Нервная система человека бесконечно адаптивна. Так, устами одного из своих героев, выразился когда-то Роберт Хайнлайн. Люди ничем не хуже, а много лучше даже, тараканов. Мы быстро адаптируемся к абсолютно любым обстоятельствам. Я уже привычно «открываю глаза» не открывая и погружаюсь в воспоминания перенося их в текстовый вид.

Неоднозначность происходящего ещё более явна, нежели ранее. Несмотря на то, что с момента Явления прошло достаточно времени и мы, человечество, вроде бы получили ответы на все вопросы: почему это произошло и зачем, у меня всё ещё остаются вопросы и сомнения. Надеюсь не только у меня. Возможно, именно потому, что у меня до сих пор есть вопросы, я и оказался одним из тех, кто летит по заданию маленьких друзей (хвала им).

Достаточно быстро, ещё будучи студентом, я понял, что выживают не самые любопытные обезьяны, то есть люди. Выживают те, что не высовываются и ведут себя осторожно. Или с осторожным любопытством. Конечно, первооткрывателем саблезубого тигра я точно не стану. Вся слава достанется соплеменнику, который же и погибнет в его зубах. А вот своей задачей я считаю осторожно изучить повадки животного. Понять, где он обитает, какими тропами ходит и на что реагирует агрессивно. Ну, а затем уже и придумать, как превратить его в сочный стейк.

До Саржиного Яра мы с Иваном шли в напряжённом молчании. Страх отпустил и я лениво перекидывался в рабочем чате шутками про свою якобы болезнь. Иван всю дорогу нервно курил. Мне кажется, самое страшное в жизни, это неизвестность, или ожидание в неизвестности. Неизвестность того, что за дверью. Или, прячется ли монстр под кроватью. Какую оценку получил на экзамене. Ожидание вердикта врача после анализов. Одно дело, если ты можешь заглянуть под кровать и увидеть своего саблезубого тигра. И совсем другое — когда ты никак не повлияешь на неизвестность и остаётся только ждать. Можно бояться, а можно отпустить этот страх. Мне кажется, я научился отпускать и переключаться на что-то спокойное. Ну, ок, впереди что-то страшное и непонятное. Прямо сейчас я никак не повлияю на результат того, что увижу. Значит можно заняться чем-то другим. Например, потренировать свою способность.

Сунув руки в карманы шорт, я незаметно для Ивана начал притягивать к себе монетки. Способность никуда не делась. Наоборот, я стал ещё лучше её ощущать. Стало получаться ещё точнее. Я мог притянуть монетку к определённому пальцу, или закинуть сразу все в ладошку.

Немного отстав от Ивана, сделав вид, что отвлёкся на телефон, я достал монетку и бросил её в сторону в траву. Сделав уже привычное усилие, я заставил монетку вернуться обратно в руку и хмыкнул. Вот это уже интересное умение, можно пользоваться не только в законных намерениях. Оглянулся по сторонам, но улица была пуста.

Мы уже приближались к яру и шли по тихой улице в частном секторе. Это вообще удивительная особенность Харькова. Огромный мегаполис и вдруг, почти в самом центре, утопающий в зелени частный сектор на десяток кварталов. Причём, как с откровенно богатыми домами, так и развалюхами, которые никак не могли выкупить под строительство нового жилья.

Давно, ещё до того, как этот район стал популярным спальным районом и айтишным центром, город развивался в другую сторону. На Салтовке, Новых Домах росли кварталы и микрорайоны, а Павлово Поле долго оставалось в полузабытье, при том, что следующий за ним район, Алексеевка, считался более престижным, хоть и был уже на окраине города.

Здесь, «на Полях», были студенческие общаги. Были пятиэтажки, но район долго считался не таким престижным. И только лет десять-пятнадцать назад тут началось активное строительство, превратив относительно унылый район в то, что стали называть Харьковской Кремниевой Долиной, потому что его заполнили офисы айти-компаний. Жить «на Полях» стало модно и дорого.

