Чонгук пошло усмехнулся , играя бровями и намеренно выделяя интонацией последнее слово, и Розэ задохнулась от возмущения от той похабщины, что только что вылетела из его грязного рта , но её щеки снова вспыхнули, ведь он... попал в самую точку.

Чертов Чонгук ! Неужели... он догадался?.. хотя, скорее всего, это было совсем несложно, ведь ее жадный оголодавший взгляд, что, как приклеенный, скользил по его великолепному спортивному телу , не заметил бы только слепой, поэтому... сама виновата.

Розэ бросило в жар от одной только мысли об этом, а брюнет тем временем не отводил глаз, глядя на неё жгучим и таким же откровенно пожирающим взглядом, и она внезапно поняла, что для него уже давно не являлось тайной то, что она сходит по нему с ума.

Но произнести это вслух было равносильно смертному приговору, поэтому Розэ попыталась взять себя в руки и, нервно передернув плечами, с самым невозмутимым видом, на который только была способна, произнесла:

— Что ты выдумываешь ? Не говори ерунды.

— Ерунды? Я более чем уверен, что это вовсе не ерунда, мамочка, — насмешливо протянул брюнет, снова называя её этим ненавистным словом и неторопливо и бесшумно подходя ближе, словно хищник, крадущийся в высокой траве и выслеживающий свою новую жертву.

Чонгук обожал бесить ее подобным образом, ведь их разница в возрасте была просто смехотворной, и подобное обращение только лишний раз подчеркивало его откровенное пренебрежение и презрение к ней, так как он даже не собирался скрывать, что считал ее просто содержанкой его отца, красивой, но пустоголовой куклой, что годилась лишь для постельных утех.

Скрипнув зубами от злости, Розэ тем не менее приказала себе не реагировать на его выпады и направилась к холодильнику , чтоб хоть чем-то оправдать свое присутствие на кухне. Открыв дверцы, она уставилась на его содержимое , хотя о еде сейчас вообще не думала, ведь все её мысли занимал находящийся рядом с ней горячий засранец, регулярно доводивший ее до белого каления... и одновременно возбуждающий настолько, что всего от одного мимолётного взгляда на него у неё пересыхало во рту, а между ног наоборот становилось невыносимо влажно. После того, чему она стала невольной свидетельницей вчера ночью, секса с Чонгуком хотелось так, что это рвало крышу, и находиться с этим горячим высокомерным красавчиком в одной комнате становилось все опаснее с каждой минутой, тем более, что объект её вожделения и влажных горячих фантазий затеял непонятную ей игру.

— Ты думаешь, я не вижу, как ты на меня смотришь? Да ты просто течешь от меня, детка... Наверняка, даже сейчас уже мокрая… — хрипло шепнул Чонгук ей на ухо, незаметно подобравшись вплотную и обдавая изящную шею девушки горячим дыханием, отчего по её спине побежали мурашки, а соски мгновенно затвердели, отчётливо проступив сквозь тонкую ткань халата. А затем его руки уверенно легли ей на талию, с силой сжимая и притягивая ближе к стройному горячему мужскому телу, и Розэ вздрогнула, с трудом приходя в себя и понимая, что нужно срочно остановить затеянную им опасную игру.

— Что ты несёшь? Совсем с ума сошел?! — прошипела девушка, выворачиваясь из его рук.

Но Чонгук не дал ей ускользнуть, вновь притягивая её к себе и теперь прижимаясь к ней сзади всем телом, и Розэ задохнулась судорожным вздохом, ощутив, как его твёрдый крепкий член прижался к её ягодицам, и с трудом подавила желание прикрыть глаза и откинуть голову ему на плечо, борясь с мгновенно охватившей все тело слабостью и жаркой истомой.

— Разве я не прав, Розэ? — вкрадчиво мурлыкнул Чонгук, бесстыдно прижимаясь к ней вплотную и неспешно потираясь стремительно наливающимся возбуждением членом об упругую попку девушки, скользя руками выше и жадно сжимая её грудь сквозь тонкую ткань халата , нарочно задевая пальцами затвердевшие соски, с головой выдававшие её возбуждение, и удовлетворенно улыбнулся, услышав её судорожный вздох, — Ты же едва не облизываешься, глядя на меня... Зачем отказывать себе в удовольствии? Если так хочешь, чтоб я тебя трахнул, достаточно просто попросить…

Услышав это, Розэ замерла в его руках, покрываясь мурашками с головы до ног от его хриплого вкрадчивого голоса, ставшего вдруг невероятно глубоким, дыша часто и неровно и чувствуя, как трусики все больше намокают, пока его длинные пальцы дразняще сжимают и оттягивают набухшие соски, жадно и совершенно бесстыдно сминая ее грудь и лишая голову всех приличных мыслей. Крепкие бедра Чонгука все настойчивее прижимались к ней сзади, а горячие губы уже скользили по её шее, и Розэ не понимала, как допустила это, но его самодовольный тон подействовал на неё, как ледяной душ, и она наконец оттолкнула его, резко развернувшись и испепеляя его взглядом.

— Как же я тебя ненавижу! — выплюнула девушка, на самом деле вложив в эту фразу далеко не все чувства, что испытывала к нему, но Чонгук лишь усмехнулся, словно видел ее насквозь, совершенно не задетый её словами, и вновь притянул её к себе, жарко выдохнув ей в шею и играючи лишая всякой воли к сопротивлению:

— Сомневаюсь, детка... Ты можешь лгать себе сколько угодно, крича о ненависти ко мне, но твоё тело не лжет...Ты хочешь меня... Признай это.

