***

– Я знаю, – шептала мне Наташа, обняв меня сзади, – Ты снова победишь.

– Снова? – удивился я, глядя на разлетающиеся в разные стороны самолеты.

– История повторяется, любимый, – промурлыкала она, – Ты же сам говорил мне. Это все сон и ты его хозяин.

Самый необыкновенный и значимый разговор с персонажами бесконечной истории. Я не знал, как реагировать на это и был даже немного напуган. Мы часто просыпались вместе и не раз девушка из далекого прошлого становилась верной соратницей в революциях. Мы шли рука об руку, сокрушая врага и скидывая его стяг. Я говорил с ней в теплой постели, рассказывал что устал от войны и от вечного геройства. Она слушала и утешала. Наташа соглашалась с тем, что является сном и говорила по этому поводу массу умных слов, которых просто невозможно было запомнить. Мы говорили, занимались сексом и уходили на войну. Иногда она погибала и мне приходилось воскрешать ее с помощью кольца и знания того, что это всего лишь сон. Но время от времени я ничего не делал. Просто ждали когда в дверь постучатся силовые структуры Новой Государства и арестуют меня за то, что я герой своего сна. Просто так должно быть по сюжету. Я либо сражаюсь и побеждаю, либо погибаю в тюрьме под пытками.

– Но… – впервые я не знал что ответить. О том, что все это сон всегда приходилось говорить мне. Никто раньше меня не поднимал эту тему, – Ты… Я… Я встал. Я не желаю перебегать. Я уже не знаю, живу ли я.

– Но побеждать нужно не здесь, – Наташа обошла меня и обняла уже спереди. Поцеловала, – Главная победа не в одном из циклов. А наружу…

– Снаружи? Циклов? – опешил я, – Каких еще циклов?.. Какая такая наружность?

Она вела себя так, будто являлась не образом, не персонажем, а самым реальным человеком. Как сержант когда-то.

– Цикл повторен, – грустно произнесла она, уткнувшись носиком мне в шею, – Главный враг находится вне цикла. Снаружи.

Вот после этих разговоров я окончательно пришёл в полное недоумение и впервые забыл чем закончился тот сон. Цикл, повторения, главный враг снаружи. Возможно бесконечная история просто переходила в новое безумие, создавая более сложный слой событий. И это лишний раз подтверждало, что я медленно сходил с ума. Мой мозг сам подпитывал себя несуществующими страхами и не помогли даже выписанные лекарства, которые принимал уже полным ходом. Я вновь и вновь стоял у большого окна и смотрел на летательные аппараты, зависшие над городом. Стоял и пытался понимать услышанные однажды слова. Цикл. Цикл. Цикл! В один из таких циклов вместо Натальи компанию мне составили друзья. Близкие друзья, которые на самом деле ведут обычный образ жизни на гражданке. Они далеки от армии, но все трое спортсмены. И они были со мной.

– Всё, – сказал Фриц, словно вынес приговор, – По улицам катается военная техника, в небе дроны. Самолёты постоянно куда-то летают. Наверное продолжают воевать с кем-то.

– Со всем миром, – добавил Лесик.

– Уже не погулять как раньше, – пожаловался Бондарь, – На природу не сходишь. Расценивают как партизанство. За это арест и скорее всего расстрел. Или каторга.

– Большое скопление людей, – напомнил Фриц, – Воспринимается как угроза. Если вдруг это случилось, разгоняют. Чтоб митинга не получилось. А то вдруг...

– Один раз на рыночной площади избили кучу невинных людей, – выкрикнул Бондарь.

Снова рыночная площадь, – подумал тогда я, вспоминая все события, связанные с ней.

– Убили, – поправил Фриц.

– Ну когда били, когда убили, – фыркнул Бондарь.

– Это если людей уже слишком много собралось.

Фриц несильно ударил кулаком в стену. По лицу прошла волна судороги.

– Я был там. Люди случайно столпились. Я и сам случайно попал в то место. А нас попросту начали расстреливать. Без предупреждения.

