Розэ

Похороны.

Это слово тяжёлым камнем упало в повисшую между нами гулкую тишину и я потрясённо уставилась на Чонгука, не понимая, просто отказываясь понимать то, что он говорит. Мне казалось, словно мой мозг резко забыл само значение этого слова и я никак не могла увязать его в одно предложение вместе с именем брата.

Похороны… Похороны Тэхена?.. Нет, это невозможно!

Этого просто не может быть!!!

— Гук, что ты такое говоришь?.. — прошептала я дрожащими непослушными губами, даже не замечая, как по моим щекам потекли слезы, и он порывисто прижал меня к себе, крепко обнимая и поглаживая по спине, пытаясь унять мою дрожь, постепенно охватывавшую все тело.

— Тише, моя маленькая… Прошу тебя, успокойся…---хриплым от сдерживаемых чувств голосом прошептал он.

— Как я могу успокоиться, Чонгук?! — прохрипела я, выпутываясь из его рук и чувствуя, как к горлу подкатывает истерика, — Ты… Ты говоришь, что Тэхен… Умер?..

Чонгук вздрогнул, словно я его ударила, и отвёл взгляд.

И его молчание было красноречивее всяких слов.

А я по- прежнему не могла в это поверить. Мне казалось, что мир словно раскололся на мелкие осколки, разом потеряв все краски и звуки, а я сама превратилась в безжизненную тень, у которой не было сил даже на то, чтоб встать с кровати.

Слезы текли бесконечным потоком и меня трясло, но я даже не осознавала этого, лишь пытаясь не сойти с ума от жгучей непрекращающейся боли в груди, из-за которой я почти не могла дышать.

Чонгук крепко обнимал меня, прижимая к своей груди, и гладил по спине, как маленькую, тихо нашептывая что-то успокаивающее мне в волосы, но и его голос был глухим и надтреснутым, словно каждое слово давалось ему с трудом, и никакие слова не могли достичь моего сердца, в одночасье превратившегося в осколок льда.

Я отчаянно цеплялась за него, глядя в никуда невидящим взглядом, и лишь беззвучно повторяла:

«Нет, это неправда… Этого не может быть…»

Чонгук не разжимал рук, казалось, целую вечность, унимая мою дрожь своим теплом, но даже оно не могло прогнать ледяной обжигающий холод, сковавший моё сердце.

— Как… Как это случилось, Чонгук? — прошептала я, когда слез почти уже не осталось.

Он нежно погладил меня по щеке, стирая с неё горячую соленую влагу, и глухо шепнул:

— Вы с Тэхеном должны были прилететь из Токио вечерним рейсом. Я хотел сам встретить вас в аэропорту, но не смог и… В ту ночь объявили штормовое предупреждение. Шёл сильный дождь и Тэхен… Не справился с управлением. Машина слетела в овраг и разбилась. Тэхен погиб на месте, а ты… Ты тоже сильно пострадала, Розэ. Врачи в буквальном смысле вытащили тебя с того света.

Я во все глаза смотрела на него и мне казалось, что с каждым словом моё сердце снова и снова разбивается на тысячи острых осколков. Мне по-прежнему казалось немыслимым, что все это случилось с нами и я чувствовала, словно… Словно он чего-то не договаривал, отводя взгляд и все больше хмурясь. Но мне было слишком больно, чтоб пытаться добраться до истины, ведь это ничего не меняло. Не меняло того, что Тэхен…

Я не могла произнести это слово даже мысленно, чувствуя, как мне становится нечем дышать, а Чонгук все сильнее сжимал мои безвольные руки, вглядываясь в мои опустевшие остекленевшие глаза, и говорил что-то ещё… О моей не состоявшейся помолвке с Тэном Ву, о смерти нашего отца… И о том, что я теперь была его… Женой.

Это было самым невероятным. Чонгук, которого я знала так давно, что уже считала родственником, теперь мой муж? Уму непостижимо…

Но я не помнила абсолютно ничего.