А конкретно эта часть Павлова Поля называлась Шатиловка. Частный сектор в максимальной близости от центра. Бегая тут, я иногда представлял, как стану старым и куплю себе тут дом.

Ну и собаку заведу, чего уж стесняться.

Церковь стояла на краю яра. От неё, с двух сторон, в яр спускались ступеньки. Прямо напротив церкви недавно открылась пиццерия. Я случайно познакомился с хозяином, когда развивал свой блог с рецензиями на заведения общепит. Еду, в особенности итальянскую кухню, я очень любил, заметки на гугл картах я и так оставлял, решил всё собрать в одном месте «на благо города и всех харьковчан». Пицца была действительно хорошая, хозяин упоролся на качестве и мы приятельствовали, болтая при встрече. Он и сейчас стоял на крыльце своего заведения, мрачно курил и часто мигая смотрел на церковь.

Вот мы и пришли к неизвестному и необъяснимому, подумал я, сейчас что-то да узнаем. Где прячется тигр и стоит ли соваться к нему в кусты.

Подходить к владельцу пиццерии я не стал, только приветственно махнул рукой и проследовал за Иваном, который решительно двинулся к открытым воротам церкви. Ступеньки к яру были огорожены полицейской лентой (что, впрочем не мешало людям, поднимающимся из яра, поднимать ленту и идти дальше), рядом с церковью, на парковке, стояли человек десять явно местных и молодой полицейский, что-то негромко объясняющий людям. Чуть дальше, стояла полицейская тойота и скорая, возле которой невозмутимо курил водитель. Мне кажется, водители скорых самые невозмутимые люди на свете.

– Кривцов! — рыкнул Иван. — Ко мне!

Молодой полицейский отделился от группы людей и подошёл к нам.

– Добрый день, Иван Иванович…— начал испуганно говорить полицейский и Иван тут же его перебил:

–  Какого хера тут происходит? Снова за старое? Обдолбался? Где батюшка?

– Нет, Иван Иванович. Действительно лютая срань какая-то. Вы сами попробуйте. Батюшка в скорой, с ним всё в порядке, пришёл в себя.

Иван нахмурился и пошёл к церкви, я вздохнул и пошёл за ним.

Примерно за два-три метра до ворот Иван, как будто вспомнив о чём-то замедлился, а ещё через пару шагов остановился.

– Не могу. — удивлённо сказал он. — Не могу дальше. Какого хера…

Он медленно протянул руки к воротам, с явным усилием попытался сделать шаг, как будто хочет задержать руками закрывающиеся двери в метро и успеть вскочить в вагон. И остановился.

Я с любопытством смотрел за попытками Ивана двинуться вперёд. Народ рядом внимательно наблюдал.

– Да не получится. — Крикнул кто-то. — Мы уже все пробовали. Не пускает.

Кто-то из толпы взял камешек с земли и кинул за ворота.

– А мелочь всякая проходит. Вот смотрите.

Иван обернулся ко мне и подошёл. Наверное, так и должны выглядеть люди, встретившее что-то совершенно необъяснимое. Смесь безумия и дикого страха.

Иван пробормотал еле слышно что-то явно матерное, а вслух сказал:

– Не так я себе представлял второе пришествие.

– А с чего вы взяли, что это второе пришествие? — спросил я

– А что это? Пришельцы что ли?

– Вполне может быть.

– Зачем тогда захватили этот храм? Почему не Благовещенский собор?

Иван, несмотря на свою явно советскую закалку и достаточно стереотипное мышление, вызывал уважение тем, что хоть и верил своим глазам, но не старался принимать всё на веру, задаваясь вопросами. Благовещенский собор был главным в городе и, по идее, второе пришествие было бы более логичным там, если уж не принимать в расчёт всю абсурдность второго пришествия в принципе. Почему тогда вообще в Харькове, а не в Ватикане? Или Иерусалиме?

– Ты тут постой, я к батюшке схожу пока, проверю, как он. А потом вместе подойдём, проверим, видел ли он тебя. — сказал Иван и пошёл к скорой.

