Кажется, к машине подходили сотрудники милиции. Они разговаривали с главврачом и с остальными. Но суть вопросов и ответов ускользнула из понимания. Состояние более или менее нормализовалось только на следующий день. Леся проснулась с дикой головной болью и невыносимой тошнотой. Должно быть это из-за гниющих трупов... Боже, как это отвратительно.

Первым кого она увидела это был доктор. Затем медсестра. Они разговаривали о чем-то, но заметили, что пациентка пришла в себя, переключились на нее.

– Доброе утро, – произнес мужчина, разворачиваясь лицом к кровати, – Как самочувствие?

Зомбы! Кровожадные мертвые лица, жаждущие свежей крови...

- Очень плохо, - медленно и тихо ответила Леся, - Голова болит. И тошнит... У меня...

Смерть! Массовые убийства. Конец Света! Зловоние. Зомбы!

– У вас сотрясение, – закончил за нее врач, – Череп целый, наружу только гематома. Внутри всё хорошо. Так что осложнений не должно быть.

– Вы делали рентген? — почему-то взглянула Леся, наконец осозная, что находится в больнице.

– Конечно. Пока вы были без сознания. Только не рентген, а МРТ. Нам же нужно было выяснить как обстоят дела.

Леся кивнула. Повезло, что за дело взялись хорошие врачи. Некоторые могли бы просто положить пострадавшего человека на койку и забыть до утра. А там что будет, то будет.

Медсестра времени не теряла, уже поднесла таблетку и стакан с водой.

– Выпейте вот, – сказала она.

Леся покорно приняла угощение и осушила стакан. На секунду подумала, не проводят ли эти люди над ней какой-нибудь эксперимент. Вдруг эта таблетка превратит ее в зомбы. Если это так, то... Это уж слишком. Хватит. Нечего втягивать в реальность образы из непритомности. Это ничего не отличает от пациентов больницы, в которой она работает.

– Сейчас вам нужен отдых, – продолжал доктор, – Сегодня еще побудете у нас, может и завтра. Но если все будет хорошо, пойдете домой. Но желательно, чтобы вас кто-то забрал. Самостоятельно не советую.

– Родители на машине заберут, – ответила Леся, – Надо бы только им позвонить.

– Позвоните, – глядя в журнал, сказал врач, – А пока отдыхайте.

Леся не стала возражать. Ей было так плохо, что ни о чем не хотелось думать. Только сон и ничего больше. Правда засыпать страшновато. Периодически девушке приходится убегать от усадников Апокалипсиса и вырываться из лап смущенных зомбы. Однако организму не прикажешь, сон берет свое.

Лесю разбудил шорох. В палате была медсестра. Она поправляла штору, чтобы яркий дневной свет не резал глаза. Очень предусмотрительно. Очи сейчас очень светочувствительны. Хотя уже не так как при предыдущем пробуждении. Леся отметила, что голова болит значительно меньше. И тошнит уже не так. Кожа на руках не изменила цвета на зеленый, а ногти не превратились в когти. Значит, пока все хорошо. Она не превращается в зомбы.

– Вы проснулись, – заговорила женщина, – Очень хорошо, а то к вам пожаловали неожиданные посетители.

Неожиданные? Кто бы это мог быть? Родители?

— Врач запретил приблизиться к вам. И дал вам полное право отказать. Хотя эти мужчины очень настойчивы.

Мужчины? Неужели главврач и…

— Милиция, — закончила медсестра, — требуют разговора с каждым уцелевшим. Как ваше самочувствие? Можете говорить?

Леся прислушалась к себе и осторожно кивнула. Поговорить с милицией ей хотелось. Правда, что она им скажет? Голова пустая. Там только один звон и никаких полезных сведений о происшествии. Все события остались из-за пеленой боли.

Через три минуты в палату вошли двое мужчин в форме. Это немного взволновало. По виду были серьезно настроены. Кажется, они точно доведут дело до конца. Уверенность от них так и прет. Что чувствовалось невербально. Леся заставила себя успокоиться. В конце концов, она же не виновата в происшествии и как потерпевшую ее должны только опросить.

