«...Нас ждет отличная зима!» —
Промолвил внучке дед
И, бросив на спину мешок,
Ушел подарки раздавать.
И вот опять она одна,
И вечный белый снег
Ей помогал мечтать...»
«Стены чертогов Снежной королевы намела метель, окна и двери проделали буйные ветры. Сотни огромных, освещенных северным сиянием зал тянулись одна за другой; самая большая простиралась на много-много миль…»
Девушка с болезненно бледным лицом закончила чтение и положила книгу на столик. Несмотря на обилие странностей, «Снежная королева» оставалась ее любимой сказкой. Взять, например, это новое издание в переплете из мятой серебристой фольги, выполненном так, будто книга покрыта морозными узорами — как и во всех других версиях сказки, в этой Снежная королева жила в таких условиях, которые дедушка называл нереальными даже для Лапландии. То ли из-за обслуги, то ли еще из-за чего-то.
Их же «чертоги» были оборудованы со вкусом и вполне годились для жизни. Будь иначе — разве удалось бы ей достичь своих долгожданных восемнадцати? Только факт оставался фактом: это — всего лишь небольшая ледяная пещера, и превратить ее в замок с садом и замерзшим озером, как в любимой сказке — непосильный труд.
Взяв принесенный дедом накануне модный журнал, она бросила мимолетный взгляд на обложку, с которой глядела вычурная деваха в распахнутом пальтишке, настолько коротком, что оно едва прикрывало исподнее. И главное, в короне, кружевных чулках, обутая в наверняка безумно неудобные туфли с такой длинной тонюсенькой шпилькой, что только лед колоть. Все это непотребство размещалось на фоне древнего замка.
«Возможно, где-то там бродит и мой собственный Кай», — подумалось девушке.
Вслух же она сказала: «Берегись, Герда!», и бросила журнал обратно на столик, отчего чуть не упала стоявшая там же ледяная статуэтка. Больше читать не хотелось, особенно статьи о псевдо-Снегурочках и людях, в головах которых жили тщеславие да материальные блага. Она переросла подобные истории, хотя в детстве зачитывала журналы до дыр.
Сначала было занятно: проникнуть в знания из другого, неведомого, хотя и, как она уже тогда знала, настоящего мира — недоступного, далекого. Практически сказочного. Затем интерес исчез, хотя макулатуру дед приносил из каждого своего путешествия.
Она покинула тупик, в котором располагалась комната, и прошла мимо дедовой спальни по длинному прямому коридору к выходу из пещеры.
Вдоль стен стояло огромное количество резных статуэток — дед мастерил их все свое свободное время. Скоро фигурки людей и животных исчезнут, а на изготовление новых у дедушки будет целый год.
Ах, как же девушке хотелось отправиться с ними, только каждый раз на ее просьбы о путешествии в ответ слышалось лишь приевшееся «рано!». Со временем она перестала проситься, но мечта никуда не делась.
Покинув пещеру, она миновала импровизированную кухню, призванную не только готовить еду, но и защищать от диких зверей, и вышла к берегу реки. Окрестности застилал густой туман, а наглый ветер мгновенно разметал волосы девушки. Несмотря на куртку и джинсы, она всем телом ощутила его холодное прикосновение. Проникнув под одежду, ветер вызывал мурашки и ощущения, к которым Снегурочка не могла привыкнуть с детства. Размышляя, она брела вдоль заснеженного берега, следуя по еле заметным дедушкиным следам.
Почему все-таки ее так знобит? Неужели и рыбам на глубине приходится несладко? Они живут в вечном холоде, она — тоже. Нет, она не сравнивает себя с рыбой, но раз уж нарекли Снегурочкой и заставили жить на Севере — значит, должны были и защитить от мороза. Хотя бы толстой шкурой. Своей, а не из мертвых животных.
Все это, по мнению дедушки, — отголоски сказок, в которых правда теряется, а остается лишь вымысел. Он говорил, что холод на самом деле чувствуют все — даже рыбы. Но она-то вовсе не сказочная, а что ни на есть настоящая! И нигде не доводилось ей читать про мерзнущую Снегурочку. Огня бояться — это да, тут без вопросов. Хотя в этом она даже сильнее сказочной всенародно любимой героини — дед научил не только дружить с огнем, но и пользу из него извлекать. Главное, чтоб не в пещере. А вот по холоду надо бы уточнить, чего-то он не договаривает.
