«… В это время, в этом месте совершено так много ошибок…

Слишком долго, слишком поздно, и кто я такой, чтоб заставлять тебя ждать?

Всего лишь один шанс, всего лишь один вздох, на всякий случай, если он ещё остался, ведь ты знаешь, ты знаешь, что…

Я люблю тебя… И всегда любил, несмотря ни на что… И я так скучал по тебе, находясь вдали от тебя так долго.

Я продолжаю мечтать о том, что ты всегда будешь со мной и никогда меня не покинешь… Моё дыхание остановится, если я больше тебя не увижу.

Стоя на коленях, я прошу дать мне последний шанс на последний танец. Потому что я бы прошёл через ад, лишь бы держать тебя за руку. Я отдал бы все, я сделал бы это ради нас, я пожертвую всем, но не сдамся, ведь ты же знаешь, ты знаешь, что…

Я люблю тебя, и всегда любил, несмотря ни на что… И я скучал по тебе, находясь вдали от тебя так долго…

Я мечтаю о том, что ты всегда будешь со мной и никогда не уйдёшь. Я перестану дышать, если больше тебя не увижу…

Так далеко… Так долго… Я отсутствовал слишком долго… Но ты же знаешь, ты ведь знаешь, что…

Я хотел бы… Я хотел бы, чтобы ты осталась со мной…потому что… мне нужно было услышать, как ты говоришь мне:

Я люблю тебя… И всегда любила…

И я прощаю тебя за то, что ты был далеко и отсутствовал так долго…

Поэтому продолжай дышать, ведь я больше никогда тебя не оставлю… Поверь мне. Обними меня крепче и никогда не отпускай… "

Розэ

После звонка Гуку я выключила телефон, и, с трудом поднявшись с пола, побрела к кровати.

Я почти всю ночь не спала, дрожа от слез и страха в холодной постели, пока за окнами моей комнаты бушевал ночной шторм.

Моё сердце сжималось от тоски, стоило мне подумать о том, что Тэхен, скорее всего, и правда остался сидеть у моей двери.

И когда желание пойти и открыть её становилось просто невыносимым, я лишь сильнее сжимала пальцами покрывало и тихо всхлипывала в подушку.

Глупый, своенравный, безрассудный упрямец!

Почему?..

Почему все это случилось с нами?.. Неужели мы мало страдали?

И неужели всех моих обещаний и заверений в том, что я люблю только его, и мне больше никто не нужен, оказалось недостаточно?

Голова уже болела от слез, так же, как и запястья, которые он так сильно сжимал, и на которых наверняка завтра останутся синяки.

Мне все ещё было очень обидно и больно даже не столько из-за того, что он сделал, сколько из-за его недоверия, но моё сердце все равно рвалось к нему, ведь я бы никогда не смогла по- настоящему его возненавидеть.

Больше всего мне хотелось сделать вид, что ничего этого никогда не было, и забыть обо всем, как о страшном сне.

Тяжёлые мысли не давали покоя, и от них болела голова и сжималось сердце, но, хоть мне и казалось, что я больше никогда не смогу согреться и успокоиться, мне все же удалось забыться недолгим тревожным сном, в котором бушевал такой же шторм, как и снаружи, словно само небо решило обрушиться на землю.

Я проснулась около семи утра, с трудом разлепив опухшие от слез глаза, и села на смятой постели.

Утро выдалось такое же серое и безрадостное, как и ночь накануне, и отголоски вчерашнего шторма все ещё бродили в атмосфере, обещая очередной дождь.

Вздохнув, я поняла, что как бы мне того ни хотелось, я все равно не смогу вечно скрываться в своей спальне и прятаться от Тэхена, ведь рано или поздно ему это надоест, и он просто — напросто выломает дверь, а учитывая то, что особым терпением он никогда не отличался, проверять его границы я не рисковала.

С тяжёлым обречённым вздохом я сползла с кровати и побрела в душ.

Моё отражение в зеркале встретило меня хмурым усталым взглядом, ведь отдохнуть мне так и не удалось из-за тяжёлых тревожных мыслей, всю ночь толпившихся в моей бедной голове, а глаза опухли и покраснели от слез, и я плеснула в лицо прохладной водой, чтоб хоть немного привести себя в чувство.

Но лучше не стало, а тяжесть, придавившая сердце, никуда не делась.

Я все же заставила себя принять душ и, расчесав волосы и одевшись, набралась смелости и решила спуститься вниз, ведь пустой желудок настойчиво требовал моего внимания.

Приоткрыв дверь, я осторожно выглянула в коридор и, никого не обнаружив под ней, облегчённо вздохнула, но затем мой взгляд упал на Тэхена, сидящего у стены.

Он спал, запрокинув голову и слегка приоткрыв губы во сне, и я не смогла сдержать слабой улыбки при виде этой трогательной картины.

Глупый…

Глупый любимый мальчик.

Ну зачем ты так?..

Мы же оба знаем, что нам нельзя разлучаться… Что мы должны быть вместе. Только так мы становимся сильными. Становимся практически неуязвимыми.

Но затем воспоминания о вчерашнем ужасном вечере накрыли меня мощной волной, а в глазах снова защипало, и я уже хотела развернуться и уйти, но в последний момент не смогла себя пересилить.

Опустившись на корточки рядом с ним, я невесомо очертила пальцами контуры любимого лица и неслышно вздохнула.

Ночная буря ушла, но оставила после себя горечь и разрушения.

Тэхен был в той же одежде, что и вчера, и моё сердце сжималось от мысли о том, что он и правда провел здесь всю ночь.

Гордый упрямец.

Кому и что ты пытался доказать?.

Его длинные тёмные ресницы чуть дрогнули, и я испугалась, что он сейчас проснётся, но я все ещё была совершенно не готова к разговору с ним, поэтому отвела взгляд и встала, направившись к лестнице.

К счастью, на кухне никого не оказалось, и я могла не делать вид, что со мной все прекрасно, и угрюмо сидела за столом, уставившись в чашку с зелёным чаем.

