***

Ровно в девять за ней приехали на большом черном автомобиле. Двое незнакомых, крепких мужчин в военной форме встретили девушку у подъезда и провели его к транспорту. Леся очень взволновалась, увидев их. И присаживаясь на заднее сидение готова была даже обрадоваться тому болезненному следователю, потому как уже знала его, хотя и видела только раз в жизни. Но в автомобиле его не оказалось. Не было и того красавчика, который был первым собеседником в форме.

Всю дорогу Леся с опаской смотрела на незнакомцев и искренне надеялась, что эти люди и правда сотрудники СБУ, а не какие-нибудь похитители, которых хватает в настоящее время. И не те бандиты, которые были у больницы. Хотя эти не похожи. Выглядят по добросовестнее.

Как только автомобиль остановился, замки на пассажирской двери щелкнули. Этим тут же пользовался человек снаружи. Он поспешно дернул за ручку и попросил девушку выйти из салона. Леся послушно поднялась, но выходила неуверенно и с опаской, так как ее привезли не в привычное место. Перед ней было двухэтажное здание, фасад которого не внушал доверия. На ум снова пришла мысль, что эти военные вполне могут оказаться не темы, за кого себя выдают. Ведь перед этим все подобные встречи проходили непосредственно в официальном здании СБУ. А сейчас все так необычно. Хотя это может быть филиал. Или как они называют запасные корпуса?

Из-за своих сомнений Леся не выходила, а выползала из автомобиля. Ей было так страшно, что она на мгновение даже утратила контроль над собой. Зацепилась бедром о край корпуса автомобиля и чуть не упала. Но мужчина подхватил ее не хрупкое тело и помог удержать равновесие. Пухлые губки расплылись в улыбке, а глаза смущённо опустились вниз.

– Спасибо, – проговорила она, на миг забыв об опасениях, – Неловко как-то вышло…

– Пойдемте, – проговорил он и пригласительно протянул руку в сторону старого здания.

Леся глубоко вздохнула и сильнее сжалась внутри. Однако уклониться от гражданского долга не могло. К тому же все эти люди так вежливо себя ведут. И форма у них похожа на реальную.

Леся неуверенно переставляла ноги, шагая по незнакомому коридору с деревянным полом. Впереди и сзади шли сопроводители. Они всю дорогу были хмурыми и не разговорчивыми. Девушка несколько раз пыталась заговорить с ними, но они каждый раз либо отмалчивались, либо отвечали односложными ответами. Вот и сейчас Леся хотела спросить у мужчин по поводу не штатного места, но решила промолчать и отвлечься прислушиванием к стуку своих каблуков и скрипа старых досок. Ее шаги громко разносились вокруг, чего нельзя было сказать о тех, кто шел вместе с ней.

— Постой, — попросил впереди идущий мужчина, когда приблизился к одной из дверей. Открыл ее, наполовину скрылся за ней и что-то у кого-то спросил.

Леся вдруг вспомнила свой кошмар. Этот коридор уж очень похож на тот, в котором ее пожирали зомбы, что еще сильнее обеспокоило девушку. Леся даже начала оборачиваться, в поиске путей отступления. К сожалению, уйти от сопровождения невозможно.

– Проходи, – проговорил мужчина, вынырнув из-за двери. Он сделал это как-то резко и пугающе.

Или это только так казалось…

Леся пожала плечами, глубоко вздохнула и вошла в серый, хорошо освещённый кабинет, где за одним большим столом, с кучей бумаг, расположились трое незнакомых мужчин в форме. Как это очень смотрится. Они сидели рядом друг с другом и терпеливо ждали, пока девушка займёт свое место, напротив.

— Здравствуйте, — растерянно поздоровалась Леся, борясь со своими нездоровыми фантазиями, — Вы меня вызывали...

– Присаживайтесь, – резко ответил тот, кто сидел посередине. Неприятная внешность.

Леся кивнула и быстро поискала глазами место, куда можно было повесить куртку. В ближайшем углу, возле ряда табуретов, стояла трехногая вешалка. Все граждански, без никаких намёков на мошенничество. Вроде как можно расслабиться, но внутри было неспокойно. Девушка, стараясь не задерживать процесс, поспешила избавиться от верхней одежды, но внезапно повисла у вешалки, услышав чуть различимый двухголосый шёпот:

— Не верь им.

– Они не то, за кого себя выдают.

Леся вернулась к сопровождающему ее мужчине, но тот стоял не так близко, чтобы шептать. И смотрел в другую сторону. Тогда девушка с опасением покосилась на тень в углу, за самой вешалкой. Шепчущие стены? Вышел ли на свет тот, кто за ней следил в последнее время? Сумасшествие… Нет, нет. Пожалуй, просто последствие стресса. Леся нервно ухмыльнулась, повернулась и подошла к столу. Голоса – это не нормально, но она ведь и сама не очень доверяет всем этим людям. Вот потому и показалось. Показалось. Никак иначе. Хотелось бы в это верить.