– Я пиццу закажу. Вам взять? — сказал я махнув рукой в сторону пиццерии

– Какая пицца?! Ты вообще видишь, что происходит? — закричал Иван.

– Вижу. И что, не кушать теперь что ли? Я не завтракал.

Я похоже, окончательно принял для себя фантастичность происходящего и мозг, пытаясь успокоиться, затребовал еды, тем более тренировки с монетками тоже давали о себе знать.

– Ну, бери. И кофе ещё.

Виталий, хозяин пиццерии, молча наблюдал за происходящим.

– Здравия желаю. — поздоровался я.

– Привет. Вот и пиздец подкрался. — невозмутимо сказал он.

– Наверное. — вежливо согласился я. — А можно маргариту, пожалуйста?

Виталий крикнул в помещение заказ и повернулся ко мне:

– Как думаешь, что это?

– Без понятия. — честно ответил я. — Но точно не второе пришествие.

– Почему?

Ну, по логике, оно должно было быть в более знаковых местах. Да и вообще я атеист.

Виталий согласно кивнул.

– Я к девяти приехал. А мне мои ребята сразу и показали этот прикол. Или как это назвать, не знаю. Мне кажется однозначным только одно — сегодня мир изменился навсегда. Это всё не просто так. Интересно, что будет дальше. Мне кажется, это даже не начало.

Вообще, меня удивляло, что возле церкви до сих пор не было полноценного оцепления. Народ постепенно собирался. Оживлённо переговаривался. Появились перые воцерквлённые бабушки в платках. Некоторые пробовали зайти в храм. И конечно не могли. Кто-то бросал во двор камушки. Волнений не было. Но учитывая ситуацию, их вполне стоило ожидать.

Странно, что не было ещё каких-то военных. Хотя, в подобной ситуации, следовало ожидать кого-то из секретных спецслужб. По крайней мере, по такой логике всегда всё развивалось в кино. Какие-нибудь люди в чёрном. Просто собирается народ. Просто, совершенно необъяснимая, с любой точки зрения, ситуация. Но в целом, ничего не происходит. Люди просто наблюдают и, как будто, ждут чего-то.

Виталий вышел с пиццей в руках и тарелкой с каким-то мясом.

Пробуй. У меня кум держит ферму утиную. Вот, завялил на пробу. Думал поэкспериментировать

Утка была вкусной.

Утка! Я вспомнил замечательный термин — утиный тест.

«Если нечто выглядит как утка, плавает как утка и крякает как утка, то это, вероятно, и есть утка.»

Помнится, в середине двадцатого века, пиндосы устраивали охоту на коммунистов пользуясь, в том числе, этой типизацией. Да и не только они. Весь мир пользовался в пропаганде этим методом. Даже в программировании придумали утиную типизацию. Даже Иван, посмотрев на меня, увидел весь типичный (для его образа мышления) набор гомосексуалиста и сделал однозначный вывод.

– Это утка. — пробормотал я. — Кажется я что-то понял.

Ну да. Порода называется — голубая. Прикольно, да? Она совсем нежирная. Думали попробовать в пиццу её добавлять. Кальцоне делать. — Виталий оживился. Маньяк своего дела остаётся маньяком в любой ситуации.

– Спасибо, Виталик. Утка действительно классная. Только не вздумай с грушей её компилировать. Это пошло.

Я двинулся к храму. Иван не было видно и я устроился на бордюре парковки. Пиццу надо есть горячей, даже если вокруг творится что-то непонятное.

Попутно я посмотрел рабочие чаты (дурацкая привычка современного человека есть с телефоном в руках) и быстро пролистал новости. И вот именно в новостях я нашёл то, что мне подсказал утиный тест. Я почувствовал, как волосы шевелятся, а по спине пошёл холодок.

– Валя, где ты? — услышал я Ивана.

От скорой, ко мне шёл хмурый Иван.

