Я отдал честь и отправился к люку. Перед тем как выйти, активировал кольцо. Чувствуя, как меня обволакивает незримое поле, я добрался до заправки. Перебрался через забор, к задней части здания, где был вход к управлению ретранслятора и столкнулся с охраной. Они услышали меня и насторожились. Вскинули оружие, нацеливаясь в пустоту. Их было двое. По пуле на каждого. Однако я не стал шуметь и, зайдя за их спины, ударил ножом. Одного потом второго. Чисто, без единого выстрела. Они не поняли что произошло. Умерли без воплей. Однако этот душещипательный хруст, при проникновения стали в тело запомнился мне навсегда. Пусть всё и не по-настоящему, но эмоции здесь всегда подлинные.

Над головой прошелестел дрон. Я напрягся. Если он обнаружит трупы, то эффект неожиданности будет провален. Но мне повезло. Я добрался до входа. Два дроида контролировали дверь с кодовым замком. На этот раз пришлось пошуметь. ИАП – импульсный автоматический пистолет с вольфрамовым зарядом стреляет не громко, но характерный звук услышать можно. Хлопок, хлопок. Каждая пуля пробила металлический корпус и углубилась в искусственную черепную коробку. При столкновении в пуле срабатывает механизм, испускающий ЭМИ. От такого мозги любого робота поджариваются сразу. Главное только попасть в голову. Чем ближе к чипам, тем серьёзней ущерб.

Я спрятал ИАП в кобуру и приблизился к двери. Нужно ввести код. Но что, если... Кольцо. Я поднёс кулак к электронному замку, из чёрного камня вырвался едва различимый импульс, и электрическая система вышла из строя. Дверь отворилась. Вскинув мини автомат, я проник внутрь. К удивлению, в помещении никого не оказалось. Только приборы, кабеля и переключатели. Забаррикадировав дверь изнутри, я отыскал несущие колонны. Не знаю удалось бы такое повернуть в реальности таким малым количеством взрывчатки, но ведь это всё сон. Поэтому диверсия удалась. Взорвалось всё. Рухнула крыша, завалив при этом второй этаж и уничтожив при этом всё содержимое. Завалилась антенна. Ретранслятор, от удара об землю, разлетелся вдребезги, а сама вышка сложилась пополам. Когда осколки здания улеглись на землю, я выскочил из-за угла дома, за которым прятался и крикнул своим:

– По местам!

Теперь предстояло дождаться отряд карателей. Благо они уже не видели количество собравшихся повстанцев у взорванного ретранслятора. Не полезут сразу всем скопом. Будут осторожничать. А это только на руку.

Спец войска не заставили себя ждать. Прибыли через минут десять. Этого времени должно хватить на проникновение в склад сержанту. Теперь нужно выиграть дополнительно время, чтоб взять ему всё необходимое. Для этого нужна таинственность и беспощадность. Сначала появились дроны разведчики. Это говорило о том, что мобильная станция уже близко. Надавив на обсидиан, я рванул в разведку. В этот же момент мои боевые товарищи открыли огонь по приближающимся карателям. Началась перестрелка. Как она развивалась мне не было видно, моей задачей было найти мобильное устройство. Попутно я отстреливал дронов, которых смог увидеть. Нужно было торопиться. Если эти проклятые железки обнаружат моих бойцов, то плану конец. Хотя ретранслятор на мобильной станции не такой мощный, чтоб покрыть сигналом расстояние до складов. Но нужно торопиться в любом случае. Закончив здесь, каратели двинуться к Сержанту.

Пробираясь меж домов по узким переулкам, перепрыгивая через заборы, я вслушивался в шум двигателей. Успеха никакого не было пока не вспомнил что на самом деле это сон и всё не по-настоящему. Просто в один момент я остановился, прижался к стене спиной и посмотрел в звёздное небо. Сначала светящихся точек было немного, но с каждой секундой их становился всё больше и больше. Звезды размножались и в итоге пришли в движение. В небе началась пляска созвездий. Ещё немного и меня бы унесло в другое сновидение, как это уже было в канализации. Я опустил глаза, посмотрел на кольцо и подумал о машине с ретранслятором.

– За углом этого дома, – сказал себе и осторожно выглянул.

Получилось. По дороге медленно катился броневик с крутящимися антеннами на крыше. Рядом кружило несколько дронов, а по бокам шагали солдаты с автоматами и в полной амуниции. Позади катился ещё один автомобиль. Бронированный и с пушкой. Или с пулемётом... Вокруг него находились пятеро. На крыше, с пулемётом, шестой. Становясь невидимкой, я направился к задней машине. Оказавшись за спинами несчастных солдат, я замешкал. Не хорошо убивать, да ещё исподтишка. Но, вспомнив как они расстреливали мирных жителей по малейшим провинностям, открыл огонь. Одиночными выстрелами снял всех шестерых и быстро запрыгнул к пулемету. Универсальная установка. Это оказался и крупнокалиберный пулемёт и пушка, одновременно. Все четверо, кто сопровождал мобильную станцию легли с одного залпа. Следом я переключился на пушку и расстрелял саму станцию. Снёс антенны, прошил кузов и опустошив запас зарядов, спрыгнул на дорогу. Невидимость пропала. Меня это не беспокоило, ведь рядом не было врагов. Но я ошибся. Несколько дронов всё ещё активно работали, получая сигнал от ближайшего ретранслятора. В меня попали. Грудную клетку словно разорвало на куски. Мир залило красным. Всё исчезло. Всё, кроме жужжания поганых дронов-убийц. Они приближались чтоб оценить мою жизнеспособность. Я не стал ждать, попытал счастья в кольце. Надавил на камень и зажмурился, представляя себя в безопасном месте.