Меня тошнило от нервов и недосыпа, и я едва смогла проглотить ложку хлопьев и сделать пару глотков обжигающей жидкости.

Мне казалось, что в любой момент на кухню может спуститься Тэхен, и потому я сидела, как на иголках, вздрагивая от каждого шороха.

Но меня никто не тревожил и, отставив в сторону почти нетронутые хлопья, я помыла чашку и уже повернулась, чтоб поставить её на место в навесной шкафчик, когда родные тёплые руки обхватили меня за талию, а губы шепнули прямо над ухом:

— Доброе утро…

Вздрогнув от неожиданности, я едва не выронила чашку, но Тэхен вовремя перехватил её и убрал на место, тихо вздохнув, а я застыла в его руках, почти не дыша и понимая, что он снова застал меня врасплох, подобравшись ко мне совершенно бесшумно.

С трудом взяв себя в руки и успокоив сбившееся дыхание, я медленно развернулась к нему, но не смогла заставить себя поднять глаза, упрямо глядя ему в плечо.

— Оно не доброе, Тэхен, — прошептала я едва слышно и сделала шаг в сторону, все ещё надеясь ускользнуть от него и от предстоящего нам тяжёлого разговора, но брат положил руки на столешницу по обе стороны от меня, заключая в ловушку, и это было так похоже на вчерашний вечер, что меня снова начала бить дрожь, а дыхание сорвалось и испуганно сбилось.

Я понимала, что сбежать от него мне не удастся, и просто стояла, замерев, но все ещё не могла заставить себя взглянуть ему в глаза, отчаянно боясь того, что в них увижу.

— Отпусти меня, — прошептала я дрожащими губами, сама не веря, что говорю это.

Но он и не думал исполнять мою просьбу и вместо того, чтоб дать мне уйти, буквально сгреб меня в охапку, прижав к себе так крепко, что мне стало почти нечем дышать.

Он был так близко, что я ощущала быстрое биение его сердца, и моё вторило ему, отдаваясь оглушительным грохотом пульса в висках.

Но даже сквозь него я услышала его тихий отчаянный шёпот мне в волосы:

— Не убегай… — умоляюще выдохнул Тэхен, прижимая меня к себе, пока я упиралась руками ему в грудь, а взглядом — в ключицы, видневшиеся в вороте помятой рубашки.

Я застыла, понимая, что с ним бесполезно бороться, а сердце колотилось испуганной пойманной птицей, не желая успокаиваться.

— Пожалуйста, давай поговорим, — тихо взмолился он, и моё сердце сжалось от боли, прозвучавшей в его глухом голосе. Но слова вылетели раньше, чем я смогла остановить их.

— Поговорим? Как вчера? — колко бросила я, все ещё пытаясь выпутаться из его крепких объятий, но сильные руки брата удержали меня на месте, не позволяя брыкаться.

Тэхен замер, понимая, о чем я говорю, и судорожно вздохнул, немного отстранившись и пытаясь поймать мой взгляд, который я упорно от него прятала.

— Ты теперь… боишься меня? — шепнул он едва слышно, словно сам боялся услышать ответ.

Мне хотелось успокоить его, ведь сердце кричало:

» Нет! Нет! Конечно, нет! Это же мой Тэхен… Мой любимый старший брат…»

Но, уже сделав вдох, я так и не смогла это произнести, и моё молчание было красноречивее всяких слов.

— Ну конечно, боишься…- горько выдохнул он, — Я знаю, что сам в этом виноват… После того, что я натворил … Прости меня, малышка… Прошу, прости…

Из его груди вырвался судорожный вздох, больше похожий на всхлип, полоснувший по сердцу, ведь мне было так же больно, как и ему, но разум помнил, какими грубыми и настойчивыми были вчера его губы и руки, и как он не желал останавливаться даже несмотря на мои просьбы.

Тэхен без слов понимал, что творилось у меня в душе, и когда я, не выдержав, всхлипнула, прикусив губы почти до крови, обнял меня, буквально вжимая в себя и целуя мои волосы, лихорадочно шепча в них:

----- Прости меня, моя маленькая, прости, родная, прости …

Я уже потеряла счёт тому, сколько раз он просил прощения, замерев в его руках, пока он гладил меня по спине и волосам, а я все сильнее вжималась в него, пытаясь унять лихорадочный нервный озноб, но дрожь не прекращалась, и даже тепло его сильного тела не могло меня успокоить.

Но с каждым его тихим вздохом и невесомо пробегающими вдоль моего позвоночника тёплыми кончиками пальцев дышать становилось все легче, и боль, разрывавшая меня изнутри, понемногу ослабевала.

— Моя нежная маленькая девочка… Я так виноват перед тобой…сможешь ли ты простить меня когда-нибудь?.. — шептал Тэхен, проводя тёплой ладонью по моим плечам и бережно поглаживая по затылку.

Его тёплое взволнованное дыхание развевало волосы у меня на виске, там же, где мягкие родные губы осторожно касались кожи, покрывая моё лицо невесомыми поцелуями.

И я уже не отталкивала его, позволяя этой трепетной нежности исцелить шрамы, которые он нанёс мне своей грубостью, лишь сильнее сжимая пальцами его рубашку.

Крепко обнимая меня за талию, Тэхен оставил на моем виске последний мягкий поцелуй и уткнулся мне в шею, судорожно вздохнув, а потом замер абсолютно неподвижно, тихо дыша, словно ждал приговора и вверял свою жизнь в мои руки, и вздрогнул, когда я, наконец, обняла его в ответ и закрыла глаза.

Его сердце билось сильно и быстро под моими ладонями, а родное тепло успокаивало, стирая вчерашний кошмарный вечер из моей памяти, и я глубоко вздохнула, наполняя лёгкие любимым ароматом, и провела руками вверх по его широкой спине, прижавшись лбом к его плечу.

