Тэхен

В отличие от Розэ, я... помнил все. Неистовый ледяной шторм, аварию, сделку со смертью. Наше с ней прощание и ту боль, от которой мою душу словно разорвало в клочья, когда мне пришлось разжать руки и отпустить её.

Стоя по ту сторону прозрачной Завесы, разделявшей наши миры, я чувствовал себя так же, как и раньше, но для земного мира я был мёртв.

Так же, как и для Розэ.

Розэ… Моя любимая маленькая девочка.

Став её ангелом — хранителем, я чувствовал биение её сердца там, где раньше билось моё, но его стук с каждым днем становился все слабее, и я понимал, что совершил непоправимую ошибку, когда согласился на это.

Но я... Просто не мог позволить ей уйти, не мог допустить, чтоб она умерла. И в итоге мы оба страдали.

Я смотрел на неё каждый день словно сквозь стекло и видел, как она медленно угасала, уже жалея о своём решении оставить её в этом жестоком мире без моей защиты, и хоть Чонгук теперь почти все время был с ней, Розэ словно и не замечала его присутствия, полностью погрузившись в свое горе.

Мне было невыносимо видеть её страдания, рвущие на части мою душу, но я ничего не мог сделать. Не мог даже коснуться её , утешить, укрыть в своих объятиях, как при жизни. И больше не мог пообещать, что все будет хорошо, ведь это была бы ложь.А я все ещё слышал те слова, что она сказала мне в ту страшную роковую ночь:

» Не лги мне, Тэхен … Между нами и так всегда было слишком много лжи…»

И я не хотел, чтоб её стало ещё больше.

Я просто сходил с ума, день за днём бессильно наблюдая, как она угасает без меня и её драгоценная жизнь утекает из её хрупкого тела, как в ту проклятую ночь, когда она погибла, и моё, больше не бьющееся и навечно смолкшее сердце рвалось к ней и болело от безумного желания обнять её, укрыть в своих руках и заверить её, что я по — прежнему рядом с ней, что я никогда не нарушу свое обещание, данное ей, никогда не оставлю её. Но Завеса, разделявшая наши миры, была прочнее пуленепробиваемого стекла и я не мог достучаться до Розэ, как ни пытался, зная, что смогу пройти через нее только в том случае, если любимая сама меня позовёт или если её жизни будет грозить прямая опасность.

Какими же жестокими были законы мироздания... Ценой жизни моей любимой было забвение. И я согласился заплатить её , не раздумывая. Но я даже не представлял, насколько непомерной будет эта плата.

И теперь день за днем мы с Розэ продолжали умирать. Но меня убивала память, а её — беспамятство.

"... Я знаю, я не рядом, чтобы обнять тебя.

Подними глаза, посмотри на то же небо, что и я...

Ты делаешь меня счастливейшим человеком,

Я - самый счастливый из людей...

... И если Бог заберет меня раньше тебя,

Я просто хочу, чтоб ты знала - я люблю тебя...

Ты сделала меня самым сильным человеком,

И я останусь самым счастливым из всех людей на земле...

Ты сделала меня самым счастливым,

Я останусь самым счастливым...

Самым счастливым...

Я скучаю по тебе, малыш, закрой глаза,

Давай встретимся сегодня во сне..."

Розэ

После похорон Тэхена прошла неделя, но мне казалось, что время просто остановилось. После той ночи, когда Чонгук до самого рассвета охранял мой сон, укрывая меня от пробирающего до костей холода в своих тёплых надёжных объятиях, я чувствовала себя так, словно... Словно изменила Тэхену.

Предала его.

Я понимала, что это был абсурд, но избавиться от этого навязчивого ощущения никак не получалось и я знала, что больше не могу позволить лучшему другу брата спать со мной в одной постели, хоть и понимала, что все его действия были направлены исключительно на утешение и поддержку. Но я... Просто не могла.

Я боялась, что мое отчужденное поведение наутро может ранить его, но Чонгук , казалось, и сам все понял, и больше не настаивал на том, чтобы оставаться в моей комнате до утра.

А спустя два дня я не выдержала и попросила его отвезти меня домой и он, в конце концов, исполнил мою просьбу, хоть и уговаривал остаться в его доме, но я отчаянно хотела вернуться.