– Иван, кофе не было. Ну и пиццу с кофе невкусно.

– Да хер с ним. — махнул рукой Иван. — Пошли в машину, поговорим.

Деловито доев свою половину пиццы, Иван посмотрел в свой телефон.

– Тринадцать пропущенных. Кажется, мир сошёл с ума. Что-то необъяснимое происходит.

– С этим сложно не согласиться. — сказал я вытирая пальцы салфеткой.

Батюшка сказал, что не видел тебя. — хмуро сказал Иван. — спал у себя в покоях с девяти вечера. Проснулся до рассвета, плохо стало почему-то. Вышел на двор, говорит, как будто несло из храма. Споткнулся и дальше всё. Не помнит. Синяки видно, что не били. Ударился. Так что ты свободен…Пока что.

– Иван, ты знаешь что такое утиный тест? — торопливо заговорил я. —Когда что-то выглядит, как утка, крякает и ходит как утка, значит это утка.

– Нет и что? Причём тут утка, что ты несёшь?

– Иван, церковь и этот щит над ней, или как там его назвать, это утка. Точнее, нам показывают утку.

– Ничего не понял.

Я вздохнул.

– Видишь ли, я скептик и вечно сомневающийся во всём тип. Так уж вышло. Когда я увидел всё это, то сделал очевидный вывод: это что-то религиозное. Какое-то второе пришествие, явление ангелов, или демонов, не знаю. Но явно что-то связанное с религией. Пусть и необъяснимое. Всё, как любит теология.

– И что? — продолжил хмуриться Иван.

А он не дурак, подумал я. Тоже умеет слушать и сомневаться. Ну, у него и работа такая.

– А то, что нам показывают утку. Или хотят, чтобы мы увидели утку. Почему именно здесь, в Харькове? Почему не Благовещенский собор? Почему не Ватикан? Почему не Иерусалим? Почему именно христианская православная церковь?

– Храм, — поправил Иван.

– Да какая разница!

– Большая. — наставительно сказал Иван. — Храм, это…

– Иван, не сейчас, пожалуйста. — прервал я его.

– Хорошо. Говори.

– Так вот. По всему выходит, что это явление не религиозного характера. И причины нужно искать в других плоскостях.

– Каких?

– А таких, — почему-то зло ответил я. — Зайди на любой новостной сайт и посмотри новости. Это происходит по всему миру. Точнее, много где. Уже таких двенадцать мест насчитали. В Африке, Европе, Америке, даже в Японии. И общее у этого всего только одно — это религиозные сооружения, или территория рядом с ними. Там и буддийские храмы, и языческие. Везде возникли эти щиты или как там их назвать. Везде люди не могут пройти внутрь. Нам зачем-то показывают утку.

Иван задумчиво почесал лысину. Внезапно очень устало вздохнул и сказал:

– Слушай, моё дело маленькое. Иди уже себе. А мне надо толпу разогнать и оцепление организовать. Да и то, это не моя и не твоя забота. Приедет мэр, военные, я не знаю, кто там ещё, будут разбираться. Мне понятно сейчас только одно — мы увидели то, чего быть никак не могло, ни при каких обстоятельствах.

Я не знаю, почему тогда решился довериться Ивану. Иногда интуиция важнее логики.

– Иван, — сказал я. — я тебе сейчас кое-что покажу, только ты не пугайся. Да, я был вчера в цер…храме. И там было кое-что необычное. Собственно, я туда и пошёл из-за этого. Не знаю, почему я тебе решил тебе это показать.

Участковый подозрительно уставился на меня.

– Ну, давай. Только ты ж говорил, что не гомик.

– Очень смешно. Положи свой телефон на торпедо.

– Зачем?

Пожалуйста, положи. Я дольше объяснять буду, проще показать.

Иван положил свой старенький сяоми на торпедо и внимательно уставился на меня.

Я вздохнул, протянул руку к телефону и он послушно скользнул мне в руку.

– Пиздец! — вскрикнул Иван и испуганно вжался в сиденье.