— Сижу на качелях и почему-то боюсь, мысли в голове тянут вниз, и я почти срываюсь, хвастаюсь за край, голова падает на колени и из глаз текут слёзы, а музыка в наушниках глохнет. — Смотрю фильмы и говорю себе, что никогда не станут таким, как главный герой. Наркоманом, алкоголиком или тварью. А после просмотра начинается паника, ибо чувствую себя, словно в чужой комнате, в чужом доме с чужими стенами, которые давят. И сам становлюсь как персонаж или, по крайней мере, начинаю об этом молится. — Пытаюсь писать стихи, как раньше, но больше не могу. Рифма не идёт и сюжеты давно устарели, потому что в голове они смысла больше совсем не имеют, словно старые фотографии с лицами тех, кого ты не знаешь, а может и просто забыл, да не суть. Рассказы тоже не получаются, ведь слова сплетать не так просто, как мысли, замкнутые где-то глубоко в голове, что разрывают мой мозг и пробиваются в душу, после чего будто бы выключают за окном свет. — И рисовать разучился, глаза стали неживыми, руки слишком странными, забыл как выглядит человеческое тело и губы, потому что мне страшно смотреть на людей. Да и карандаши ломаются, словно не хотят, чтобы я что-то смог, ради чего-то снова хотел жить, ведь это очень сложно. — Музыка тоже давно не помогает, потому что слушаю только грустное. От весёлого тошнит и утопиться где-то в болоте тянет, в одном из тех, где мы как-то с ней чуть не утонули, боже... И опять вспоминаю, потому что все песни о любви. — Не могу спать, потому что во снах какая-то ерунда и старые лица, но я не могу вспомнить этого по утрам. Помню, раньше молился, чтобы что-то видеть ночью, закрывая глаза, а сейчас это стало моим проклятием, таким же, как потеря любимой памяти, важных воспоминаний и всех людей, что были когда-то рядом. — В общем, ничего не могу, никак не отвлечься, всегда будет страх и грусть, какие-то странные чувства и эмоции, и истерики, и боль от запястий искусанных, от ног избитых... Всё будет также впредь, потому что я выпустил жизнь из под контроля, и теперь осталось лишь терпеть и плакать... Плакать и плакать, лить слёзы сутки напролёт, ведь всё безнадёжно... — А безнадёжность убивает.