— Здравствуйте, — мягко, но уверенно произнес милиционер.

Второй просто поздоровался, давая возможность первому продолжить свою речь.

- Китчак Олеся?

- Да, - Леся сказала тихо, - Вы, наверное, хотите...

— Вы простите нас за резкое появление, — перебил он, — но чем раньше у нас будет информация, тем быстрее мы сможем разобраться и приказать виновных в происшествии.

– Я понимаю, – усміхнулась Леся, – И с радостью помогу.

Но как помочь, если постоянно думаешь только о зомби? Для начала нужно отвлечься. К примеру, разглядеть гостей внимательней. К тому же девушке нравились мужчины в форме. Будь то военные или милиционеры, мундир делал их более отважными на вид. Форма вызывала даже какое-то возбуждение. Рядом с таким мужчиной кажешься защищённым. А этот, кто заговорил первым, еще и красавчик. Голос красив и выглядит приветливым. Леся невольно начала смущаться под его внимательным взглядом. Другой не такой симпатичный и все время отводил глаза. И выглядит уж слишком серьезным и сосредоточенным. Хотя тоже ничего…

– Я останусь здесь, – важно заявила медсестра, – Мне нужно следить за пациенткой. Если вы не против, то…

– Не против, – отмахнулся красавчик и задумчиво посмотрел на Лесю, – ответьте на несколько вопросов.

– Конечно, – Леся кивнула и почувствовала боль на ключице. Должно быть ушиб.

– Вы работаете медсестрой?

– Не совсем. Я больше как няня. Сиделка, если быть точнее. Иногда уборщица. А вообще образование у меня медицинское.

– Вы помните, что произошло?

По телу пробежался холодок. Толпа зомбы, жуткие кровавые картины на стенах и душераздирающие крики попавшихся в лапы оживших мертвецов.

— не совсем, сдавленно ответила Леся, обдумывая следующие слова. Что ответить мужчинам? Что было по сути? Что послужило причиной того безобразия? И почему лики мертвецов постоянно всплывают перед глазами? Где грань реальности и того кошмара, который привиделся в беспамятстве? И в беспамятстве ли? Впрочем, в разговоре все должно стать известно.

– Вы в порядке? – окликнула медсестра, – Вы способны вести беседу?

Девушка подняла взгляд. На ее лице застыл страх. Милиционеры не давили. Они словно и не замечали каких-либо перемен на лице опрашиваемой. Спасибо им за это. И медсестре спасибо, что не бросила в эту минуту. Присутствие медработника успокаивал. В случае ухудшения самочувствия должен же кто-то встать на ее сторону и выпроводить ретивых блюстителей порядка.

– Да, – вдруг отозвалась Леся, – Все нормально. Я помню только то, что поднялся шум в больнице. Я как раз выходила на улицу и там…

Ее глаза забегали в разные стороны. Память затуманена, но кажется что-то немного прояснялось. Леся поникла.

- Возник шум. По всей больнице. Я спрашивала рассмотреть, но… не помню. Где-то разбивались стекла. Крики… ужасные крики.

– По какой причине выходили из помещения?

– Подышать воздухом, – неуверенно ответила Леся, – И по телефону поговорит… Но не помню даже кому звонила. Или мне звонили?

Она поискала глазами телефон, но не нашла.

– Я так испугалась, – продолжила она, – Не знала, что происходит и что делать не знала, но… Побежала… Хотела позвать на помощь. А потом сверху что-то свалилось. Было очень больно. И все. Все что я помню о том... в ту ночь.

Красавчик в форме сделал записку в блокноте, задумался на секунду и сказал:

– Вас нашли на улице, рядом с оконной решеткой, и перенесли в машину скорой помощи.

- М-м, - Леся потупилась в окно. Почему рядом, а не под ней?

– С вами в салоне были люди, – не останавливался красавчик в форме, – помните кто? Вы приходили в себя? В машине. В скором.

Леся сперва напряглась, вспоминая мутные картины, но потом быстро ответила:

– Да, конечно. Дмитрий Юрьевич, наш главврач и еще двое...