Почувствовав, что я, наконец, перестала дрожать и немного расслабилась, Тэхен нежно поцеловал меня в висок, обхватив мой затылок широкой тёплой ладонью, и шепнул:

— Розэ, я…

Но что он хотел мне сказать, я так и не узнала, ведь от двери внезапно раздался голос отца, застав нас врасплох и заставив отпрянуть друг от друга. Вернее, отпрянуть попыталась я, но далеко уйти мне не дали сильные руки брата, крепко сомкнувшиеся вокруг меня и по — прежнему удерживавшие на месте.

Моё сердце колотилось, как сумасшедшее, но Тэхен лишь недовольно нахмурился и слегка повернул голову к двери, все так же закрывая меня собой и не отпуская от себя ни на шаг.

— Тэхен, ты уже здесь? — на удивление миролюбиво поинтересовался отец.

Видимо, сегодня он был в хорошем настроении, и его вечер и ночь были куда лучше, чем у нас.

Не выпуская меня из объятий и не разжимая рук, Тэхен кивнул, бросив:

— Я прилетел вчера вечером.

Отец прошёл вглубь кухни и, наконец, заметив меня, почти скрытую широкими плечами Тэхена, усмехнулся:

— Розэ, доченька, ты тоже уже встала? Так соскучилась по брату, что с самого утра не отходишь от него?

Я слабо улыбнулась:

— Да, папа, я скучала по нему. Мы ведь всю неделю не виделись.

Он довольно хмыкнул, наливая себе кофе, и, сделав глоток, вновь обратился к Тэхену:

— Я не думал, что в Токио тебе удастся организовать все так быстро, но это не может не радовать. Мне нужно на фирму, и я хочу, чтоб ты поехал со мной. Заодно расскажешь, как прошла твоя поездка.

Тэхен скрипнул зубами, ведь совершенно точно не собирался никуда ехать, пока не удостоверится, что между нами снова все в порядке, но ослушаться отца тоже не мог, поэтому, сжав губы, лишь сдержанно кивнул.

— Хорошо, я буду готов через пять минут.

Отец больше не стал ни о чем расспрашивать и, даже не допив свой кофе, ушёл, а Тэхен вновь повернулся ко мне, взволнованно вглядываясь в мои глаза.

Я же, наконец, решилась поднять на него взгляд, и моё сердце сжалось от жалости и нежности к нему.

Он выглядел осунувшимся и слегка помятым, а под его глазами залегли тёмные тени из-за бессонной ночи, проведённой на твёрдом полу, и я протянула руку и несмело погладила его по щеке кончиками пальцев.

Он обхватил моё запястье своими красивыми пальцами, прижав мою руку к своей щеке, и тихо выдохнул:

— Малышка, я должен ехать, но я не хочу оставлять тебя так. Прошу, пообещай мне, что мы поговорим вечером, когда я вернусь, хорошо?

Я кивнула и прикрыла глаза, когда он наклонился ко мне, а его мягкие губы невесомо коснулись моего лба.

А затем брат отстранился, отпуская меня, и стремительно покинул кухню, словно боялся, что если задержится ещё хоть на минуту, вообще никуда не уйдёт.

Глядя ему вслед, я тихонько вздохнула и обняла себя руками, понимая, что наш разговор ещё не окончен, но, по крайней мере, самое худшее уже позади.

«… Все, что нас окружает в этом мире — только ты и я… А между нами: радость, слезы, страсть, ненависть, безумие и боль… Ревность и близость, все это — любовь…

Здесь не будет пустых, фальшивых нот, непонятных вопросов, не будет чужих…

Звук шагов тишина никогда не порвёт, рук почувствую нежность твоих…

Дрожь по телу, электрический ток, пьём с тобой рассветы жадно, за глотком глоток… В уходящих снах ищу то, что видишь ты — прелесть поцелуя и ни грамма пустоты…

Разноцветные капли дождя падают, падают, падают в руки… Ты заполнишь до края меня, ты запомнишь любви моей звуки…

Я прощаюсь с потоком холодных ночей, что когда-то впивались в меня… Превращусь в миллионы свечей, это все, все теперь для тебя…

Стреляй на поражение глазами, давай огонь зажжем под небесами… Мы улетим в объятия рассвета, чтоб разорвать на части все запреты… Целуй меня нежнее ветра, испей любовь со мной по миллиметру…

Лети за страстью на край света… Пиши со мной любви сюжеты… "

Тэхен

Следуя за машиной отца, я проклинал все на свете за то, что мне пришлось уехать, так и не поговорив с Розэ.

Да, я просил у неё прощения, но это сложно было назвать полноценным разговором, ведь она по — прежнему меня боялась.

Я чувствовал это в дрожи её хрупких плеч и изящных рук, обнимавших меня так несмело, словно мы были совершенно чужими друг другу.

Это было невыносимо.

Все дела могли ждать сколько угодно, а то и вовсе катиться к черту, ведь самым важным для меня теперь было заслужить её прощение.

Но я снова был вынужден её оставить.

Как оказалось, отец вызвал в офис не только меня, но и весь наш совет директоров, чтобы обсудить успешное открытие нового филиала и провести кадровые перестановки и новые назначения, и предоставил мне вводить сотрудников, которых он внезапно решил тоже перевести в Японию, в курс дела.

Я на автомате озвучивал информацию, касавшуюся нового филиала, но все мои мысли были далеко отсюда, в пустом огромном особняке, в котором Розэ снова была предоставлена самой себе.

Что она делает сейчас? О чем думает?

Мои руки непроизвольно сжимались в кулаки, когда я думал о том, что она могла снова позвонить Гуку или он ей, хоть я и понимал, что моя ревность уже снова переходит все границы, даже несмотря на то, что вчера она чуть не уничтожила все, что было мне дорого.

Поэтому, я все же взял себя в руки, хоть это и удалось мне с большим трудом, и постарался сосредоточиться на совещании и деловых вопросах, которые нам ещё предстояло обсудить.

Совет директоров затянулся почти до трех часов дня и, едва последний вопрос был решён, я сорвался с места и вылетел из конференц — зала едва ли не самым первым, игнорируя всех, кто пытался заговорить со мной или что-то спросить.