– Присаживайтесь, – повторил кто-то из вызвавших ее.

Леся заняла один из трех предложенных стульев у самого стола. Выбрала тот, что по центру.

– Китчак Леся Викторовна, – произнес мужчина справа. Этот был более вежлив.

– Да, – согласилась девушка, взглянув на него немигающим взглядом.

— У нас к вам есть несколько вопросов по делу больницы.

– Догадалась, – ухмыльнулась она, – Только я вас не знаю… В прошлый раз…

— Меня зовут Прохоров Виталий Владимирович, — представился правый и указал на остальных участников разговора, — Мои коллеги, Грунский Дмитрий Антонович и Даниленко Роман Яковлевич.

- Очень приятно, - Леся продолжала приветливо улыбаться, но сердце по-прежнему колотилось, - Так чем же я могу помочь?.. Опять...

— Вы общаетесь с кем-нибудь из своих сотрудников?

– Только с некоторыми парнями… – чуть задумавшись ответила девушка, – Мужчинами. И только через Интернет. Это санитары. Те, которые не попали под…

Она запнулась. Невольно вспомнила рассказы о тех, кто выжил и как им сейчас тяжело живется. У каждого, наверное, посттравматический синдром.

— Вы знакомы с Придубкой Ларисой.

Леся несколько секунд пыталась понять вопрос это или констатация факта. Мужчины в ожидании молчали все это время и потому она решила утвердительно ответить.

– Да, она врач психиатр. Было там. В ту ночь…

Леся задумалась, глядя в привычную пустоту. Вдруг они и правда не то, за кого себя выдают? Но какой в ​​этом смысл?

– И, – подтолкнул ее Роман, – Что можете сказать о ней?

– Ничего, – коротко и без паузы ответила девушка, – Я ее видела после случая только один раз. В СБУ, в официальном доме, — Она… много натерпелась. Мы даже не побеседовали. Ее…

– Она сказала, что видела призраков, – спокойно и без эмоций сказал Роман.

Леся с недавних пор допускала возможность существования призраков, но серьезно говорить об этом с органами не стала. Подумала, что это могло бы вызвать нежелательную реакцию.

– Я не доктор, – сказала она, – просто сиделка. Мое дело маленькое, но... Каждый выживший перенес сильное потрясение. Так что, вполне... может быть у нее... психологическая травма.

Леся опустила голову и какое-то время просто смотрела на стол. Сотрудники Службы безопасности дали ей время на это. Ждали пока девушка что-то вспомнит. Но она ничего не вспоминала. Просто решалась озвучить свои предположения. И когда решилась, подняла взгляд на более приятного внешне мужчину. Кажется, его зовут Виталий Владимирович.

– Там действительно что-то было. Не судите меня строго, но порой и мне казалось, что сумасшедшие на самом деле не совсем больны. Один санитар, он погиб в ту ночь, говорил, что сумасшедшие это грешники, которых Бог повелел. Вон... - Леся начинала сильно нервничать, когда вспоминала разговоры с Гошей, - Вон как-то... А кто-то говорил... и я с этим согласна, что их сознание сдвинулось.

По лицам мужчин нельзя было что-то сказать об их реакциях. У каждого был какой-то покерфейс. И странные глаза…

– Как? — наконец, слегка улыбнулся Виталий Владимирович, — Как сдвинулось?

– Ну… – Леся пожала плечами, – Не знаю. Сдвинулось и все. Не в ту сторону. Или просто... Бог наказывает людей. Оставляет разума.

— Вы что-то знаете о Сне Велеса?

– Вельса? – не поняла девушка, – Не знаю ни о каких вельсах. Что это такое?

Военные переглянулись. По их лицам было понятно, что они не в первый раз общаются с богобоязненным человеком.

Открылась дверь. Леся не стала оглядываться, но услышала мужской голос. Тот самый, что уже приходилось слышать в стенах этого дома.

– Приехал еще свидетель.

– Пусть войдёт, – разрешил Прохоров.

Теперь Леся вернулась, чтобы посмотреть о ком идет речь и обомлела. В комнату вошла худощавая женщина, на лице которой отчетливо виднелись морщины и черные круги под глазами. Верный след недавнего стресса и нервного перенапряжения. И нехай время уже прошло не мало, события оставили глубокий след.

– Лариса Сергеевна? - ахнула сиделка.

– Здравствуй, Леся, – сухо и спокойно проговорила вошедшая, осматривая помещение в поиске вешалки.

После того, как она разделалась, в глаза бросились растрепанные волосы. Эта ужасная, неухоженная прическа дополняла печали к внешнему виду. Но Леся даже в мыслях не подумала осуждать за это Ларису. Она одна из немногих, кому удалось выжить.

– Лариса Сергеевна? – не скрывая радости, воскликнула Леся. – Вот так сюрприз. Я и не ожидала вас увидеть. Как вы?

Бывшая сиделка поднялась с места и бережно взяла женщину за руку, когда та подошла к столу. Лариса хотела ответить, но в СБУ ждать не могли.

