Савва Крупский

2018-02-14 20:15:33

Дураки и дороги

Цікаве, Думки вголос, Різне

"Джек жив и в добром здравие, берегись, как бы он не умер у тебя в руках!" Присказка к древней игре, в которой дети по очереди передают друг другу горящую куклу "Джека". У кого в руках она потухнет - тот проиграл. Колесо фортуны очень опрометчиво выбирает маршрут. Так, закатится оно в вечную мерзлоту, примнёт снег, а вокруг - вышки, а впереди - тупик. Это потому, что водитель умер, или запил, или умер от того, что запил. Оседлал фортуну и поехал. Жаль только брошенных в жерло дров. Тот, кто построил Колесо, сделал его, по своим, неисповедимым причинам одноместным. Вот и получается, - катится оно одиноко, как батискаф плавает в чёрном и ледяном Океане. На такой глубине даже прожекторы освещают лишь пару метров впереди. Впрочем, зачем светить дальше? Запас хода есть по всем трём плоскостям. И вот сидит Он в кабине, ещё не умер, но почти запил. Темно, холодно вокруг, одиноко. Как будто ради забавы, скребётся батискаф по дну. Тут друзья, которые научились жить без света. Отвергли фотосинтез и кучкуются вокруг горячей копоти Черных курильщиков. Курение, в отличие от алкоголизма, не портит репутацию. Иногда, сквозь этот дым на дне виднеются останки былых хозяев Океана. Огромные скелеты давно вымерших, морских динозавров. Найти такой подарок из прошлого всегда приятно. Обрящет Он и возрадуется: "- Смотрите! Смотрите же! Это же мой, мой скелет, смотрите, какой он огромный, какой древний и величественный, видите? Это скелет моей Матери, и на нем я воздвигну свой дворец и памятник ей! И чтоб все, все его увидели, устрою в самом теплом её месте жерло: откуда все вышли, туда и уйдёте! И будут глаза её гореть на тысячи вёрст вперёд, и назовут их Вечным пламенем!" Но, никто не слышит. Лишь Погонофоры улавливают слабые колебания тем небольшим количеством щупалец, которое, все же, виднеется из их непроницаемых, уходящих на десятки тысяч лет под землю хитиновых трубок. Ей богу, одиноко и страшно одному в Океане. Уютно, конечно, в просторной и комфортабельной кабине без зеркал, под искусственным светом... Как Прометей, несёт Он по глубинам яркий огонь, вырывающийся из жерла парового двигателя. И страшно: ослабишь хватку на миг, отвернёшься, не проконтролируешь уровень давления и, словно совершая древний обряд инициации, взорвётся жерло, переродится в огне. Столько пара поднимется, до поверхности, и ветры разметают обугленные головёшки по всем континентам, где будут они одиноко лежать в таком качестве. Вот только жалко... Просто так вышло, трагическая случайность: Разумный наблюдатель - сторонний проект. Он сам собой получился, Незапланированный ребёнок, которого родители терпят лишь потому, что иначе как-то совсем уже неприлично. От рождения у Ребёнка есть два умения. Первое, - появилось случайно (одна из немногих хороших случайностей, и, точно, самая ценная из них), это - умение плавать. Второй способностью, свободой, наградили Ребёнка родители, потому, что без неё не бывает ответственности и наказания. Свобода, со временем, породила примат комфорта над традицией. Но блуждают, кто на что горазд, все по Океану, и лучше ничего придумать не могут, чем сказать: "- Я закончил, что дальше делать?" Но все вопросы, равно как и все упрёки и предложения по благоустройству, адресованные Океану, отражаются как от зеркала и возвращаются к задающему. Так самые мудрые решили, что он и вовсе мёртв, и, даже, что его и не существует в прямом смысле, что просторы его бесконечны не потому, что бесконечны, а потому, что мы бесконечно их открываем. Как знать, как знать... В конце концов, если что-то не отвечает нам, как можно с уверенностью утверждать, что оно не слышит, или, хотя бы, не слушает, не собирает громадную базу адресованных нами вопросов? Может, Океан, вообще, питается ими? Может, не хочет давать ответа, так как в вопросе больше нервного и мышечного напряжения, тело рассеивает больше тепла, которым он греется... Или потому, что не бывает вопроса без страдания, а, так или иначе, Страдания в Океане объективно больше, чем..., чем Другого, не так ли? Вдруг Страдание — это, вообще, – Системообразующее Океана? А, может, отражение и есть ответ, такой же тёмный и холодный как сам Океан, но, преисполненный его мудростью, существующий в рамках концепции непоколебимости установленных и чётко очерченных им самим границ греха, которые мы хотим если не стереть, то раздвинуть... Куда, получив в руки ключи от батискафа, ты его поведёшь? Ты ребёнок, который лучше всего умеет строить песчаные замки, на ощупь, в хтонической тьме. Как далеко, как глубоко ты понесёшь свой огонь, сколько дров ты сожжёшь, спускаясь все ниже, пока не найдёшь место для своего дворца? Зачем тебе дворец? Как долго твой разум будет ясным под треском металла, с каждым метром все больше и больше сжимаемом плотной и чёрной водой? Достигнув цели, вспомнишь ли ты, откуда пришёл? Если ты состоишь из вопросов, то не полон ли ты Страдания, как Океан? Что является Системообразующем тебя? Отвечаешь ли ты на вопросы, которые тебе задают, веришь ли в возможность ответа? Ты ребёнок, которому интересно, почему плывёт батискаф, но спросишь ли ты, почему летает птица? И, если ты умрёшь, как тебе дальше с этим жить?