Прошло всего полчаса после прихода старшего брата, но Розэ казалось, что минула целая вечность с тех пор, как они лениво целовались с Тэхеном, а спустя пару минут уже ...безумно трахались втроём, удовлетворяя ненасытную похоть, неизменно пробуждавшуюся каждый раз, когда они оказывались в одной постели.

Потная, обессиленная, затраханная до полуобморока , но полностью удовлетворенная даже не один раз, девушка и вовсе не хотела открывать глаза, чувствуя, как Чонгук лениво целует её грудь, а Тэхен лёг рядом и, повернув к себе её голову, приник к губам неожиданно нежным поцелуем. Розэ улыбнулась, зарывшись в мягкие тёмные волосы на затылке младшего брата, все ещё чувствуя в себе член старшего.

После того, как в её постели появились эти красавчики, множественные оргазмы стали нормой. И её мальчики никогда не оставляли её неудовлетворенной, заставляя кончать от своих губ, пальцев и членов по нескольку раз за ночь. Иногда доходило даже до того, что обессилев, она умоляла их остановиться, не в состоянии больше выносить сладкую пытку.

Чонгук особенно долго любил её мучить, доводя до безумия губами и языком, но не давая кончить, пока она не начинала умолять его трахнуть её.

Тэхен же был более чутким и покладистым и всегда выполнял все её прихоти в постели.

Хоть братья и были очень похожи внешне, но по характеру разительно отличались.

Сильный, властный и привыкший подчинять себе Чонгук и мягкий и осторожный Тэхен , любивший нежить её долгими неспешными прелюдиями, прежде чем перейти к главному.

— Было круто, не так ли, малышка? — усмехнулся старший и, наклонившись, жадно поцеловал Розэ в припухшие губы.

Она кивнула, рассеянно улыбнувшись и не доверяя собственному голосу, охрипшему от стонов.

— Ладно, теперь можете и дальше миловаться, а я в душ, — бросил Чонгук , поднимаясь, и скрылся за дверью.

— Тебе понравилось? — тихо шепнул Тэхен , ложась рядом и укрывая её покрывалом, а затем мягко поцеловал в щеку.

Обычно спрашивать такое не требовалось, ведь ей всегда нравилось все, что они делали с ней в постели, но Тэхен все ещё ждал ответа, внимательно глядя на неё, и Розэ кивнула, погладив его по щеке.

— Конечно понравилось, Тэ. Зачем спрашиваешь, если сам прекрасно знаешь ответ ?

--- Просто хотел услышать это от тебя, -- он поймал её руку и поцеловал в ладонь, неотрывно глядя в глаза сестры с мягкой удовлетворённой улыбкой, отчего она неожиданно смутилась, чувствуя, как жар приливает к щекам, словно это и не она только что пошло стонала под ним, выгибаясь, как кошка, навстречу его толчкам, чтоб ощутить член брата как можно глубже , и умоляя, чтоб он не останавливался. Она уже давно перестала смущаться от подобных разговоров, ведь в постели братья творили с ней такое, что даже стены в спальне краснели от стыда, но от этого хотелось не меньше. И жажда чувственных наслаждений всегда перевешивала, вытесняя остатки смущения и здравого смысла, когда она оказывалась в постели вместе с этими двумя шикарными разгоряченными мужчинами, готовыми доставить ей неописуемое удовольствие, ничего не требуя взамен, кроме полного послушания и доверия.

Розэ никогда не думала, что это будет так сладко — подчиняться им в постели, ведь в обычной жизни за пределами спальни она постоянно дерзила братьям, нарываясь на грозное рычание и ощутимые шлепки по заднице, если им удавалось её поймать. Но в постели она неизменно становилась покладистой и ласковой, послушно раздвигала ноги и была готова ублажать своих любимых мужчин всю ночь напролёт.

Однажды родители улетели на научную конференцию, и их не было целую неделю, и весь дом был в их полном распоряжении.

