Тэхен

Оставив клуб и Чонгука позади, я сел в машину и поехал домой.

Время стремительно приближалось к закату, но я не мог улететь, не попрощавшись. Я должен был увидеть Розэ, должен был убедиться, что с ней все хорошо, и все объяснить о моем внезапном исчезновении.

Зная её, я понимал, что она уже места себе не находила, ведь я обещал зайти к ней сразу же, как поговорю с отцом, а прошло уже три часа.

Телефон завибрировал, оповещая о пришедшем смс, и я тут же схватился за него, думая, что это Розэ. Но смс было от Чимина.

«Вылет перенесли на утро. Можешь и дальше меня игнорировать. Встретимся в аэропорту в 6.00»

Я не поверил своим глазам, а затем облегчённо выдохнул и почти рассмеялся.

Значит, судьба все же сжалилась, подарив мне этот вечер. Подарив мне ещё немного времени с моей девочкой.

В другое время я бы нервничал, гадая, что послужило причиной для задержки, и волновался о срыве переговоров, но теперь мне было так откровенно плевать на все это, что весь этот чёртов мир мог преспокойно катиться прямиком в ад, ведь без Розэ он был мне не нужен.

Написав ответ другу, который, по сути, был ни в чем не виноват, и, точно так же, как и я, просто исполнял свои обязанности, я со спокойной душой отключил телефон, чтоб никто больше не смел нас сегодня тревожить.

Этот вечер принадлежал нам с сестрой, и я не собирался терять ни минуты этого драгоценного, подаренного нам, времени.

Припарковавшись возле дома, я вошёл внутрь, направляясь прямиком наверх.

К счастью, отец уже уехал.

Видеть его сегодня я был не в состоянии.

Зайдя к себе и быстро переодевшись, я постучал в дверь спальни сестры. Услышав тихое "да" , вошёл, и меня чуть не сбил с ног маленький разьяренный ураган, тут же обвивший меня руками и уткнувшийся мне в грудь, сердито сопя.

— Привет, малыш. Я тоже рад тебя видеть, — улыбнулся я, успокаивающе поглаживая Розэ по спине и жадно вдыхая аромат её волос, зарывшись в них носом. — Так скучала?

— Я чуть с ума не сошла! — за негодующим фырком последовал весьма ощутимый удар маленьким кулачком под дых, отчего я охнул и тихо рассмеялся.

— Тише, тише, милая. Когда ты успела так хорошо отработать удар правой? — поддразнил её я, усмехаясь и крепче прижимая к себе в попытке утихомирить.

Она вздохнула, прижавшись ко мне всем телом и крепче обнимая за талию.

— Не смешно, Тэхен, — укоризненно выдохнула Розэ и подняла на меня огромные глаза, в которых плескалось беспокойство: — Где ты был?

Я вздохнул, кончиками пальцев погладив её по щеке и отводя разметавшиеся волосы с её лба.

— После разговора с отцом мне пришлось съездить к Чонгуку.Прости, что не зашёл сразу же.

Она снова вздохнула, но не стала расспрашивать о подробностях, чему я был несказанно рад, и прижалась щекой к моей груди.

— Чего от тебя хотел отец?

Вот он, тот вопрос, на который я так не хотел отвечать. Но выбора не было.

Чуть отстранившись, я приподнял её лицо и, глядя в глаза, тихо сказал:

— Он отправляет меня в Гонконг.

Глаза Розэ тут же расширились, и она испуганно вцепилась в меня, словно боялась, что я исчезну прямо сейчас. Мне было больно видеть её такой, но ещё хуже становилось от осознания того, что я ничем не могу её успокоить. Даже обещание, что все будет хорошо, и волноваться не о чем, не имело никакой силы, ведь все могло пойти не так в любой момент.

Каждый раз, отправляясь на встречу, я рисковал и своей жизнью, и жизнью своих людей.

Конечно, Розэ догадывалась, что то, чем я занимался по приказу отца, было далеко не безопасным. Но, одно дело - подозревать и совершенно другое — знать наверняка. И я был готов на все, лишь бы сберечь её спокойствие.

— Зачем? Когда ты улетаешь?

Глядя в её побледневшее лицо, мне больше всего хотелось закрыться с ней в этой комнате, забыв обо всем остальном мире, поцелуями стерев эту тревожную морщинку между изящными бровями, растворить без остатка тревогу за меня и мою жизнь, поднимавшуюся в глубоком синем взгляде штормовыми волнами, сделать так, чтоб в этих любимых глазах плескалась лишь нежность, когда она смотрела на меня. Но сейчас это было невозможно.

Всё, что я мог сделать — это снова солгать, приуменьшив грозившую мне опасность. И ненавидел себя за это. Казалось, вся моя жизнь насквозь пропиталась ложью, и от неё не было никакого спасения.

Тихо вздохнув, я погладил сестру по щеке, обнимая любимое лицо ладонями, и прижался своим лбом к её, шепнув:

— Переговоры под угрозой срыва. Нужно моё присутствие. Вылет завтра утром.