Над домом пролетело несколько десятков истребителей. Задрожали стекла. На пол упали неустойчивые предметы. Мы все переглянулись. Никто не знает куда летают все эти самолёты. Война кончилась, врагов у Нового Государства не осталось, но в городе объявлено военное положение. Железный кулак намертво сковал граждан и никто не знает больше дозволенного. А это ничтожно мало.

– Глядите, – Лесик вытянул палец, указывая в окно, – Поднимают свою адскую махину.

Действительно. В небо медленно взлетал дирижабль нового образца. Не то судно, которое держалось в воздухе за счёт раздуваемого газами шара. Совсем новый принцип. Энергия магнитных полей и холодные термоядерные синтезы. Внеземная технология, все знали это, хоть правительство и скрывало факты.

– Всевидящее Око, – Лесик говорил едва слышно. Он бледнел от страха.

– Теперь всему конец, – вновь вынес приговор Фриц.

– От его датчиков не скрыться даже под крышами домов. Обнаружит и уничтожит, если представляешь опасность для Государства.

Я почувствовал сильное волнение в этот момент. Посмотрел на чернеющий камень и не знал что сказать. Если пришельцы и правда ведут двойную игру и помогают враждующим сторонам, то это и правда очень плохо. Нам не выиграть в этой двойной игре. Эти нелюди подпитывают нестабильность и получают с этого какую-то выгоду. Побеждает революция, хорошо! Но сразу за победой следует приход новой тирании. Раз за разом. Тогда, слова Натальи имеют смысл. Не там я сражаюсь. Настоящий враг не здесь, а в том месте, где и подумать нельзя. Тогда мне было не понятно. Сколько бы не ломал голову, догадаться не получалось. А когда удавалось словить себя на этих размышлениях, я напоминал себе что сплю на самом деле. Какие пришельцы? Какие враги? Проблема была в голове и её нужно было решать. Вот только почему-то я никак не мог дойти до врача и попросить тщательное обследование. Я путался в реальности и забывал простейшее.

Дирижабль плыл над крышами, освещая город неземными прожекторами, которые проникали сквозь твёрдую материю. Я смотрел за ним и продолжал размышлять об истинном враге снаружи, как вдруг небо прочертила дымовая стрела. Что-то врезалась в металлический купол дирижабля и раскололо его на части. Судно горящими кусками обрушилось, где-то за пределами города. Наверное туда, где был военный лагерь. Все мои друзья в один голос закричали дружное "ура" и подняли руки от радости. Неужели кто-то восстал? Сержант? Он часто фигурирует в повстанческих движениях. Но такого активного действия никогда не предпринимал без моего участия.

– Вы слышите? – вопил Бондарь, – Народ ликует. Весь город на ушах. Всевидящее Око рухнуло.

– Значит пора действовать! – решительно произнёс Фриц.

И я ударил кулаком в ладонь. Пора. Что-то мне подсказывало, что в этот раз всё должно было быть по-особенному. Противостояние будет сложным и, возможно даже, ощутимым. Но всё особенное. Со мной теперь были настоящие друзья. А с ними хоть в огонь и в воду. На первый взгляд так показалось. На деле смелее всех оказался лишь Фриц. Он уже начал собираться, а остальные мешкали и не выглядели уверенными. Я подошёл к ним ближе, положил руки на плечи.

– Мужики, – сказал сжав пальцы, – Это наш шанс. Мы справимся. Я обещаю. У нас есть сила. Это единство. Народное несогласие. Нас больше. Мы или умрём, или будем свободны. В неволе рано или поздно нас порешат, я знаю, не раз проходил. Так что выход только один – найти тех, кто сбил эту махину и присоединиться к ним.

Мы не успели выйти из дома. По громкоговорителям объявили о начале чрезвычайного положения. Всех кто окажется на улице без весомых причин будут арестовывать или казнить на месте. Оратор приказным тоном советовал оставаться дома. Те кто в данный момент не находился в своих жилых помещениях, тем следовало проситься в ближайшие квартиры. Или лечь лицом вниз и дожидаться прибытия спецподразделения для выявления личности и сопровождения домой. Фриц выругался, глядя на бегущих по своим норам жителей.

– Нам нужно спустится в канализацию, – сказал я, прекрасно помня скрытое под толщей земли убежище Гражданской Обороны.

– В коллектор? – спросил Бондарь.