– Дорогие дома! – старался как можно вежливее говорить Прохоров, – Как вы понимаете, у нас к вам есть некоторые вопросы. К вам обоим.

– Так мы еще даже не начали? — взглянула Леся. — Ну, давайте...

Девушка не смотрела на мужчин. Всё ее внимание заняла Лариса Сергеевна. Ее внешний вид говорил, как все надоело. Эти визиты СБУ, дела которых, скорее всего, зашли в тупик, другие факторы. Наверное, Ларису достают расспросами и журналисты. Женщине нужно спокойно отдохнуть и наконец прийти в себя после пережитого кошмара, а это расследование все не заканчивается.

Ее хроническая усталость передавалась невербально и это печалило Лесю. Ей хотелось обнять коллегу, пожалеть, но положение, в котором они находились не позволяло тратить на это время.

Лариса заняла место слева от нее. Улыбнулась и с вызовом посмотрела на мужчин.

– Я не знаю, – все так же спокойно протянула она, – Что еще можно сказать? Мне казалось, что последняя моя встреча с вашими коллегами многое объяснила. По крайней мере, по моей ситуации должно быть все понятно. У меня нет адекватного объяснения случившемуся. Только дьявольская сила могла вдруг принудить людей убивать так жестоко и без основания.

— Основание было, — губы Даниленко немного поморщились, изображая подобие улыбки. — Они пациенты и они ненавидят докторов.

— И вдруг появился некто, кто смог уговорить шизофреников совершить революцию, — продолжала ехидничать Лариса, — Ненавистных докторов в ад, свободу шизофрении?! Нет. Не поверю в такое. Тут очевидно что-то не чистое и не не плохое. Я видела. Знаю, вы меня уже в дураках записали, лекарства уже принимаю, спасибо докторам. Я, между прочим, тоже доктор. Придубка Лариса. К вашим услугам.

Мужчины промолчали по вызову женщины. Двое спокойно принялись за документы, а тот, что дело внимательно рассматривал ее и что-то взвешивал в уме.

— Все ведь уже сказано и записано по нескольку раз, — уже спокойным голосом сказала Лариса, закидывая ногу на ногу, — На всех наших встречах всегда одно и тоже. Вот только вы меняетесь. Лица разные…

– Ага, – подхватила Леся, впечатленная выступлением врача, – Такое чувство, что наши показания вечно теряются, а ваших предшественников выгоняют за некомпетентность. Я только в первые два дня успела познакомиться с двумя… с тремя милиционерами. И все, больше я их не видела? Их убивают что ли?

Девушка позволила себе смешок, а Прохоров снова заёрзал на месте и заново представил всех присутствующих для вновь прибывшей. После этого, все так же вежливо, он сообщил:

— Лариса Сергеевна, служба сохранности организовала особый отдел по делу происшествия. Мы просим вас помочь.

– Это я каждый раз слышу, – махнула рукой женщина, – Помогаю чем могу. Регулярно… Только нервы мои не железные. Уже.

– Мы предлагаем вам стать консультантом СБУ, – Прохоров наконец довел до конца.

Леся снова услышала шепот. На этот раз из-под стола. Ненавязчиво и по-хорошему. Хотя с ноткой ехидства. Таинственный голос тихо доносил все то же слово и это все больше настораживало. А вдруг и правда это никакие не СБУ, а переодетые жулики. Ну не бывает такового в настоящей жизни. Консультантами становятся только в фильмах и только в других странах. Эти парни точно ряженые…

И все же какой в ​​этом смысл? Кому надо притворяться сотрудниками Службы безопасности, чтобы произвести впечатление на пострадавшую женщину и на испуганную девушку? Кто захочет обманывать тех, кто связан с происшествием? Леся попыталась отвлечься от навязчивых идей и встретилась взглядом с Ларисой. Очи врача выражали толи смущение, толи обиду. Наверное, не могла понять издеваются ли над ней эти люди или действительно предлагают работу. Но как бы это ни грозило госпитализацией…

— Вы уж меня простите, — Лариса даже руки вскинула, чтобы отмахнуться от таких предложений, — Мне от моих показаний, и вообще всего этого, только дозу увеличат. Меня же…

– Все серьезно, – настойчиво произнес Роман, – Никаких психиатров. Только ваши свидетельствования по делу. Дозу вы сами себя, если нужно, увеличите. Или снимите.

- Но... Почему я?

- Вы единственный человек, кто выжил после бойни...

– Как? — Лариса недоверчиво покосилась на Прохорова, — Были еще...

– Они мертвы, – с холодной непроницаемостью профессионала, возразил Роман Яковлевич.

– Как? – Лариса старалась не слышать нарастающий гул в ушах.

– Самоубийство, – закончил Прохоров, – Странные обстоятельства.

Это слово молотом ударило в грудь женщине и крепко пожало ее сердце. Лариса не желала верить, что такое может быть. Ведь все эти люди, как и она сама, молились, чтобы выбраться живыми из того ада. Зачем убивать себя после этого? Такого просто не может быть.