— Как долго тебя не будет?

— Я не знаю.

Я чувствовал, как Розэ вздрагивала от каждого моего слова, словно они причиняли ей физическую боль, и все больше сжималась в комок, будто ей невыносимо было даже слышать это.

Её взгляд стал блуждающим, а ресницы затрепетали, и я понял, что она начинает ускользать от меня, снова погружаясь в пучину своих страхов, где на самом дне её ждали кошмары, которые могли вернуться в любой момент, если меня не будет рядом, чтоб охранять её сны.

О боже, дай мне сил…

Мне было необходимо удержать её здесь, со мной, не позволить думать о тех ужасах, что могли случиться, ведь, если все пройдёт по плану, я вернусь через пару дней, максимум - через неделю.

— Тише, малышка… Ну же, успокойся. Ты вся дрожишь... Все будет хорошо, поверь мне.

Услышав мой голос, она словно очнулась, подняв на меня бездонные глаза, в которых я мог видеть свое отражение, и тихо шепнула:

— Обещаешь?

Я улыбнулся:

— Обещаю, — и прижался губами к её виску, зажмурившись и пытаясь унять внутреннюю дрожь от её близости.

То безграничное доверие, с которым она снова смотрела на меня, как на старшего брата и защитника, было единственным, в чем я нуждался.

Я не мог предать его.

И ради того, чтоб оправдать это доверие, я был готов на все.

Услышав это, Розэ немного расслабилась, но все так же продолжала сжимать мои предплечья тонкими пальчиками, неосознанно поглаживая, и от этой мимолетной ласки по позвоночнику проходила приятная дрожь. Не сдержавшись, я запрокинул её лицо и впился губами в желанные губы, мягкость и податливость которых сводили меня с ума.

Они чуть приоткрылись от удивления, позволив мне углубить поцелуй, но Розэ тут же подалась ко мне, обнимая за шею и притягивая ещё ближе.

Вот так, малышка.

Теперь все было правильно.

Теперь все было так, как должно было быть всегда, и, целуя эти нежные губы, что сводили меня с ума так давно, я позволил себе забыться, с каждой секундой все больше пьянея от их сладости.

Не разрывая поцелуй, я подхватил её на руки и понёс к кровати, опускаясь на неё и усаживая Розэ к себе на колени.

Мы полностью потерялись в происходящем между нами, забыв даже о незакрытой двери и, чувствуя, как тонкие изящные пальчики сестры вплетаются в мои волосы, слегка оттягивая пряди и нежно поглаживая затылок, я понимал, что мой самоконтроль скоро даст трещину.

Мы должны были остановиться, пока все это не зашло слишком далеко, и я должен был быть тем, кто нажмёт на тормоз.

Оставив на чуть припухших от моего напора губах последний мягкий поцелуй, я отстранился первым и прижался лбом к её лбу, слушая, как тяжело она дышит, пытаясь успокоиться, и сам пытался справиться с так стремительно нахлынувшим желанием и взять себя в руки. Расслабляться было нельзя, так же, как и забывать об осторожности. Обхватив её затылок ладонями и мягко улыбаясь, я тихо шепнул:

— Тебе ведь вчера не хватило, котенок, я прав?.. Так понравились мои поцелуи?..

Она вздрогнула и отвела взгляд, кусая губы, которые я только что целовал, и неосознанно продолжая провоцировать меня. Если бы она только знала, что делали со мной все эти её невинные жесты…

Воспоминания о прошлой ночи нахлынули с новой силой, и я видел их отражение в её потемневших и расширившихся до предела зрачках. Розэ едва заметно кивнула, пряча улыбку и придвигаясь ко мне ещё ближе, отчего я едва не застонал, когда её бедра скользнули по моим.

Осторожней, котенок, ты ведь играешь с огнём…

Чуть отстранившись, чтоб пьяняще - сладкий аромат ванили не так сильно бил в голову, я откинулся на руки, глядя на моё счастье снизу вверх и позволяя лёгким пальчикам играть с волосами у меня на затылке.

— Мне теперь всегда будет тебя мало, Тэхен… — выдохнула она, и взгляд, которым она смотрела на меня из-под ресниц…

Я едва сдержался, чтобы не опрокинуть её на постель, и, накрыв собой, забыться, утонув в тёплой манящей сладости её тела.

Я, вероятнее всего, буду гореть в аду, за то, что посмел мечтать о таком, но на моей совести и без того было уже достаточно грехов, и этот грех- самый сладкий, был моим последним желанием.

Мне давно уже было нечего терять. Кроме неё.

Прижавшись щекой к её маленькой тёплой ладошке, я прикрыл глаза, мазнув по ней приоткрытыми губами, и удовлетворённо улыбнулся, услышав тихий вздох, слетевший с губ Розэ.

— Хулиган, — шепнула она, наклоняясь ближе и сводя на нет все мои попытки оставаться благоразумным.