– Да. Там найдём нужный путь.

– Ближайший вход в той стороне, – Лесик махнул рукой влево, – Через пару домов. Но мы можем не добраться. Я слышу приближение их машин.

– На тяжёлых прут, – кивнул Фриц, – Видать целый отряд везут. Наверное взвод на каждую улицу.

– Или квартал.

– Будут шерстить по всем углам. Канализацию тоже обыщут. Не дураки. Предложи что-нибудь поумнее.

Предложений никаких не было. Самое правильное это остаться дома и дождаться проверки. Военные сейчас обыщут все ведомые им схроны, а после возьмутся за сидящих по домам людей. У кого не окажется документов, тем грозит штраф, самое меньшее.

– Нужно торопиться, – сказал я и первый побежал к соседнему дому.

По городу всюду ревели двигателя военных грузовиков. Солдаты проводили полный обыск всех жил площадей. Где-то стреляли, возможно находили виновных в терроре, а может казнили козла отпущения. Мы старались не говорить, перебегали с места на место. Скрывались в подвалах или под люком пожарного канала. Перед нами несколько раз возникали патрули. Не многочисленные. Каждый раз нам удавалось улизнуть. Но вот возле самого входа в коллектор канализации нас остановили трое солдат. Вызвали старшего, чтоб выяснить что с нами делать. И пока ждали, я использовал невидимость. Солдаты сначала и не поняли что я исчез. Опомнились когда начали умирать. Я убил всех троих. Забрал оружие и раздал весьма удивлённым друзьям.

– Скорее. Открывайте люк и уходим.

Мы долго ходили по коллектору. Сворачивали на развилках, меняли направление, несколько раз находили выдолбленные проходы в неизвестные ранее пути. Спускались в эту темноту катакомб и блуждали целую вечность. Я прислушивался, присматривался, но никаких следов присутствия повстанцев не было. Да и само подземелье стало другим, не таким как прежде. Своды возвышались выше, стены обработаны так, словно здесь работали искусные скульпторы. Какие-то фигуры, облики и письмена. Мы никуда не пришли. Бродили так долго, что выбились из сил. Там наверху, наверное, уже и рейд закончился. А если так, то моя квартира уже попала под раздачу. Меня не обнаружили, значит будут искать, чтоб выяснить мою причастность к террористам.

– Никаких результатов, – пожаловался Лесик.

– Бессмысленно, – согласился Фриц, – Я иду домой.

Странно что это сказал именно он. Тот который подбивал всех нас на несогласие. Разжигал нетерпимость. И вот – он домой.

– Я тоже, – в один голос сказали остальные и начали оглядываться, словно у них было много вариантов отхода.

– Я останусь и найду их, – решительно сказал я, надеясь, что друзья передумают.

– Они ни за что не спрятались бы так, чтоб их смогли найти, – аргументировал Фриц.

Это верно, но ведь это мой сон. Я всегда их находил. Нужно было только представить это. Захотеть. Но мои друзья важнее. Я не хотел чтоб они уходили и не знал как остановить их.

– Идём, – скомандовал Фриц, даже не посмотрев все ли двинулись за ним.

И они ушли. Очень скоро я перестал их слышать. Темнота поглотила их, не оставив никакой памяти. Я двинулся дальше, совершенно позабыв о недавних спутниках и думал только о Сержанте. Вспоминал Наташу. Искренне надеялся что с ней всё в порядке. Я собирался найти её после того, как отыщу повстанцев. Дурак. Ну, или просто слишком сильно погрузился в атмосферу сна. Когда вернул исчезающее осознание, решил что успеха под землёй не будет. Нужно было выходить. Возможно и не было никаких в повстанцев. Просто кто-то, может быть даже Сержант, отработал по дирижаблю и был схвачен. Может его единомышленники смогли спрятаться, а может и нет. В любом случае нужно начинать самому. Подтянуть к себе людей и атаковать. Фриц был готов идти против Государства, остальные могут воздержаться. Они бояться расправы и за это их нельзя винить.