Она посмотрела на Лесю. Девушка увидела в ее глазах ужас и мольбу о помощи. Было что-то в этом, что говорило о предчувствии подкрадывающейся смерти. Девушка вспомнила зомбы из сна и почувствовала, как по спине побежал холодок. В животе онемело. Неужели Лариса сможет покончить с собой?

– И вы не будете отрицать, что здесь не замешан сам Дьявол? – Лариса первая нарушила тишину.

- Повторюсь, - Прохоров поднял указательный палец вверх, - В СБУ пересмотрели свои взгляды о вашем деле в связи с некоторыми факторами.

— Ну... хорошо, — неожиданно для всех ответила Лариса.

Леся удивилась такой поспешности. Но что говорит, она и сама охотно готова стать консультантом СБУ. Знать бы только что надо делать. И о каких фактах они говорили…

— Будет ли какой-нибудь документ? – поинтересовалась Лариса, – Это же официально?

– Конечно, – ответил тот, кто сидел слева, и подсунул какие-то деловые бумаги поближе к доктору, – Вот все документы.

Насколько запомнила Леся, его имя… Антонович. Грунской… не важно. До этого он просто молчал. А теперь оживился. Как только заговорили о документах.

– Мне нужно хорошо подумать, – сказала уже по-настоящему поверившая в происходящее Лариса. На это указывали поднявшиеся брови и сжатые губы.

Леся давно заметила эту характерную мимику врача, когда та была в чем-то уверена.

– Боюсь вы не можете отказаться, – предупредил Грунской, – Ситуация сложилась так, что кроме вас кого-то просит.

Лариса, видимо, хотела возмущаться, но передумала. Вместо этого склонилась над документом и начала изучение. В эту же секунду перед Лесей появилась такая же стопка бумаг. Список обязанностей и прав. Договор о неразглашении информации и многое другое. Скуча. Как все это можно быстро перечитать за короткое время?

– С чего начинается моя работа? – спросила Лариса, поставил свою подпись в нужной графе и посмотрела на Лесю.

Девушка пожала плечами и, доверившись решению коллеги, тоже подписалась.

– Ответьте на несколько вопросов, – попросил Даниленко.

Лариса слегка откинула голову назад, чем продемонстрировала рубцы на шее. Леся слегка вздрогнула, попытавшись представить, как они достались несчастной.

– Сейчас нас интересует один пациент, – продолжал Роман Яковлевич.

– Дайте отгадать, – Лариса печально ухмыльнулась, – Гайдук?

Даниленко резко поднял глаза на врача, потом перевел вопросительный взгляд на Прохорова. Тот пожал плечами и передал ему бланк со списком фамилий.

— Это пациент, у которого были развиты экстрасенсорные способности, — пояснила Лариса, — При нормальной жизни он помогал людям, а потом якобы увидел Бога. Или Дьявола… Никто не знает. У нас его назвали Прозревшим. Не очень спокойный… У меня есть подозрение, что он виноват во всем.

Прохоров попросил остановиться, а Даниленко объяснил:

– Он тоже, да. Но не этот человек сейчас интересует.

— Лук Валерий Фёдорович, — медленно, чеканивший каждый слог, проговорил Виталий Владимирович, выкладывая на стол его фото, когда тот еще был в добром здравии.

Увидев снимок, Лариса хлопком прикрыла губы. Леся среагировала не столь эмоционально, но слезы пришлось удержать. Лысый, худощавый, с горбинкой на носу, но с честной улыбкой. Кожа на лице не свисала от старости и не была покрыта пятнами, как у всех стариков в его возрасте. Силы тяжести поддавались только веки и уши, мочки которых были неестественно опущены.

– Да… – вздохнула Лариса, – Это мой бывший начальник. Затем пациент и... Он тоже что-то видел. У нас много таких... было.

- Каких? – в вопросе Прохорова прозвучало нечто отдаленно напоминающее любопытство.

— Увидевших что-то. Их было столько, что главный распорядился выделить целое крыло для таковых. особенных. И знаете, кто-то приходил в норму, кто-то... нет.

– Это как-то связано со Снами Велеса?

Лариса покачала головой. Она, как и Леся, тоже в первый раз слышала об этом.

– Велес? – спросила Лариса, – Это славянское божество?

– Да, – ответил Прохоров, – Но мы пытаемся о препарате с названием Сны Велеса. Или Dream Veles, как это модно называть среди тинэйджеров. В последнее время в сумасшедшие дома часто попадают те, которые употребляли этот препарат.

- Нет. Не слышала об этом. Не сталкивалась.

– Хорошо, – в пророчестве Даниленко прозвучала грубость, – Сосредоточимся на Цыбе.