Дедушка знал все, и верить в обратное Снегурочка отказывалась. Бывало, конечно, посещали сомнения, особенно касательно его объяснений устройства мира, да только не с чем было девушке сравнивать полученную информацию. Она видела мир таким, каким дед его показывал, и все ее знания проходили сквозь призму его собственного восприятия: учебники и книги он подбирал такие, чтобы самому иметь возможность разобраться и грамотно подсказать внучке, что да как. «Снежной королевы» дедушкина цензура не касалась. Приносить каждый раз новое издание вошло в привычку еще с тех пор как внучка только научилась читать. Сказки, да еще журналы обходились без его пристального внимания. В последних сказочных историй про современных принцев и принцесс было не меньше, чем в самих сказках. Их он брал без разбору, какие попадались. «Бульварная пресса», — буркнул он когда-то, и тут же пришлось объяснять любопытной внучке значение этого выражения.
Дед, завидя ее, помахал рукой и, прихватив ведро с уловом, зашагал навстречу.
— Знаешь, что нам сегодняшний туман готовит, родная? — спросил он, передавая ей ведро. — Если верить приметам, будет отличная снежная зима! Как спалось, внученька?
— Хорошо, дедушка. Скажи лучше, ну почему ж я так мерзну-то?
— Снова заладила, — насупился дед. — Давай дома потолкуем, у меня к тебе разговор есть. Сготовь пока завтрак, а я сборами займусь. Ты же помнишь, какой сегодня день?
Она помнила. Иногда дедушка отлучался и в другие дни, но только раз в году он собирал все поделки, которые мог вместить его огромный красный мешок, брал посох, клал мешок на сани и отправлялся раздавать подарки.
Девушка вернулась под своды пещеры, а дед, поглаживая желтую густую бороду, отправился к снастям. Стоя у проруби, он сматывал удочки и думал, с чего начать сложный разговор. Сегодня вечером предстояло выполнить ее заветное желание — сделать подарок, о котором внучка мечтала с детства. Он помнил: она хочет, но из-за постоянных отказов уже не осмеливается спросить. Она же и представить не могла, насколько тяжело ему было убедить себя, что время пришло.
* * *
Вместо обещанного разговора, за завтраком дед молчал, и девушка ошибочно приняла его задумчивость за обиду. Она решила, что ее вопрос про холод испортил ему настроение. Как только с трапезой было покончено, дед, не дав ей прибраться, наказал одеваться в дорогу. Она удивилась, но послушалась.
Они долго огибали гору, в которой, в пещере рядом с рекой, протекали годы жизни Снегурочки. Под угрозой строжайшего наказания ей запрещалось ходить в эту сторону, поэтому, конечно же, девушка частенько нарушала запрет. Но настолько далеко, как в этот раз завел ее дедушка, она заходить не осмеливалась — боялась заблудиться.
За горой их ждала еще одна возвышенность, поменьше. Достигнув вершины этого холма, они оказались на плато, с которого открывался замечательный вид. Перед ними, как на ладони, до самого горизонта простиралось белое полотно, усыпанное пригорками, лесами и долами. Но главное — впервые в жизни девушка увидела то, о чем раньше могла лишь слышать от деда или прочесть. Уходящая вдаль черная полоса. Дорога. Шоссе, по которому тянулись крошечные цветные точки-машины.
— Это трасса, внуча. По ней машины едут в город. Отсюда его не видать, но нам туда же надобно. Тебя всегда интересовало, куда я таскаю мешок и почему не беру тебя с собой. Раньше было нельзя, понимаешь? Сегодня… — слова давались ему тяжело, — сегодня ты все увидишь сама.
Снегурочка опешила. Она стояла и все смотрела как зачарованная то на деда, то на черную ленту с разноцветными жучками.
— Я обещал тебе подарок, помнишь? Долго ждал, готовился. Дома есть еще один, а вечером мы порадуем и других ребятишек. Ну, чего молчишь, красавица?! Слова кончились?
