Теперь дорога без Яна стала жутко унылой, мы с сопровождающим просто приезжаем из города в город, из страны в страну - Латвия, Литва, Польша - все не важно, прежних красок не осталось. Как будто кто-то взял и отключил веселья, поставив рубильник в положение "уныния и тоски", этим вот унынием я и делюсь теперь с Полей, а она (следует отдать ей честь) всячески меня утешает и пытается сагитировать на лучшее расположение духа. Представьте себе, какой стала бы моя жизнь если собрать всех кого я потеряла по той или иной причине вместе, я была бы самым счастливым ребенком на планете! Но, увы, так не бывает. Сопровождающий мой, молчаливый парень лет 25 на вид, и он действительно молчит всю дорогу, когда конечно не предлагает мне выпить чаю или перекусить на остановке, а так слова из него не выдавишь. Он предпочитает греть уши в своих огромных наушниках. А сколько всего можно было глянуть тут с Яном, мы с ним, наверное, месяц добирались до Украины, нашим темпом путешествовать. Ведь в каждом городе, где проходит пересадка, наверняка есть куча всего посмотреть, а сколько пляжей налёжанных нами! Ух! После нескольких попыток вызвать своего сопровождающего на разговор, отбрасываю эту затею навсегда. Пусть сидит себе! На одной из пересадок замечаю душевые, и как же меня тянет освежиться в прохладном душе! Я сообщаю о своем желании этому провожатому, выслушав мою просьбу, он идет со мной и оплачивает мне душ. Стоя под душем мне становиться лучше, усталость смывает и кажется, что вот-вот вялость моя тоже смоется водой, но, увы, этого не происходит. Выхожу взбодренная, но с таким же плохим настроением, мы следуем на следующий автобус. Я то дремлю, то залипаю в окно, за которым пейзаж постоянно меняется, неизменен только мой молчаливый спутник. Так всеми правдами и не правдами мы доезжаем до Польско-Украинской границы. С въездом в Украину приходит чувство, что вот-вот должно что-то произойти, хорошее или плохое я не знаю, вообще почти всю дорогу меня сопровождает чувство нереальности происходящего, как будто это все и не со мной происходит, а с другой девочкой, за которой я наблюдаю со стороны. Кажется, тут в Украине войны и нет, атмосфера спокойствия царит тут, возможно это все обманчиво, но пока едем по западной ее части, как будто все в полном порядке. Уже ближе к Киеву начинают встречаться обгорелая боевая техника. Блок постов по пути не перечесть, на некоторых нужно останавливаться, на некоторых нет, но общая атмосфера по пути довольно спокойна. Но все же это не та Украина, которая была до 24го февраля, изменения не только визуальные, но еще и настроенческие, в воздухе витает боевой оскал, предназначенный каждому чужаку, пришедшему к ней с мечом. И вот мы уже в Киеве, он тоже изменился, стал взрослее и опытней, боевые шрамы украшают его, предавая довольно угрожающий вид, и если бы Киев принял форму пирата с исполосованным оккупантом лицом и огромной саблей наперевес, уж поверьте - такой пират был бы грозой всех существующих морей и океанов.

Вокзал. Мы сходим с автобуса, и вдруг в толпе я вижу его. Это мой отец! Он тоже ловит меня взглядом пока я пробираюсь к нему через толпу. На нем форменная одежда цвета хаки, он идет мне на встречу и улыбается, в улыбке этой столько облегчения и нежности предназначенной только мне. Добираюсь до него и обнимаю со всей своей силы, прямо запрыгиваю на него, не ожидая пока он присядет. Я на нем, реву, толком ничего сказать не могу. Он тоже прижал меня к себе и шепчет, что уже было, подумал, что никогда меня больше не увидит. Я сейчас ничего не могу ему объяснить, но это и не важно, ведь я дома, а времени на разговор у нас будет еще предостаточно. Я только неразборчиво бормочу, что думал он погиб, этот рашист говорил, что убил тебя, папа, я так горевала, и по тебе и по маме. Я тебя очень люблю. - и все это я проговариваю по кругу, как будто какую-то мантру или заклинание. Чуть погодя он берет меня за талию и отводит немного от себя со словами - Дайка на тебя погляжу хоть!