Леся задумалась. Почему он? Да, в старике действительно было что-то необычное. Что-то трудно объяснимое, но для этого она и шизофрения, чтобы быть такой. Лечили его по-разному и в последний раз этим занималась именно Лариса Сергеевна. Леся знала, что, являясь врачом, эта женщина всегда подходила к делу без религиозного фанатизма. Она не спрашивала выдумать версию того, что на самом деле происходит с умом шизофреника и всегда старалась найти рациональный ответ. Валерий Фёдорович был ярким примером нестандартного случая, который встречался в ее психиатрической практике. Не больше, не меньше. Он был не один такой!

– Хорошо, – Лариса снова подняла руки, но теперь уже не отмахивалась. Просто примирительный жест, — Если хотите понять причину инцидента, обратите свое внимание на Гайдука. В нем мистики было больше всего. Если кто-нибудь из подобных ему и пытался хоть как-то идти на поправку, то точно не он. Поверьте, мне тоже приходилось с ним общаться. А Цыба. Вот... Он вообще-то мертв. Его убили одержимые... Ой, простите. Пациенты... Просто они были...

— Как одержимые, — закончил Роман, — Вы говорили об этом на прошлой встрече с нашими некомпетентными предшественниками. Вы уж простите, но решать на ком заострят внимание, будем ли мы.

– Но вот же умер, – твердила Лариса.

– Задаем вопросы мы! – грубо ответил Даниленко.

– Кх, – кашлянул Прохоров, посмотрев на резкого сотрудника суровым взглядом.

Даниленко потупился в бумаги перед собой. Лариса же только отвела глаза. Снова посмотрела на Лесю, словно хотела услышать от нее совет.

– Лариса Сергеевна, – продолжил Прохоров, – Расскажите о нем. Каким он был? Нас интересует сейчас Цыба. Нам нужно уточнить о нем факты. А до вашего Гайдука мы дойдем.

Лариса кивнула и лениво ответила:

– Он был хорошим человеком. Может иногда ворчливым. Не все его любили. Но он делал свое дело. Человек советской закалки. Учил меня... и многих других.

– Что с ним случилось? – перебил Прохоров. – Почему он стал вашим пациентом?

– Этого никто не знает. Просто однажды его хватил приступ. Его мы привезли к нам и... И мы занялись его лечением. Причину болезни никто не выяснил. Что еще сказать?

– Расскажите о его диагнозе, – попросил Прохоров, – Какую-нибудь особенность.

Лариса задумалась. Попробовала сформулировать фразу, которая бы объяснила СБУшникам ее представление об этом человеке, но на ум ничего не приходило. Когда она сама заметила, как нервно постукивает пальцами по коленке, решила сказать то, что есть:

- Диссоциативное расстройство. Шизофрения. Его Альтер эго было очень агрессивное… Валера чуть не убил свою жену. Затем, после электрошока и курса приема лекарств он стал спокойным.

– Овощом, – добавила Леся, что было не совсем профессионально.

— Потом он пришел в себя, — продолжала Лариса, — Альтер эго не исчезло, но изменилось. Или возникло новое... Не такое агрессивное, но...

— Я часто видела его приступы, — снова вставила слово Леся, — Валерий Фёдорович перестал быть собой. Стал вторым… Он вел дневник. Хотел оставит себе возможность сохранить память. Он словно знал, что все забудет.

– Помогло? – спросил Прохоров.

– Ну… – Леся скромно пожала плечами, – По крайней мере забыл об этом новое Альтер эго.

– В его записях мало что было от настоящей личности, – добавила Лариса, – Его мозг придумал жизнь несуществующего человека. И чтобы помочь ему, мы снова применили электросудорожную терапию. После нее он... Полностью забыл себя. Но это…

– Ясно, – проговорил Прохоров, поглядывая на своих коллег.

То в это время делали какие-то отметки в своих блокнотах.

– Вы сказали, что он вел дневник, – Даниленко обратился к Лесе, – Вернемся к этому. Где эти записи сейчас?

– Возможно в больнице, – отмахнулась девушка, – возможно нет.

– Вы хорошо помните, что там написано?

— Не то чтобы… — Леся немного растерялась, — Но там так неразборчиво было. Еще и на церковном языке. Странно что у вас их нет до сих пор.

Прохоров посмотрел на Даниленко, и тот ответил таким же задумчивым взглядом. Затем он отрицательно покачал головой и промолчал.

— А что именно вас интересует? — в лоб спросила Лариса, — Вон знал, где захоронен скарб? Вы меня извините, но это не поможет найти истинного виновника…

Ее остановил суровый взгляд всех трех мужчин. Лариса смотрела то на одного, то на другого и чувствовала, как потеет спина. Но Даниленко не спешил вставить свою грубую реплику. Никто не повысил голос. С женщиной были все согласны. Но это только так казалось.

В какой-то момент неловкая тишина прервалась шелестом бумаг. Прохоров открыл папку и вынул из нее тетрадь с желтой матовой обложкой. Из-под страниц неаккуратно высовывались вырванные листья. Лариса сразу узнала дневник Цыбы и тут же сообщила об этом:

– Это его дневник. Последний, если быть точнее. Он вел его после того, как пришел в себя. И я не читала его.

