«В комнате царили тишина и полумрак. Сквозь огромное круглое окно-иллюминатор, будто маленькие светлячки проникали блуждающие огни ночного города, но не проникали звуки. Совсем. Рей наблюдала за развернувшейся снаружи сюрреалистичной кибернетической картиной современного и многофункционального города. За стеной проливного бледно-алого дождя просматривались очертания массивных, испещрённых идеально ровными линиями, выемками и выступами, жилых сооружений. С правой стороны пролегала закрытая шестиполосная эстакада. Главная магистраль. С левой – бесконечный лабиринт однотипных, безликих трущоб. Вытянутая вверх, исчезающая в алом чуть светящемся тумане громада идеально ровного бетона, металлоконструкций и нищеты. Там и тут в черноте переливались и мерцали искусственные огни, неоновые вывески, голографические рекламные билборды. В этой части комплекса, даже с высоты почти ста с лишним метров всё ещё не было видно неба из-за чего снаружи почти всегда преобладала тьма. Квартира Рей находилась не в самом благополучном районе и всего лишь на двадцать девятом этаже. Во времена, когда вся поверхность земли уж давным-давно превратилась в выжженное поле золы, огромное значение имеет насколько высоко над пепелищем ты можешь позволить себе жить. Двадцать девятый этаж, разумеется, был лучше пятнадцатого или десятого, или не дай бог первого… и всё же недостаточно. В жизни Рей многое с самого её рождения было «недостаточным». Однако она не жаловалась, не пеняла на судьбу и не пыталась отыскать виноватых. Свалить корень всех проблем на кого-то со стороны. «В том, что с нами происходит виноваты только мы сами…» Она несла эту установку с гордо поднятой головой даже сквозь горький смог, алый туман и вечно ниспадающий пепел Рубикона – нижнюю часть колоссального сооружения, одного из величайших достижений человеческой расы, гигантского городского комплекса именуемого Рондо. Комплекс был поделён на так называемые: Низ, Центр и Алмазный пик. Каждый в зависимости от своего статуса, положения в обществе, материального благосостояния, но чаще происхождения занимал свой сектор. В Центре обитали жители со средним или немногим выше среднего достатком, обычным положением и разными сферами деятельности. От обслуживающего персонала до узкопрофильных высококвалифицированных специалистов. Центр являлся сосредоточием бурлящей и переливающейся всеми оттенками и красками жизни города. Главным органом, обеспечивающим для здешних обитателей тот образ существования, к которому они привыкли. Алмазный пик – поднебесная Рондо. Завораживающий и прекрасный, однако слишком недосягаемый для большей части жителей Комплекса. Там находились сильнейшие и богатейшие мира сего. Те, кого каждодневно и ежесекундно обслуживал Центр. Своеобразный божественный Олимп, где по слухам можно было встретить сверхсуществ, уранидов – потомков титанов, полубогов, миров, а возможно, и истинных Богов. Рей не верила этим слухам. Даже несмотря на то, что ей лишь пару раз за всю жизнь довелось побывать в Центре, не говоря уже об Алмазном пике. Равно, как не верила она и в Богов. Мир, будущее которого с самого начала предопределило человечество, едва ли заслуживал ещё больших наказаний в виде всемогущих Богов. Человек стал венцом творения, он же низверг собственную обитель в пучину хаоса. Но ещё большей причиной не доверять глупым суевериям и сплетням для Рей был сам факт того, где и в каких условиях она провела свою жизнь. Низ или Рубикон – являлся жестоким и тёмным местом.»

