Чонгуку хотелось остаться с ней.

Безумно хотелось.

Остаться и... повторить прямо сейчас. Причем, не один раз.

Но, удовлетворив так давно мучивший его голод, и уверенный, что она теперь никуда от него не денется, он все же заставил себя развернуться и, оставив обессиленную Розэ приходить в себя, направился наверх, чтоб принять душ, всю дорогу до своей спальни усмехаясь, как довольный сытый кот.

От надменной ледяной королевы не осталось и следа.

На самом деле, молодая мачеха оказалась такой горячей штучкой, что младший Чон теперь прекрасно понимал, чем она зацепила его папашу.

Собственно, она и ему понравилась с первого взгляда, более того, он хотел ее с самого первого дня их знакомства, но прекрасно понимал, что эта хрупкая фарфоровая куколка для него --- табу, и от этого бесился ещё больше, всю свою злость и раздражение вымещая на ней же --- непосредственной их виновнице.

Виновнице его помешательства.

Он так долго сходил по ней с ума, отчаянно желая обладать той, на которую не имел никаких прав, что уже всерьез подумывал о том, чтоб действительно съехать из родительского дома или и вовсе уехать из страны, лишь бы быть подальше от нее, а оказалось, что и она... хотела его не меньше, иначе не позволила бы ему всего того, что только что произошло между ними.

И черт... Как же это было ахуенно.

У брюнета до сих пор сладко ныло в паху, плечи саднили от оставленных ее ногтями кошачьих царапок, а все тело ломило после невероятно бурной разрядки. И он понимал, что секс с Розэ стал для него самым настоящим... откровением .

Да, именно откровением, по- другому он не мог назвать то, что чувствовал, пока она отдавалась ему с таким самозабвением, словно... Всю жизнь об этом мечтала.

Словно всю жизнь... ждала... только его.

И он тоже... ждал... хоть, наверное, и не отдавал себе в этом отчёта, ведь у него никогда не было недостатка в сексе, а перерыв между его ночными секс---марафонами составлял максимум три дня, ведь желающих прыгнуть к нему в постель всегда было предостаточно.

Собственно, он и пустился во все тяжкие по возвращении домой лишь с одной единственной целью --- выбросить из головы ту, кого так отчаянно хотел и, по злой иронии судьбы, не мог иметь.

Но это утро... стало откровением для них обоих.

Кто бы мог подумать, что вместо завтрака он получит такой сладкий десерт? А ведь спускаясь утром на кухню после жаркой ночи с очередной легкодоступной шлюшкой, имени которой даже не запомнил, Чонгук даже не рассчитывал на такой сумасшедший секс с той, что так долго сводила его с ума своей надменностью и неприступностью, но растаяла, как лёд на солнце, стоило ему лишь прикоснуться к ней.

Он снова усмехнулся, входя в свою комнату, и, на ходу раздеваясь и швыряя штаны прямо на пол, пошёл в душ, включая тёплую воду и думая о том, какой откровенно затраханной выглядела Розэ после того, что он сделал с ней. Затраханной, растрёпанной, но все ещё невероятно желанной и... просто сногсшибательной.

И, похоже, ей определенно не хватало именно того, что он ей дал.

Что мог дать только он.

Её сладостные стоны все ещё звенели у него в ушах, заставляя член снова твердеть, все больше каменея от воспоминаний о том, как податливо она изгибалась в его руках, подставляясь под его ненасытные горячие губы и сумасшедшие рваные толчки.

Он словно озверел и совершенно себя не контролировал, вбиваясь в ее хрупкое изящное тело с такой яростью и остервенением, словно желал наказать за то, что так долго мучила его и не давалась в руки.

Чонгук вовсе не был идиотом, которым иногда прикидывался, если ему это было выгодно, и давно заметил, какими глазами Розэ смотрела на него, когда думала, что он не видит, и прекрасно понимал, что престарелый муж вряд ли мог удовлетворить такую молодую, красивую и темпераментную женщину, как она. А в том, что она была именно такой, он не сомневался.

Ему в какой-то степени даже льстили её жадные восхищённые взгляды, и он часто намеренно разгуливал по дому раздетым, чтоб лишний раз подразнить её и довести до белого каления.

Но Розэ, к ее чести и его удивлению, держалась невероятно стойко, не давая мужу ни малейшего повода усомниться в ее верности.

Ни малейшего...

До сегодняшнего утра.

Брюнет усмехнулся, смывая подсохшую сперму вместе с её соками со своих крепких бёдер, и при воспоминании о том, какой узкой и влажной она была и как сильно сжимала его внутри, сладко постанывая и впиваясь ноготками ему в плечи, в паху снова стало горячо, а член запульсировал, поднимаясь и твердея. Розэ сама так бесстыдно насаживалась на его ствол, что ему оставалось лишь придерживать её за бедра, направляя её движения и шлепать по соблазнительной упругой попке, пока стонущая под ним блондинка хрипло шептала:

"Ещё... Быстрее... Глубже..."

В конце концов , желание заполучить его в свою постель оказалось сильнее её моральных принципов.

Парень довольно усмехнулся, понимая, что теперь у него в руках были неопровержимые доказательства её легкодоступности и беспринципности, которые он, разумеется, вовсе не собирался предъявлять отцу, но Розэ об этом знать было вовсе не обязательно, пока он сам с ней не наиграется, а Чонгук всегда был азартным игроком и с лёгкостью был готов поставить на кон абсолютно все, когда чего-то действительно хотел.

И теперь он хотел ее... в своей постели... каждую ночь...

И уже знал, как этого добиться .

А у его сладкой малышки не будет иного выхода, кроме как принять его правила игры и подчиниться им.

От одних только мыслей о том, что сделает с ней этой ночью, Чонгук глухо застонал, ощутив, как мгновенно отозвалось тело, и член снова заныл и встал колом, и, прижавшись лбом к прохладному стеклу душевой кабинки, парень с силой сжал напряжённый ствол у основания, принимаясь водить по нему рукой и размазывая по головке выступившую от возбуждения смазку, с трудом сдерживая хриплые стоны и уже представляя, как вгоняет ноющий от возбуждения член в сладкий податливый рот стоящей перед ним на коленях Розэ, и её мягкие губы обсасывают головку, пока она смотрит на него этими огромными, широко распахнутыми глазами, а ее язычок скользит по стволу, очерчивая каждую венку.

Чонгук ускорил темп, вжимаясь в собственный кулак и тяжело дыша от охватившего все тело возбуждения, и от этих пошлых картин, нарисованных его услужливым воображением, сперма вновь стремительно прилила к головке, бурно выстреливая наружу и тут же смываясь тёплой водой, льющейся на него сверху, и парень прикрыл глаза, облизывая пересохшие губы и часто, тяжело дыша, пытаясь прийти в себя. Похоже, эта маленькая чертовка околдовала и его, но он знал верный способ избавиться от этого наваждения. Он просто будет трахать её до тех пор, пока она ему не надоест, прямо за спиной у папаши, а потом... потом будет видно.