– Судя по тому, что здесь написано, – просипел Роман Яковлевич, – его Альтер эго никуда не делось даже после последнего электрошока.

- Могу я посмотреть? — поинтересовалась Лариса, предполагая, что на страницах этого тетрада она сможет найти причину любопытства СБУ.

Даниленко властно кивнул и откинулся на спинку стула. Лариса, движимая безумным любопытством, открыла тетрадь. Делала это быстро и не аккуратно. Из-за этого на колени выпал один маленький лист, с неровно оторванным краем. Видимо, кто-то очень спешил, когда вырывал эти сроки. Леся, взглянув на огрызок, узнала его. Как раз здесь и была та же запись на церковном языке. Валерий Фёдорович, уроженец советского союза, являясь почти всю жизнь атеистом, очень удивил своим навыком. Жаль только, что содержание не несёт никакой полезной информации. Ни капли о личной жизни, только одна чушь о Киевской Руси и язычестве. Только хороший сюжет для книги. Леся посмотрела под стол и подумала, что неплохо было бы вписать в свою книгу голоса из теней.

Лариса покачала головой и отложила письмо. Её внимание переместилось на первую страницу тетради. Леся поддалась к ней, чтоб заглянуть в тетрадь. СБУшники не возражали. Буквы выведены аккуратнее, чем на листочке, читать можно было не напрягаясь. Примечательно, что Валерий Федорович уже никуда не спешил и занимался своим дневником у себя в одиночной палате, где никто ему не мешал и ничего не нашептывал. Леся вспомнила его бывшего соседа, Колю. Тот бедняга был моложе и активнее. Тоже насмотрелся галлюцинаций, обоих лечили электрошоком.

Коля? — вдруг проговорила Леся. — Вон же в бегах. Подозреваемый в убийстве Кузьменкова. Может поэтому заинтересовались Цибой?

– Я помню, как началась его новая жизнь, – со скорбью прошептала Лариса, глядя в тетрадь, – Здесь его самые первые мысли… после процедуры.

Она чуть сдерживала слезы.

Из дневников Цыбы. «С чистого листа».

Огненная птица поднималась к самим облакам. Превращалась в слой, становилась все ярче и ярче. и уносится, теперь уже, за пределы небесной сферы".

"После этого только ад! Не осталось ничего, кроме красной пелены перед глазами. В какой-то степени я понимал, что эта птица имеет ко мне самое прямое отношение. что она и есть моя настоящая сущность, которая, уносясь прочь от страшного костра вглубь бесконечной Вселенной, сделала круг и вернулась на Землю, начав свое движение в субатомном мире, элементарные частицы которого являлись составляющими молекул моей головы.

Это место было свято и нерушимо. Однако пламя Ророга выжгло все до капли. Остались нетронутыми некоторые фрагменты из жизни, но и то осыпались чёрными пазлами на самое дно сознания. Я тогда не знал, смогу ли когда-нибудь достать свое прошлое из тьмы забвения..."

Размышляя на тему своего бытия, я не сразу понял, что нахожусь в каком-то помещении с людьми в белых халатах. Они были абсолютно безликими. Однако я так и не смог понять, что от меня хотели.Появилась мысль, что эти люди не из моего мира.

Так было недолго. Сначала в глазах потемнело, и я снова вернулся к осмыслению своей личности. Затем возникло движение. В глаза ударил свет. Я увидел плывущий надо мной потолок. Кроки чужаков грохотали со всех сторон. Они перевозили меня в другое помещение. Мне было страшно. Да так сильно, что мой организм начал отторгать из себя жидкость. Я мочился и рвал сразу. К моему удивлению, садисты проявили ко мне заботу. Они перевернули меня на бок, чтоб я не захлебнулся. Новые ощущения возвращали меня к реальности.

Так он пролежал в течение долгого времени. Затем вездесущий гул затих, уступив место вторым звукам. Кто-то подошел, коснулся моей руки и удалился. Вдалеке слышались голоса. Произношение становилось понятным. Только вот еще не до конца.

Помню, как двое подошли и ловко поменяли мое положение. Только вот сидеть у меня все равно не получалось. Кружилась голова, мне хотелось прилечь и еще раз подумать о том, кто я и о том, как много успел прожить за столь короткое время после своего пробуждения. И что было раньше? Я точно был уверен, что что-то было…"

"На некоторое время меня оставили в покое. Я смог самостоятельно сидеть. Смотрел прямо, но ничего не видел. Не хотел.

— Вам известен Терников Влас? – спросил Даниленко.

Леся отрицательно покачала головой, Лариса же задумалась. Кажется, что-то знакомое. Возможно, мелькало фамилия среди пациентов. Но их было так много, что запомнить всех просто невозможно.

– Ага, – Лариса щелкнула пальцами, – Кажется знаю. Но побочно. Он лечился у нас, но не от шизофрении. Он был на втором этаже и я немного помогала там по замене. Лечением его не занималось и толком не знаю о нем. Как-то замешан в деле?