Кажется, с ними что-то случилось. Что? "Вспоминай!" – мысленно приказывает себя Леся. Беркут! Там был беркут. Они успокаивали бунт.

– Вы хотите сказать Юрий Дмитриевич? – уточнил милиционер, – Кузьменков.

- Да, - Леся потянулась рукой ко лбу. Голова разболелась, – Простите. Юрий Дмитриевич. Верно. Главный врач. Кузьменков.

– Ничего. Скажите точно, кто еще был.

– Эм-м. Был один пациент. Как его? Коля. У него фамилия еще смешная. К... к... Ах да, Судьба. Коля Судьба. Забавное сочетание слов. Хорошо запоминается.

Милиционеры переглянулись, а Леся в этот момент вспомнила, как он вертелся на месте и постоянно что-то говорил. Что-то невнятное.

– А третий?

— Да… Третий… Третий. Он молчал. Точно не помню его лица. Кажется, какой-нибудь санитар. Высокий... Сильный. Я его только раз увидела в полный рост, когда он выходил из машины.

Что же произошло? В машине скорой помощи была паника. Коля орал как ненормальный. Он был вне себя от страха...

Лесю затошнило. От напряжения и волнения травма головы настойчиво дала о себе знать. Мыслительный процесс наотрез отказывался запускаться. Что-то мешало. Страх, стресс и сама травма. Сложно было вспомнить, но все-таки что-то всплыло.

– По нам открыли огонь, – быстро произнесла она, – Ну может не по нам… А-а-э-э... Еще возле больницы. Коля закричал. Я думала его ранили. Но он кричал на водителя, заставлял его уезжать. Начиналось что-то страшное... Хотя, вероятно, оно уже давно началось.

– И вы уехали?

– Да. Но недалеко. Нужно было дождаться остальных медиков, как я понимаю. Кажется, да... А потом, не помню, сколько времени прошло, помню, что стояли долго. Я часто засыпала. А потом приехали какие-нибудь здоровые ребята. Они как-то так разговаривали... странно. С акцентом. Не помню. Понимать все с трудом получалось. Голова кружилась... И вообще... Было очень плохо.

Леся прерывисто вздохнула. Милиционеры переглянулись. Красавчик сделал записку в блокноте и готовил уже следующий вопрос.

– Он уехал с ними, – вдруг вспомнила она и тут же добавила, – Юрий Дмитриевич.

– Хм, – переосмыслил что-то красавчик, – А Судьба с сообщником?

– С сообщником? — Леся невольно ухмыльнулась. — Прям как… преступники.

Она перестала улыбаться. Милиционеры были холодны и суровы. Им не до шуток. И они, похоже, действительно не просто так интересуются Судьбой и тем вторым.

– Судьба пациент, – напомнил красавчик, – Беглый. И он должен быть изолирован. Второй, скорее всего тоже беглец. Его личность пока не установлена. И мы считаем, что они оба опасны, как и все сбежавшие пациенты.

Леся вздохнула. Опасные? Они убегали от угрозы. Вместе с Кузьменковым. С ней они были заботливыми. И Юрий Дмитриевич с ними нормально общался. Об этом она и напомнила милиционерам, на что они пробормотали что-то нечленораздельное и сменили тему.

— Можете опознать кого-нибудь из тех, кто подходил к скорой помощи? - спросил красавчик.

Леся понимала, что ей не хотят всего рассказывать и потому не стала настаивать. Все эти действия не укладываются в ее голове. Хотя, чему здесь удивятся? Пациенты ошалели и напали на персонал больницы. Судьба и тот второй вполне могут быть опасными. Эй откуда знать обратное? Нельзя этого исключать. Нельзя исключать и то, что убийства могут не кончиться. Раз не все пациенты задержаны, значит дело усложняется.

– Олеся? - позвал красавчик.

– Ой, – опомнилась она, – Простите, задумалась. Что вы говорите?

— Узнать сможете?

– А, тех странных? Я не уверена, но, может быть, если увижу, то вспомню.

