Артём Соломонов - О поэтах и поэзии (эссе)

2021-08-02 11:35:19

О поэтах и поэзии (эссе)

Новини, Цікаве, Різне

Всех поэтов после Данте и Шекспира можно условно поделить на таких, как Дж. Байрон и Д. Китс. Подобное разделение можно увидеть и в «Университетской поэме» В. Набокова: «Мне розы мраморные Китса / всех бутафорских бурь милей». Лично мне тоже ближе Китс. Даже чисто с точки зрения литературного подхода, ибо он совмещал в себе классициста и романтика. Подобно тому, как совмещал классициста (или представителя барокко) и модерниста Т.С. Элиот, которому удалось сформулировать идею имперсонального (безличного) искусства, причём на основе его знаменитого стихотворения «Ода соловью». Казалось бы, два совершенно полярных поэта Элиот и Набоков, однако, оба были твёрдо убеждены в значимости Китса и ценили творчество одного из представителей метафизической школы Э. Марвелла. Кроме того, у обоих мы можем обнаружить явные отсылки и скрытые аллюзии на мировую литературу, но с той лишь разницей, что ранняя набоковская лирика выглядит куда более жизнеутверждающе, если угодно, по-пушкински, нежели вся поэзия Элиота, которая в основе своей имеет эпическое начало и слывёт холодной арктической глыбой. Примерно аналогичная ситуация была и с И. Бродским, в котором, как известно, преобладал пафос индивидуалиста, даже при всей его интертекстуальности и любви к приёму отстранения. Элиот — это отказ от личного ради вечного, тогда как Бродский — наоборот. Кстати, эту их разницу во взглядах можно проследить и на примере «Энеиды» Вергилия. Оба ссылались на то место, где Эней покидает Дидону, после чего та не раздумывая бросается в костёр и сгорает. По Элиоту, поступок Энея — это оправданная жертва. Жертва личного во имя всеобщего (вечного). А вот Бродский был, напротив, на стороне личного, поскольку правительница Карфагена, обуреваемая всепоглощающей страстью, вызывала в нём известное сочувствие, как если б на её месте оказался он сам. И вся апокалиптическая поэма Элиота «Бесплодная земля», наполненная библейскими и дантовскими аллюзиями, так или иначе говорит об этих пагубных последствиях чувственности, одним из которых, безусловно, является духовная смерть. И всё же, этих двух поэтов роднило обращение к наследию английских поэтов-метафизиков, как в случае с тем же Набоковым. А во многом это было обусловлено и тем, что такие поэты, как Э. Марвелл и Д. Донн, удивительным образом умели совмещать в своём творчестве совершенно противоречащие друг другу идеи, т.е. мастерски владели искусством «сочетать несочетаемое», как раз благодаря тому единству чувству и мысли, которым обладал сам великий флорентиец.