— Есть некая связь между Цибой, Судьбой, Терниковым и Роговым, — хмуро сообщил Даниленко, — Замешано в деле немало и других лиц.

На столе появились фотографии. На одной была привычная для психлечебницы физиономия Судьбы, на другой парень помоложе. Круглолицый, тоже бритый налысо, но не выглядит как тупой гопник, в отличие от первого. Хмурый или уставший, смотрит в пустоту. На третьей фотографии был изображён человек очень похож на…

– Рад что ты тела, – прозвучало в Лесиной голове.

Это вон. Панк с красными волосами. Только здесь, на фото, он был седым. Наверное, пережил огромный стресс, раз потерял цвет волос. Да и вид у него был соответствующий. Леся предположила, что он тоже попал под удар сумасшедших. Но как? Почему? Этот парень не выглядит злодеем.

– Рогов Анатолий, – сообщил Прохоров, глядя на нее, – Вы знаете этого человека?

Очень похоже на то, что это был не вопрос, а утверждение. Видимо, СБУшник сразу прочитал по лицу все как есть.

- Видела однажды, - признала Леся, не отрываясь от фотографии, а затем неожиданно для себя выжгла, - Его как раз арестовали…

Сказала и прикусила язык. Посмотрела на ближайшего СБУшника.

– Нет, – возразил Даниленко, – Он тоже в бегах. Но почему вы так решили? Когда вы его видели?

Все трое уставились на нее с нажимом.

— Видела, как его выводил из больницы один из ваших, — вынужденно ответила девушка.

Прохоров нашел что-то в своих бумагах и показал коллегам.

— Не помню, как зовут его, — занервничала Леся, — Зы… Зимний…

– Зимин, – подсказал Даниленко и отметил ручкой в ​​своем блокноте.

- Да, Зимин. Я видела их, когда выписалась из больницы. Зима и этого парня. Вот еще… — хотела сказать о цвете волос, но подумала, что лучше скрыть этот факт.

– Что еще? – спросили одновременно Даниленко и Грунской.

— Рядом проходил, — Леся сделала вид, что вспоминала детали этой встречи, — И подозрительные люди какие-то были на джипе. И вот они меня больше пугали чем этот парень. Вот и мухи не обидит, посмотрите на него. Его самого здесь, наверное, после пыток сфоткали.

– Вы однажды его видели?

– Да. Первый и последний. Я просто обратила на него внимание. Он яркий такой был… ну, в смысле волосы.

Дура языкатая, – подумала Леся. Все-таки проговорилась. Что же это такое? А ведь он был рад, что она тела. Искренне да, говорил. Стоп. Рад что тело? Так вот и правда, значит, был в психушке, раз знал, что с ней могло случиться что-нибудь и похуже. Но кто он тогда такой? Почему она его там не видела?

- Что с волосами? – допытывался Прохоров.

- Хм, - ей не хотелось этого говорить, но приходилось. Раз уж сказала А, значит надо и Б, — Красные. И длиннее, чем здесь.

А о длине зачем говорит? - лая себя Леся.

– Это все?

– Да. Они сели в машину и уехали.

– Хорошо, – заключил Даниленко, – Тогда у нас все на сегодня. Будьте на связи, мы обязательно вам позвоним.

Леся поднялась первая, но уходить не спешила. Хотела что-то спросить еще о красноволосом парне, но быстро передумала. Лучше помолчать. Она и так, как всегда, сказала больше, чем хотела. И вот застыв в нерешительности, потупилась в стол, за которым посиживала тройка из СБУ. Ей казалось, что из-под низа снова кто-то заговорит, но воцарившуюся тишину нарушал лишь шелест бумаг. Даниленко бережно складывал весь выложенный материал в большую папку с Делом под номером Ра-32. Там были и дневник Цыбы и фотография того парня. Там было многое. Но этот парень… Как это связано со всем этим навалившимся безумием?

– Леся, – позвала ей Лариса. Да оказалось, уже поднялась из-за стола и была на пути к вешалке, - Может, пешком пройдемся? Подышим.

– Конечно, – опомнилась девушка и поспешила за курткой.

Шли молча и никто не нарушал тишину. Даже Леся, сцепив зубы, не проронила ни слова. Думала об увиденной папке и фотографии в ней. Думала о Рогове. Она больше не хотела говорить о нем. Не сейчас, когда неприятное здание со СБУшниками, оставалось в поле видимости. Лариса, видимо, была того же мнения. Разговор начался уже за углом ближайшего дома. Непринуждённый, свойский. Но пройдя несколько улиц и пару раз оглянувшись, Лариса задала вопрос, который был у нее в голове еще с момента выхода из СБУ:

– Тебе не показалось, что они какие-то подозрительные?