Розэ рвано выдохнула и сжала его руки, сомкнувшиеся вокруг нее стальным капканом, но с её губ не слетело ни единого звука--- и это стало лучшим подтверждением его слов. Блондинка ощутила, как он улыбнулся ей в шею, дразняще--- медленно скользя по ней приоткрытыми губами, и шепнул:

— Видишь, сладкая?.. ты молчишь... А значит... Я прав...

И Розэ не смогла ему возразить. На самом деле, она почти выпала из реальности от того, что он творил с ней одними лишь губами и хриплым шёпотом, а ведь он даже не прикладывал совершенно никаких усилий для того, чтоб околдовать ее и окончательно подчинить себе, и девушка чувствовала, что ещё немного --- и она просто растечется безвольной лужицей у его красивых длинных ног. Но то, что он прошептал ей на ухо, задевая мочку горячими губами, буквально вышибло из ее лёгких весь воздух, а вся кровь , что была в ее теле, резко прилила к лицу от пошло --- развязного, но безумно искушающего:

--- Хочешь мне отсосать?..

У Розэ резко ослабли ноги, почти перестав ее держать, но упасть ей не грозило, ведь ее по --прежнему крепко держал за талию этот развратник, вовсе не собираясь отпускать , и, так и не дождавшись ее ответа, брюнет обхватил сильными пальцами её руку , прижатую к его груди, и уверенно потянул вниз, накрыв ею внушительный бугор в своих штанах.

Розэ испуганно дернулась , словно никогда прежде не держала в руках мужской член, но Чонгук не отпустил, не позволил отстраниться даже на сантиметр, накрыв ее руку своей и прижав ещё крепче , и с его приоткрытых губ слетел хриплый стон.

Это было...чертовски горячо. И его размеры... Потрясали даже на ощупь.

Но Розэ уже была сыта по горло его пошлыми намёками и откровенными провокациями и прекрасно понимала, чего он добивается , поэтому, наконец очнувшись от того сладкого дурмана , в который он ее погрузил так легко , с силой толкнула его в грудь, выпутываясь из его хватки , и процедила сквозь зубы:

— Иди нахуй!

Подбирать выражения не было ни сил ,ни желания, ведь все, чего ей сейчас хотелось , это побыстрее убраться отсюда, пока не стало слишком поздно.

Но, похоже, она уже опоздала.

И осознала это сразу же, как только попыталась обойти его, но Чонгук преградил ей дорогу, уперевшись рукой в стену над ее головой и вновь нависая над ней.

— Ого, как мы заговорили… а все это время прикидывалась такой приличной благовоспитанной леди из высшего общества... Хотя я сразу понял , что на самом деле ты просто шлю...

Но договорить ему не позволила звонкая пощёчина, отпечатавшаяся на его щеке, и голова Чонгука дернулась в сторону, а Розэ ощутила, как покалывает ладонь от удара, в который она вложила все свое презрение к нему. Она даже почувствовала вспышку злорадного удовлетворения, наконец поставив этого зарвавшегося засранца на место, но ее радость продлилась совсем недолго, ведь немного опешивший скорее от неожиданности, чем от боли брюнет с силой дёрнул ее на себя и, обхватив за талию, прижал к себе так крепко, что Розэ не могла даже вздохнуть.

--- Любишь драться ? Что ж... так даже лучше... Строптивые кошечки всегда самые сладкие ...--- хищно оскалившись, промурлыкал Чонгук, глядя на ее губы враз потемневшим и откровенно... голодным взглядом. И Розэ поняла, что крупно попала. Но, как всегда, с опозданием.

А ещё она понимала, что надо срочно делать отсюда ноги и ближайшие пару дней( а лучше недель) не показываться Чонгуку на глаза, но ещё более отчётливым было осознание того, что теперь он не отпустит ее так просто.

Но Розэ не была бы собой, если бы выказала перед ним хоть малейшую слабость , поэтому, гордо вздернув подбородок и глядя прямо в потемневшие штормовые глаза младшего , процедила сквозь зубы:

--- Отпусти. Меня. Немедленно.

Но, похоже... Звёзды сегодня были не на ее стороне.

Ответом ей была лишь темная порочная улыбка и сильные руки, сомкнувшиеся на ее талии, как кандалы .

---- Не так быстро, малышка. Оказывается, мне нужно научить тебя хорошим манерам ... Поэтому... Сначала на хуй сходишь ты, причём на мой, — хрипло шепнул Чонгук, похабно усмехаясь , и прижал девушку к стене своим гибким стройным телом.

Розэ потрясенно уставилась на него, все ещё надеясь , что ослышалась, и уперлась ему в плечи, возмущённо зашипев:

— Ты что творишь?! Совсем сдурел ?! Отпусти!!!

Но Чонгук лишь усмехнулся, обхватывая её за бедра и властно притягивая ближе, буквально вжимая в себя и задирая и без того короткий халат ещё выше.

— Ну — ну, детка. Не надо строить из себя недотрогу. Я ведь прекрасно знаю, чем вы с папочкой занимаетесь по ночам у себя в спальне... А еще... я знаю, что он тебя не удовлетворяет, иначе ты бы не смотрела на меня такими голодными глазами...

— Чонгук, ты что, спятил? Прекрати сейчас же! — Розэ снова попыталась вырваться, уже не на шутку испугавшись, но от его близости и жара его шикарного спортивного тела ноги предательски ослабли, и ее бросило в дрожь, но уже вовсе не от страха.

— Прекратить ? Что-то мне подсказывает, что ты вовсе не хочешь, чтобы я прекращал ...и я остановлюсь не раньше, чем докажу тебе, что могу ... оттрахать тебя намного лучше, чем мой отец... — хрипло мурлыкнул Чонгук , наклоняясь, и жадно впился в приоткрытые от возмущения девичьи губы, властно сминая их грубым поцелуем, заглушая все её слабые протесты.