пронизывающий северный ветер стал еще более холодным и каким-то совсем не дружелюбным. Люди стали более злыми и угрюмыми, а тучи свинцовым одеялом висели над их головами круглыми сутками. Все вокруг напоминало о них. Склеенная кружка с Капитаном Америкой – так и стояла на кухне, помытая и никому не нужная. Перья, что Олег приносил с улицы стали закладками в книгах Олеси, а зеленые яблоки их постоянным блюдом. По их маленькой квартире витало подавленное ощущение тоски и одиночества. Даже разговоры их стали какими-то картонными и пресными. Они строят теории и воздушные замки надежд – только бы не принимать горькую реальность, окружающую их. Реальность, в которой их предпочли бросить, реальность, в которой убегание от проблем лучше, чем их решение. Солнце садилось, освещая багровым цветом комнату, заглядывая в окно, на котором наконец-то висели шторы. Звонок в дверь отвлекает Асю от очередного маминого смс, что успешно игнорируется. Раньше, она дала бы себе по лицу, если бы знала, в какое безликое существо она превратится. Потому что осознавать, что Алина была права, совсем не хочется. Она подходит к двери, на ходу натягивая порядком потрёпанную серую кофту, набрасывая на голову капюшон. Она не смотрит в глазок и когда открывает дверь, признаться, немного разочаровывается, увидев Тюшу с бутылкой, на удивление, дорогого белого полусухого. - Я пришла развеять вашу депрессию. Ася немного отстраняется, пропуская девушку внутрь – уже скорее по инерции, чем из интереса. - Тебя, кажется, никто не звал, - Ася уходит в гостиную, залезая на диван с ногами. - А я, кажется, не спрашивала. Ася листает каналы на телевизоре и останавливается на какой-то скучной юридической программе, потому что приятно иногда вспомнить свое прошлое. - Где Олеся? – Тюша бесцеремонно плюхается рядом на диван и разочарованно протягивает, открывая бутылку штопором, что достала из кармана. Ее теплая куртка валяется где-то на полу, чему Ася усмехается и идет на кухню за двумя бокалами, кидая мимолетный взгляд на синюю кружку. - В библиотеке. - С каких пор она по библиотекам шляется? – Говорит Тюша, забирая протянутый бокал, и наливая в него содержимое. - С тех самых, - расплывчиво отвечает Ася, откидываясь на спинку дивана. А дальше — вино, морской бриз на картинах с едва ли высохшей краской и разговоры по душам. Тюша загорела и впитала в себя запах чужой страны и карликовых роз, немного охрипла и постоянно прикасается к бокалу подушечками пальцев — и Ася улыбается в ворот футболки, не понимая, как она выживала без нее. И с ней все кажется таким же, как и раньше — беззаботным и независимым. - Мать хочет, чтобы я устроилась на престижную работу. Говорит, это будет не трудно с моим образованием и потенциалом, - говорит Ася, чуть отпивая из бокала. - На кой хрен тебе это надо? – Тюша не стесняется в выражениях и всегда говорит, что думает, даже если это может ранить человека. - Тебе никогда не хотелось пойти работать по профессии? Говорят, там много денег платят, – Ася поднимает брови, потому что стать юристом для нее так и осталось несбыточной мечтой. - Нет. Да и мать говорила, что юрист из меня бездарный, - Тюша пьяно усмехается и смотрит на Асю, - Деньги в жизни не главное, Ась, помнишь? У нее на губах грустная улыбка, в зубах — сигарета, и Ася зарекалась не начинать курить, но курит с ней на «пэ» (пополам, прямо с её руки, жмурясь и затягиваясь), жалея, что вообще завела этот разговор. - У нас тут прямо клуб униженных и одиноких, да? Ася игриво щурится и толкает Тюшу локтём в бок, почти, исключая вариант щемящей грусти из-за того, что в жизни её матери (и в Асиной жизни тоже — каждый раз себя, поправляя) правят именно деньги, статус и вся та хуйня, которую она презирала, лежа на этом самом диване оттенка, близкого к цвету замерзшей травы. Тогда их было шестеро, и одна из них дарила самые яркие воспоминания и клялась, что они — юные боги, и «I know you wanna go to heaven but you're human tonight». Тюша чувствует её грусть застывшей сигаретой в стертых пальцах, и ей никогда не нужно было озвучивать — она и так всё знает сама.
9
68