Мне казалось, что таким образом я буду ближе к Тэхену, хоть я и понимала, что это бессмысленно, ведь его уже ничто не могло вернуть.

Но, даже оказавшись в нашем особняке, я так и не смогла заставить себя зайти в его комнату, так как мне казалось, что я просто сломаюсь, если увижу его пустую спальню с застеленной кроватью, на которой когда-то спала вместе с ним...

Я запретила слугам трогать его вещи и, обнаружив в своём шкафу одну из его чёрных рубашек, которые когда-то " позаимствовала" , хотя на самом деле попросту стащила, я не смогла сдержать жгучих слез, прижав прохладный шёлк к щеке и вдыхая едва уловимый аромат Тэхена , что все ещё остался на нем. Почему, почему, почему он ушёл, почему бросил меня?...

Но ответом мне была лишь тишина.

Дни шли за днями, сливаясь в один сплошной поток, но все они были абсолютно одинаковыми. Я не выходила из своей комнаты и почти не поднималась с постели, с трудом заставляя себя есть и принимать душ, но все чаще еда, которую мне приносили, оставалась нетронутой.

Чонгук , видя моё состояние, мрачнел все больше с каждым днем , и в его глазах теперь все время плескалась горечь и нескрываемая тревога за меня.

Я все ещё не могла до конца осознать , что мы с ним теперь были женаты, и для меня это слово по-прежнему ничего не значило, ведь он продолжал вести себя, как и раньше, исключительно в рамках дружбы, но он приходил каждый вечер и подолгу сидел со мной, спрашивая, как я себя чувствую и уговаривая хоть немного поесть, попутно рассказывая о том, как прошёл его день, и в эти моменты я даже немного оживала и отогревалась его теплом, позволяя ему обнимать меня, мягко целовать в лоб и желать спокойной ночи, но когда за ним закрывалась дверь, я вновь оказывалась один на один с пустотой, холодом и моей исчезнувшей памятью, которая все никак не желала ко мне возвращаться.

Я прекрасно помнила то, что он сказал мне.

Тэхен погиб в аварии.

Но было что-то ещё, что-то, не дававшее мне покоя с той самой ночи, когда это случилось, и о которой я не помнила абсолютно ничего.

Мне казалось, словно те исчезнувшие воспоминания были самыми драгоценными, что важнее этих утерянных воспоминаний не было ничего в моей прежней жизни, но их словно намеренно стёрли, оставив на их месте лишь размытое пятно, хотя я точно знала, что они были там.И в этих воспоминаниях скрывались ответы на все мучившие меня вопросы, не дававшие мне спать вот уже которую ночь подряд. Эти потерянные воспоминания о весне и лете маячили на границе моего сознания, но упорно ускользали каждый раз, когда я пыталась дотянуться до них, и я чувствовала, что начинаю постепенно сходить с ума.

И теперь ночи стали для меня настоящим кошмаром.

Казалось, все демоны, с которыми я так отчаянно боролась всю свою жизнь, теперь выползли наружу и тянули ко мне из темноты свои костлявые скрюченные пальцы, нашептывая, что я не должна была остаться в этом мире, что это я должна была... умереть... умереть... умереть…

Я в ужасе зажимала уши руками, но их мерзкий шёпот все равно прокрадывался в мои сны , а единственного человека, который мог прогнать их одним своим присутствием, не было рядом.

И больше никогда не будет.

От одной этой мысли, снова и снова вспыхивавшей в моем измученном сознании, хотелось кричать, и я сворачивалась клубочком под одеялом, пытаясь хоть немного согреться и сотрясаясь от беззвучного плача.

Я не хотела жить, я хотела к Тэхену.

Но его не было.

А потому не было и меня...

... Но в одну из этих нескончаемых, заполненных кошмарами ночей мне приснился совсем другой сон. Впервые за все это время мне снился Тэхен. И уже во сне я поняла, что больше не хочу просыпаться. Никогда.