Обхватив руками её бедра, я подался вперёд, вжимаясь в хрупкое тело, и заставляя её обнять меня за плечи, потрясённо выдохнув мне в губы, которые я тут же снова накрыл своими, жадно сминая то верхнюю, то нижнюю, словно хотел оставить на них свой след, утвердить свои права на неё. То, как послушно она следовала за каждым моим движением, как отзывалась на каждую ласку, каждый поцелуй, просто сводило с ума.

— Что ты хочешь, чтоб я сделал? — тихо шепнул я ей в губы, поглаживая изящную спинку сквозь ткань шелкового халата и сминая её на бёдрах, поднимая выше.

— Останься сегодня со мной… Не уходи… — почти беззвучно попросила Розэ, но я услышал, ведь это было все, чего я хотел.

— Не бойся, малыш. Я не уйду. До рассвета я только твой.

Она улыбнулась, кусая губы, и обняла меня, уткнувшись мне в плечо. Клянусь, я мог бы пробыть так с ней всю оставшуюся вечность, лишь бы слышать её тихое дыхание, согревавшее мои ключицы. Лишь бы беречь её сны и знать, что она в безопасности под моей защитой.

Нежно перебирая спутанные моими же пальцами пушистые длинные волосы, я тихо шепнул:

— Ты уже ела ?

Розэ кивнула, неосознанно мазнув губами по моей шее в вырезе футболки, и я вздрогнул, задержав дыхание.

Да что это со мной?

Невзирая на то, сколько девушек прошло через мою постель, ни одна не могла заставить меня задыхаться от невыносимого желания, только прикоснувшись ко мне.

— А ты? — её тихий голос немного разогнал тяжёлый дурман желания, все ещё бродивший в моей крови и никак не желавший исчезать. Я чувствовал себя так, словно находился под тяжёлыми наркотиками в её присутствии, жадно ловя каждый вздох, каждое движение, каждое лёгкое прикосновение и с собственнической ревностью желая, чтоб все её внимание принадлежало лишь мне. Я бы не вынес, если б так, как она сейчас смотрела на меня, Розэ взглянула на кого-то другого.

Я был сумасшедшим, и я прекрасно отдавал себе в этом отчёт, но это было самое сладкое безумие за всю мою жизнь, и я бы ни на что его не променял.

— Ещё не успел, — признался я, вспомнив, что сегодня утром выпил только стакан воды в доме Чонгука.

Розэ укоризненно посмотрела на меня, покачав головой и, выпутавшись из моих рук, из которых я никак не хотел её отпускать, встала, настойчиво потянув меня за собой.

— Глупый, — мягко улыбнулась сестра, — Пойдём. Я попрошу, чтоб нам что-нибудь приготовили. У тебя, наверное, уже кофе в венах вместо крови, а о нормальной еде ты вообще давно забыл.

Все мои возражения были отклонены таким красноречивым взглядом, без слов говорившим о том, что я идиот, не следящий за своим здоровьем, что я не стал возражать, позволяя ей позаботиться обо мне. Это было безумно приятно, ощущать, что я нужен кому-то просто так, а не из-за моего положения, статуса, денег и внешности, или для того, чтоб выполнять за них их грязную работу.

Позволив Розэ утянуть меня на кухню, хоть я и предпочёл бы не тратить на еду ни минуты нашего драгоценного вечера, так стремительно утекающего сквозь пальцы с каждым ударом сердца, я все же безропотно последовал за ней.

Зайдя на кухню и оперевшись о мраморную столешницу, я, скрестив руки на груди, с улыбкой наблюдал за тем, как она отдаёт распоряжения прислуге.

Обернувшись ко мне и поймав мой обожающий взгляд, который я больше не намеревался скрывать, Розэ смутилась и покраснела, чего я за ней уже очень давно не замечал. Похоже, вогнать в краску ледяную принцессу было под силу только мне.

— Чему ты улыбаешься, хулиган? — нахмурившись, настороженно поинтересовалась она, в защитном жесте сложив руки на груди и нервно постукивая изящной ножкой по полу. Стоя напротив меня в домашней одежде и с распущенными по хрупким плечам длинными волосами, она выглядела такой маленькой и трогательно беззащитной, что у меня темнело в глазах от нежности и желания обладать ею. Но она все еще стояла слишком далеко. И я намеревался немедленно это исправить.

— Люблю наблюдать, как ты командуешь, — поддразнил её я, и она смутилась ещё больше.

— Иди ко мне, — мягко позвал я, протянув руки к моему сокровищу, но Розэ лишь покачала головой, лукаво улыбаясь.

— Нет.

Маленькая бунтарка.

— Ах так? — я коварно усмехнулся и в два шага сократил разделявшее нас расстояние, сгребая её в охапку и смеясь в ответ на её возмущённое фырканье.