Молчаливый до этого милиционер недоверчиво посмотрел на напарника и отрицательно покачал головой. Ему не казалось это хорошей идеей? Удивительно.

— Хм, — поджал губы красавчик, — Мда… Фото несёт очень отрицательный оттенок.

Он посмотрел на медсестру, словно спрашивая у нее разрешение. Леся бегло прошлась глазами по окружающим людям и остановилась на молчуне и его папке, которую он собрался раскрыть.

– Что? — недоумевающе спросила медсестра.

– На фото мертвецы, – объяснил красавчик.

Леся ощутила холодок на спине. Кого-кого, а мертвецов рассматривать ей сейчас не хотелось. Но если это необходимо для следствия, то можно и пересилить себя. В конце концов, что она да медик такой, если испугаются фотографии трупов?

– Показывайте своих мертвецов, – тяжело вздохнув, произнесла Леся, удивляясь своей решимости.

Молчаливый извлёк из папки несколько снимков и повернул к Лесе. Её тут же снова бросило в холод. Смотря на бледное лицо мертвеца ей показалось что сердце останавливается. Казалось что она была уже готова к этому, но… Зомби… Зомбы! Они ведь там были. Или нет? Да… Да! На фото настоящий зомбы… Или просто труп?

Леся с не малыми усилиями взяла себя в руки и заставила успокоиться. Через несколько секунд она наконец-то смогла хладнокровно рассмотреть изображение. Носатый, губастый, с большими бровями, на щеке недавний порез острым предметом.

– Нет, – Леся покачала головой.

Молчун показал следующий снимок. Лицо мало чем отличалось от первого. Третий, четвертый, все были на одно лицо и все мертвы.

— В первый раз вижу.

Пятый снимок заставил задуматься.

– Стойте. Можно? – Леся протянула руку.

Милиционер передал фотографию. Потом, чуть подумал, протянул все остальные. Леся уважительно разглядела пятого мертвеца и снова пролистала предыдущих. Она уже не волновалась, в ней разыгрался какой-то азарт. Преступники должны быть наказаны и этому нужно помочь. Даже если помощь заключается в просмотре фотографий мертвецов.

— Вот этот похож на того, что с Юрием Дмитриевичем разговаривал, когда подходил к скорой. Вот какой-то еще… кавказец что ли.

– Турок.

– Ну… – Леся пожала плечами, – Не важно. Он похож. И он мертв… Что это значит? Кто их убил? О Боже! А Дмитриевич как? Вон хоть цел?

Милиционеры нахмурились. Молчаливый собирал снимки обратно, а красавчик взвешивал мысли. Леся начинала выходить из себя. Да они должны ее опросить, но и на вопрос хоть один ответили бы. А то получается игра в одни ворота.

— Ну, скажите же. Что с Кузьменковым?

– Убит, – холодно ответил красавчик.

— Мы полагаем, что это сделали Судьба и его соучастник.

Сердце заколотилось так, что головная боль усилилась, а палата как-то неожиданно закружилась. Стало нехорошо. Даже в ушах зашумело. Но резкий запах амиака вернул ее в чувство. Медсестра с беспокойством колотилась над ней, щелкала пальцами перед носом и привлекала внимание.

– Олеся. Олеся! Вы меня слышите? Всё хорошо?

– Угу, – застонала она, – Голова болит.

Медсестра вернулась к ожидающим милиционерам и сказала:

– Думаю на сегодня хватит. Пациенту нужен отдых.

Красавчик понимающе кивнул и махнул напарнику, приглашая его покинуть палату. Молчун согласился, но задал последний вопрос:

– Может, вы что-нибудь еще помните? Что-то, что могло бы нам помочь скорее раскрыть дело.

Леся прикусила нижнюю губу, всматриваясь в пустоту. Она перебирала то, что появлялось в голове, но ничего подходящего для следствия не было.

— Простите. Пока не знаю. Каша в голове. Меня… сильно потрясла новость о Юрии Дмитриевиче. Мне не верится. Но… он же уехал с этими нерусскими. Коля оставался со мной. Как?

Они не ответили. Но поблагодарили за помощь.