Весь в чёрном, с непослушной тёмной чёлкой, спадающей на ласковые глаза, что смотрели на меня с такой нежностью, от которой моё сердце снова и снова разбивалось на мелкие осколки, он стоял напротив меня, всего лишь на расстоянии вытянутой руки, и был настолько прекрасен, что у меня перехватывало дыхание, и я не могла поверить, что снова вижу его.

— Наконец-то ты здесь, малышка… — с мягкой улыбкой произнёс он и протянул ко мне руки, — Ну же, смелее... Иди ко мне... я так соскучился…

И я, не раздумывая ни минуты, шагнула к нему и оказалась в его родных надёжных объятиях, наконец прогнавших ледяной холод, сковавший моё сердце в день его похорон , впервые за долгое время ощутив себя в полной безопасности, укрытой от всего мира в его руках.

Закрыв глаза и ощущая под кончиками пальцев тонкий шёлк его чёрной рубашки, я боялась даже дышать, чтоб не спугнуть это хрупкое видение, но Тэхен не собирался исчезать, обнимая меня так же крепко, как и всегда, и вскоре его рубашка стала мокрой от моих слез, которые я больше не могла сдерживать.

Он гладил меня по спине и вздрагивающим от всхлипов плечам, оставляя в моих волосах лёгкие успокаивающие поцелуи, и тихо шептал, как сильно любит меня. И я верила ему, как и всегда, чувствуя, как сковавший моё сердце лед постепенно тает с каждым новым поцелуем и тихим ласковым шёпотом.

— Тише, моя маленькая… Я здесь, все хорошо... Прошу тебя, не плачь больше. Ну же, улыбнись мне, — ласково уговаривал меня он, обнимая так крепко, словно никогда больше не собирался отпускать.

Но я не могла улыбаться, ведь понимала, что все это сон и когда я проснусь, Тэхена не будет рядом.

— Почему… почему ты оставил меня? Ты же обещал, что всегда будешь рядом, — едва слышно шепнула я, сминая тонкий шёлк его рубашки, по которому соскальзывали мои дрожащие пальцы.

Тэхен нахмурился, увидев мои слезы, и, обняв моё лицо тёплыми бережными ладонями, нежно стёр их пальцами, тихо шепнув:

— Я не лгал, малышка. Я и сейчас рядом, намного ближе, чем ты можешь представить.

— Но… Тебя нет… нигде нет. И мне так больно… Так больно, Тэхен…я... задыхаюсь без тебя...

— Я знаю, моя маленькая. Прости меня… Я чувствую твою боль, как свою собственную, но обещаю, со временем станет легче. Просто поверь мне, прошу, — он снова прижал меня к себе, целуя в макушку, и я рвано выдохнула, пытаясь справиться с новой волной слез, слыша его ласковый успокаивающий полушёпот:

— Тшш, моя хорошая… Тише…не плачь, прошу тебя... Не плачь...

Я покачала головой, понимая, что легче уже никогда не станет, но не хотела отравлять этой горечью наше украденное время с ним, ведь не знала, когда оно закончится.

— Прости меня за эту боль, малышка… ведь я тот, кто тебе её причинил. Если бы это был не я, а кто-то другой, тебе было бы легче, - глухо шепнул он, обнимая меня так крепко, словно хотел сделать частью себя и никогда больше не отпускать.

Но я упрямо покачала головой, вжимаясь в него всем телом и впитывая его родное успокаивающее тепло.

— Никого другого никогда не могло быть, ты же знаешь... Всегда был только ты, Тэхен... Только ты. Мой старший брат... Мой... Любимый мужчина ... Моё счастье...

Услышав это, он замер, прижавшись своим горячим лбом к моему, дыша часто и неглубоко, словно пытался справиться с обуревавшими его чувствами, а затем мягко сжал мой подбородок тонкими красивыми пальцами и приподнял моё лицо ему навстречу , целуя меня в губы так жадно и отчаянно, что у меня перехватило дыхание и я сжала его широкие плечи, чтоб устоять на внезапно ослабевших ногах.

---Моя девочка... Только моя... - хрипло выдохнул Тэхен мне в губы , отстранившись спустя, казалось, целую вечность, и ещё крепче прижал меня к себе, так крепко, что между нами не осталось даже воздуха.