Проснулся в состоянии ужаса. Дышать было тяжело. Такое ощущение что кто-то очень тяжёлый встал на грудь и собирался прыгнуть. Я подумал что это может быть связано с болезнью сердца и незамедлительно отправился в медчасть. Оттуда меня очень быстро доставили в госпиталь, где провели все необходимые процедуры. ЭКГ, УЗИ, сбор анализов. Как выяснилось, я оказался здоров.

– Видимо ты не высыпаешься, – решил тот самый доктор, который занимался мною – Ты принимаешь лекарства, которые дал тебе? Только честно.

Моя растерянность и усталость не дала возможности слукавить. Врач всё понял.

– Понятно. Пей. Снотворное тебя расслабит и ты сможешь выспаться. То, с чем ты пришёл, ничто иное как последствия стресса. Твой организм не отдыхает. Да и ты в целом выглядишь так, будто у тебя ПТСР. А ты, насколько я знаю, никогда не участвовал в боевых действиях.

Хотелось возразить и сказать ему что участвовал. Не наяву, а во сне. И меня только что убили. Или жёстко ранили. Я настолько проникся этим фактом, что постоянно думал об этом. Гадал что стало с моей грудной клеткой, с внутренностями. Все эти сны так внедрились в мою жизнь, что пережитые события воспринимались слишком серьёзно. Даже серьёзней, чем то, что я делал в реальности. Пожалуй, и правда, нужно было принимать лекарства. И стараться меньше думать о снах. Нового Государства не существует, незачем было так за него беспокоиться.

– Ты услышал, что я тебе сказал, товарищ старшина? – настойчиво вопрошал меня врач.

Нет, конечно, не услышал. Я был погружен в свои размышления. И так глубоко, что реальность обходила меня стороной.

– Да. Я всё понял, – врал я, – Буду пить регулярно.

– Потом уменьшим дозу. И перестанем вовсе. Ты ко мне наведывался раз в неделю. Буду смотреть на твоё психическое состояние. Если ничего не измениться, отправлю к психиатру. Там уже под присмотром будешь и отлынивать от лечения не получиться. Так что давай.

Я отдал честь и удалился. К психиатру мне не хотелось идти и чувствовать, как раздавливается грудь, после своих снов, тоже. Да и не нравилась сама идея того, что у меня ПТСР. Из-за чего? Из-за снов? Это же бред. Кому расскажешь, не поверят. Так что всё, решил что хватит. На тренировке новобранцев я по-прежнему не занимался активно. Не бегал с ними, не подтягивался, не отжимался. Присутствие дискомфорта в груди никуда не исчезло. Давления уже не было, но неприятное ощущение осталось. Лёгкая тревожность за здоровье и за карьеру. Мне не хотелось чтоб в моём деле появилась негативная отметка от психиатра. Это могло пагубно сказаться на дальнейшем росте. Не всегда ж быть старшиной.

– Что-то ты сегодня неважно выглядишь.

Это был старший прапорщик Кашеваров.

– Война идёт ночью, – отрапортовал так, будто Кашеваров ответственный за мои действия в мире снов, – И мне приходиться привести своих к победе.

– Похвально, дружище. Похвально. Но не в ущерб службе. Что в госпитале?

  Я рассказал как есть, на что старший настойчиво рекомендовал прислушаться к наставлениям компетентного человека. Мой доктор оказался весьма опытным медиком. Но главное его достоинство это входить в положение и относиться к пациентам с достоинством.

– Так точно, – ответил я и замер с идиотской физиономией, когда увидел того самого Сержанта.

Он подошёл к Кашеварову и, отдав честь, протянул жёлтый конверт.

– Товарищ старший прапорщик, письмо от майора Гуцаленко.

– Принял. Вольно.

– Разрешите идти?

– Иди.

Сержант глянул на меня мельком и удалился. А я, глядя ему в спину, гадал удалось ли ему взять нужные химикаты со склада. Кашеваров не обратил внимание на мой вид, он озабоченно занимался конвертом, а после и письмом. Мне хотелось догнать Сержанта и поговорить, но это было бы странным поступком. Говорить с младшим по званию о своих снах и... И что? Какое он имеет отношение к тому, что происходит у меня в голове? Никакого. Разве что, если бы он тоже видел эти же сны. А такого не бывает. Поэтому я лишь подёргался на месте и не ступил ни шагу. До наступления отбоя думал об этом. Гадал как бы завести разговор. В голову приходили лишь одни глупости.

Перед тем как пойти в душ, я покрутил в руках пластинку снотворного. Пить или не пить? Решил же, что хватит с меня этого стресса. В психушку ложиться тоже не вариант. Но... химикаты. Сержант…

Принимал душ с одной только мыслью. Я думал о результате операции. Живы ли мои помощники. Жив ли Сержант. Доволен ли химик. Взяв в очередной раз пластинку в руки, я смотрел на таблетки около минуты. Затем отложил в ящик и лёг под одеяло. Нет. Не сегодня.