Все его слова не вызывали во мне никаких эмоций, словно все это меня совершенно не касалось и произошло с кем-то другим, и единственное, что я хотела знать … Что мы с Тэхеном делали в Японии?

И куда делись мои воспоминания за последние полгода?

Я помнила все, что произошло до марта, а дальше… Полная пустота, словно этот отрезок времени просто стёрли из моей памяти, не оставив ничего, кроме глухой тоски и безысходности глубоко внутри, от которой хотелось кричать, но я не понимала, почему.

Видя моё потрясённое состояние и потерянный взгляд, Чонгук подбирал слова крайне осторожно, словно я была тяжело больна и любое из них могло навредить моей, и так пострадавшей психике, но я не чувствовала себя больной, скорее… Потерянной и брошенной. Брошенной кем-то, кто был мне очень дорог, но я никак не могла вспомнить, кто это был и как, и почему это произошло.

Крепко сжимая мои ледяные и безвольные в его тёплой надёжной хватке руки, мой давний друг, а теперь — мой … муж (что по — прежнему категорически не укладывалось у меня в голове) вглядывался в мои пустые глаза со все возрастающей тревогой и говорил что-то о том, что моя амнезия вызвана сотрясением мозга из-за аварии и что моя память со временем вернётся ко мне, но никто не мог с уверенностью сказать, когда это случится и случится ли вообще.

Мне же казалось, что моё сердце уже почти не билось и мой мозг просто впал в полный ступор, не в силах справиться с той ужасной реальностью, в которой я очнулась. Мне до сих пор казалось, что все это просто кошмарный сон, что я проснусь и окажется, что все это мне просто приснилось… Но этот сон все никак не заканчивался.

Я в одночасье лишилась отца и брата, потеряв память о шести месяцах своей жизни, и похоже, для моей, и без того нестабильной психики это было уже слишком. Я просто заледенела изнутри, ведь единственным способом не чувствовать боль — было не чувствовать вообще ничего.

… Церемония прощания была назначена на час дня. Я видела, как сильно Чонгук переживал за меня, уговаривая остаться у него дома и никуда не ехать, но я не могла допустить даже мысли об этом.

Я должна была быть там.

С Тэхеном.

Его имя отзывалось глухой болью в моем заледеневшем сердце и я все ещё не могла поверить, что его больше не было.

Нигде.

Это было немыслимо, невозможно, неправильно! Он всегда казался мне нерушимым, как скала, и являлся единственным постоянным в моей жизни, но даже он, в конце концов, оставил меня. Так же, как и мама с отцом. Его больше не было в этом мире. И никогда не будет. И боль от осознания этого факта медленно убивала меня изнутри.

Словно на автомате, я заставила себя встать и одеться, а затем спустилась вниз, где меня уже ждали Чонгук, Чимин и Юнги.

Едва мы вышли на улицу, начал моросить мелкий дождь и ко мне тут же бросился высокий темноволосый парень в строгом чёрном костюме, раскрыв надо мной зонт и провожая до машины.

— Госпожа Розэ… Как вы? — тихо позвал он и я подняла глаза, встретившись с его полным сочувствия тёплым взглядом. Мне казалось, что он был мне знаком, но я не была уверена.

Теперь я не могла быть уверена ни в чем.

— Мы знакомы? Как тебя зовут? — едва слышно прошелестела я и парень слегка нахмурился, с тревогой глядя на меня, но затем все же ответил:

— Мое имя Джин, госпожа. Я… Ваш телохранитель. Вы не помните меня?

В его глубоком голосе мне послышалась затаённая тоска и тревога, но я действительно не помнила его, потому покачала головой, виновато шепнув:

— Прости…

Но он лишь мягко и немного грустно улыбнулся, открывая для меня дверь машины, и тихо произнёс:

— Не извиняйтесь, госпожа. После всего, что произошло… это бремя было бы слишком тяжёлым для кого угодно. Господин Тэхен был… Невероятным человеком. Примите мои искренние соболезнования. Я лишь надеюсь, что вам вскоре станет лучше.Прошу вас, берегите себя.