Но я не возражала, лишь обнимая его в ответ изо всех своих небольших сил, уверенная, что больше никакая сила в мире и за его пределами не заставит меня разжать руки и отпустить его. И против его в буквальном смысле сбивающей с ног страсти, смешанной с трепетной невесомой нежностью в один невероятно крепкий крышесносный коктейль, возражать совершенно не хотелось. Никогда.

Какое-то время мы просто стояли, обнимаясь, и постепенно его ласковый шёпот и тёплые руки смогли немного унять мою дрожь.

— Где мы, Тэхен? Что это за место? — тихо спросила я, немного успокоившись и отогревшись в родных объятиях.

— Это пространство между мирами. Своего рода нейтральная территория и... . Место встречи душ, — так же тихо ответил он и я приняла его слова, как данность, ни на миг не усомнившись в них, словно всегда это знала. Но больше всего сейчас меня интересовал совсем другой вопрос:

— Сколько у нас времени?

Тэхен замер, рвано вздохнув, но затем все же шепнул :

— До рассвета, милая. Но знай, что я... буду ждать тебя здесь каждую ночь. Всегда буду ждать тебя, Розэ... — он грустно улыбнулся и осторожно заправил прядь волос мне за ухо, а затем наклонился и мягко коснулся тёплыми губами моего лба, и от затаенной тоски в его ласковом взгляде и бархатном голосе моё, едва склеенное сердце снова пошло трещинами. Сколько ещё раз оно будет разбиваться, прежде чем склеивать будет больше нечего?..

Я зажмурилась и ещё крепче обняла Тэхена , отчаянно желая, чтоб время остановилось и рассвет никогда больше не наступил, позволив мне остаться с ним здесь навсегда, и выдохнула едва слышно:

— Позволь мне остаться здесь, с тобой… Тэхен, пожалуйста... Я не могу… Не могу жить без тебя. Я не хочу возвращаться в мир, где тебя больше нет , — я всхлипнула и ещё сильнее сжала его руки, боясь, что он снова исчезнет, растворится, как туман под утренним солнцем.

Я видела, как больно ему было это слышать, но понимала, что есть вещи, неподвластные даже моему всемогущему брату. Тэхен улыбнулся невыносимо ласково, пряча свою горькую печаль и тоску за уже привычной нежностью , погладив меня по волосам, и тихо шепнул:

— Больше всего на свете я хочу, чтобы ты осталась со мной . Но... Это запрещено , малышка. На самом деле нам запрещено видеться даже украдкой , и сейчас я нарушаю все мыслимые правила. Я больше не имею права видеться с тобой, говорить, прикасаться.... Теперь мой удел- наблюдать за тобой, каждый день, каждую минуту, чтоб успеть вовремя подставить крыло, если ты будешь в опасности . Это убивает меня так же, как и тебя, родная... Быть на расстоянии вздоха и одновременно в тысячах световых лет от тебя. Но мне плевать на эти жестокие правила и законы , если так я смогу хоть ненадолго унять твою боль.

Услышав это, я слабо улыбнулась и, протянув руку, погладила его по щеке:

— Ничего не изменилось. Ты все такой же бунтарь…

Тэхен обхватил моё запястье тёплыми красивыми пальцами и поцеловал в ладонь, с ласковой улыбкой шепнув:

— Ради тебя я готов пойти на все что угодно, Розэ… ты же знаешь, я всегда нарушал правила. Делал это в нашем мире и ничто не помешает мне делать то же самое и здесь. Но, к сожалению, в этом мире есть законы, которые никто не может изменить . Никто. Даже… Ангелы.

— Ангелы?.. О чем ты говоришь? — я непонимающе взглянула на него, но он внезапно помрачнел и отвёл взгляд.

— Это неважно, маленькая. Главное, что ты сейчас со мной.

— Но с рассветом нам придётся расстаться… — неслышно выдохнула я, чувствуя, как режущая невыносимая боль, совсем ненадолго утихшая в его присутствии, снова сжимает сердце.