– Если что-то еще вспомните, пожалуйста позвоните нам, – произнес красавчик, – Я оставлю свой телефон.

Он грациозно, не спеша, словно хотел дать возможность Лесе разглядеть его, подошел ближе и положил визитку на тумбочку. Потом улыбнулся и попрощался. Леся ухмыльнулась ему в ответ, невольно представляя интимные сцены с ним. Китель на его обнаженном теле, в руках дубинка и пистолет... на ней его фуражка, а на одной руке болтаются застегнутые наручники…

Сексуальные фантазии могли разыграться не на жару, но громко хлопнувшая дверь прервала волнительный момент неприятным отзвуком в черепе. В палате осталась медсестра. Она уважительно смотрела на пострадавшую и крутила в руке квадратный листочек для заметок. На ее лице читалось сострадание.

– Как ваше самочувствие? – спросила она. – Седативного дать?

– Спасибо за заботу. Да, дайте, – ответила Леся, – А вообще легче или нет… не знаю. Когда голова болит перестанет, и тошнота пройдет, вот тогда будет легче. Но для этого оно и сотрясение. И благо что не перелом черепа.

– Благо, – согласилась медсестра и подошла к тумбочке. Достала оттуда таблетки и передала их Лесе, – рассасывала.

Леся кивнула и в следующую секунду отправила таблетку под язык. Снова вспомнились зомбы. Надо постараться о них не думать, а то их ужасные виды заставляют волноваться. Юрий Дмитриевич, Коля... Так что все-таки произошло? Почему его убили? И самое главное, что произошло в больнице? Почему пациенты взбунтовались?

– Постойте, – попросила Леся, увидев, что медсестра отошла к двери.

Женщина остановилась.

– Послушайте, – продолжила Леся, – Мне... Нормально я чувствую себя. В плане... Короче, голова болит, да, но я в силах принять правду. Ту, которая на самом деле. Если вы что-нибудь знаете? Пожалуйста.

Медсестра согласно кивнула, чем дала понятиям, что готова пойти на встречу.

– Скажите, что произошло. В голову лезут самые дурацкие домыслы и я не в силах их остановить. Лучше уж узнать, поволноваться и успокоиться. Я такая по натуре, пока не узнаю, не успокоюсь.

"Хороший аргумент" - сама для себя решила Леся.

- И может на "ты"? Мы вроде ненамного отличаемся по возрасту.

Медсестра ухмыльнулась и кивнула. Она все еще стояла у двери держась за ручку, но уходить не спешила.

– На самом деле мало что известно. Это ведь все произошло сегодняшней ночью. Вся информация поверхностная, а органы, как видите, не особо торопятся что-то рассказывать.

— Но ведь люди что-то говорят? - Леся наверняка знала, что "сарафанное радио" должно было раструбить о происшествии на весь район. К тому же в больнице сплетни распространяются быстрее чем где-нибудь, — скажите мне как коллеге.

Медсестра не сразу начала говорить. Сначала обдумывала слово. Видно, что он не хочет волновать пострадавшую больше, чем надо.

– Говорят, что в стенах психушки произошло нечто мистическое. Ваши больные, вроде бы, стали одержимыми и напали на всех остальных, кто не был подвластен… э-э…

Она резко замолчала. Ей было неловко говорить, потому что она не верила в предрассудки тех, кто получил травму в том месте.

– Кому? – насторожилась Леся.

Она вдруг вспомнила Гошу. Санитара. Вместе работали в одной смене. Он часто говорил, что если Бог хочет приказать, то он оставляет разум. А еще часто упоминал о конце света, говорил, что мир уже на грани. И не равно время, скоро что-то начнется. Или уже началось? Зомбы апокалипсис?

— Кому не подвластен?

– Дьяволу, – скептически ответила женщина, – Но как мне кажется, это все страхи. Я думаю, что инцидент послужил каким-нибудь бандитским прикрытием. Никакой мистики, просто кто-то хотел что-то скрыть. К примеру, подпольную деятельность в больнице. Ты знала? У вас работали э-э-э… как их назвать… Ну, бандиты, короче говоря. А точнее люди, работающие на них.

