Тэхен

Покинув кабинет отца, я понял, что не могу сейчас идти к Розэ, не смогу скрыть своих сжатых кулаков и напряжённых плеч. А с ненавистью во взгляде я вообще не знал, что делать. Мне казалось, что прямо сейчас я мог бы метать молнии глазами и радовался, что мне никто не попался на пути.

Розэ сразу почувствует моё состояние, и я больше не смогу ей лгать, а волновать мою малышку было ни к чему, пока я все не улажу. Я подозревал, что, как только я уеду, она переберется жить в мою спальню, чтоб хоть таким образом чувствовать себя ближе ко мне, и безумно боялся за её психику.

Она пыталась держаться, пыталась казаться сильной, но я все чаще замечал тлевшее на дне её сапфировых глаз безумие. Я знал, что был её единственным якорем, тем, кто держал её здесь, по эту сторону реальности, и за кого она цеплялась изо всех своих сил, но откуда эти силы у такого маленького нежного котёнка?

Она все равно нуждалась в защите, которую я сейчас не мог ей дать, и от этого чувствовал себя последним мерзавцем. Если она потеряет ещё и меня, то это будет конец. Её психика не сможет с этим справиться.

В ту ночь, когда она пришла ко мне после похорон мамы, я понял, что больше никогда не смогу её отпустить, не смогу доверить её никому другому.

Но теперь проклятые обстоятельства вынуждали меня идти на этот шаг. Обнимая её во сне и чувствуя, как она дрожит, прижимаясь ко мне всем телом в неосознанном поиске тепла и защиты, я поклялся себе, что всегда буду рядом с ней, что никому не позволю причинить ей боль. И, по злой насмешке судьбы, стал первым, кто это сделал. Но теперь настало время искупить эту вину.

Теперь, когда я был уверен, что Розэ любит меня, я знал, что сделаю все, лишь бы она была счастлива и спокойна.

Я так хотел сберечь для себя её улыбку, с которой она смотрела на меня вчера… Навсегда сберечь…

Это неприкрытое счастье, почти вытеснившее давнее безумие из её взгляда, было самым драгоценным, что я видел в этой жизни.

И вот теперь это счастье снова оказалось под угрозой.

И от кого? От человека, который был нашей единственной семьёй.

Но, видимо, для него это слово уже давно ничего не значило, раз он позволял себе распоряжаться собственными детьми, как товаром.

Тряхнув головой, чтобы прогнать все эти тяжёлые мысли, пропитанные гневом и ненавистью, я сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться, и только тогда осознал, что стою перед дверью спальни Розэ.

Ноги сами принесли меня туда, где я хотел быть больше всего. Туда, куда звало меня моё сердце.

Иногда мне казалось, что среди фальши и жестокости этого мира, моя девочка была единственным человеком , кто не позволял мне окончательно превратиться в бездушного холодного монстра, каким хотел меня видеть отец. В теневом мире преступных группировок эмоции были слабостью, а чувства делали тебя уязвимым.

Но я не мог от неё отказаться.

Сама того не подозревая, Розэ держала моё, уже почти полностью заледеневшее, сердце в своих хрупких ладошках, отогревая его своим тёплым дыханием и не давая умереть от тоски. Она сама была моим сердцем.

Мы оба были сломлены изнутри, но, держась друг за друга, становились сильнее.

Она была моей слабостью, но и самой большой силой, но об этом никто и никогда не должен был узнать, иначе она тут же превратилась бы в мишень.

Ради неё я был способен абсолютно на все.

Украсть, убить, пойти против отца и моральных устоев этого насквозь прогнившего общества.

Мне было плевать на все до тех пор, пока тоненькие пальчики Розэ сжимали мою руку. До тех пор, пока она была счастлива.

Уже протянув руку, чтоб постучать, я одёрнул себя, в последний момент остановившись, и с глухим стоном прижался лбом к прохладному дереву, прикрыв глаза.

Нельзя. Пока нельзя.

Прости, милая, но сейчас тебе лучше меня не видеть. Обещаю, я сделаю все, чтоб ты была счастлива, но для этого мне нужно кое о чем позаботиться.