Я больше ни минуты не мог здесь оставаться. Мне нужно было увидеть Розэ и удостовериться, что с ней все хорошо и то, что произошло вчера, больше не встанет между нами.

Когда я добрался до особняка, было уже около шести вечера, и закатное солнце заливало лужайку перед домом ярким золотым светом.

Войдя внутрь, я первым делом узнал у горничной, дома ли моя сестра и не покидала ли сегодня пределы особняка, и услышав, что Розэ никуда сегодня не выходила, а почти разу после моего отъезда поднялась к себе, я облегченно выдохнул и, поднявшись наверх, направился прямо в её спальню.

Тихо постучав и не услышав ответа, я нахмурился, но, толкнув дверь и обнаружив, что она не заперта, тихо вошёл внутрь.

Розэ лежала на кровати, свернувшись клубочком, и моё сердце больно сжалось от того, какой хрупкой и беззащитной она выглядела. Аккуратно закрыв дверь, я подошёл к ней и замер, впервые не зная, что делать.

Розэ

После того, как Тэхен отпустил меня, из меня словно разом ушли все силы, помогавшие держаться на ногах, и я тяжело опустилась на стул, уронив голову на руки.

Его терпкий свежий аромат остался в моих волосах и теперь служил неотступным напоминанием о том, что любимый снова рядом.

Но я не могла понять, что чувствую.

Да, я почти простила его, но забыть оказалось намного сложнее.

Лучше всего было бы вообще стереть память о вчерашнем вечере, но, увы, это было невозможно, а забыть его просто так не получалось, хоть я и старалась изо всех сил.

Я весь день не находила себе места, пару раз порываясь набрать номер Чонгука, чтоб узнать, поговорил ли он с Тэхеном, но затем бессильно опускала руки, не желая ничего знать.

Как все могло так измениться всего за одну ночь?

Время приближалось к вечеру, и я и хотела, и боялась возвращения брата, не зная, как теперь вести себя с ним.

Но нам было необходимо поговорить и раз и навсегда расставить все по своим местам, иначе случившееся и дальше будет стоять между нами ледяной стеной отчуждения, а этого я просто не вынесу.

Я не знала, сколько было времени, но за окнами уже почти стемнело, и в моей спальне царил синий полумрак, но у меня не было ни сил, ни желания вставать с кровати для того, чтобы включить свет.

Внезапно раздался тихий и даже немного робкий стук в дверь, и я вздрогнула и невольно напряглась, понимая, что Тэхен вернулся.

Видимо, устав дожидаться моего ответа, брат приоткрыл дверь и неслышно вошёл, и я застыла, едва дыша, чувствуя на себе его взгляд, но не смея обернуться.

Он подошёл к моей кровати и замер, а от его глубокого голоса по спине побежали мурашки.

— Розэ… Малышка, я знаю, что ты не спишь. Милая, давай поговорим… Прошу, поговори со мной…

Но я ничего не ответила и ощутила, как матрас просел под его тяжестью, когда он опустился на мою постель, а затем лёг рядом, так близко, что меня с ног до головы окутало его теплом, но по — прежнему не касаясь, словно теперь он боялся притронуться ко мне.

Мысли испуганно разбежались во все стороны, оставив меня наедине с его присутствием и превратив в один сплошной оголенный нерв.

Мне хотелось повернуться к нему и вжаться в его стройное тело, обнимая изо всех сил, и уткнуться лицом ему в шею, жадно вдыхая родной аромат и слушая его приглушенный смех и жалобы на то, что ему щекотно.

Но теперь мы оба не знали, что делать друг с другом и как перешагнуть через то, что вчера произошло.

Я лежала, замерев и дыша через раз, вслушиваясь в его, такое же взволнованное, неглубокое дыхание.

Но Тэхен первым нарушил гнетущую тишину, глухо выдохнув:

— Родная, прошу, посмотри на меня… Неужели ты теперь так сильно меня боишься, что даже не хочешь видеть? — в его голосе зазвенела с трудом сдерживаемая боль, и все моё существо потянулось к нему, отчаянно желая обнять и успокоить.

Но я не могла.

Слишком сильно было потрясение и слишком яркими воспоминания о том, какими грубыми и настойчивыми были вчера его губы, к невесомой нежности которых я так привыкла, и, оставшись с ним наедине в полутемной спальне, мне снова стало страшно.

Тэхен тихо вздохнул и произнёс ломким от напряжения голосом:

— Розэ… Я знаю, что сколько бы раз не просил у тебя прощения, этого будет недостаточно, чтобы искупить мою вину за то, что я натворил. И я… Пойму, если ты больше не позволишь мне к тебе прикасаться, но прошу… Не отворачивайся от меня… У меня... больше никого нет…

Моё сердце сжалось от боли, той самой, что испытывал сейчас Тэхен, и слезы вновь сдавили горло, мешая дышать.

Он был таким взволнованным, открытым и ранимым, как никогда прежде. И я больше не могла игнорировать этот зов, настойчиво требовавший обернуться, эту глубокую связь между нами, благодаря которой я всегда чувствовала, когда ему было больно.

Он невесомо провел кончиками пальцев над моим плечом, едва касаясь, словно боялся, что я сброшу его руку и оттолкну его, и я, не выдержав, повернулась к нему, встретившись взглядом с родными тёплыми глазами, в которых так же, как и в моих, сверкали слезы.

— Как мы дошли до этого, Тэхен? Мы же были всем друг для друга… — шепнула я, с трудом подавив всхлип, и, несмело протянув руку, коснулась его лица.

Он прикрыл глаза и прижался щекой к моей ладони, нежно обхватив запястье тёплыми пальцами.

— Ты и сейчас для меня все, — выдохнул он едва слышно. — У меня нет оправданий тому, что я сделал, и я ненавижу себя за то, что так сильно напугал тебя вчера, хоть ты совсем ни в чем не виновата.