На поверхность вышел невидимкой. Куда, в какую сторону идти, не имел ни малейшего понятия. Двинул наугад. Я знал что прийти к своему дому можно, если держать его образ перед собой. Чтоб не терять осознание, которое в последнее время часто начало рассеиваться, мне пришлось менять фокус внимания. Дорога, дома, окна. Небо, дроны, отряд карателей. Убил всех пятерых без малейшего сожаления, ощутив при этом огромное удовольствие. После принялся охотиться на тех кто попадётся на глаза. Все они искали террористов, которые обрушили небесное судно, но по факту террором занимались они. Прямо в ту секунду моего пребывания во сне. В этом чёртовом мире грёз и ужасов.

Я убивал. Спасённые мною люди без оглядки убегали прочь, как только каратели перестали обращать на них внимание. Улицы наполнялись трупами. Где-то убивали мирных жителей, где-то вспыхивали внезапные очаги сопротивления. Но лишь в одном направлении прокладывалась дорога из трупов одних лишь карателей. Я шёл уверенно и беспощадно, но мне пришлось отступить когда враг понял что теряет бойцов. Против меня пустили дронов и дроидов. Их сенсоры не могли засечь меня, если я не двигался. Но лишь стоило мне переместиться и попасть под спектр их сканеров, то тут же оказывался под обстрелом. Против них у меня ничего не было. Никакого оружия, способного пробить их броню и поджарить микросхемы. Пришлось чуть сильнее надавить на камень и представить себе личное убежище. Квартиру. Я материализовался посреди спальни, лицом к окну. Передо мной стоял Фриц. Он высматривал кого-то сквозь мутное стекло и выглядел весьма печально.

– Фриц? – я выразил удивление, – Ты же домой собирался.

Мой друг вздрогнул от моего внезапного появления. Не ожидал что я бесшумно появлюсь у него за спиной и был весьма растерян. Он не знал о моём кольце и на что оно способно. Я не всегда спешил делиться своими секретами даже с близкими людьми. Включая и Наташу. О подарке пришельцев могли знать только повстанцы. И только если с ними есть Сержант.

– Да, – сказал Фриц, когда перевёл дух, – Я был дома.

Он поник. Отошёл от окна и сел за обеденный стол. Выпил из стакана. Кажется это было что-то спиртное.

– Стражи порядка обыскали мой дом. Искали укрывающихся террористов.

– Само собой, – я кивнул и присел рядом.

– Мою дверь взломали, так как меня не было. Соседей расспрашивали обо мне и они... Они прикрыли меня. Что-то говорили, старались объяснить что я не имею отношения к террору и что отправился в магазин... – он становился всё мрачнее и мрачнее, – Они убили их. Даже детей. Их в первую очередь. Последним отца семейства.

Помрачнел и я. Не люблю когда трогают детей, хоть и понимаю что всё не по-настоящему. У меня нет своего ребёнка, но глядя на чужих деток всегда умиляюсь. И всегда зверею, когда маленьких человечков обижают взрослые равнодушные твари.

– Эти уроды не заслуживают жизни, – Фриц вовсю пускал слёзы, – Их нужно уничтожить. Новое Государство не должно существовать. Сдохнуть должна и вся верхушка.

– Абсолютно с тобой согласен.

Мы долго беседовали. Осуждали несправедливость и бесчеловечность правителей. Просчитывали сколько шансов у повстанцев и мечтали об их победе в войне с диктатурой. Пытались понять почему никто извне не поможет нам. Задавались вопросами о том куда смотрит остальной мир.

– Неужели никто не знает что происходит у нас? – тихо возмущался я, вновь припоминая о преграде вокруг города.