— Спасибо… Джин, — я благодарно улыбнулась ему и он мягко сжал мою руку, убирая зонт и оставшись снаружи, а я забралась в машину, отодвигаясь к окну, и невидящим взглядом уставилась на безразличное серое небо.

Спустя несколько секунд Чонгук сел рядом со мной и дал знак водителю, что мы можем ехать, и, взяв меня за руку, переплел мои ледяные пальцы со своими, согревая их своим теплом, но я по-прежнему не чувствовала ничего, кроме обжигающего холода внутри, — там, где когда-то было сердце.

Все время, пока мы были на кладбище, он не отходил от меня ни на шаг, крепко сжимая мою ледяную руку, и только тепло его ладони и спокойное уверенное присутствие рядом не давало мне упасть в обморок от осознания того, что весь этот кошмар происходил на самом деле.

Мне казалось, словно я была под водой на огромной глубине, куда не доходили ни звуки, ни солнечный свет, ни тепло, а ливший с безразличного холодного неба и все больше усиливавшийся дождь лишь усугублял это впечатление, и мне казалось, что воздуха уже почти не осталось и мне вскоре станет нечем дышать.

Я смотрела на собравшихся на церемонию людей, но все они казались мне чужими и абсолютно лишними здесь. Они не имели права находиться здесь в то время, как в глубине души не чувствовали ничего, кроме злорадства и безразличия. Я узнала лишь немногих друзей брата, которых знала всю жизнь, и сегодня они обступили меня плотной стеной, став моим щитом вместо него и скрывая от дождя и любопытных взглядов посторонних.

Гроб был закрытым и я до сих пор не могла поверить, что в нем опустили в сырую землю частичку моей души — моего любимого старшего брата, который всегда казался мне едва ли не всемогущим. Неужели какая-то авария могла так просто оборвать его драгоценную жизнь?.. Но это было правдой и холодный безжалостный дождь постепенно заливал весь мир -и вскоре он превратился в одно размытое серое пятно, в одночасье утратив все краски.

Мне казалось, что я все-таки смогла пережить этот страшный день, но когда мы уже возвращались к черному джипу Чонгука, мне внезапно стало так плохо, что я едва не потеряла сознание. Голова закружилась, а в груди разлилась невыносимая режущая боль, и я схватилась за горло, судорожно хватая ртом воздух. Похоже, осознание того, что весь этот кошмар происходит со мной наяву, наконец, настигло меня и ударило так сильно, что почти убило.

Шедший сзади Чонгук бросился ко мне и вовремя подхватил на руки, не позволив упасть, а затем, тихо выругавшись себе под нос, распахнул дверь машины и осторожно усадил меня на заднее сиденье, забираясь следом и крепко прижимая меня к себе, глухо выдохнув мне в волосы:

----Господи, малышка, что с тобой? Тебе плохо? Вызвать врача? Или сразу поедем в больницу? Господин Ли сказал, что последствиями сотрясения часто бывают обмороки и, похоже, так и есть. Нам нужно удостовериться, что тебе ничего не угрожает.

У меня перед глазами все ещё мелькали чёрные точки, меня трясло, как в лихорадке, а пульс бешеным стуком отдавался в ноющих висках, но от одних воспоминаний о стерильно белых стенах, в которых я очнулась спустя три дня после аварии, унесшей жизнь Тэхена, мне стало ещё хуже, и я вцепилась в широкую тёплую ладонь друга, замотав головой и глухо прошептав:

----Нет, нет, пожалуйста, не надо в больницу…

Чонгук замер, а затем осторожно приподнял моё лицо, внимательно вглядываясь в глаза, и тихим напряжённым голосом шепнул:

---Розэ… Ты уверена?