Он накрыл мою руку своей и мягко прижался горячими губами к самому центру моей ладони, глядя мне прямо в глаза и удерживая меня в своём плену, не давая отвернуться, заставив знакомое тепло разлиться внутри, и я невольно затрепетала под его тёмным , пронизывающим до самого сердца, ласковым взглядом.

Мои ресницы дрогнули и опустились, и я прикусила губы, судорожно вздохнув, но уже не от страха.

Но я по — прежнему не знала, что ему сказать.

Погладив мою руку подушечками тёплых пальцев, Тэхен тихо вздохнул, умоляюще шепнув:

— Поговори со мной, моя девочка. Говори что угодно, только не молчи, прошу тебя. Твоё молчание меня убивает.

Я устало прикрыла глаза и тихо вздохнула, чувствуя, как родное тепло любимого мужчины постепенно прогоняет из сердца ледяной холод, пока он нежно гладил мою руку, а затем переплёл наши пальцы и прижал к губам, мягко целуя и согревая мою ледяную кожу своим тёплым дыханием.

— Я не хочу говорить об этом. Я хочу просто забыть о вчерашнем вечере, как о кошмарном сне, — призналась я.

Тэхен замер, а затем наклонился ближе ко мне, осторожно отводя волосы с моего лица, едва касаясь.

— Что мне сделать, чтоб ты забыла о том, что вчера произошло ? Как мне помочь тебе забыть мою грубость? — шепнул он, глядя на меня полным тревоги и надежды взглядом.

— Просто будь нежным… так, как ты умеешь, — шепнула я, слабо улыбнувшись, и провела пальцем по его ключицам.

Он вздрогнул и на миг прикрыл глаза, а затем наклонился ещё ближе, впиваясь в меня взглядом, и выдохнул:

— Ты все ещё боишься меня?

— Я… — я правда хотела сказать ему «нет», но что-то вновь удержало меня от этого, и я бессильно уронила руку, вздохнув.Почему мне было так сложно избавиться от этого страха?..

Тэхен все понял без слов, неслышно выругавшись себе под нос, а затем глубоко вздохнул и произнёс хриплым от обуревавших его вины и раскаяния голосом:

— Розэ, я понимаю, что по- прежнему не заслуживаю твоего прощения, но я сделаю все, чтобы ты забыла о том, что произошло. Обещаю, такого больше никогда не повторится. Ты в безопасности рядом со мной. Всегда. Ты веришь мне?

Я кивнула, прикусив губы, чтоб сдержать вновь нахлынувшую волну слез, и он порывисто обнял меня и прижал к себе, и я с удивлением поняла, что он дрожит так же сильно, как и я.

Мы оба страдали, и пора было положить конец этой бессмысленной ссоре.

Уткнувшись ему в грудь, я крепко обняла его, глубоко вдыхая родной аромат его кожи, по которому так скучала, и прикрыла глаза, позволив напряжению последних суток отпустить меня вместе с остатками кошмара, ощутив, как его мягкие бархатные губы невыносимо нежно коснулись моего лба.

Тэхен стал медленно гладить меня по спине, целуя мои волосы, и тихо шептал, как сильно он меня любит и как ему жаль, а я в ответ лишь крепче обнимала его, все сильнее вжимаясь в него и дрожа всем телом.

— Господи, ты вся дрожишь, малышка… — выдохнул он, зарываясь лицом мне в волосы и невесомо проводя пальцами по моей спине, — Это из-за меня?

Я тихонько вздохнула, потеревшись носом об его шею и шепнула едва слышно:

— Я ничего не могу с этим поделать. Вчера я… Правда очень испугалась. И мне было очень страшно видеть тебя таким, Тэхен…

— Я никогда себе этого не прощу. Никогда не прощу себя за то, что сделал тебе больно , — шепнул он, и его руки вокруг меня сжались ещё сильнее.

— Тэхен…

Он замер, услышав мой тихий голос, и немного отстранился, приподняв моё лицо и серьезно глядя мне в глаза.

— Ты хочешь, чтобы я ушёл? — тихо и как-то обречённо прошептал он.

Мои глаза расширились, и я испуганно вцепилась в его рубашку:

— Нет!

Он едва слышно выдохнул от облегчения и прижался своим лбом к моему, шепнув:

— Прости меня, моя хорошая… Прости, я так виноват перед тобой…

— Тише, родной…хватит извиняться. Ты же знаешь, я не смогу без тебя, что бы ты ни натворил…

Я тихо вздохнула и провела указательным пальцем по его ключице, а затем мягко коснулась её губами.

Он замер и рвано выдохнул, крепче обнимая меня.

— Я простила тебя, правда… Просто… Почему ты усомнился во мне? Больше всего меня ранили твои вчерашние обвинения в предательстве. Я люблю только тебя, родной, неужели ты не знаешь?..

Тэхен тяжело вздохнул, зарывшись лицом в мои волосы:

— Прости, малыш. Но я знаю, что его ты тоже любишь…

— Только как друга. Он никогда не сможет стать для меня тем, кем являешься ты.

— А кто я для тебя, Розэ?

— Ты - мой мир. - едва слышно шепнула я, прижимаясь щекой к его груди, - Знаешь, что я сказала Гуку в машине, когда он признался мне в своих чувствах и спросил, есть ли у него шанс?

Тэхен молчал, замерев и почти не дыша, и я продолжила :

- Что я выбрала тебя. И всегда буду выбирать только тебя.Но… Иногда мне кажется, что я совсем тебя не знаю. Что мой Тэхен и тот человек, что выходит за пределы моей спальни — это совершенно разные люди.

— Прошу, не говори так, родная. Ты единственная знаешь меня настоящего. Только ты одна. Но некоторые мои стороны тебе лучше не видеть. Во мне слишком много тьмы. Я всегда боялся, что она доберётся и до тебя. И вчера вечером именно это и случилось, — Тэхен зарылся тонкими чуткими пальцами в мои волосы и тяжело вздохнул, прижавшись своим лбом к моему.