Мы вспоминали как образовалось Новое Государство и я потерял нить. Меня унесло в новый виток событий. Сон внутри сна с более фантастическими приключениями, как в тот раз, когда я искал Сержанта в канализации. Но в этот раз меня забросило в прошлое. И не просто так, а в тело одного из приближенных диктатора. Я был назначен послом в какой-то стране, которая полностью подчинялась организации на которую я работал. Таких стран и таких как я, послов, было много. Все выполняли свои задачи. Государство, которое я представлял выполняло роль миротворца и помогало всем, кто нуждался. В бедные страны мы посылали еду и одежду, в дружественные нам державы отправляли оружие для защиты границ. Тех, кто угрожал нам, мы ликвидировали. Вводили войска в страну агрессора и наводили порядок. Мы укрепляли мир и несли идею свободы. Однако это была верхушка айсберга. Мои коллеги вносили разную пропаганду в те или иные страны. Так мы сталкивали соседей. Провоцировали спор на почве расовой нетерпимости друг к другу или находили другие причины для ссоры. Я официально выражал от моего правителя военную и гуманитарную помощь. Для всего мира мы поддерживали угнетённую агрессором страну. Не официально поставляли вооружение и наёмников для противников наших союзников. И таким образом стравливая между собой народы одной рукой и принося им мир другой, мы постепенно сбивали страны в единый конгломерат. Стирались границы и страны сливались в единую империю. Никто не хотел войны, а мы несли мир. И в то время, пока я выполнял посольство в интересующих нас странах, показывая им мир без насилия, наши солдаты разрушали города тех, кто знал истинный план моих господ. Мы построили тоталитарное общество. Мы поглотили всю планету, объединили под одним флагом и поставили у власти официальное лицо…

Я пришёл в себя, а разговор с Фрицем как будто и не прерывается. Передо мной был всё тот же удрученный друг, а на столе стояла уже наполовину опустевшая бутылка водки. И тогда я задал вопрос:

– Ты знаешь что находиться за пределами города?

– Нет, – пожал плечами Фриц, – А что там?

– Не знаю. Остальной мир. Но я думаю… там, тоже самое что и здесь. Каждый другой город это отдельная часть глобального механизма, который подчиняется всемирной организации, разрушить которую просто нереально. Мы можем победить тут, но где гарантия что завтра не придут другие?

Меня осенило. Вот что я здесь увидел. После каждой моей победы происходила смена. Освобождённый от глобалистов город вновь захватывали и всё начиналось с начала. Это бесконечность, связанная с реальностью. Ведь в настоящем мире точно так же. Одни уходят, другие приходят. Нет идеальной власти. Все диктаторы в той или иной форме. Я схватился за голову, встал, подошёл к окну. Меня мучала душевная боль. Из этого ада не выбраться. А если и выбраться, то там ждёт другой ад. Но в отличие от внешнего, здесь я могу хоть как-то сопротивляться.

– Я не уверен в том, что остальной мир существует, – угрюмо сказал Фриц, – Мне кажется мы единственные в этой вселенной. И только повстанцы могут помочь нам. Ты нашёл их?

– Нет, друг мой, – я повернулся к нему ненадолго и вновь воззрился в серое небо, где по-прежнему летали стаи дронов, – Они пропали.

– Ты уверен? – спросил Фриц как-то иначе.

Его интонация изменилась. Вместо страдания, в голосе Фрица чувствовалось нетерпение. Раздражение. Я посмотрел на свои руки, пытаясь утвердиться в мысли, что нахожусь во сне и вдруг задумался. А как же Фриц узнал об убийстве соседей? Как он убежал? Почему вообще пришёл ко мне? У него ведь нет кольца невидимости. Его сто раз могли поймать по дороге. Я хотел уже повернуться, чтоб задать неудобные вопросы, но не успел. Фриц опередил меня и нанёс сильный удар чем-то тяжёлым. Не знаю каким образом можно лишить сознания во сне, но это произошло. Возможно это тоже самое и то, что если бы я провалился в ещё один сон самостоятельно. Вообще эта тема абсолютно непонятная для меня. Сон во сне и ещё раз во сне. Как подсознание до такого додумывается? Отправило меня в гущу неимоверной давки. Обнажённые люди толклись на месте и лупили друг друга по головам. Мне прилетело почти сразу как только пришло понимание того где нахожусь. Полное осознание. Такого не было. Обычно я мог контролировать своё внимание только на первом уровне сна, но никак не глубже. А в этот раз мне довелось испытать весь шквал эмоций от происходящего. В какой-то момент я ненароком подумал что всё по-настоящему. Вот она реальность, а всё что было до этого – просто галлюцинации, связанные с побоями, которые регулярно получал в этой давке.