----Да, все уже прошло, правда, — постаралась заверить его я, но волны накатывающей тошноты и слабости никак не желали отступать. Я видела, что он мне не поверил, потому сжала его руку ещё крепче, умоляюще шепнув:

---Я не хочу туда возвращаться… Прошу, не заставляй меня…

---Хорошо… Хорошо, милая, мы туда не поедем, только успокойся, прошу тебя… — Чонгук глубоко вздохнул и осторожно обнял тёплыми ладонями моё лицо, вглядываясь в мои стеклянные глаза. Я вздрогнула от его прикосновения, прикусив и без того истерзанные губы, и он нахмурился.

---Розэ… С тобой точно все в порядке? Ты такая бледная… Как ты себя чувствуешь? У тебя что-то болит, моя хорошая? Скажи мне…просто скажи мне …

Он стал неосознанно поглаживать меня по щеке большим пальцем, и от этой мимолетной нежной ласки моё застывшее сердце дрогнуло и сжалось, разнося новую волну боли по измученному телу. Я горько усмехнулась, отчаянно желая признаться ему, что у меня болит и душа, и сердце, но, взглянув в его ласковые глубокие глаза, смотревшие на меня сейчас с такой непривычной, разбивающей сердце нежностью, не смогла произнести ни слова, лишь покачав головой. Я понимала, что он не делал ничего плохого, что его объятия и прикосновения были просто выражением сочувствия и поддержки, но все равно почему-то то, что он прикасаться ко мне так, казалось неправильным. Я отчетливо видела в его тёмных внимательных глазах тревогу за меня, усиливающуюся с каждой секундой по мере того, как длилось моё молчание, и, не выдержав, он наклонился ко мне и тихо шепнул:

----Не молчи, малышка… Прошу тебя, поговори со мной. Расскажи мне, что случилось?..

Его голос был тихим и невозможно ласковым, словно он разговаривал с маленьким напуганным ребёнком, стремясь его успокоить, и я не выдержала, судорожно всхлипнув и прикусив губы почти до крови.

---Мне больно, Чонгук…так больно… Эта боль просто рвет меня на части… И ей нет конца…

Он рвано вздохнул и прижал меня к себе ещё крепче, чувствуя, как сильно я дрожу в его руках, и отчаянно пытаясь согреть своим теплом. Но… Если бы он только знал, что меня уже ничто не сможет согреть, он бы не старался так сильно. Странно, но я почти не чувствовала внешнего холода, хотя, когда твоё сердце превратилось в осколок льда, разве ты можешь почувствовать ещё хоть что-то?..

---Ты вся дрожишь… Господи, что мне сделать, чтоб тебе стало легче?.. — глухо выдохнул Чонгук, укрывая меня от проникающего снаружи пронизыващего холода в своих крепких объятиях — таких надёжных и родных, что им совсем не хотелось сопротивляться.

Сделав глубокий вдох, я обессиленно прислонилась к его широкому плечу, глухо шепнув:

----Просто увези меня отсюда… Пожалуйста…

Он на миг замер, вслушиваясь в мой слабый голос и поверхностное неровное дыхание, а затем мягко коснулся губами моего лба и горько шепнул:

----Я знал, что нельзя было везти тебя сюда… Розэ, я…

----Нет, Чонгук… Нет… Я должна была быть здесь. Ты же знаешь, как сильно я… Любила его… — не в силах больше сдерживаться и притворяться сильной и стойкой, я судорожно всхлипнула, прижав дрожащую ладонь к губам, и зажмурилась, чувствуя, как горячие слезы потекли вниз по моим холодным щекам.