— Эй! Так нечестно! — продолжала возмущаться Розэ, но уже не так рьяно, оказавшись прижатой ко мне без возможности вырваться, и вскоре сменила тактику, уже тише попросив:

— Тэхен, отпусти, нас увидят, — изящные ладошки уперлись мне в грудь, но мои руки все ещё сжимались на тонкой талии моей девочки, и я не спешил её отпускать, наклонившись и шепнув на ушко:

— Расслабься, малышка. Чего ты боишься? С каких пор мне запрещено обнимать сестру в собственном доме?

Она подняла глаза, не зная, что ответить, но, увидев её растерянное лицо, я решил, что игр на сегодня хватит и, легонько чмокнув её в нос, нехотя повиновался, все же оставив последнее слово за собой.

Мы ужинали на кухне, наслаждаясь тишиной пустого дома и обществом друг друга, стараясь не вспоминать о том, что уже утром нам придётся расстаться.

Но пока ночь медленно вступала в свои права, у нас ещё было время.

Поднявшись наверх, я потянул её в свою спальню, и Розэ последовала за мной, полностью мне доверяя.

Закрыв дверь на ключ, я повернулся к ней, с улыбкой наблюдая за тем, как она сцепила руки в замок и вновь прикусила нижнюю губу, вызывая у меня вполне определённые желания.

Но я не собирался на неё давить, видя, как она нервничает. Оставшись со мной наедине, малышка отчего-то вновь заволновалась, и мне это совсем не понравилось. Я хотел, чтобы ей было спокойно и комфортно рядом со мной.

— Чем хочешь заняться? — нарочито беззаботным тоном спросил я, надеясь, что это её отвлечет, и она хоть немного расслабится. Розэ пожала плечами, отводя взгляд, но затем, взглянув на меня, тихо попросила:

— Расскажи мне о своей поездке.

Я понимал, зачем она хотела это знать, но всей правды рассказать не мог, а лгать не хотел, поэтому устало провел ладонями по лицу и постарался придать своему тону как можно больше небрежности:

— Обычные рабочие вопросы, малыш. Не переживай.

Но Розэ было не так просто провести. Сузив глаза и нахмурившись, она скрестила руки на груди и шагнула ко мне:

— Настолько обычные, что требуют твоего незамедлительного вмешательства? Не держи меня за идиотку, Тэхен, я уже давно не маленькая.

В полной тишине мы прожигали друг друга глазами, и я впервые сдался первым, впервые отдал всю власть над собой в её хрупкие руки, желая лишь одного--чтобы она была спокойна. И, если узнав правду, ей станет легче, я больше не буду ничего от неё скрывать. Розэ заслуживала хотя бы такой малости, как моё доверие, после того, как подарила мне свое сердце.

И я рассказал ей о том, зачем на самом деле лечу в Гонконг. Она приняла эту новость на удивление спокойно, ведь давно уже обо всем подозревала и, лишь когда она уткнулась мне в плечо, тихо прошептав:

— Прошу тебя, будь осторожен. Возвращайся ко мне, — я почувствовал, как она дрожит всем телом.

Обняв хрупкие плечи, я поцеловал её в макушку, прижав к себе так крепко, словно хотел сделать её частью себя и забрать с собой. Но Розэ не возражала, напротив, обнимала меня в ответ изо всех сил.

— Не бойся, милая. Я всегда осторожен. Ты не потеряешь меня, клянусь.Не думай больше об этом, хорошо? И ни о чем не волнуйся. Я вернусь к тебе, как только смогу.

Розэ вздрогнула, кивнув, а затем приподняла лицо мне навстречу, в полумраке ища мои губы, и я дал ей то, в чем она так нуждалась, нуждаясь в ней не меньше.

Теперь, когда мы остались наедине друг с другом за закрытыми дверями, нам никто не мог помешать, и я хотел дать ей все, о чем она попросит.

Мягко целуя податливые губы, я невесомо поглаживал подушечками пальцев её скулы и подбородок, спускаясь поцелуями вниз по тонкой белоснежной шейке и прижимаясь губами к тому месту, где под полупрозрачной кожей неистово бился пульс.

Вся моя нежность принадлежала лишь ей одной, и я делал все, чтоб она перестала волноваться хотя бы на эту ночь, перестала думать о том, что может потерять меня.

Зарываясь пальцами в мягкие волосы, которые так любил, я нежно гладил её затылок и шею, тихо шепча, что люблю её, и убеждал в том, что все будет хорошо, чувствуя, как постепенно она расслабляется в моих руках, отвечая на ласки.

Её дыхание сбилось, когда я губами легко коснулся её ключиц, убирая волосы с шеи и осыпая нежную кожу неторопливыми поцелуями.

Не прекращая целовать, я осторожно уложил Розэ на постель и сам лёг рядом. Она потянулась ко мне, проведя пальчиками вниз по груди и, подцепив край футболки, потянула её вверх. Я улыбнулся, глядя на неё сверху вниз.

Она была прекрасна.

Такая маленькая и хрупкая, с разметавшимися по подушке волосами и чуть припухшими от моих поцелуев губами, которые едва заметно улыбались, когда она смотрела на меня затуманенными потемневшими глазами.