Леся покачала головой. Зачем бандитам работать в психиатрической лечебнице? Разве что продавать психотропные вещества наркоманам. Ну да.

– Звучит как-то фантастически, – проворчала она, – Будто фильм какой-то.

– Ну. Фантастика здесь в том, что никогда ничего подобного не происходило на моей памяти. Психи принимали лекарства и спокойно сидели в своих палатах.

— По моему тоже, — согласилась Леся, про себя отметил, что медсестра, похоже, работала в психбольнице когда-то. Но говорить об этом не представляло интереса. Леся хотела знать больше о происшествии и о людях, которых она знала, – Да, а чем же все там кончилось? Как остановили их? Псих...

Медсестра сделала глубокий вдох и отошла от двери. Слегка стиснула губы и через секунду ответила более тихим голосом:

– Здесь у нас лежит один из беркутов, которые зачищали больницу. Мужчина сломал ногу в драке... И получил огнестрельное ранение. Короче говоря, от него я узнала, что психов особо не жалели, когда они начали вырываться наружу. Стреляли в поражение.

- Погодите... Огнестрельное ранение? У беркута?

– Да. Ваши революционеры умудрились обезоружить нескольких бойцов. И даже кого-то из них убили. В общем, была перестрелка. Все серьезно.

Леся вдруг отчётливо вспомнила как по корпусу скорой помощи стучали пулы, во время выстрелов.

— А может, бандиты стреляли? - Предположила Леся.

– Может, – медсестра пожала плечами, – В итоге кого пристрелили, кого повязали. Уцелевших пациентов перевозят во вторую клинику и там они наблюдаются под строгим режимом.

Леся облизала губы и нервно их искусала. Ей хотелось задать вопрос, ответ на который хотелось узнать еще давно, но было страшно. Но сейчас, кажется, подошел момент, когда стоит его озвучить.

– Кто-нибудь, кроме меня… – Леся запнулась, – …выжил? Мои коллеги...

– Да, – спокойно, но со скорбью, ответила медсестра, – Несколько человек. Но они находятся в тяжелом состоянии. Не всем посчастливилось оказаться снаружи. Многие погибли... Мне жаль.

Снова это давление в грудь. И в горле. Слезы режут глаза. И так плохо, так холодно…

- Жаль их, - ломаным голосом произнесла Леся, - И не совсем понятно…

– Преступления никогда не понятны с первого раза. Я думаю, все прояснится.

– Угу. Вот только главврач мой… Я не думаю, что его убили то, о ком говорят эти, – Леся кивнула на дверь, – Они нормально общались. Я ведь была в машине. Пусть всего не помню, но…

Медсестра подошла поближе, слегка прикоснулась плеча больной и перешла на шёпот:

– Говорят его убили здесь. В терапии, на верхнем этаже.

– Как? – изумилась Леся, – И в этой больнице?

– Ой, – медсестра махнула рукой вверх, – Здесь такое происходило. Не хочу волновать, но на том этаже, где убили вашего главного, лежит только один пациент. И говорят, что прямо у него в палате это случилось. Зашли трое. Толстой такой, с бородой, ваш?

– Наш. Царство Небесное.

– Второй лысый, неприятный на вид. И здоровый с длинными патлами. Вылитые бандиты.

В голове четко рисовались виды тех, кто был с ней в машине скорой помощи. Батя, Судьба и волосатый здоровяк. Неужели они?

– Шли вместе. Именно к этому парню. Вон, кстати, в коме лежал. Пришли, значит, убили вашего… и ушли. А наш пациент пришел в себя. Представляешь? Вот как тут не верит в мистику. Но я не очень верю. Полагаю, что есть объяснение.

Леся слушала и видела себя. Такая же болтливая и не сдержанная. Хотя она старалась. Сразу не выкладывала все. А как начала, остановиться не смогла. Но все эти слова как-то странно звучат. Логики никакой.

– А что за пациент у вас такой?