---Розэ, милая… — хрипло выдохнул он, нежно отводя с моего лица растрепавшиеся волосы, и от его невесомой и такой несмелой нежности я заплакала ещё горше. Он вёл себя со мной так, словно боялся даже вздохнуть слишком громко рядом со мной , не то, что прикоснуться ко мне, а ведь раньше ни одна наша встреча с ним не обходилась без дружеских перепалок и подколов, на которые никто из нас никогда не обижался, и это только лишний раз подчеркивало, какой сломанной он теперь считал меня на самом деле. Хотя, скорее всего, так и было.

Я подалась к нему, стискивая в дрожащих пальцах его черную рубашку, и прижалась ближе, в неосознанном поиске тепла и защиты, которую раньше давал мне только один человек.

Тот, кого я любила больше жизни.

Тот, которого больше не было рядом. И никогда не будет.

---Мне… Так больно… Так больно, Чонгук… Я… не могу дышать… — едва слышно шепнула я, кусая губы, чтоб не позволить рвущим меня на части рыданиям вырваться из груди.

Чонгук замер, судорожно вздохнув, словно мои слова причиняли боль и ему, а затем без колебаний прижал меня к своей широкой тёплой груди ещё крепче и стал гладить по спине, укачивая в своих объятиях, как маленькую, глухим от непролитых слез голосом выдохнув:

---Я знаю, моя маленькая… Знаю, поверь… Тэхён был моим лучшим другом… Мне тоже больно… настолько, что порой невыносимо. Но я обещаю тебе… Все будет хорошо, моя девочка… Мы справимся с этим. Вместе. Я всегда буду рядом. Буду твоим щитом вместо него. Буду твоей опорой. Твоим другом. Буду тем, кто будет тебя беречь. Вот увидишь, все ещё будет хорошо…

Но я знала, что это невозможно. Ничего уже никогда не будет хорошо.

«Я всегда буду рядом…» — то же самое когда-то давно пообещал мне Тэхен… но так и не смог выполнить свое обещание.

Я не помнила, как мы ехали домой. Меня не покидао чувство, словно все это происходит не со мной, а с кем-то другим, будто моя душа вышла из тела и теперь просто наблюдала за всем со стороны, и я не чувствовала ничего, кроме невыносимой режущей боли под рёбрами из-за отсутствия любимого старшего брата, всегда бывшего моим щитом между мной и этим жестоким безразличным миром. И я не представляла, как мне теперь жить без него.

Спустя час мы вернулись в дом семьи Чонгука, хотя на самом деле мне было абсолютно все равно, где я находилась, ведь теперь мне казалось, что мне нигде не было места. Всю дорогу он не выпускал меня из крепких объятий, словно боялся, что, стоит ему только разжать руки — и я рассыплюсь на мелкие осколки, совсем как те, что остались от моего разбитого сердца. Но, несмотря на то, что моя душа умерла вместе с Тэхеном, тело все ещё продолжало упрямо цепляться за совершенно ненужную мне теперь жизнь.

Я была пустой оболочкой прежней Розэ и не чувствовала ничего, кроме этой всепоглощающей холодной пустоты, зная, что совсем скоро растворюсь в ней без остатка.

Чонгук на руках донёс меня до моей спальни---комнаты, в которой раньше я всегда останавливалась, когда мне приходилось оставаться у него дома, даже не став слушать мои слабые возражения и уверения в том, что я могу идти сама.

Зайдя в полутемную спальню, он осторожно опустил меня на мягкое покрывало и мои руки безвольно соскользнули с его широких сильных плеч, упав вдоль тела, а я сама свернулась клубочком и устало прикрыла глаза, глубоко вдыхая и чувствуя, что без успокаивающего тепла его объятий меня снова начинает бить озноб.

Я ждала, что Чонгук сейчас уйдёт, но он не уходил, и просто молча стоял возле кровати, словно решаясь на что-то, а затем я ощутила, как матрас прогнулся под его весом, и он опустился на постель рядом со мной, и в следующий момент его тёплые руки сомкнулись вокруг меня, осторожно притягивая моё дрожащее измученное тело ближе к нему.