Я погладила его по щеке, немного отодвинувшись, чтоб видеть его тёплые глаза, неотрывно глядящие мне прямо в душу.

— Твоя тьма прекрасна, так же, как и ты. И я люблю всего тебя, со всеми твоими недостатками и слабостями , о которых мне все прекрасно известно, а не только те твои стороны, которые ты позволяешь мне увидеть. Я не умею любить наполовину, Тэхен.Ты мне нужен весь. Целиком.

Он на миг прикрыл глаза, словно впитывая мои слова, а когда вновь взглянул на меня, его тёмный взгляд стал таким пронзительным, что меня невольно пробрала дрожь.

— Вчера… Я бы остановился, Розэ. Я бы никогда не причинил тебе боль. Даже тогда, когда я мало что соображал от гнева и отчаяния, думая, что вы с Гуком предали меня, я бы никогда не сделал тебе больно. Прошу, скажи, что веришь мне, — его голос звучал глухо и надтреснуто от напряжения, хотя не оставлял ни малейшего шанса усомниться в его искренности.

Но я и так верила ему.

Только ему.Всегда.

— Я верю только тебе, мой хороший. И прошу лишь об одном… Прошу, верь и ты мне.

Я подняла на него глаза, и он наклонился, мягко коснувшись губами моей щеки, и прошептал:

— Прости за моё недоверие, котенок. Прости, что усомнился в тебе. Обещаю, такого больше никогда не случится.

Я прижалась к его груди, замирая под невесомо нежной лаской любимых рук, блуждавших по моей спине и плечам, расслабляя и успокаивая.

— Ты все ещё сердишься на меня? — тихо спросила я, согревая дыханием его изящные ключицы в вырезе рубашки и рисуя на них узоры кончиками пальцев, улыбаясь каждый раз, когда он вздрагивал, а его дыхание сбивалось от того, что я делала.

— Глупышка. Я никогда не мог на тебя сердиться, — так же тихо ответил он, и в его мягкий голос прокралась улыбка.

— Но вчера…

— Я злился на себя… Злился за то, что заставил тебя ждать слишком долго. Что снова оставил тебя одну, зная, как сильно ты нуждаешься в любви и заботе. Я решил, что, возможно, с Гуком тебе будет лучше…

От возмущения я едва не пнула его по ноге, выпутываясь из его рук и накрывая его губы ладонью.

— Ни слова больше. Как только эта глупость пришла тебе в голову?!.. Я столько раз говорила тебе, что мне, кроме тебя, никто не нужен, а ты … — я раздраженно выдохнула и сердито уставилась на него, скрестив руки на груди.

Тэхен виновато улыбнулся и сел, снова обнимая меня, и притянул к своей широкой груди, положив подбородок мне на макушку и поглаживая по спине.

— Прости, котенок… Я понимаю, что был глупцом. Но… Я просто очень боялся…

— Чего? — я фыркнула, но все же позволила ему крепче обнять меня, и сама вновь обвила руками его сильные плечи, прикрыв глаза и устало вздохнув, позволяя себе утонуть в его нежности, по которой так скучала.

— Потерять тебя… Я и сейчас боюсь. Боюсь, что ты не простишь меня… Что теперь будешь вздрагивать каждый раз, когда я буду к тебе прикасаться…

Я провела руками по его напряжённым плечам и нежно поцеловала в шею, ощутив, как он вздрогнул и судорожно выдохнул, развевая мои волосы тёплым дыханием.

— Этого не случится. Ты никогда меня не потеряешь…я никогда … не смогу отказаться от тебя…

Он замер, лаская мой затылок пальцами и не спеша перебирая распущенные пряди, и шепнул:

— Это все, что я хотел услышать.

Мы какое-то время сидели в тишине, позволяя нашим рукам блуждать по телам друг друга, словно изучая заново, и вслушиваясь в тихое дыхание, не желая больше ничего говорить, взамен позволяя это делать нежности на кончиках наших пальцев, скользящих по коже и волосам.

Уткнувшись ему в плечо, я гладила его по спине и вслушивалась в тихий стук любимого сердца, а он перебирал мои волосы и время от времени целовал в макушку.

— Ты все ещё хочешь переехать отсюда? — тихо спросил Тэхен, и я открыла глаза, немного отстранившись от него.

— Да.

— Тогда завтра я попрошу, чтоб для нас все подготовили, а ты собери вещи и уже вечером мы сможем перебраться в Каннам.

— Хорошо, — выдохнула я, улыбаясь.

Брат улыбнулся в ответ, обняв ладонями моё лицо, а затем мягко провел пальцем по моим губам, и в его взгляде вновь вспыхнула боль и сожаление, словно он, так же, как и я, вспомнил о том, что вчера делал с ними и как был груб.

Я невольно застыла, глядя на него во все глаза, и моё дыхание участилось, но он отвёл взгляд, а затем рвано вздохнул и, наклонившись, мягко прижался губами к моей щеке.

Я вздрогнула и сжала его предплечья, понимая, что ещё не все проблемы решены.

Тэхен отстранился и уже хотел убрать руки, но я сжала его запястье и, повернув к себе его лицо, заставила посмотреть на меня.

Он по — прежнему выглядел таким виноватым, что мне стало больно.

Мой гордый и уверенный в себе старший брат никогда первым не отводил взгляда.

— Ты теперь вообще больше не будешь меня целовать? — я слабо улыбнулась и погладила его по щеке.

Тэхен прикрыл глаза и мягко поцеловал мои пальцы.

— Я… Просто боюсь, что ты будешь думать о том, что вчера произошло и… Я до сих пор противен сам себе…

— Прекрати, Тэхен… Пожалуйста, не мучай себя больше… Я простила тебя, родной, правда…

Он, наконец, взглянул на меня и, придвинувшись ближе, нежно обнял ладонями моё лицо, пристально всматриваясь в мои глаза.

Его шёпот был не громче дыхания:

— Розэ… Малышка… Ты уверена, что хочешь, чтобы я…

— Тише… — я прижала палец к его губам, и он послушно умолк, с невыносимой нежностью глядя на меня и тихо дыша мне в ладонь.

