если умереть от простуды в начале осени-норма, это единственное, что во мне остается от сапиенса хомо.

Я всегда боялся сойти с ума и не заметить этого. Наверное, самый великий закон подлости во Вселенной заключается в том, что ты всегда будешь сталкиваться со страхами лицом к лицу. Всегда неожиданно, словно перед тобой открываются двери лифта. Никогда не знаешь, что увидишь за ними. Увидев же то, чего подсознательно уже даже ждал, проваливаешься внутрь себя. Ты не любил, ты преследовал. Не притуплял боль, а убивал себя. И это все годами, годами в глазах других, годами в твоей слепоте. Слова заканчиваются, начинаются таблетки, злость и бесконечное одиночество. Ты уже не различаешь сон и реальность, забываешь, что было пару минут назад и как звали твоего лучшего друга в школьные годы. Ты отшучиваешься, говоря, что все будет в порядке, когда кто-то (очевидно, ради приличия) спрашивает, как самочувствие. Все, чего тебе и правда хочется-спать. Всегда хочется только спать. У меня уже не болит, я закрываю глаза и засыпаю. А вы уходите.

Солнце спускалось за горизонт, забирая с собой всю дневную суету, разукрашивая небо огненными красками. Во дворе стоял сладкий, даже приторный, запах цветов, которые то и дело покачивались от дуновения слабого летнего ветерка. Еще несколько минут, и солнце совсем скрылось за горизонтом. Тихо. Обычно над городами почти не видно звезд, но если долго всматриваться в небо, они будто появляются из ниоткуда. Только что перед тобой был лишь серый кусочек неба, но вдруг она... Блестит. Через пару секунд еще одна,и еще. И вот, перед твоими глазами уже сияют мириады звезд, как на полотне усеянном стразами. Наверное, вся проблема в том, что в городе люди привыкли смотреть себе под ноги и не видеть дальше собственного носа. Погруженные в панцирь из своих переживаний, вечно угрюмые, задумчивые, они снуют по давно уже выученным маршрутам изо дня в день. Если подойти к кому-нибудь в толпе и спросить, когда он в последний раз наблюдал за завездами, то, скорее всего, услышишь задумчивое молчание, или того хуже, монолог о нехватке времени. Меня всегда тянуло за пределы Земли. В детстве казалось, чтобы попасть в космос достаточно просто сильно захотеть. Каждую ночь, лежа в своей постели я смотрела в окно, из которого всегда было видно луну, и представляла, что вот-вот вспорхну над кроватью и полечу в небо. Представляла, что трогаю звезды руками (они казались мне такими же маленькими как и на небе), они обязательно были мягкими и пушистыми, светились нежным серебряным цветом. И я подлетаю то к одной, то к другой, лавирую между ними, а они мне мигают. Я представляла и представляла, но космос был все так же далек от меня. Когда я стала немного старше, мама рассказала о космонавтах. О тех смельчаках, бороздящих просторы такого любимого мною космоса. Мама говорила, что стать космонавтом очень сложно, что они имеют крепкое здоровье и сильны духом. Я слушала, и с каждым ее словом понимала, что во что бы то ни стало стану космонавтом. Поделившись с мамой своей мечтой, заметила, что ее губы улыбались, но в глазах пробивалась печаль. Тогда я не понимала почему, но с прошествием лет узнала, что многие дети мечтали стать космонавтами. Наверное, в маме тогда грустил космонавт, который никогда не дотронется до своих звезд руками.