Уже скоро, малыш… Уже скоро. Не волнуйся. Старший брат все решит, и ты будешь в безопасности. В безопасности.

Всегда.

Я увезу тебя отсюда, и нас никто никогда не найдёт, и ты будешь рядом со мной, как и хотела.

Сжав кулаки, я огромным усилием воли заставил себя отлепиться от двери, и, развернувшись, стремительным шагом направился прочь, не позволяя себе передумать, иначе остался бы с ней до самого вечера, целуя мягкие желанные губы и утопая в нежности лёгких пальчиков, невесомо ласкающих мой затылок. Но, чтобы позволить себе наслаждаться этим безоблачным счастьем, я должен был решить возникшие проблемы.

Черт бы это все побрал!

Продолжая чертыхаться про себя и сцепив зубы, я вылетел из дома, снова забираясь в салон чёрного внедорожника, и на миг прикрыл глаза, уловив все ещё витающий внутри лёгкий аромат ванили.

О Господи… Кажется, я окончательно свихнулся…

Приложившись лбом об руль, я с силой сжал виски, заставив себя выкинуть из головы все мысли о Розэ и снова надевая маску ледяного принца.

Я должен был держать себя в руках, чтоб Чонгук ни о чем не догадался. В том, что он не откажется мне помочь, я не сомневался, но открытым оставался вопрос о его чувствах к Розэ, ведь я все ещё не мог забыть то, как он смотрел на неё вчера.

Но Чонгук был моей единственной надеждой, и я не мог доверить Розэ никому, кроме него.

Уже выезжая на дорогу, я набрал его номер. Он ответил после второго гудка, и его голос звучал по обычаю беззаботно и развязно. Этакий мажор, наслаждающийся жизнью и берущий от неё все, что пожелает. Я усмехнулся, ведь знал, каким опасным мог быть мой друг, когда этого требовали обстоятельства. От образа великосветского очаровательного повесы не оставалось и следа, и он становился беспощадным гангстером, который мог с лёгкостью отправить к праотцам, не моргнув глазом.

— Привет, алкаш! Зачем я так скоро тебе понадобился? Я думал, ты будешь дрыхнуть до вечера после того, сколько ты вчера выпил. Мой бар понёс невосполнимый урон. Голова не болит? — ехидно поинтересовался друг, но я лишь хмыкнул.

Только тот, кто знал меня с детства, мог позволить себе так со мной разговаривать.

— Уймись, Гук . Твой бар пострадал не так сильно, так что переживешь.Ты дома? — все ещё усмехаясь, спросил я.

Он тут же посерьезнел:

— Нет, я в одном из клубов отца. Утрясаю рабочие вопросы. Что-то случилось?

Я на миг прикрыл глаза и устало потёр переносицу, но затем все же выдохнул:

— Да. Ты мне нужен . Есть разговор.

Я почти увидел, как он кивает, и затем в трубке раздался его уверенный спокойный голос:

— Я понял, Тэхен. Подьезжай к «Ядовитому плющу». Сам знаешь, где меня найти.

— Спасибо.

Я сбросил вызов, до упора вгоняя педаль газа в пол. Нужно было спешить. До вечера оставалось не так много времени, и дело ухудшало то, что я не знал, как долго меня не будет и насколько затянется моя командировка в Гонконг.

Подьехав к клубу, я кивнул секьюрити на входе и, пройдя по полупустому залу, направился в кабинет.

Чонгук с кем-то говорил по телефону, но, увидев меня, нажал отбой и поднялся из-за стола, приветливо улыбаясь.

— Привет, гроза сеульской мафии, — нет, он так и напрашивался, чтоб я подправил его безупречную улыбку. — Чему обязан такой чести?

Я усмехнулся и стукнул в его кулак своим, устало опускаясь в кожаное кресло.

— Тебе лишние зубы мешают, умник? — бросил я, но друг лишь засмеялся, миролюбиво глядя на меня и, откинувшись в своём кресле, покачал головой.

— Похоже, твой звёздный статус все же ударил тебе в голову.