— Просто поцелуй меня… я так по тебе скучала…. — и как только этот тихий шёпот слетел с моих губ, их тут же накрыли родные — горячие и невыносимо нежные.

Мягко, осторожно, трепетно… Лаская и умоляя простить.

Я вздрогнула, ощутив их трепетную нежность, и подалась навстречу родному теплу, обнимая его за шею, позволяя углубить поцелуй.

Тэхен глухо застонал мне в губы, и я зажмурилась, крепче обнимая его за плечи и притягивая к себе ещё ближе.

Ну наконец- то.

Теперь все было в порядке.

Теперь все было так, как должно было быть.

Как могло бы быть ещё вчера, если бы не глупое недоразумение, стоившее нам так дорого.

Тэхен зарылся руками в мои волосы, мягко поглаживая по затылку и не прекращая целовать, но его губы оставались все такими же нежными и осторожными, в то время как в моей крови уже разгорался пожар, а глубоко внутри моего тела разливалось так хорошо знакомое, сладкое, волнительное тепло.

Я перебралась к нему на колени, и он тихо беспомощно застонал, когда мои бедра прижались к его, а пальцы запутались в невозможно мягких тёмных волосах цвета полуночи.

Тэхен прижался спиной к изголовью кровати, притягивая меня ближе к своему сильному горячему телу, ни на миг не отрываясь от моих губ, и я удовлетворённо мурлыкнула, когда его бархатный язык игриво провел по моим губам, огладил уголок рта и проник внутрь, заставив застонать и сильнее сжать его плечи.

Но он отстранился первым, тяжело дыша, и прижался своим лбом к моему.

— Розэ… Розэ… Постой… Малышка, подожди… — шепнул он, поглаживая мои скулы большими пальцами.

Моё дыхание было частым и прерывистым, так же, как и его, и я не понимала, в чем дело и почему он так резко остановился.

— Что-то не так, родной? Что случилось? — все ещё пытаясь успокоить дыхание, шепнула я, отводя тёмную чёлку с любимых глаз.

Он ласково улыбнулся и, наклонившись, оставил мягкий поцелуй в уголке моих губ, едва коснувшись и заставив желать несоизмеримо большего.

— Мы слишком спешим, моя сладкая… Мы двигаемся слишком быстро.

— Ну… в данный момент, мы вообще не двигаемся, — заметила я, выгнув бровь и с неохотой отстранившись от него.

— Розэ… Я… Ты ведь знаешь, что я хочу тебя… — глухо выдохнул он, проводя ладонями вдоль моей спины и властно обхватывая мои бедра, вжимаясь в них своими и позволяя почувствовать, как сильно он на самом деле меня хочет.

Я беспомощно застонала, хватая ртом воздух, и уронила голову ему на плечо, обнимая так крепко, на сколько хватило сил, шепнув ему в шею:

— Тогда что тебя останавливает?

— Мы… слишком спешим… После того, что произошло вчера… Я не хочу давить на тебя…

О Господи…

Судя по всему, Тэхен снова включил режим сверхзаботливого старшего брата, вновь решая за меня.

— Разве похоже, что я сопротивляюсь? — дразняще улыбнулась я, понимая, что когда он впадал в подобные крайности, пора было применять тяжёлую артиллерию.

Если мы не переступим через то, что случилось, этим вечером, он ещё месяц будет ходить вокруг меня на цыпочках, боясь лишний раз даже прикоснуться.

Мои руки не спеша провели по его напряжённым плечам, спускаясь к широкой груди и расстегивая чёрную шелковую рубашку, которая так невероятно ему шла, а губы прижались к шее, прокладывая дорожку из мелких лёгких поцелуев вверх к подбородку.

Тэхен запрокинул голову, тихо застонав и задышав чаще, сбито, и сильнее сжал мои бедра, выдохнув:

— Розэ… Малышка, я правда не думаю, что…

— Тише, любимый… — шепнула я ему в губы, мягко накрывая их своими и заставляя замолчать, чувствуя, как внутри все сладко сжимается и дрожит от его приглушенного хриплого стона, а сердце начинает биться чаще, так же, как и у него.

Мои руки провели по его широким напряжённым плечам, стягивая текучий тёмный шёлк по сильным рукам, мягко сминая крепкие мышцы и заставляя расслабиться, и он последовал за мной, все сильнее вжимаясь в меня, позволяя мне вести и пьянеть от настойчивой сладости его губ.

И когда он обнял меня, зарывшись в мои волосы, и, запрокинув мою голову, прижался к шее горячими губами, я поняла, что он, наконец, сдался, позволив желанию взять над ним верх.

Я довольно вздохнула, легонько царапая ногтями его плечи, и он глухо зарычал, сжимая меня в объятиях и часто неглубоко дыша, обжигая мою шею рваными горячими выдохами.

Господи, как же я по нему скучала…

Его губы вновь нашли мои в полумраке синей спальни, целуя сильно и жадно, но все так же невыносимо нежно, а сильные руки по — прежнему гладили мою спину и плечи, путаясь в моих волосах, но не предпринимая никаких попыток меня раздеть.

Тихонько вздохнув, я отстранилась от любимых мягких губ, ощущая, что мои уже стали влажными от его топких чувственных поцелуев, и нежно погладила его по щеке, заглянув в тёплые карие глаза.

Они были такими тёмными, что казались почти чёрными, а в расширенных до предела зрачках плескалось обожание, смешанное с нежностью. И неуверенностью.

— Тэхен…

— Что, малышка? Мне остановиться? — шепнул он едва слышно, и я поняла, что он действительно был готов остановиться в любой момент.

— Только попробуй, — пригрозила я, и он тихонько хмыкнул, пряча дразнящую улыбку в уголках мягких губ.

— Я хочу тебя… Пожалуйста, не увеличивай возникшее между нами расстояние ещё больше…

— Но я…

— Тшшш… — я прижала пальцы к его губам, и он тут же поцеловал их, сверкнув лукавой мальчишеской улыбкой, которую я так любила.