Тэхен вздохнул и прижал меня к себе, поцеловав в висок , а затем тихо шепнул:

— Смерть — это конец жизни, но не конец любви, малышка…помни это. Помни, что я люблю тебя. Помни, что я всегда с тобой…

И, успокоенная его тихим ласковым полушепотом, я затихла в его руках, не желая тратить наше с ним драгоценное время на споры.

А Тэхен гладил меня по волосам и что-то тихо шептал в них, но я не могла разобрать слов. В какой-то момент мне показалось, что он перешёл на какой-то совершенно незнакомый мне язык, очень красивый и мелодичный, идеально подходящий к его глубокому бархатному голосу и словно резонировавший с самыми тёмными глубинами моей души, , но, в конце концов, слова были и не важны до тех пор, пока я могла слышать его любимый ласковый голос...

Мне было так тепло и спокойно, что просыпаться после этого сна совершенно не хотелось. Хотелось остаться там, с ним. Навсегда утонуть в его объятиях и ни о чем больше не волноваться.

Я чувствовала его присутствие, его спокойную силу и родное исцеляющее тепло, его нежные, почти невесомые поцелуи в моих волосах — и до тех пор, пока я держалась за это ощущение безграничного ласкового тепла, окутавшего меня словно коконом, все было правильно.

И хоть я понимала, что Тэхена больше не было в реальном мире, но в моих снах он был тёплый и живой — и ничто больше не имело значения. Здесь, со мной был мой любимый старший брат, которого я любила всю свою жизнь, и который теперь оберегал мои сны даже из-за грани, так же, как делал это при жизни.

И единственным, что изменилось, были его глаза. Теперь они были не карие, а темно- синие, напоминавшие мне бархатное ночное небо с россыпью мерцающих серебряных звёзд, такое же глубокое и прекрасное, как то, на которое мы с ним смотрели вместе, когда жили… Где?

Но этого я по-прежнему не могла вспомнить, как ни пыталась. Глядя в его глаза, я словно смотрела в глубокий далёкий космос, но Тэхен был здесь, рядом со мной и я не могла насмотреться, надышаться им.

И наши сны были единственным, что мне осталось,как последняя тонкая ниточка связи с ним, за которую я ухватилась, как за единственный шанс увидеть его, и безумно боялась, что она в любой момент может порваться, снова оставив меня одну и погрузив мой мир во мрак.

Тэхен даже сейчас был моим путеводным светом, моим спасением, так же, как и при жизни, когда оберегал меня ото всех и от всего.

И, очарованная нашими потусторонними свиданиями, я уже не различала, где сон, а где реальность, ведь без Тэхена в этом мире для меня ничего не осталось. И не было никакого смысла туда возвращаться.

Теперь я с все большим нетерпением ждала ночи, чтоб снова увидеть его, прикоснуться, поцеловать, вдохнуть его умопомрачительный аромат и ощутить под кончиками дрожащих пальцев мягкий шёлк его тёмных волос, но каждый раз безжалостный рассвет наступал слишком быстро и я отчаянно цеплялась за его руки, не желая отпускать его, умоляя остаться со мной, но Тэхен все равно исчезал, растворяясь в тенях с первыми лучами солнца, и в моей голове звучал его постепенно стихающий ласковый шёпот:

— Живи, малышка,просто живи ... Живи ради меня…

— Но я не хочу жить!.. Я хочу к тебе…—слетало с моих губ отчаянным криком, но сон неумолимо таял и я снова возвращалась в холодную жестокую реальность без него.

И снова возвращалась боль.

Она была изматывающей, сводящей с ума и, не в силах справиться с ней и тяжестью потери, я постепенно угасала, даже не пытаясь бороться за эту жизнь, которая была мне больше не нужна.

Мои силы таяли день ото дня и вскоре их хватало лишь на то, чтоб раз в день что-то поесть и доползти до душа, а потом снова укутаться в рубашку брата, все ещё хранившую его запах, и рухнуть в постель, и ощущение его присутствия не покидало меня,даже когда я лежала с закрытыми глазами, пока не проваливалась в сон, где он уже ждал меня.

После этих снов я просыпалась совершенно дезориентированной, не понимая, в каком из миров нахожусь, а подушка часто была мокрой от моих слез, но самым главным было то, что моя память постепенно начала возвращаться.