Я тихо вздохнула и прикрыла глаза, невольно расслабляясь от его тепла, мгновенно окутавшего меня с ног до головы.

---Розэ… — мягко позвал он, осторожно коснувшись тёплыми пальцами моей безвольной руки и проводя ими от локтя до запястья, переплетая мои пальцы с его.----Малышка… Я же вижу, как тебе плохо… Тебе сейчас нельзя оставаться одной.

Я на миг зажмурилась, прогоняя слезы, но затем, собрав всю оставшуюся волю в кулак, повернулась к нему, натолкнувшись на полный сочувствия и безграничного понимания тёплый взгляд карих глаз давнего друга. Нашего с Тэхеном лучшего друга.

---Я не хочу оставлять тебя одну, но... Если хочешь, чтоб я ушел, просто скажи мне… — тихо шепнул он и, протянув руку, невесомо погладил меня по щеке. Горячая слеза сорвалась с моих ресниц и упала ему на ладонь, хотя я думала, что уже выплакала их все.

---Я не хочу, чтобы ты уходил... - всхлипнула я.

---Не бойся, я не уйду. Не плачь, котенок… Пожалуйста, не плачь… Ты же знаешь, я никогда не знал, что делать с плачущими девушками, — глухим надтреснутым голосом шепнул он, не сводя с меня ласковых тёмных глаз. Я всхлипнула и прижала его тёплую ладонь к щеке, шепнув:

----Прости…

Чонгук подался ко мне и мягко коснулся тёплыми губами моего лба, шепнув куда-то в висок:

----Глупышка… Тебе не за что извиняться.

Какое-то время мы просто лежали рядом, и тишина синей спальни не нарушалась ничем, кроме нашего тихого дыхания, но затем я не выдержала и задала не дававший мне покоя вопрос:

---Гук?.. — тихо позвала я,даже не уверенная, что он услышит. Но он услышал.

----Хммм? — так же тихо отозвался он, нежно и неторопливо поглаживая меня по волосам и убирая их с моего лица широкой тёплой ладонью.

---Неужели мы с тобой… И правда… Женаты? — слетело с моих губ едва слышным шёпотом, и я сама поразилась тому, как дико это прозвучало. При всем моём дружеском расположении к нему, я совершенно не могла представить Чонгука своим мужем или хотя бы парнем. Я всегда любила его как друга и ничего большего предложить не могла.

Он тихонько хмыкнул, словно тоже осознавая всю абсурдность этой ситуации, но затем все же ответил:

----Да, милая. Это правда.

----Но как… Как… — я почему-то не могла подобрать слов и Чонгук в своей привычной джентльменской манере пришёл мне на помощь:

----Как мы докатились до жизни такой? — с тихим смешком выдохнул он и я с удивлением поняла, что уголки моих губ тоже дрогнули в улыбке. Я кивнула и он со вздохом перевернулся на спину, подкладывая руки под голову.

----Это долгая история.

---А разве мы куда-то спешим?---с вымученной улыбкой шепнула я. Он улыбнулся в ответ и протянув руку, прижал меня к себе, устраивая мою голову у себя на плече. Я тихо вздохнула, прижавшись к нему и чувствуя, как тепло его тела постепенно обволакивает меня с головы до ног.

---Расскажи мне, пожалуйста.

Чонгук вздохнул.

---На самом деле, я никогда не думал, что нечто подобное может случиться с нами. Но... Этой весной ваш отец вдруг решил выдать тебя замуж и не нашёл кандидата лучше, чем Тэн Ву.

Услышав это имя, меня передернуло от отвращения.

---Боже мой... Он же был наркоманом.

---Именно. И не только. Узнав об этом, ты сразу же позвонила мне и попросила забрать тебя из дома. Тэхен тогда был в командировке в Гонконге и никого не было рядом, чтоб защитить тебя и воспрепятствовать этому браку. Ты сказала мне, что не хочешь замуж за этого козла , и тогда я предложил притвориться твоим женихом, чтоб помешать твоему отцу выдать тебя за Тэна.