— Я знаю, что ты боишься напугать меня и думаешь, что для меня будет лучше, если ты будешь держаться на расстоянии. Но это не так, родной. Прекрати решать за меня.

— Розэ…

— Ты мне нужен. Ты, а не Чонгук. Только ты и никто другой. И я хочу тебя. Сейчас. Пожалуйста, не отказывай мне в этом…

Он несколько бесконечных мгновений вглядывался в мои глаза в поисках страха или сомнений, но их там давно уже не было, и, он, похоже, наконец поверил в это, и, рвано выдохнув, подался ко мне и мягко накрыл мои дрожащие губы своими, в сотый раз шепнув в них:

— Прости…

И я очень надеялась, что он, наконец, простил сам себя.

Я сама развязала пояс халата, позволив ему упасть с моих плеч, утопая в нежности его медленных поцелуев и нежно лаская пальцами его шею и затылок.

Наше дыхание учащалось все больше, срываясь на приглушенные сладкие стоны, смешанные с хриплым полушёпотом, пальцы путались в волосах, гладили, сжимали, и казалось, что воздуха в спальне становится все меньше, а тот, что остался, стал невыносимо горячим, почти раскаленным, пока мы тонули друг в друге, позволяя себе все, в чем так давно нуждались.

Мои руки медленно блуждали по его плечам и спине, не желая пропускать ни одного миллиметра горячей бархатной кожи, пока он целовал меня… Медленно, чувственно, нежно… Я зарылась пальцами в мягкие волосы у него на затылке, слегка сжимая и оттягивая тёмные пряди, и Тэхен глухо застонал, спускаясь поцелуями вниз от моего подбородка к шее, и я выгнулась, сжав его плечи, когда его горячая ладонь осторожно накрыла мою грудь, мягко сжимая.

Он обнял меня за талию, притягивая ближе, и поглаживая по обнажённой спине, а его мягкие губы принялись ласкать мою грудь, заставляя сходить с ума от наслаждения в его сильных бережных руках.

Он поднял голову, потянувшись ко мне за очередным поцелуем, и хрипло выдохнул мне в губы:

— Всё хорошо, моя сладкая? Ты хочешь, чтоб я продолжал?..

Моих сил хватило лишь на то, чтоб кивнуть и с тихим удовлетворенным вздохом притянуть его к себе, с наслаждением зарываясь пальцами в тёмные волосы и снова растворяясь в сладости любимых губ.

Тэхен осторожно уложил меня на постель и навис надо мной, не прекращая целовать и хрипло шептать, как сильно любит меня, как я нужна ему и как безумно он по мне скучал.

Слегка отстранившись, он невесомо очертил контуры моего лица подушечками пальцев, спускаясь ниже, пока мягкие губы ласкали мою шею, а уверенные мужские руки неспешно освобождали от ненужной сейчас одежды.

Я удовлетворённо вздохнула, когда он нежно поцеловал мои колени, глядя прямо в глаза пристальным жгучим взглядом, и мягко развёл их в стороны, нависая надо мной и тяжело дыша, и я обняла его за плечи, принимая в свои объятия, и уткнулась в тёплую шею, закрыв глаза и тихо застонав, когда ощутила, как он мягко толкнулся внутрь, полностью заполняя меня собой.

Он замер, обнимая моё лицо ладонями, и склонился надо мной, глядя прямо в глаза пронизывающим ласковым взглядом, проникающим в самое сердце, и тихо шепнул:

— Я люблю тебя… — а затем невыносимо нежно поцеловал в губы.

Я обняла его за шею, дрожа от нахлынувших чувств и замирая от разбивающей сердце нежности, чувствуя, как любовь к этому потрясающему мужчине переполняет и затапливает меня всю, до кончиков пальцев, понимая, что всегда буду принадлежать ему, что бы ни случилось.

Тэхен был таким разным… Упрямым, своенравным, резким, порывистым, горячим, жёстким и временами даже жестоким.

Но ещё он умел быть нежным, трепетным и ласковым, а его забота обо мне часто переходила все границы.

Но единственное, в чем я никогда не сомневалась, было то, что он любил меня.И, как я и сказала ему сегодня, я тоже любила его, со всеми его недостатками, и принимала его тьму так же, как и его свет.

Да, он не был идеальным, но он был моим. И для меня он был самым лучшим и самым любимым на свете.

Тэхен приглушенно застонал, трепетно лаская мои губы своими, а затем медленно спустился мягкими поцелуями вниз по моему подбородку и хрипло выдохнул, прижавшись горячими губами к моей шее, опираясь на руки и медленно начиная двигаться, и я прижалась к нему всем телом, обхватив ногами его поясницу и притягивая ещё ближе к себе, хотя быть ближе, казалось, было уже невозможно.

Любимый глухо застонал от наслаждения, когда я сжала его внутри, рвано выдыхая сквозь стиснутые зубы, осыпая жарким поцелуями мою шею и плечи, постепенно спускаясь ниже и лаская грудь, поднимая удовольствие от близости на запредельный уровень и улыбаясь от того, что с моих губ все чаще стали слетать несдержанные стоны, а затем переплёл мои пальцы со своими собственническим жестом и прижал мои запястья к кровати, снова накрывая мои губы своими — горячими и нежными, и плавно проникая в моё тело глубокими чувственными толчками, постепенно ускоряя темп.

Так хорошо… Так сладко…

Так…правильно.

Я прижалась лбом к его плечу, чувствуя, как его губы скользят по моему виску, а горячий шёпот обжигает кожу.

— Я так люблю тебя, моя девочка…моя Розэ…

Задыхаясь от чувственных движений его сильных бёдер, я шептала ответные признания, смешанные с приглушенными сладкими стонами, которые не было никаких сил сдерживать, пока его бархатные губы не накрыли мои, властно заставляя замолчать, и я не возражала, позволив ему это и полностью растворившись в нем в эту ночь…