Удар за ударом. Тяжёлые кулаки рядом стоящих мужиков словно забивали меня в землю. Я становился ниже, меньше. Мне оставалось только прикрываться, не говоря уже об ответных ударах. Время от времени толпу клонило в разные стороны. Меня носило будто на волнах. Только в отличие от воды, людская масса тянула на дно гораздо усерднее. Пусть захлебнуться было невозможно, но зато плотность присутствующих душила и морально и физически. Что в комплексе всего имеющегося меня опустило уже до уровня колен. Я понимал что скоро начнут топтать ногами и что было сил стал бить по яйцам. Так же сильно и часто как били меня по голове. Моим соседям стало сложно. Перед ним представал выбор что защищать. Голову или пах. Причём при этом нужно было бить и в ответ. Они не справились с этой задачей и вскоре начали проседать. Теперь я поднимался, а ближайшие мои соперники уменьшались. Уверенности становилось всё больше. Я воспрял духом. И пока основная масса не схлестнулась в пустующем месте, прыгнул и залез на головы. Никогда так весело не было. Бегать по головам в самом прямом смысле. Приходилось и отбиваться от хватких рук и отпускать увесистые пинки в особо мерзкие физиономии, но в целом было смешно. Моя радость вознесла меня ещё выше и я воспарил над беснующейся толпой. А вскоре их образы растаяли и меня выбросило в мир Нового Государства. Я оказался связан по рукам и ногам. Так что не пошевелиться. Даже до кольца дотянуться было сложно. Видимо хорошо стянули верёвки, что пальцы онемели. Лежал на каком-то столе. Вокруг было темно и только одна лампа с потолка освещала небольшой круг со мной. Рядом стол Фриц, Лесик и Бондарь. Одеты как служащие охранной компании. Не солдаты, но рекруты.

– Предатели, – вслух сказал я первую мысль, – Жалкие черви. Глисты.

Я долго обзывал их обидными словами. Они просто стояли и слушали. Улыбались и соглашались с услышанным. А когда я наконец выдохся, а скорее выдохся мой словарный запас плохих слов, они в один голос спросили:

– Где повстанцы?

Вот зачем они ходили со мной. Чтоб узнать и помешать закончить цикл в мою пользу. Вот тут эта мысль пришла и застряла так, что у меня в миг произошёл пересмотр всего. “Разве я с кем-то соревнуюсь?”. Да, эти сны повторялись циклами. Я проигрывал и побеждал. С кольцом и осознанием побеждал чаще. Неужели кто-то заинтересован в проигрыше? В здравом уме и в бодром состоянии эта мысль покажется идиотской. Но я был во сне и теория такого заговора прекрасно объясняла мою проблему с повторениями снов.

– Кто ваш хозяин? – в ответ спросил я.

– Великий Правитель Всего.

– Император Нового Порядка.

– Истинный Хозяин Нового Государства.

Они рапортовали все эти высокие слова как на параде. А мне становилось забавно.

– Почему же у вашего Государства нет названия? Не задумывались?

Они молчали. За их спинами показалось движение. И я поспешил закончить, надеясь переманить бывших друзей на свою сторону:

– Потому что всё это не правда. Это сон, идиоты. Я проснусь, а вы останетесь тут. Кто ваш хозяин на самом деле? Пришельцы?

Тёмная фигура приблизилась к границе света.

– Кто на самом деле запускает в моей голове новый цикл? – я смотрел на незнакомца, – Может быть ты?

В круг света вступил старший прапорщик Кашеваров. И я ощутил настолько мощное разочарование, что перехотелось жить. Почему он? Старший мне как второй отец. Защитник, советник. Он никак не должен быть в стане врага. Наоборот, возглавлять революцию вместо Сержанта. А тут такое. Только мысль о Наташе удержала меня на месте. Она оставалась самым близким человеком и якорем сознания.

– Скажи нам, друг, – начал Кашеваров, неприятно ухмыляясь, – В чём твоя сила?

Я хотел сломать ему нос. Откусить ухо. Прострелить череп, в конце концов.

– Ты так или иначе скажешь нам, – услышал я его недовольный голос, – Ты можешь облегчить процесс. Просто скажи где повстанцы.

Повстанцы. Про мою силу он уже не интересовался.

– Гражданская Оборона, ублюдок! – прорычал я и плюнул ему в лицо.