Вот только ... воспоминания, рваными короткими вспышками возникавшие в моей голове, повергали меня в ещё большее смятение.

Почему я помнила то, чего никогда не было? То, чего просто не могло быть ?..

... Тэхен, целующий меня в губы и шепчущий, как сильно любит меня… Жар его крепких объятий и невыносимая сладость пьянящих долгих поцелуев…его тёмная спальня, его бережные руки в моих волосах... Его горячее рваное дыхание на моей шее и хриплый шёпот мне в губы :

" Моя Розэ..."

Я прекрасно помнила, что всегда любила его, но он не мог ответить на мои чувства, ведь он о них даже не знал… мне бы никогда не хватило смелости признаться ему в том, что я люблю его вовсе не как брата... Или все же? …

… Господи, что произошло в ту ночь, когда он погиб?... Что произошло за те полгода, которых я не помнила?..

И моим единственным спасением по-прежнему оставались сны о нем.

О нас. Невероятно реалистичные сны о том, чего никогда не было...

Но этот сон отличался от всех остальных...

... Я была в каком-то глубоком древнем лесу, а вокруг меня смыкались верхушки вековых исполинских голубых сосен, взмывающих высоко в ночное небо и почти терявшихся в облаках.

Густые сосновые ветки темно — синего цвета спускались почти до земли, укрытой мягким мхом, по которому стелился густой молочно- белый туман.

Всё вокруг тонуло и плыло в этом потустороннем, нездешнем густом тумане, добавляя нереальности происходящему, и очертания деревьев дрожали, словно подернутые рябью на воде. Словно сама ткань реальности рвалась и искажалась, и уже невозможно было отличить сон от реальности.

На какой-то миг мне стало не по себе, но затем кто-то взял меня за руку и, ощутив это родное успокаивающее тепло широкой ладони, уверенно обхватившей мои пальцы, я поняла, что это мог быть лишь Тэхен. Я бы узнала его руки в любом мире. Даже за прозрачной Завесой, что отделяла наш мир от мира снов, я везде узнавала его тепло и это чувство полной защищённости, что давал мне только старший брат.

И, стоило лишь ему оказаться рядом --- и густой туман начал рассеиваться, а верхушки сосен облило серебряным лунным светом, что словно струнами пронизал эту ночь, проникая до самой земли, где мы стояли.

Я повернула голову, поймав его ласковую мимолетную улыбку, и невольно залюбовалась тем, как потрясающе он выглядел.

Тэхен стоял напротив меня --- такой нереально прекрасный в звёздном свете, что целовал его мягкие волосы, лился сквозь них и мерцал, осыпая его кожу маленькими бриллиантами, и казалось, даже сама древняя синяя ночь, что окружала нас со всех сторон, мягко обнимая огромными бархатными крыльями, тоже была влюблена в него, заблудившись и заснув в его волосах, желая навсегда сделать его своим пленником и любимым.

Он был в полупрозрачной белой рубашке, словно сотканной из переливающегося звёздного света, и тёмных бриджах. И он был босиком.

А тёмные волосы падали на мои любимые глаза непослушными мягкими волнами, скрывая их от меня.

Я протянула руку, отводя их в сторону, и замерла, поймав на себе его внимательный взгляд из-под густых чёрных ресниц, таких трогательно пушистых и длинных. Он прижался тёплой бархатной щекой к моей ладони и тихо дышал, не сводя с меня темного взгляда, который теперь напоминал глубокий космос, полный древних тайн и далёких звёзд, что серебром мерцали из-под его длинных ресниц.

— Ты боишься меня? — тихо шепнул Тэхен, привлекая меня к себе и укрывая собой от ночной прохлады таким знакомым властным жестом, что я невольно улыбнулась и покачала головой:

— Нет. Никогда.

Услышав это, он улыбнулся, погладив меня по щеке, и тихо произнёс:

— Тогда я хочу, чтоб ты осталась здесь, рядом со мной, навсегда. Приближается осеннее равноденствие, малышка. Это наш шанс больше никогда не разлучаться...