Я тяжко вздохнул.

Если бы ты только знал, чего мне стоил этот статус…

Чонгук ещё минуту смотрел на меня, но, увидев, что я не в настроении для шуток, посерьёзнел и подался вперёд, опираясь на руки и внимательно глядя на меня, тихо спросил:

— Тэхен, что случилось?

— Отец хочет выдать Розэ замуж, — я решил, что нечего ходить вокруг да около, сразу же переходя к цели моего приезда. О своей собственной женитьбе, которой никогда не будет, я решил промолчать. Не это сейчас было самым важным.

Чонгук нахмурился, непонимающе глядя на меня.

— И кто этот несчастный?

Несмотря на дикое напряжение, сжимавшее виски от одной мысли об этом, я все же усмехнулся. Друг нашёл повод пошутить даже здесь. Но меня задел его тон , и я мрачно глянул на него:

— На что ты намекаешь?

Он поднял ладони вверх, усмехаясь:

— Ни на что, друг, остынь. Просто зная крутой нрав Розэ, я уже не завидую её будущему мужу. Она никому не позволит собой командовать.

Услышав его слова, я усмехнулся. Отчасти это было правдой, но Чонгук не знал лишь одного — что Розэ превращалась в разьяренную тигрицу лишь с теми, кого терпеть не могла. И никто не знал, какой ласковой она становилась в моих руках. Маленький нежный котенок прятал коготки и начинал мурчать.

— Так кто жених? — я чуть не скривился от этого слова, но вовремя взял себя в руки, покачав головой:

— Ещё не знаю.

Друг удивлённо глянул на меня:

— Тогда в чем проблема? Розэ не хочет замуж?

Нет, черт побери, этого не хочу я!

Сделав глубокий вдох, я в упор посмотрел на него и словно со стороны услышал, как мои губы произносят слова, которые, я думал, никогда не скажу:

— Проблема в том, что... Я люблю её, Чонгук .

Друг несколько секунд потрясённо смотрел на меня, думая, что неправильно меня понял.

— Но это естественно, вы же родные… — тихо сказал он, отводя взгляд, но я не собирался брать свои слова назад и идти на попятную.

— Нет . Я люблю её, как девушку, а не как сестру, понимаешь?

Он посмотрел на меня бесконечно долгим взглядом, в котором я не мог прочесть абсолютно ничего, а затем покачал головой , выдохнув:

—Я... Признаться честно, Тэхен, я... Даже не знаю, что тебе сказать.

Я глубоко вздохнул и потёр лицо руками,чувствуя, что разговор будет не из лёгких.

--- Гук, послушай... Ты мой лучший друг и ты это знаешь. Я доверяю тебе, как самому себе. Я понимаю, как это звучит, и знаю, что этому нет оправдания и что мои чувства к Розэ неправильны и противоестественны, но это правда. Я люблю ее. И сейчас мне нужна твоя помощь. Поверь, я бы никогда не стал посвящать тебя в мою тайну и втягивать тебя во все это, но мне больше не к кому обратиться.

Чонгук внимательно выслушал меня, а затем ненадолго прикрыл глаза, словно собираясь с мыслями, и, сделав глубокий вдох, кивнул.

- Я не собираюсь судить тебя, Тэхен. Кто угодно, но только не я. Если ты говоришь, что любишь Розэ... Я не буду тебя осуждать. Признаю, ты застал меня врасплох, но... Сердце само выбирает, кого любить, и зачастую мы над ним не властны.

- Спасибо тебе, - я слегка улыбнулся, услышав его слова и почувствовав, как немного отлегло от сердца. Я знал, что Чонгук меня не подведёт и не станет осуждать. Он действительно был самым лучшим другом, который у меня когда-либо был.

- Прости за ту сцену, что я вчера устроил. - добавил я, потерев переносицу двумя пальцами.

Гук слегка усмехнулся и приподнял брови :

- Так вот почему ты так странно вёл себя ?Ты приревновал Розэ ко мне ?

Я поморщился, вспоминая о той сцене на кухне.

— Прости.