Так и не проронив ни звука, она кинулась ему на шею, обняла и крепко-крепко прижалась всем телом. Дедушка знал — так обнимают только любимых родственников, а нелюбимых дядь и теть, даже если они дарят дорогую игрушку, которую не могут позволить себе родители, обнимают иначе. Снегурочка же рано лишилась родительской опеки, поэтому знать подобных вещей не могла. Она просто искренне, как умела, выражала свои чувства.
Девушка сияла. Из глаз лились слезы радости, тут же подмерзая на щеках, но разве будешь обращать на это внимание, когда жизнь совершает такой поворот?! Прозябая в пещере, смирившаяся с навязанными правилами, она и сама не ожидала, что таящаяся за горой неизвестность так сильно ей нужна; настолько необходима, что доведет ее до эйфории. Позже, по возвращении, она начнет приводить себя в порядок, примерять подаренный дедушкой праздничный наряд настоящей сказочной Снегурочки, и в ее мысли червячком сомнений вползет первый вопрос. За ним последует второй, третий… Неизведанность — это блюдо, состоящее из пригоршни стимулов и щепотки страха. В зависимости от ситуации пропорции могут меняться, а в зависимости от пропорций меняется результат. К вечеру девушка закончила собираться. Снегурочке казалось, что результат сегодняшней неизведанности ей понравится.
* * *
Путь до трассы оказался неблизким — Снегурочка успела порядком утомиться, хотя они миновали лишь половину пути. Мысленно девушка благодарила деда, годами не торопившего ее с этой работой, оберегая и защищая от подобных трудностей. Он ведь не ради себя — ради нее старался.
Что надо было делать, она знала с детства. Воспитанная на сказках, книгах и дедовых рассказах, девушка, как и любой ребенок, понимала основы работы Снегурочкой. Помогать дедушке — вот и весь сказ. Единственным дополнением был втолкованный дедушкой запрет на раскрытие их настоящих имен. Это могло привести к большой беде. Какой именно, дед не уточнял, но звучало устрашающе. Впрочем, девушка сама понимала: люди не поверят, что они настоящие.
Все остальное время, если не считать редких «осторожней тут», «подтолкни» и «смотри под ноги», дед молчал. Зато стоило им добраться до широкого черного полотна, где Снегурочка увидела транспорт вблизи, дедушку понесло.
Он рассказывал ей о своей работе: о том, насколько обесценен нынче этот труд, ведь наутро никто не вспоминал Деда Мороза и его подарки — из памяти жителей города дедушку знатно подвинул заморский Санта-Клаус.
Его работа оказалась гораздо сложнее, чем думала внучка. Начиналось все с разведки. Дед приходил задолго до Нового года, подмечал людей с детьми, с колясками. Следил за ними, стараясь не попадаться на глаза, а после выяснял, что мог, о ребятишках и их родителях, заносил адреса в свой блокнот. Позже, вернувшись домой, выписывал на отдельный лист самых достойных. Ему предстояло доставить подарки этим детям.
«Поэтому письма с детскими желаниями и не работают! — осенило Снегурочку. — Потому что Дед Мороз лично отбирает ребятишек!»
Ей очень хотелось узнать, почему у него нет почтового ящика, чтобы все дети могли писать ему свои адреса и упростить работу, но все вопросы пришлось отложить — прервать дедушку с горящими глазами не получалось.
Она никогда не видела его в таком состоянии. Казалось, деда молодила сама идея приносить радость, а когда пришло время воплощения этой идеи — от старика не осталось ни малейшего следа. Девушка даже поймала себя на ревности, ведь впервые видела того самого, настоящего Деда Мороза, жизненной целью которого являлось Счастье детей и радость в глазах ребятишек.
Оказывается, он приходил в город даже после праздников. Находил родителей, чьим детям оставлял подарки, расспрашивал их. Каково же было удивление Снегурочки, когда она узнала, что никто, ни один человек, под дверью которого дедушка оставлял игрушку, не признался в получении подарка!
«Так вот почему он грустит? Вот что его так трогает?»
Да, это раздражало, злило и заводило дедушку, однажды твердо решившего доказать, что он — настоящий, а его подарки — лучшие! Никакой заморский перец не сможет тягаться с ним, самым что ни на есть реальным Дедом Морозом!..