Моя.

Только моя.

От осознания того, что я был её первым, все происходящее между нами приобретало совершенно особый смысл. Я должен был сделать так, чтоб она получала наслаждение от каждой секунды, проведённой в моих руках. И именно этим я и собирался заняться. Подчинившись её желанию, я стянул футболку, оставшись в домашних брюках и склонился над ней, опираясь на руки.

Розэ смотрела на меня, не отрываясь, и я тонул в этом глубоком, синем, как ночь за окнами, теплом взгляде.

— Тебе хорошо со мной? — неслышно шепнул я, проводя по её губам большим пальцем. Я просто не мог прекратить касаться её.

— Мне хорошо только с тобой, — шепнули в ответ её губы, и я наклонился, вовлекая мою девочку в нежный неспешный поцелуй, от которого по всему телу начал растекаться жар.

Прохладные ладошки Розэ водили по моей спине и плечам, немного остужая его, но вскоре это уже не помогало унять огонь, проснувшийся в крови.

Я чувствовал, что теряю контроль, когда она зарывалась пальчиками мне в волосы и легонько царапала ноготками спину, не в силах справиться с желанием.

— Останови меня, когда захочешь, хорошо? — снова напомнил я ей, и она кивнула, но в глубине потемневших почти до черноты глаз я видел тот же пожар, что тлел у меня внутри, и понимал, что она не станет меня останавливать.

Осознание этого факта, того, что она полностью мне доверяла, пугало и раскрепощало одновременно, и я сдался, позволив своим тёмным желаниям наконец взять надо мной верх.

Снова жадно впиваясь в её приоткрытые губы, я тихо застонал, когда она прижалась ко мне всем телом, выгнувшись в попытке быть ещё ближе и подставляя шею под мои ненасытные губы. Мои руки принялись блуждать по её стройному телу, поглаживая и сжимая, срывая с приоткрытых губ тихие полувздохи — полустоны, и от этих сладких звуков у меня темнело в глазах. Чувствуя, как стучит в висках от напряжения, я склонился над Розэ, целуя её ключицы и развязывая пояс шелкового халата, надеясь, что под ним ничего нет. Шёлк бесшумно соскользнул с изящных плеч, открывая моему жадному взгляду её аккуратную красивую грудь, и я мягко сжал её ладонями, срывая ещё один потрясенный вздох с мягких губ сестры. За руками последовали губы, и я словно сошёл с ума, жадно накрывая ими напрягшиеся вершинки, мягко посасывая и обводя вокруг кончиком языка.

Розэ выгнулась изящной дугой, вцепившись мне в плечи, и беспомощно застонала, вжимаясь своими бёдрами в мои, где все уже налилось твёрдостью и ныло, требуя разрядки.

Но сегодня все, что я делал, было лишь для неё. Сжимая и целуя её упругую грудь, я завороженно наблюдал за тем, как часто она вздымается и опускается в такт её рваным вдохам, а тихие стоны не прекращали ласкать мой слух.

Я знал, что она кусает губы, пытаясь сдержать их, и делал все, чтоб это у неё не получалось.

— Ты так чувственно реагируешь на все, что я делаю, малышка… — шепнул я, приподнимаясь на руках и мягко целуя ее в уголок губ, чтоб затем дразняще мазнуть по ним своими. — Мне кажется, я могу кончить уже оттого, как сладко ты стонешь моё имя…

Розэ снова вспыхнула и прикусила губу, но я не хотел, чтоб она стеснялась меня.

То, что происходило между нами сейчас , было прекрасно.

— Не стесняйся меня, маленькая … Мне так нравятся твои стоны… - я мягко улыбнулся и оставил ещё один лёгкий поцелуй на таких желанных губах напротив.

— Это все ты виноват, — задыхаясь, прошептала она, и я дразняще приподнял бровь:

— Да?

— Тэхен, прекрати … — жалобно протянула Розэ, обиженно надувая губки. Невозможно соблазнительная картина, против которой я не мог устоять, снова целуя их.

И, кажется, тут же был прощен.

— Я всегда хотела только тебя… — выдохнула она, поглаживая мои плечи.

— Если бы я знал раньше… Мы бы не потеряли столько времени.

— Но ведь у нас ещё будет время? — тихий доверчивый шёпот мне в ключицы.

— Да. У нас будет вся жизнь, если захочешь.

Услышав это, Розэ удовлетворённо мурлыкнула, привлекая меня к себе, и я ответил на её зов.

Розэ

Сегодняшняя ночь была таким же сладким сном, как и предыдущая.

Могла ли я мечтать о такой безграничной нежности, светящейся в глазах брата каждый раз, когда он смотрел на меня теперь , склоняясь надо мной, пока его бережные руки гладили все моё тело, касаясь так осторожно, что это было похоже на легчайшее прикосновение перышка к коже, когда он меня целовал?