Кашеваров утёрся и дал знак моим друзьям приступать. Лесик подошёл к правой руке и принялся выдёргивать ногти. Боль была ощутимая, но всё же не такая яркая, какая она могла бы быть в реальности. Но и тут не сладко пришлось. Избавив меня от ногтей, мой друг принялся ломать суставы мизинца. Затем наступила очередь безымянного пальца. Сломал каждую фалангу. Я кричал, но никак не мог потерять сознание, так как для этого нужно было увести своё внимание прочь отсюда. Но когда причиняют такую боль, сложно отвлечься. Вся концентрация была сосредоточена на изувеченных пальцах. А через бесконечное, наполненное мукой время с правой кистью было покончено. Все кости раздробили.

– Говори, – приказал Фриц, – Говори, иначе ссать придётся без рук.

Я осыпал его проклятиями и представил как буду ему вышибать мозги. Так же медленно и усердно как поступали со мной. Вот только проснуться не получалось или хотя-бы воспользоваться кольцом. Но эту возможность мне предоставили позже, когда к левой руке подошёл Бондарь. Он развязал путы, но не успел ничего сделать. Я выкрутил кисть, изломал пальцы в неестественном положении и надавил на камень. Привычная тьма заволокла моё тело и сознание. Горящую болью руку погрузило в холод. Меня потянуло вверх или вниз. Может быть в другие стороны, не понятно. Появилось ощущение будто приближается пробуждение. Я почувствовал что лежу на подушке, под одеялом, сквозь веки пробивался лёгкий свет. Даже привычный шум казармы достиг моего сознания. Некоторые офицеры поднимались раньше чем все остальные и я бы с удовольствием присоединился к ним. Однако тело не слушалось меня. Я не в силах был пошевелить ни рукой, ни ногой. Двигались только зрачки, которые всё больше улавливали возникающие образы грёз. Завихрения, вспышки, фигуры людей. Сплошной хаос, втягивающий внимание и всего меня. На один короткий миг мне даже показалось, что оба моих мира это одно целое. Нет никакой разницы между работой в армии и борьбой за свободу. Всё связано, всё имеет один корень.

Довольно быстро я перестал ощущать реальность, вновь погрузившись в глубокий сон. Моё возвращение было неожиданным. В камере пыток, где издевались над моим бренным телом, оставался лишь Лесик и двое работников. Я не колеблясь напал на них как только материализовался над их головами. Вырубил ближайшего, опрокинул следующего и добрался-таки до бывшего друга. Короткая схватка была в мою пользу. Лесик оказался на полу. Для верности я крепко приложился ему ногой по челюсти. Он обмяк. И пока второй работник поднимался, я схватил со стола длинный острый предмет и нанёс удары в незащищенную грудь и шею. Первого лишил жизни, пока тот был без сознания. Заблокировал дверь и принялся за старого товарища. Водрузил его на стол, привязал и стал ждать. Когда Лесик пришёл в себя, я без лишних разговоров начал выламывать ему пальцы. Сделал всё тоже самое, что и он со мной. В этот момент я почувствовал насколько я оказывается мстительный и безжалостный человек. Меня нельзя обижать. Долг возвращаю с процентами. Я изувечил руку Лесика так, что никакое лечение не спасло бы его от ампутации. Продолжать не имело смысла, да и некогда было. В дверь начали ломиться. Я вооружился ножами, сделался невидимым и открыл дверь. Три солдата разбежались по комнате, бесполезно целясь в стены. Я убил их одного за другим. Они не успели понять, что опасность у них за спинами и со всех сторон одновременно. Я впервые пользовался невидимостью и телепортацией одновременно. Однако это оказалось мало эффективным когда против меня вышли бойцы в тяжёлой броне и улучшенной техникой отслеживания врага. Они видели меня и обстреливали все углы за которыми я пытался спрятаться. В конце концов, не добившись никаких результатов, мне пришлось убраться. Камень перенёс меня домой. Прямо к любящей девушке. Мы лежали в постели, когда я открыл глаза. Наташа, увидев что я проснулся, радостно бросилась ко мне с поцелуями. Мы будто не виделись с ней целую вечность. И признаться, я действительно за ней скучал, блуждая по всем этим снам во снах. Мы предались плотским утехам. Было жарко. Как и когда к нам присоединилась ещё одна девушка я не заметил. Но никто из нас не был против. Наша кровать росла, а стены спальни отдалялись. Рядом с нами появлялись всё новые и новые люди. Фриц с какими-то блондинками, Бондарь с брюнеткой. Лесика не видел, наверное потому что я его искалечил. Не знаю. На тот момент мне было всё равно. Сон это такое непостоянное явление, сейчас мы друзья и делим одно ложе разврата, а в следующее мгновение лютые враги.