«Окружающий мир сотрясается и переворачивается с ног на голову. На короткое мгновение в глазах темнеет, в ушах поселяется пугающая тишина, и все внутренние процессы организма замирают. Я перестаю существовать… Будто системная ошибка в коде, которую, наконец, отыскали в бесконечном однообразии единиц и нулей, а затем лёгким нажатием нескольких клавиш стёрли. Спустя какое-то время тот же мир встречает меня агрессивной стойкой приготовившегося к смертоносному прыжку хищника, разъярённого огненного монстра. Когда в глазах проясняется, центральная нервная система пробует оценить обстановку, понять: всё ли в порядке с телом. Звенящую тишину в ушах сменяет противный писк окутанный непробиваемым вакуумом. Обнаруживаю себя лежащей на сырой траве, кажется перемешанной теперь с землёй. Жутко ноет затылок. Большим усилием я поднимаюсь и сажусь, провожу ладонью сзади по волосам – кровь. Много крови. Пытаюсь подняться на ноги, но мир внезапно раскручивается бешеной центрифугой, и я снова падаю. Слух постепенно возвращается, и я слышу мощный шум, треск и чей-то крик… Всё-таки поднимаюсь, согнувшись пополам, выставив руки над землёй как дополнительную опору, то и дело готовая снова упасть. И только сейчас обонянию удаётся поймать стойкий запах гари, палёной плоти, кажется, что пороха и ещё чего-то кислого. Дом, который ещё несколько секунд назад был красив и гармоничен в своём исполнении с окружающей природой, полыхает адским огнём. Вернее… это уже даже не дом, развалины. От них в небо уходит густой столб чёрного дыма. И снова чей-то крик. Озираюсь по сторонам, судорожно пытаясь найти источник, а когда нахожу – застываю в ужасе. Из преисподней, объятое языками пламени, последними силами пытается выползти… чёрное обугленное нечто. Не удерживаю сдавленный вскрик и тут же затыкаю его собственной ладонью, потому что с правой стороны доносятся выстрелы. Очередь глухих хлопков. Взгляд шарит по залитой буйством жёлтых и оранжевых красок территории перед полыхающим домом, находит несколько тел. Возможно, без сознания, а возможно, и мёртвых. Ещё одна неразборчивая чёрная фигура на фоне буйствующего ада поднимается с земли, держась за голову. Мозг предлагает подойти и помочь, а внутренний голос панически кричит: «Нужно бежать! Вали отсюда!»» «ИНТРО» Элен Рейв

«— Ты как? — Лёнька подлетает ко мне с такой обеспокоенностью, словно я действительно попала в ДТП. Под КамАЗ, судя по всему… — Нормально, — язык вернулся. — Чё вылупилась? — мудак затягивается, выпускает дым через ноздри и выбрасывает окурок в сторону. Козёл, урна рядом стоит! — Собирай своё барахло и топай отсюда, — негромко добавляет этот ушлёпок, после чего кивает на кипу у меня под ногами. Затем разворачивается, убирает руки в карманы пальто, и сам утопывает к уже знакомому мне «мерседесу». Иномарка стоит неподалеку от здания вуза. На тротуаре, кстати. А мне всегда казалось, что тут стоянка запрещена. Для кого-то, видимо, нет. Чувствую, как внутри начинает закипать несколько запоздалое чувство злости. Сжимаю кулаки. Что это было вообще?! Какого чёрта он со мной так разговаривает?! Словно я пустое место. Да мы даже не знакомы! ВОТ! Что и требовалось доказать: мудаки они и в Африке мудаки. А то «обходительные и весёлые…» Поднимаю с крыльца упаковку с цветными карандашами и фиксирую цель прямо по курсу. — Алён… — с опаской бурчит Лёнька. — Мо-ожет не стоит? Но я его как будто не слышу. Мне уши заложило. От ЗЛОСТИ! Замахиваюсь и что есть духу швыряю упаковку прямо в голову этого хама. Эх, не быть мне снайпером. Чуть-чуть скривила. Вот самую малость! Карандаши просвистели в нескольких сантиметрах возле головы белобрысого и с силой шлёпнулись о стекло «мерседеса». Стеклу-то, конечно, ничего, а вот карандашам досталось. Но сейчас не об этом… Белобрысый останавливается, задерживает внимание на машине, а затем медленно оборачивается. — Ты о*уела? — тихое и очень страшное. Вокруг присутствует некоторое количество студентов. И все смотрят на нас. Нашли, блин, представление! — А вот теперь самое время сматываться… — ошалело бубнит Лёнька и дёргает меня за рукав куртки».