Слушая его завораживающий шёпот, я все больше тонула в тёплых ласковых глазах и уже не могла вспомнить, куда и зачем мне надо было возвращаться, если все, что мне было необходимо, все, чего желало моё сердце, стояло прямо передо мной, оставалось лишь протянуть руку и забрать его.

— Но мне нужно вернуться…- почти неслышно шепнула я, сама не понимая, зачем это говорю, ведь я не хотела уходить, не хотела покидать его. Больше всего на свете я хотела остаться с ним и никогда не просыпаться, но чувство непонятной тяжести на сердце и глухой тоски не давало мне полностью довериться ему.

Тэхен склонил голову и, наклонившись, мягко поцеловал меня в уголок губ, окончательно сломив мою волю к сопротивлению, использовав этот запрещённый приём.

Его голос звучал, как колыбельная, когда он шепнул, ласково касаясь моей щеки губами и поглаживая по распущенным волосам:

— Зачем тебе возвращаться, любимая ?.. Останься, прошу… Останься со мной…

Я закрыла глаза, утонув в его тёплых объятиях и чувствуя под босыми ступнями мягкий мох, чуть влажный от ночной росы, когда его сильные руки крепко сомкнулись вокруг меня, а мягкие родные губы накрыли мои, лишая воли.

Всё заволокло бархатной темнотой --- тёплой и бережной, как руки Тэхена , и я больше ничего не видела, только чувствовала... Его мягкие поцелуи, его крепкие объятия, его тоску и силу его любви, проникавшую в самое сердце, постепенно обволакивая его мягким бархатом.

Я словно сама стала этой синей ночью, полностью растворившись в его руках...

И мне снилось наше лето, заснувшее в его полночно — синих волосах, и наше время, когда мы, наконец, позволили себе любить друг друга.

— Время, когда мы сможем всегда быть вместе… Оно уже скоро наступит… Я буду ждать тебя, малышка… Не подведи меня…- тихо шептал родной голос, и это было последнее, что я запомнила, прежде чем меня утянуло во тьму.

Чонгук

После похорон Тэхена прошло две недели, но мне казалось, что прошла целая вечность, и ничто уже никогда не будет прежним. И я видел, что с уходом брата из Розэ словно ушла жизнь, словно вместе с ним исчезла самая важная часть её души, сам смысл её существования.

И теперь она просто постепенно угасала с каждым днем, оставаясь совершенно безучастной ко всему вокруг, и я ничего не мог с этим поделать. После того, как гроб с телом её брата опустили в землю, Розэ превратилась в тень, ни на что не реагируя и ничем больше не интересуясь.Она почти не ела и круги под её глазами красноречиво свидетельствовали о том, что сон тоже стал редким гостем в её спальне.

Я теперь жил в их особняке, ведь не допускал даже мысли о том, чтоб оставить Розэ одну в таком нестабильном состоянии , но меня не покидало ощущение, что я каким-то образом украл жизнь лучшего друга, заняв его место рядом с ней, хоть и не имел на это права.

Я спал в соседней комнате, так как после той первой и единственной ночи , когда мы спали вместе, Розэ больше не просила меня остаться с ней до утра , а я не хотел настаивать и давить на неё, понимая, что любое, даже малейшее давление может её окончательно сломать, но все чаще просыпался посреди ночи от её приглушенных всхлипов за стенкой и слышать их было выше моих сил. Я был уверен, что в её сны снова вернулись кошмары, и хотел хоть немного облегчить её боль, но не знал, как.

Тэхен словно забрал с собой её душу, оставив мне лишь пустую оболочку прежней Розэ — девушки, так сильно любившей старшего брата, что после его смерти в ней больше не осталось ничего: ни огня, ни жизни, ни любви. Она просто тихо угасала, глядя сквозь меня потухшими пустыми глазами, и я понял, что дальше так продолжаться не может, если я не хочу, чтоб она умерла у меня на руках.

Я не знал, сможет ли ей помочь то, что я задумал, но был уверен, что хуже уже не будет. Я решил отвезти её в Шаолинь, вспомнив рассказы моего отца о том, что шаолиньские монахи всегда умели исцелять не только тело, но и душу.

Я должен был спасти любимую любой ценой .

И это была моя последняя надежда.