– Я точно не знаю. Говорят, парень лет двадцати. Пожар с высокой температурой еще осенью. Инфекции нет, гормоны в норме. Но почему-то впал в кому и пролежал так до недавнего времени. Проснулся вот сразу, как только это пришли. Удивительно, очень странно.

– Происшествие в нашей больнице, – поняла Леся, – Отразилось и на вашей?

Медсестра кивнула и отошла от кровати.

– Тебя лучше отдохнуть, – сказала она, – Давай я еще одного успокоительного дам.

Леся кивнула и приняла еще одну таблетку. В этот раз она не думала, что над ней проводят эксперименты. Ей просто хотелось отдохнуть. И ни о чем не думать. Проспала весь оставшийся день и всю ночь. Утром, открыв глаза, она первым делом легонько пощупала голову. Шишка из головы никуда не делась, вокруг обстановка не поменялась, сон оказался просто сном. Вокруг нет зомби, и это было радостным моментом.

Леся поднялась с кровати и подошла к окну. Мир резал глаза, но это было приятно. Мир оставался еще тем же миром, каким он был до кошмара в психушке. С этой минуты начинается новая жизнь, – решила девушка. Никаких больше психлечебниц. Если двигаться по медицинской карьерной лестнице, то только в нормальной больнице.

Поглаживая себя по упитанным бокам, Леся вспомнила о телефоне, который был в ее халате. Нужно позвонить родителям. Где халат? Очи быстро обнаружили вешалку, где и обнаружилась вещь. Девушка, не спеша подошла к вешалке и запустила руку в один из карманов. Телефона там не оказалось, но зато пальцы идентифицировали свёрнутую пополам бумагу. Это оказалась выписка из дневника Ларисы Сергеевны, врача психиатра, с которой приходилось работать до инцидента. Оригинал этого текста, в свою очередь, был написан Цибой, одним из пациентов на церковном языке в момент обострения болезни. Какой смысл хотел вложить в эти сроки больной не ясно. Может его и нет, Леся просто хотела сохранить мысли уважаемого человека и обессмертить их, написал какой-нибудь рассказ. Для этого она часто перечитывала заметки врача и вспоминала все, что слышала о Киевской Руси из уст пациента, написавшего это. Есть ли теперь смысл в этом? Может быть, но пока что-то писать нет вдохновения. Хотя... Написать есть о чем.

"Интересно" - подумала Леся, - "Выжил ли он?"

Бывший главный врач внезапно заболел и стал пациентом собственной больницы. Он сильно изменился и стал сам не свой. Будто совсем другой человек. В зависимости от течения болезни он менялся. То лежал овощем и пускал слюны, то приходил в себя и говорил так много и так быстро, что при всем желании его было сложно понять. Правда в последние дни он вроде как даже пошел на поправку. Стал более адекватным. Начал понимать. Правда утратил память, но Лариса говорила это временное явление. Валерий Федорович однажды вспомнит все. А все эти разговоры о древней Руси - это всего лишь отголоски давних интересов. Может быть, когда-то, будучи ребенком, он был увлечён знаниями тех времен. Вот оно и всплывает в опустевшей памяти. Старики же лучше помнят то, что с ними происходило в давние времена, чем, например, месяц назад.

Леся подошла к раковине и открыла холодную воду. Хотелось смыть весь пережитый ужас несколькими движениями рук. Эти мертвые лица... Всадники... Если бы вода и правда смывала все зло. Но это уже вряд ли. С каждым прикосновением мокрых ладоней легчало лишь физически. Скорбь по погибшим еще надолго застрянет в сердце. А ведь еще даже неизвестно кто выжил.

— Грядёт конец, лапа, — снова возник образ Гоши и его не оптимистические слова.

Смотря в пустоту, Леся вспоминала как иногда даже посмеивалась над ним из-за его нежизнерадостных тем. Теперь все изменилось, она как никогда понимает его и то, что он хотел донести.

– Работая здесь, многое понимаешь, – говорил Гоша, – Всадники Апокалипсиса уже носятся по нашему миру. И здесь, у нас, это отражается безумием. Это вот всё, это Предвестники.