----Ты правда это сделал? Ради меня? - я удивлённо посмотрела на него, подняв голову с его плеча. Чонгук тоже повернулся ко мне и лёг на бок, подперев голову рукой и глядя на меня с ласковой улыбкой.

---Я бы сделал для тебя все что угодно, Розэ... - тихо шепнул он и моё заледеневшее сердце больно сжалось. Почему... Почему он говорил такие вещи?.. Мы же с ним... Просто друзья...

---А... Что было дальше? - пытаясь игнорировать его невыносимо тёплый и полный какой-то затаенной тоски взгляд, шепнула я.

Чонгук вздохнул и, протянув руку, нежно погладил меня по щеке.

----А дальше была помолвка и долгая - долгая подготовка к свадьбе. Мама хотела сделать наше бракосочетание самым грандиозным событием года.

----А... Что мы с... - я на миг запнулась, не решаясь произнести любимое имя, но затем все же выдохнула, -... Тэхеном делали в Японии?

Чонгук почему-то вдруг нахмурился и отвёл взгляд, но затем все же ответил:

----Ваш отец решил открыть в Токио новый филиал компании и отправил туда твоего брата, чтобы все подготовить. А ты захотела полететь вместе с ним. Ты же всегда любила Японию, помнишь?

Я вздохнула. Всё, что он говорил, имело смысл и казалось правдой, но меня не покидало ощущение, что было что-то ещё, что за эти полгода, которых я не помнила, произошло что-то ещё, что-то очень важное, что-то, по чему каждый день тосковало моё сердце с той самой минуты, как я пришла в себя. Но достучаться дo этих потерянных воспоминаний мне было не под силу.

Прикрыв глаза, я усилием воли прогнала начавшие снова собираться в уголках слезы и почувствовала, как Чонгук осторожно обнял меня, снова притягивая к своей широкой тёплой груди, и мягко коснулся губами моих волос, тихо шепнув:

----Ты устала, моя хорошая... Поспи. Тебе нужно восстановить силы. Не бойся, я буду рядом и не позволю больше ничему плохому случиться с тобой...

И я больше не хотела ничего, только спать, спать, спать… Невыносимая усталость тяжким грузом легла мне на плечи и моих сил хватило только на то, чтоб закрыть глаза. И в глубине души я надеялась только на то, что никогда их больше не открою.

Я отчаянно хотела уснуть, чтоб хоть на какое-то время перестать чувствовать, избавиться от этой боли в груди из-за смерти Тэхена , но сознание все никак не желало отключаться, продолжая снова и снова прокручивать все то, что рассказал мне Чонгук.

Я не могла поверить, что моя память попросту исчезла, и отчаянно пыталась вспомнить хоть что-нибудь, но чем больше я старалась это сделать, тем дальше эти потерянные воспоминания ускользали от меня, упрямо не даваясь в руки и вызывая лишь пульсирующую боль в висках.

Это было невыносимо.

Но ещё более невероятным мне казался наш с Чонгуком брак. Как это вообще произошло?

Да, я любила его, но не настолько, чтоб стать его женой. Я понимала, что он рассказал мне далеко не все, но какими бы ни были причины того, что мы с ним теперь были женаты, они не имели никакого значения, ведь единственный человек, который был для меня всем, мой старший брат … мой Тэхен… Ушёл навсегда.

А я даже не успела сказать ему, как много он для меня значил. И пусть я ничего не помнила о той ночи, когда он погиб, я прекрасно помнила, что любила его всю жизнь, но он так и не узнал об этом.

Я зажмурилась, пытаясь сдержать рвущиеся наружу слезы, но ничего не вышло, и они снова потекли по моим щекам, обжигая своей горечью. И казалось, они не прекратятся больше никогда, так же, как и льющий за окнами холодный дождь…