Анна Семегулина

2020-11-30 11:15:08

Несгоревший

Цікаве, Думки вголос, Відгуки та рецензії

Недавно перечитала "Мертвые души" незабвенного Николая Васильевича. Что ж...однако! Да бог с ней, с "галереей"! Об этом уж столько раз говорено. А я бы хотела взглянуть на Константина Фёдоровича, обитателя того самого сгоревшего тома. Ну что за дивная личность этот Костанжогло! Хозяйственник, бережливый и прагматичный помещик, глядя на которого и у самого руки к делу потянутся. Такими людьми мир держится, они - основа и двигатель для любого государства. Костанжогло после описания "помещиков" поражает своим отношением к труду как нравственной опоре человека: «Это правда, — говорит он мужику, который упрашивает Костанжогло купить их деревню, — что с первого разу все получишь — и корову, и лошадь; да ведь дело в том, что я так требую с мужиков, как нигде. У меня работай — первое; мне ли, или себе, но уж я не дам никому залежаться. Я и сам работаю как вол, и мужики у меня, потому что испытал, брат: вся дрянь лезет в голову оттого, что не работаешь» Очень жаль, что мы ему не уделяем внимания, а ведь мудр этот горячечный человек, столько ума в его речи, а нас и не учили это подмечать: «Деньги деньгами. Но потому, что все это дело рук твоих; потому, что видишь, как ты всему причина, ты творец всего, и от тебя, как от какого-нибудь мага, сыплется изобилье и добро на все. Да где вы найдете мне равное наслажденье?». Деревня его: «Все тут было богато: торные улицы, крепкие избы; стояла где телега — телега была крепкая и новешенькая; попадался ли конь — конь был откормленный и добрый; рогатый скот — как на отбор, даже мужичья свинья глядела дворянином. Так и видно, что здесь именно живут те мужики, которые гребут, как поется в песне, серебро лопатами». Печется пуще всего Костанжогло о своих мужиках, радеет за них, а они за него, на том и хозяйства поднимаются у всех. Какие же рецепты предлагает Костанжогло, чтобы справиться со всеобщим упадком страны и моральным опустошением современников? Первый рецепт прост: «Чтобы в основание легло хлебопашество». На вопрос Чичикова о том, выгоднее ли заниматься именно земледелием, Костанжогло отвечает: «Законнее, а не то, что доходнее». Ответ этот выдержан в духе патриархальных народных представлений о труде, отразившихся в пословице из сборника В. Даля: «Господь повелел от земли кормиться». Второй рецепт касается заветной мечты Павла Ивановича. «Мудрый» помещик дает советы, как разбогатеть: «Терпение. Шесть лет работайте сряду <...> Но зато потом, как расшевелите хорошенько землю, да станет она помогать вам сама <...> у вас, сверх ваших каких-нибудь 70-ти рук, будут работать 700 невидимых. Все вдесятеро. У меня теперь ни пальцем не двигнут — все делается само собою». Эти «невидимые помощники» как будто взяты прямо из волшебных сказок. Ведь у Костанжогло многое «само собой» делается. Фабрики, например, у него «сами завелись». Все это придает практическим советам Костанжогло некий сказочный налет. Своё внимание на это обратил Чернышевский, когда писал, что монологи Костанжогло представляют «смесь правды и фальши, верных замечаний и узких фантастических выдумок». Мыслями и умозаключениями Костанжогло в «национальной утопии» Гоголя намечается идеальное решение самых насущных земных проблем. И в этом гоголевская утопия близка волшебной сказке. Проблема доверия сказке связана с внутренней и внешней проблематикой жанра: «Сказке не верят, но ей доверяют». Любая утопия, фольклорная или литературная, создает картину мира, в которой жизнь отражается, говоря словами Гоголя, «в ее высшем достоинстве, в каком она должна быть и может быть на земле и в каком она есть в немногих избранных и лучших». Думается, Гоголь сознавал, насколько далек от реальной русской действительности Костанжогло (недаром не решился писатель дать ему русскую фамилию). И все-таки художник не отказывается от мысли заставить современников с помощью своего героя задуматься о «высшем достоинстве» жизни. Использовался материал статьи Гольденберг А. Х. Смена архетипов: к проблеме эволюции фольклорных традиций в поэтике Гоголя