Я могла чувствовать его любовь на кончиках пальцев, которыми он меня касался, и сама замирала от нежности, когда прикасалась к нему в ответ, все ещё до конца не веря, что он позволяет мне это делать.

Я понимала, чего пытается добиться Тэхен. Он хотел отвлечь меня, избавить мою голову от всех мыслей о том времени, которое мне придётся выдержать без него, и, признаться честно, это у него получалось просто превосходно. Я полностью потерялась во времени, растворившись в его ласках, позволив ему утянуть меня в самые глубокие воды наших желаний, туда, где было темно и спокойно, и где были только он и я.

Он хотел сделать так, чтоб я не стеснялась своих желаний, которые он во мне пробуждал, не стеснялась его, и, опьянев от его настойчивых и невыносимо сладких поцелуев, я полностью подчинилась его бережным рукам, позволяя ему делать со мной все, что он хотел.

Горячие губы Тэхена не спеша скользили вдоль моего тела, не оставляя без внимания ни одного миллиметра обнажённой кожи, выжигая на ней невидимый пылающий след, и я горела вместе с ним этой ночью, забыв о том, что когда-то наступит рассвет.

Сейчас во всем мире были только он и я. Мои тихие стоны и его сбившееся частое дыхание. Его нежный шёпот и ласковые поцелуи. Его любовь.

Моё тело само знало, как реагировать, отзываясь на откровенные ласки брата сладостными спазмами внизу живота, и я прижимала к себе его темноволосую голову, пока его жаркие губы водили по моей ноющей от возбуждения груди, а от каждого движения его бархатного языка меня словно прошивало током, и я сжимала ноги, чтоб унять пульсирующий между ними жар.

Но у Тэхена, похоже, были другие планы на эту ночь.

Сжимая мою грудь ладонями, он плавно спустился ниже. Атласные губы брата скользнули по моему животу и медленно прошлись вдоль кромки кружевного белья, но я схватила его за плечи, останавливая.

Тэхен тут же поднял голову и ласково посмотрел на меня, мягко улыбаясь:

— В чем дело, моя маленькая ? — его тихий, глубокий и чуть хриплый голос запустил волну мурашек вдоль моей спины. Он всегда знал, что мне нравилось слушать его, и сейчас почувствовал, что мне необходимо было слышать его голос, чтоб успокоиться, но в этот раз это возымело обратный эффект--я начала дрожать ещё больше - и от желания, и от мысли о том, что он собирался сделать.

— Тэхен… Нет… Не надо… — задыхаясь, шепнула я, и он сразу же понял, что к чему, и, приподнявшись на руках, лёг рядом, нависая надо мной и нежно целуя в губы, а затем в лоб---- успокаивающе и покровительственно.

— Хорошо, малышка, не буду… Не волнуйся…

Я немного расслабилась, не услышав в бархатном голосе ни грамма разочарования--только заботу и нежность.

Словно читая мои мысли, Тэхен улыбнулся, поглаживая меня по щеке и приподнимая моё лицо для очередного поцелуя, чтоб затем шепнуть мне в губы:

— Не стоит так нервничать, котенок, — он мягко улыбнулся и провел тёплыми губами по моим, приоткрытым от сбившегося дыхания, чтоб затем поцеловать в уголок, дразня и словно показывая, чего я лишаюсь.

---- Прости...

---- Всё хорошо, родная, успокойся, ---- Тэхен вновь наклонился ко мне и легонько потерся кончиком носа о мой нос, заставив меня улыбнуться.

— Я не буду тебя ни к чему принуждать. Но то, что я собирался сделать, очень приятно, поверь мне.

Услышав улыбку в его голосе, я вспыхнула и закрыла лицо руками, а он тихо рассмеялся низким тёплым смехом, от которого внутри все сладко затрепетало, и мягко провел носом по моей щеке.

— Иногда я забываю, какая же ты ещё на самом деле малышка. Такая невинная… Но я обещаю тебе, у нас все будет так, как ты захочешь. Тогда, когда захочешь… Когда сама меня об этом попросишь…

Продолжая околдовывать меня тихим ласковым шёпотом, Тэхен снова нашёл мои губы, целуя до неприличия глубоко и развязно, и так чувственно, что все возражения разом повылетали из моей, ставшей вдруг невероятно лёгкой, головы.

Ведь знал же, прекрасно знал, что я не смогу долго ему противостоять, когда он так убеждал. А убеждать он умел всегда…

Наконец отстранившись от меня, но все ещё дыша со мной одним дыханием, он тихо шепнул:

— Когда будешь готова, просто скажи мне, хорошо?

Глядя на него сквозь ресницы, я все ещё удивлялась тому, как он мог так спокойно об этом говорить, когда меня накрывало волнами сладкой дрожи от одной мысли о близости с ним.

Но я не могла не улыбнуться в ответ на его обезоруживающую мальчишескую улыбку, а спадающая на глаза непокорная тёмная чёлка и вовсе возвращала его в восемнадцать лет.