От воспоминаний о том, что эти два разнузданных самца творили с ней, трахая во всех мыслимых позах, которые предлагала Камасутра, низ живота неизменно начинал пульсировать и сладко ныть, а оттого, что больше не нужно было сдерживать стоны, пока два огромных крепких члена выбивали их из неё вместе с дыханием, становилось ещё слаще.

Казалось, в доме не осталось ни одной горизонтальной поверхности, на которой её не раскладывали братья, ублажая губами и языком и заставляя терять голову от запретных горячих ласк.

Розэ сама себе поражалась, не понимая, как допустила все это, и когда их недетские игры зашли так далеко, но этот омут затягивал с каждым разом все глубже, и не было никаких сил сопротивляться сладкому греху, да и желания тоже.

Она никогда не задумывалась о том, кого хотела видеть своим первым, но когда Чонгук сам проявил инициативу, поняла, что и не желала бы, чтоб на его месте оказался кто-то другой, например один из её незрелых одногруппников, которые даже целоваться не умели и не интересовались ничем, кроме компьютерных игр.

В их первый раз старший брат тоже был властным и настойчивым, не давая сопротивляться и смущаться, но непривычная нежность тоже плескалась в его потемневшем от желания взгляде, и он ни к чему её не принуждал, просто заставил признать, что она тоже хотела его, а затем дал ей желаемое без лишних вопросов и сожалений.

Розэ и сейчас ни о чем не жалела... кроме одного. Того, что Чонгук , похоже, уже наигрался в совратителя невинных девственниц и, обучив её всему, что знал и умел в постели, начал скучать, все чаще ища развлечений на стороне и не ночуя дома, а в университете она теперь постоянно видела его в компании незнакомых девиц, что так и висли на нем, а слово «благопристойность» и вовсе было им незнакомо.

Розэ давно хотела поговорить с Чонгуком и все выяснить, или сказать, что больше не позволит обращаться с собой, как с одной из его шлюх, но вместо этого они все так же продолжали время от времени трахаться, и когда член старшего оказывался в её теле, орудуя в нем так же умело, как и его язык, затыкавший ей рот и заглушавший готовые сорваться возражения и вопросы, не давая думать и превращая её в задыхающуюся от стонов нимфоманку, она снова забывала обо всем, позволяя ему доминировать и наслаждаться, позволяя ему брать её, в очередной раз оставляя обессиленной и покорной, со сладкой улыбкой на губах, ведь такого удовольствия, которое она испытывала в постели с опытным и страстным Чонгуком, никто не мог ей доставить.

Он всегда был таким, брал, что хотел, не церемонясь, и ни у кого не спрашивал разрешения, а уж тем более не собирался выслушивать отказы от собственной сестры.

С Тэхеном все было по — другому. Казалось, что с тех пор, как она сама затащила его в постель, осмелев настолько, что это больше не казалось чем-то неправильным, он стал относиться к ней с каким-то особым трепетом, которого не было раньше. Она когда-то читала в одном из модных глянцевых журналов, что обычно парни боготворят свою первую девушку, и похоже, у Тэхена все именно так и было.

Розэ, безусловно, любила младшего брата, но его трепетность и нежность её иногда забавляли, ведь она и соблазнила его исключительно из любопытства, желая опробовать на нем свои женские чары.

Но эксперимент не просто удался, а превзошёл все её ожидания. И если поначалу Тэ ещё пытался образумить слетевшую с катушек старшую сестру, то вскоре сдался и даже сам перехватил инициативу, ведь и сам хотел её не меньше.

Розэ давно заметила, как он на неё поглядывал украдкой, как жадно его взгляд скользил по её телу, прикрытому лишь полотенцем, когда она направлялась из душа в свою комнату, как он смущался и отводил глаза, когда она по утрам расхаживала по кухне в одной футболке, едва прикрывавшей бедра, под которой не было бюстгальтера.

И, устав от нерешительности младшего и ясно читая в его поведении плохо скрываемое влечение, в один из вечеров Розэ решила действовать.