— Всё в порядке, Отэлло. Теперь я все понял. --- усмехнулся друг, но, тут же посерьёзнев, спросил, ---- Так чего же ты хочешь от меня?

Вот мы и подошли к решающей черте. Глубоко в душе я даже восхитился тем, как спокойно друг отреагировал на моё шокирующее признание. Любой другой покрутил бы у виска, назвав меня ненормальным, и принялся доказывать, какой я извращенец, раз хочу собственную сестру.

Младшую сестру.

Но только не Чонгук.

Глубоко вздохнув, я откинулся на спинку кресла, сцепив руки в замок перед собой:

— Отец отправляет меня в Гонконг для встречи с партнёрами.

Чонгуку больше не нужно было ничего обьяснять. Он тихо присвистнул:

— Ты думаешь, что под видом переговоров он пытается от тебя избавиться, чтобы в твоё отсутствие выдать Розэ замуж?

— Именно этого я и боюсь.

Друг кивнул, глядя куда-то вдаль и задумавшись.

— Ты хочешь, чтобы я стал телохранителем твоей сестры?

— Нет. Я хочу, чтоб ты стал её парнем.

Чонгук потрясённо выдохнул, и от меня не укрылось, как расширились его глаза, ведь сейчас я сам отдавал ему в руки самое дорогое, что у меня было в этой гребаной жизни.

— Розэ знает?.. — он не произнёс окончания фразы, но эти недосказанные слова повисли в воздухе между нами, став вдруг невыносимо тяжёлыми. В его глазах читался это незаданный вопрос:

«Розэ знает, что ты её любишь?..»

— Да, — одно слово камнем упало в повисшую после этого тишину, и я практически увидел круги на воде, разошедшиеся после того, как этот камень упал на дно, но волны, вызванные им, уже начали менять наши жизни, и ничего уже нельзя было остановить или вернуть назад.

Я молча выдержал испытующий взгляд друга, но не собирался отступать. Мы с Розэ выбрали этот путь, и для нас была только одна дорога--вперёд, не оглядываясь в прошлое.

— Прошу тебя, помоги нам. Ты единственный, кому я могу её доверить. Единственный, с кем я уверен, что она будет в безопасности, и отец не попытается что-то провернуть, пока меня не будет.- с нажимом произнёс я.

— Как долго тебя не будет?

— Я не знаю. И это не даёт мне покоя.

Чонгук ещё несколько бесконечно долгих мгновений смотрел на меня, а затем кивнул:

— Я понял, Тэхен. Ты можешь на меня рассчитывать.

У меня внутри все перевернулось от облегчения, словно неподьемный груз упал с моих плеч, позволив мне, наконец, выдохнуть, но это был ещё далеко не конец, а лишь самое начало, и я не знал, сколько ещё ударов нам придётся выдержать и препятствий преодолеть.

Но я был согласен на все, если в конце мы с Розэ будем вместе и в безопасности, там, где никто нас не найдёт и не сможет распоряжаться нашими жизнями без нашего согласия. Поднявшись с кресла, я протянул другу руку, и он поднялся тоже, обнимая меня и дружески похлопывая по спине.

— Спасибо, Чонгук. Я буду должен тебе всю жизнь.

Он хмыкнул, отстраняясь, и снова натянул мальчишескую улыбку, делая вид, что это не он только что не мог прийти в себя от того, что я на него взвалил.

— Брось, Тэхен. Мы же братья. Я знаю, что ты сделал бы то же самое, будь я на твоём месте.

Я кивнул, позволяя напряжению, державшему меня в плену все это время, немного схлынуть.

— Держи меня в курсе событий и докладывай мне обо всем, что здесь происходит, пока меня не будет. Если заметишь что-то подозрительное, звони, и я немедленно вернусь.

— Само собой. Не волнуйся. Я позабочусь о твоей сестре.- заверил меня друг.

Кивнув в последний раз, я вышел из кабинета, стремительно покидая здание, и не видел его задумчивого взгляда, которым Чонгук проводил меня, тихо шепнув мне вслед:

— Не сомневайся. Я позабочусь о Розэ…