— Хорошо…

Его взгляд потемнел, и он снова потянулся ко мне, словно не мог заставить себя долго не касаться меня и не целовать.

Моё дыхание все ещё было частым и неровным, а его близость и обволакивающее с ног до головы тепло, волнами исходившее от его сильного стройного тела, которое я так давно хотела, совсем не способствовало успокоению.

— Всё в порядке, малышка? Ты не боишься меня?

Ну что за глупые вопросы… Улыбаясь, я покачала головой.

Тэхен усмехнулся, с нескрываемым обожанием глядя на меня.

— Я не хочу, чтобы ты нервничала... Давай просто поцелуемся… Дай мне губы…

А дальше--горячие, властные, но такие трепетные и мягкие губы на моих, чуть подрагивающих губах, гладящие и бережные. Ощущение горячих рук по телу, что кружило голову сильнее любого вина. И этот умопомрачительный запах летней ночи после грозы, что всегда сопровождал его.

Тэхен… Мой брат.

Мой… Любимый.

Ему было достаточно просто целовать меня, чтоб окончательно свести с ума, и вскоре я полностью забылась в его сильных уверенных руках, отдаваясь наслаждению, что дарили мне его поцелуи, и прижимаясь к нему всем телом.

Он тихо стонал мне в губы, пытаясь сдерживаться, чтоб не напугать меня, но я знала, что ему нужно большее.

И теперь это большее было нужно и мне. Когда он стал жадно целовать мою шею, обжигая горячим сбивчивым дыханием ключицы и спускаясь к груди, я уже ничего не соображала от накатывающих мощным прибоем волн желания, притягивая к себе его голову и перебирая мягкие пряди на затылке. Горячая мужская ладонь прочертила узор вдоль моей спины, заставив выгнуться и прижаться к нему ещё ближе, и он сжал моё бедро, закидывая мою ногу себе на талию.

— Уверена, что не хочешь, чтоб я сделал то, что собирался?.. — Тэхен наклонился ко мне, почти касаясь губами губ, и тёмная чёлка, такая же своенравная, как и её хозяин, упала ему на глаза.

— Я… — я прикусила губу, не зная, что сказать. Но я хотела его. Безумно. И хотела всего, что он мог мне дать.

Мои собственные желания сводили с ума, но, похоже, он угадывал их раньше меня самой. Ленивая улыбка тронула манящие губы напротив, и он шепнул:

— А сейчас?

Когда я промолчала, он все понял, и лукавая улыбка стала откровенно искушающей.

— Давай попробуем, милая? Если не понравится, скажешь мне и я остановлюсь. Так, как ты захочешь, помнишь? Доверься мне, я знаю, что делаю.

Сопротивляться и дальше такому ласковому напору было просто невозможно, и я кивнула, потянувшись к нему.

— Умница… — горячо выдохнул брат мне в губы и, оставив меня задыхаться после глубокого, влажного и откровенного до неприличия долгого поцелуя, двинулся вниз, обжигая кожу горячими настойчивыми губами, не спеша целуя шею, ключицы и ложбинку между грудей, сжимая их ладонями, чтоб затем по очереди втянуть их в горячий влажный рот, а с его губ не сходила улыбка от моих потрясенных вздохов и стонов. Он никуда не спешил, продолжая лениво играть со мной, как довольный сытый кот с маленькой мышкой, зная, что я никуда от него не денусь, и продолжая умело распалять тлевшее внутри желание.

Он не лгал, когда говорил, что знает, что делает. Он прекрасно это знал, целенаправленно и уверенно подводя меня к грани, за которой было только всепоглощающее наслаждение, и заставляя метаться под ним, сжимая простынь, и желать его так сильно, что сейчас я бы уже не смогла ни в чем ему отказать. Именно этого он и добивался, когда так долго и умело ласкал меня, откровенно наслаждаясь тем, что был первым, кто делал это со мной. Целуя мой живот, он медленно стянул с меня насквозь влажное чёрное кружево и мягко развел мои колени, осыпая их неторопливыми поцелуями, неотрывно глядя на меня из-под густых тёмных ресниц и следя за моей реакцией, готовый остановиться в любой момент.

Но я больше не хотела, чтоб он останавливался.

Я слишком сильно в нем нуждалась...

Поняв, что я не собираюсь протестовать, Тэхен улыбнулся и стал спускаться дорожкой из лёгких порхающих поцелуев по внутренней стороне моего бедра, скользя по коже полураскрытыми влажными губами и обжигая её горячим дыханием.

Я же, казалось, совсем не дышала, завороженно глядя на него и наблюдая за тем, что он со мной делал.

И он был прав- это было так сладко…

А ведь он ещё не приступил к самому главному…

Я вздрогнула и часто задышала, когда мягкие губы брата прижались к бедру совсем рядом с лоном, а затем кончик влажного языка мазнул по такому же влажному клитору, заставив меня потрясённо распахнуть глаза и выдохнуть, вцепившись в простыни, но мои глаза тут же закрылись от невероятно сильных ощущений.