Да я все такая же - бормочу захлебываясь слезами, я. Да ты что! - восклицает он. Значит, мне показалась, что ты уже совсем взрослая стала, как только ты умудрилась за столь короткое время так вымахать?! - добродушно и весело добавляет он. Чем же там интересно на россии кормят маленьких детей, что они так быстро вырастают! - заканчивает он. Я все еще заикаюсь от слез, поэтому все, что я не произнесла, превращается в несъедобную кашу из важнейших слов. Да ладно тебе, успокойся, ведь взрослая уже - пытается утешить он. Но этот до боли знакомый голос которого я уже давно не слыхала и уже и не надеялась услышать только подпитывают мое счастливое рыдание. Так продолжается еще минут 5 или 10 или же целую вечность, да все равно, это сейчас не важно! Всматриваюсь в это родное лицо, как много свежих шрамов оставила на нем эта проклятая война, но все же оно такое же красивое и родное, а если кто не согласен, то я его кровный враг на всю жизнь. Когда эмоции немного стихают, я оборачиваюсь и ищу глазами позабытого провожатого, но его нигде не наблюдается. Просто ушел и правильно сделал, хоть он и не был разговорчив, все же чувствую долю благодарности к нему, жаль, что не удалось сказать это ему лично. Отец берет меня за руку, и мы идем в ближайшее кафе, там он заказывает себе стейк с запечённой картошкой и пиво, а по моей просьбе цезарь с такой же картошкой и пока мы сидим в кафе, начинается и моя повесть. Рассказываю я все произошедшее со всеми подробностями, не умалчивая про Яна, Полю и всех остальных. После того как расправляюсь с едой, заказываю фирменный их десерт и продолжаю свою повесть. Иногда отец задает уточняющие вопросы, а когда ему интересна та или иная персона он спрашивает в плоть, до фамилии и отчества. Так для себя он выясняет, что жила я в доме человека, который убил его, но не совсем, тот поспешно удрал, подумав, что со мной уже все кончено, но скромной длины ножниц не хватило, чтобы задеть жизненно необходимых органов. Да и бил он в спешке и куда придется, поэтому вышло то, что вышло, будь он хоть немного последователен, этими ножницами можно было и прикончить. Но к счастью этот парень спешил куда-то! - улыбаясь, проговаривает папа. Хотя куда можно спешить в поле-то? - театрально озадаченным голосом добавляет он.

Теперь я ввожу в курс того что случилось с дядей Егором после моего отъезда. Ну, хоть что-то он в своей жизни сделал правильно! - имея в виду военкомат, смеется он. Так вот и протекает наш разговор, плавно подводя нас к отелю, где остановился отец. На улице звучит сирена тревоги и отец замечает что я, наверное, и вовсе забыла, что это такое. Еще он добавляет, что это тут происходит постоянно, так же как и прилеты, порой, конечно, паузы случаются, но ненадолго. Мой рассказ о путешествии мной проделанном льется до самой ночи, а когда этот источник почти иссяк, отец делиться планами на счет меня и бабушки с дедушкой. Он хочет отправить нас в Европу. Но пап - вступаю на эмоциях я - неужели я приехала оттуда сюда, чтобы опять с тобой расстаться?! Но я все равно не смогу быть постоянно рядом - начинает он - я постоянно в разъездах и на операциях, то в тылу то на фронте, меня постоянно кидают то сюда то туда, поэтому если вы даже и останетесь тут, мы будем, видится не часто, да и переживать я буду постоянно как ты тут, а там ты будешь в безопасности, и я буду спокоен что в дом ваш не прилетит снаряд или тебя не заберут снова и этот раз может быть последним. С одной стороны он конечно прав, но с моей стороны я скучала и хочу видеть его каждый день, каждую минуту! Так а сейчас тогда что делать - спрашиваю я- когда мы отправимся к бабушке с дедушкой или они сами сюда приедут? отец говорит что они уже собраны и завтра с раннего утра у них поезд сюда, а отсюда мы уже все вместе, кроме него конечно, выедем в Польшу, там и будет наше прибежище на ближайшее будущее. Я спрашиваю есть ли у него инсайдерская информация по поводу того на сколько долго продлиться эта проклятая война. На что он только пожимает плечами. Еще его очень интересует "этот мой Ян" как он теперь любит его называть. Я рассказываю про Яна все, ничего не утаивая от взора отца (ну может быть, пара эмоций которые я испытала с Яном и ускользает от него), и я прямо чувствую, как отцу нравиться этот загадочный молодой человек все больше и больше. Когда ни будь вы точно познакомитесь - заключаю в конце своего рассказа я. Хотелось бы - признает отец- больно уж заинтересовала ты меня этим своим Яном. Пора спать -объявляет отец и отправляет меня в соседнюю комнату его номера- все мы сегодня заслуживаем хорошего сна и плотного размышления над всем произошедшим. Расстилаю кровать, как же круто после этих всех дорог почувствовать себя дома и лечь на мягкую пастель, а не ютиться на автобусном сидении, которое к слову снова нависло надо мной как угроза. Ну, хоть появляется возможность вернуть Яна, при условии, что он вспомнит обо мне и позвонит. А если нет, то будет очень грустно, даже не знаю, сколько это может продлиться. Беру телефон, открываю сообщение от Поли и читаю всяческие утешения, после благодарю и пишу, что вернулась домой, и какой сюрприз меня ждал тут по приезду.