Когда всё закончилось мы с Натальей остались вдвоём. Моё сознание вернулось из бурного вихря эмоций и сконцентрировалось на любимой девушке рядом. Она смотрела на меня так, словно мы только влюбились в друг друга. То самое время, когда чувства только разгорались и не было ещё ни одной ссоры. Я не мог оторвать от неё глаз. В этот момент мне даже не хотелось просыпаться. Любовь всей моей жизни была со мной и её глаза упиваются мной.

– В чём твоя сила? – неожиданно спросила она, чем вырвала из состояния безграничного счастья и ввела в оцепенение.

Я вспомнил своих бывших друзей. Они задавали тот же вопрос и, оставшись без ответа, начали меня пытать.

– Моя сила в правде, – решился я с ответом, – А правда в том…

И тут же рука Наташи выскользнула из-под подушки. В кулаке был зажат нож. Ещё б немного и он вспорол бы мне шею, но я успел перехватить кисть. Выкрутить не удалось, но это дало возможность хотя бы перегруппироваться, чтоб дать дальнейший отпор. Наташа оказалась ловкой кошкой и быстро высвободила руку с оружием. Мне оставалось лишь спрыгнуть с кровати и нажать на камень. Тьма забрала меня к себе и выпустила совершенно голого на крыше моего дома. А вокруг царил, нет не хаос, тотальное истребление населения. Абсолютный геноцид Нового Государства. Я смотрел на огонь внизу, на массовые расстрелы и ничего не мог сделать. Диктатура победила окончательно, избавив себя от бремени жить рядом с холопами. Не будет революций, если некому её организовывать. Но если так, то почему я не мог проснуться? Дело сделано, мир уничтожен, друзья предатели, любимая тоже. Меня ждёт реальность. Трудовой день с новобранцами и внимательный доктор, который отправит меня к психиатру. Я окончательно для себя решил, что сошёл с ума, раз в моём мозгу происходил такой кошмар.

Выйти из сна, говорили, можно простым способом – умереть. Но я также слышал, что смерть во сне может привести к смерти и в реальности. Экспериментировать с этим не хотелось. Я решил испробовать кольцо как ключ, ведь оно помогало приблизиться к грани пробуждения. Надавил на камень, представил пробуждение и твёрдо проговорил:

– Проснуться!

Я лежал в кровати, по-прежнему голый. В комнате было светло – горела люстра. Вскочив с места, я обнаружил, что нахожусь в квартире, из которой до этого сбежал. Наташи нигде не было, от неё остался лишь нож у её подушки. Это начинало по-настоящему пугать. Так глубоко и крепко меня ещё не держало. Но на обдумывание всего времени не хватило. Ко мне ворвались солдаты. Они разбили в щепки дверь и ввалились в квартиру несчётным количеством. Одни нацелили на меня оружие, другие приблизились и повалили на пол. Начали выкручивать руки, но мне и тут удалось нажать на камень. Возможно мой страх и огромнейшее желание проснуться подействовало, так как я наконец-то открыл глаза по-настоящему.

– Казарма, – с облегчением выдохнул я и сразу же перекатился через бок.

Упал с кровати на руки и принял упор лёжа. Отжался десять раз. Я не обращал внимание на колотящееся сердце и на головокружение. Мне было не до этого. Я проснулся и это хорошо. Вот только почему был одет не понял. На мне были брюки и китель. Хорошо хоть разутый. Я абсолютно не помню как ложился спать. Память сыграла со мной злые шутки. Сны так сильно втянули меня в иллюзорный мир что реальный отодвинулся на задний план.