Леся занервничала. Тоже оглянулась по сторонам и даже позаглядывала в окна, чтоб убедиться, что никто за ними не следит. Ей в первый раз в жизни не нравились люди в форме. А после голоса из тени и совсем немного пугали. Интуиция подсказывала, что не зря. И это их подтягивание к делу совсем не опасных на вид людей, тоже настораживало. Хотя Судьба, конечно, такой что может учинить беспредел. Но он ведь тоже убегал из больницы. Вместе с Батей. Они были добры к ней. Все трое. Здесь очевидно что-то не так. Хоть убей.

– Показалось. Мне даже внутренний голос… — снова лишнее, но ладно, доктору можно, — Или не внутренний… но…

Лариса странно изменилась в лицо, на что Леся не могла не обратить внимания и не выстроить соответствующие догадки.

– Вы чуете голоса?

— Еще из больницы, Лесь, — как из могилы, холодно проговорила Лариса, — Еще из той же больницы. И они до сих пор со мной. Да, я думала, что сошла с ума, но мои медицинские знания держат меня в руках. Поэтому я спокойно к этому отношусь. Это либо пройдёт, либо… – она задумалась, скучно протягивая последнюю гласную, – Либо нужно привыкнуть.

Леся приняла к сведению мудрые слова врача психиатра и решила рассказать подробности:

– Я тоже слышу. Но не больницы, а… Сегодня впервые. Как зашли в этот дом.

Лариса еще раз оглянулась и, убедившись, что подозрительных личностей нет, протянула Лесю через дорогу, на другую сторону улицы. Шли ускоряясь, чтоб не задерживать приближающийся штатский транспорт.

– Он сказал мне, – запинаясь продолжала Леся, – что эти трое… не то, за кого себя выдают.

Лариса как-то не совсем правильно хихикнула. Или это нечто истерическое? Остановилась, подняла руку ко лбу. Очи закрыты.

– Мне сказали тоже самое, – сквозь нервную улыбку сказала она.

У Леси непроизвольно открылся рот.

– Как такое может быть? – спросила она.

Лариса пожала плечами и в нервной усмешке растягивала губы.

— Но совпадение ли это? – поинтересовалась Леся.

– Ну… – Лариса задумалась. Она не знала, что сказать.

Леся, воспользовавшись паузой, продолжила мысль:

— С ума ведь сходят по одиночке. Верно? Не все вместе. И галлюцинация у каждого своя. А мы слышим одно и тоже? Мне говорит – не доверяй. Вам говорят. Как это понимать? Может это…

- Леся! – неожиданно резко приснула Лариса, – Не накручивай, я тебя прошу.

— Но ведь вы сами говорили, что там нечистая сила замешана.

– Я не так говорила!

– Но замешано?

– Не исключено, но…

– Только это объясняет почему мы слышали одинаковые голоса, – настаивала Леся, – Ну или не голоса, а слова. Был бы Гоша жив, он бы рассудил.

Леся запнулась. Говорить неожиданно стало тяжело. К горлу подступил комок, а глаза мгновенно наполнились слезами. Девушка разрыдалась. Ларисе ничего не оставалось, как смягчится и обнять подругу по несчастью. Ей тоже стало горько и слёзы не могли держаться, потекли ручьем. Постояв так несколько минут, врач последний раз шмыгнула носом и предложила:

- Давай на ты, Лесь. Какая разница, собственно говоря?

– Хорошо, – засмеялась Леся сквозь слезы, – На ты, так на ты.

– Идем домой.

– Идем, – согласилась девушка, вытирая слезы.

***

Ее сознание частенько проваливалось в иллюзии. Она слышала голос и чувствовала бесконечное падение. Вновь и вновь ее уносило из адекватности как мусор в сливное отверстие. Но к удивлению Леся чувствовала себя спокойно. Она хотела верить, что это все, временное посягательство на фоне пережитых событий. Но присутствие чьих-то невидимых глаз и этот таинственный шёпот… Иногда она сомневалась у себя.

Леся открыла глаза после очередного погружения и обнаружила себя в кресле-качалке. Слева кровать, справа письменный стол, на котором были разбросаны бумаги. Девушка заострила на этом внимание и вспомнила, что пишет книгу. Но о ком конкретно вспомнить не могла. О сумасшедшем старике или о огненной птице, которая выжигает все на своем пути. Леся подошла к рабочему месту, взглянула на некоторые зарисовки и оглянулась. Она вспомнила.

– О нет, – прижала кулачки к груди, – Нет. Нет. Нет…

Что с ней произошло с момента, когда она покинула тот злополучный участок СБУ? Память обрывалась. Она помнила только как уходила. Дальнейшее размазалось и перемешалось с галлюцинациями, которые неожиданно стали частью ее жизни. Теперь Леся знала как это быть по другую сторону двери со смотровым окном. Иметь в распоряжении самое малое, что необходимо для существования. Или лечение. Она взглянула в маленькое зарешеченное окно, сквозь которое мягко сочился дневной свет, перевела взгляд на железную дверь, запертую снаружи, и заплакала.

Может, когда-нибудь это кончится?