Ноги сами собой разъехались, а пальцы вплелись в мягкие волосы Тэхена, который стал не спеша ласкать меня так откровенно, как никто и никогда до него. Расположившись на животе между моими ногами, он обхватил меня за бедра, притягивая ближе к своим горячим губам, творившим невыносимо приятные вещи с моим безвольным в его сильных руках телом.

Но мне было слишком хорошо, чтоб возражать. Под уверенными и ласковыми губами и руками брата не оставалось никакого места смущению. Он умело избавлял меня от всех страхов и предрассудков, а совсем скоро собирался избавить и от девственности, стоявшей между нами ненужной преградой и мешавшей наслаждаться друг другом в полной мере. В моей крови оставался лишь жар его поцелуев: пылких, нежных, страстных, сводящих с ума… И лишь одно желание - чувствовать и касаться его — всего, гладить и целовать--везде, и быть так близко к нему, насколько он позволит.

Мои губы уже успели соскучиться по его, но Тэхен был слишком занят, явно наслаждаясь тем, что делал со мной, о чем свидетельствовало его тяжёлое неровное дыхание и выступившая на висках испарина.

Мой старший брат слишком сильно любил меня и не собирался никому отдавать.

Я потеряла счёт времени, жадно хватая ртом воздух от неизведанных прежде чувственных ощущений, а он продолжал ласкать меня губами и языком, слизывая всю выступавшую влагу и заставляя меня сжимать его плечи, когда кончик горячего языка проникал внутрь. Но когда он осторожно провел пальцем по внутренней стороне моего бедра и скользнул им внутрь, подушечкой нежно поглаживая стенки изнутри, я дёрнулась и застыла, прислушиваясь к новым ощущениям, и он тут же замер, шепнув:

— Тише, малыш… Все хорошо, не бойся, я только поглажу....

Я невольно напряглась, но он не спешил убирать руку, одновременно продолжая ласкать меня губами и языком и давая мне столько времени привыкнуть, сколько мне нужно.

— Расслабься, малышка… Я не сделаю тебе больно… — шепнул он, улыбаясь, и этой улыбке и его ласковому напору невозможно было противостоять.

Я прикрыла глаза, со вздохом откидываясь на подушки и позволяя ему делать это со мной. Тэхен всегда сдерживал обещания, поэтому с ним я ничего не боялась.

Поцеловав меня в бедро, он снова накрыл губами пульсирующий клитор и стал мягко посасывать, осторожно поглаживая внутренние стенки мягкой подушечкой указательного пальца, которые вскоре расслабились в ответ на проникновение. Он мягко проникал в меня уже двумя пальцами, целуя и дразня нежную кожу, и они утопали в смазке с влажными, невероятно возбуждающими звуками. Он стал двигать пальцами внутри, сгибая и разводя их, отчего стоны с моих губ стали слетать чаще, чем вздохи, смешиваясь с его прерывистым дыханием, и я не представляла, каких сил ему стоило сдерживаться.

Он тяжело и часто дышал, и иногда в его тихих рваных вздохах мне чудилось собственническое рычание хищника, смакующего свою добычу.

А затем он ускорил темп, заставляя все внутри сладко замереть и сжаться, и меня накрыло. Я застонала, сжимая его плечи,задыхаясь и дрожа, чувствуя, как горячие и невыносимо приятные волны экстаза стекают по моему безвольному телу.

Тэхен склонился надо мной, жадно целуя в губы, и лёг на меня сверху, укрывая своим телом. Всё ещё дрожа от первой волны оргазма, я потянулась к нему, обняв за плечи, и он уткнулся мне в шею, прошептав:

— Тебе было хорошо?

— Да… — голос все ещё не слушался, срываясь, и он мягко поцеловал меня в лоб, словно успокаивая после того, что только что делал со мной.

— Почему ты остановился? — шепнула я, поглаживая его по чуть влажным волосам.

Брат улыбнулся, приподнимаясь на руках и отводя с моего лба спутанные пряди:

— Ещё рано, малыш… Поверь мне, ты не готова. Я не хочу сделать тебе больно.

— Не сделаешь, — я обняла ладонями его лицо, вглядываясь в тёмные, затуманенные желанием глаза, и пытаясь заставить его поверить, что с ним я ничего не боялась.

Но Тэхен был непреклонен, лишь мягко покачав головой и, повернув ее, поцеловал меня в ладонь.

— Не спеши, родная… Помнишь, что я обещал тебе? У нас впереди вся жизнь…

Я прикрыла глаза, сдаваясь и только крепче обнимая его.

— Пообещай мне только одно… — шепнул он,нежно целуя меня в шею.

— Всё, что угодно...

— Пообещай, что я буду твоим первым.

Это было самое лёгкое обещание, которое я когда-либо давала ему.

Обняв его за плечи, я тихо шепнула :

— Ты будешь единственным, Тэхен... Никого никогда не было… Никого никогда не будет, кроме тебя… Только ты…всегда только ты.