* * *
Город встретил их неоновыми вывесками и электронными гирляндами, такими яркими, что глаза у Снегурочки с непривычки заслезились. Но не глазеть на все это великолепие было бы преступлением.
Люди, машины, украшенные деревья и дома с их бесчисленными окнами глубоко запали в душу девушке. Разинув рот, она то и дело охала, завидев очередную неожиданность. Неожиданностей оказалось много, и это замедляло поиски необходимых адресов. Дед все понимал и в шутку ворчал, что если они будут останавливаться у каждой красивой витрины, то не успеют порадовать ребятишек.
Встреченные ими прохожие, в основном, находились в явно приподнятом настроении. Виной тому были праздничная атмосфера и алкоголь. Об алкоголе, праздниках и странном увлечении людей переодеваться в Дедов Морозов и Снегурочек девушка знала из книг, журналов и дедушкиных рассказов. Он сталкивался с такими из года в год, и с каждым годом этих чудаков становилось больше. Переодетые люди не являлись конкурентами, а лишь старались веселить народ, наряжаясь в костюмы. А некоторые пытались таким способом заработать на жизнь.
Молодежь улюлюкала вслед Деду Морозу и Снегурочке, шутя о перегруженных санях, о них самих. Некоторые просили сфотографироваться, пугая девушку яркими вспышками, а были и те, кто, казалось, вовсе не обращал на них внимания. Дедушка шепнул ей: «Наверняка не успели заготовить все подарки, вот и ходят, озадаченные, в поисках открытых магазинов».
Поздний вечер плавно уступал место ночи, и люди стали попадаться гораздо реже — видимо, многие дошли до дома и готовились к празднику.
Хозяйки готовили и накрывали, хозяева развлекали гостей, а неугомонная детвора бегала вокруг постепенно обрастающего яствами стола. По крайней мере так думалось Снегурочке. И ей совсем не представлялось, что в одном из темных дворов их поджидают неприятности.
Дедушка протащил сани вперед, она же задержалась поглазеть на большую украшенную красавицу-елку, установленную посреди двора. Уходя, девушка услышала позади смех какой-то компании, но не придала этому значения.
— Вау, какая у нас тут Снегурка зачетная! — произнес за спиной чей-то юный голос.
После этого раздался одобрительный свист, улюлюканье, а потом донеслось совсем уж обидное:
— Красавица, а на моих санях не хочешь прокатиться?
Снегурочка смутилась и ускорила шаг, но ее быстро нагнали, и кто-то из ребят грубо схватил за руку.
— Да стой ты! А как же много-много радости детишкам принести?
Девушка испугалась. Впервые в жизни она почувствовала животный страх, а потом ее с головой накрыла волна нехорошего предчувствия. Ошарашенная Снегурочка стояла, моргая набиравшими слезы глазами, не в состоянии произнести ни слова.
— Это из другой песни, ребятня. Про елку, не про девушку. Оставьте внучку в покое!
Дедушка говорил нарочито громко — авось мальцы испугаются или прохожие вступятся. Он шел к ребятам с посохом наперевес, чувствуя, что компания навеселе и зная, что таким море по колено.
— Добрый дедушка Мороз, борода из ваты, уходи-ка, пока цел...
— Заткнись, шантрапа! — Дед не дал закончить обидную речевку и сделал вид, что кидается на парня.
Их было пятеро. Он не собирался никого бить, не хотел ничего плохого даже для уличных хулиганов. Просто, опускаясь на белое покрывало перед тем как потерять сознание, Дед Мороз думал о том, что все должно было произойти именно так, именно сегодня, и по-другому случиться не могло. Ведь сбываются не только заветные желания, но и наибольшие опасения.
На белый снег брызнула кровь, и дедушка упал без чувств. Рядом приземлилась деревянная палка, которой его ударили. Понимая, что натворили, малолетние преступники кинулись врассыпную.
Мир поплыл, и Снегурочка рухнула на колени. Вокруг прильнувшей к деду рыдающей внучки начали собираться люди.
Кто-то крикнул:
— Звоните в скорую!
Кто-то ответил:
— Уже вызвали…