Чонгук

После того, что рассказал мне Тэхен, я ещё долго не мог прийти в себя, перебирая и пересматривая бумаги.

Кузен признался, что долгое время собирал доказательства предательства моей бывшей невесты, подкупив информатора из вражеской стаи, и я все ещё был зол на него за подобную самодеятельность, ведь прежде всего переживал за его жизнь и безопасность.

Но эта злость не шла ни в какое сравнение с тем безумным гневом, что полыхал в моей крови и разгорался все жарче с каждой минутой, стоило мне лишь вновь подумать о том, что вся моя прежняя жизнь оказалась ложью.

ДжиЭн была предательницей.

Выдохнув сквозь стиснутые зубы, я до боли сжал кулаки, пытаясь успокоиться и не разнести здесь все к чертям.

Но это было крайне тяжело.

Сердце болело, а голова раскалывалась и буквально трещала по швам от переполнявших меня чувств и мыслей.

Почему, почему она так поступила?

Неужели она так сильно меня ненавидела?

Неужели я был ей настолько противен, что она предпочла бы умереть, но не выходить за меня замуж?

И все наши ночи, все её признания в любви — все это было ложью?

И каждый раз, целуя меня, она думала о другом?

Я с силой сжал ноющие виски, желая вытравить из памяти воспоминания обо всех её фальшивых улыбках и лживых признаниях, но это было невозможно.

Но самым невероятным было то, что Розэ оказалась родной сестрой моей бывшей неверной невесты. Неудивительно, что они были так похожи, и внешне, и даже по характеру.

Но почему их разлучили?

Почему Розэ оставили родителям, а ДжиЭн отдали в приёмную семью?

Я понимал, что все это мне ещё предстоит выяснить, но сейчас не мог об этом думать. Не мог думать ни о чем, кроме чудовищного предательства любимой девушки.

Со злостью отшвырнув от себя бумаги, разлетевшиеся по полу, я рывком поднялся на ноги и стремительно покинул кабинет.

Я не хотел идти к Розэ, не хотел, чтоб она видела меня в таком взвинченном состоянии, хоть моё сердце отчаянно рвалось к ней, ведь только у её ног мечущийся внутри меня дикий волк находил покой.

Но я боялся, что не совладаю с гневом, и он вырвется наружу в её присутствии, и просто не мог так рисковать.

Приказав принести мне вина, я отправился в гостиную и тяжело опустился в кресло перед камином, в котором уже ярко полыхали сосновые поленья.

Было начало десятого, и я надеялся, что моя птичка не уснула в библиотеке, но, прислушавшись к её тихому сердцебиению в моей груди, я удовлетворённо вздохнул и улыбнулся, понимая, что с ней все в порядке.

Но затем горечь от давних воспоминаний затопила меня с новой силой, и, помноженная на то, что я узнал сегодня, исказила их до неузнаваемости.

Теперь я понимал, что слишком многого не замечал, на слишком многие вещи закрывал глаза.

Как же я был слеп в своей юношеской влюблённости, не замечая очевидного…

В гостиную неслышно вошла служанка, поставив поднос с красным вином на небольшой столик, но не спешила уходить, и я нехотя оторвался от созерцания ярких языков пламени в камине и поднял на неё глаза.

— Что ты хотела, Айрин? — холодно бросил я, не желая сейчас никого видеть.

Но мой ледяной тон её совсем не смутил, и девчонка приблизилась ко мне и опустилась на колени у моих ног, преданно заглядывая в глаза, томно промурлыкав:

— Господин, вы чем-то расстроены, я же вижу. Позвольте мне остаться сегодня с вами…

Я насмешливо хмыкнул, обхватив пальцами её подбородок, и , приподняв смазливое личико, притянул её ближе.

— Зачем? — выдохнул я, впиваясь в неё пристальным взглядом.

Девчонка опустила ресницы, но затем с вызовом взглянула мне в глаза, прикусывая губы, и шепнула:

— Я могу помочь вам забыть о том, что вас тревожит…

Её ладонь скользнула вверх по моей ноге, плавно провела от колена вверх к бедру, и она соблазнительно облизнула пухлые губы, не сводя с меня жадного взгляда.

— Мне не нужна твоя помощь, Айрин, —холодно бросил я, прекрасно понимая, что она имела в виду, и взяв полный бокал, сделал первый глоток.

Но она так и осталась сидеть на ковре рядом с моим креслом, хоть я больше не обращал на неё никакого внимания.

С ней, безусловно, можно было неплохо развлечься, и раньше она довольно часто грела мою постель по ночам…

Но это было до Розэ.

И по её недовольному взгляду, которым она смотрела на мою птичку, я понимал, что она ревнует меня к ней.

Но эта её откровенная попытка предложить мне себя вызывала во мне лишь отвращение и презрение.

Ведь даже в постели она порой слишком переигрывала, думая, что таким образом потешит моё самолюбие и укрепит свой статус моей любовницы, рассчитывая в будущем стать полноправной хозяйкой этого дома. Но я никогда ей ничего не обещал, и ей же было хуже, если она не понимала, что этого никогда не случится.

А затем мои мысли вновь перетекли в мрачное русло, и я больше не мог их остановить.

Выходит, ДжиЭн тоже притворялась, когда мы оказывались в постели, и на самом деле ей были противны мои прикосновения и ласки?

Эти тяжёлые мысли никак не желали покидать мою голову, и постепенно на место разочарованию и печали приходила злость, а я мрачнел все больше, вливая в себя бокал за бокалом и не заметив, как Айрин перебралась на подлокотник кресла, принимаясь массировать мои плечи.

Алкоголь туманил разум, и я ощущал смутную тревогу, понимая, что уже почти не чувствую сердцебиение Розэ рядом с моим, ведь прекрасно знал, что любые наркотические вещества притупляют магические способности.

Но в какой-то момент мне стало все равно.

Она ещё не была моей и по — прежнему боялась меня.И сегодня вечером я мог позволить себе расслабиться.

И когда Айрин наклонилась ко мне и шепнула на ухо, как сильно соскучилась по нашим ночам и как ей меня не хватает , я сорвался, желая только одного — хоть ненадолго забыться, выпустить пар и дать выход своему гневу и разочарованию.

Перед моими глазами все ещё стояло лицо ДжиЭн, когда я принялся с остервенением целовать податливые губы служанки, перетягивая её к себе на колени и стремясь полностью подчинить её себе, сделать покорной, словно желая отомстить бывшей невесте за всю её ложь и притворство.

Айрин довольно замурчала, выгибаясь в моих руках и подставляя шею под мои ненасытные губы, а я не чувствовал ничего, кроме пустоты и горечи.

А затем невыносимая боль резанула по сердцу, и я отшатнулся от брюнетки, тяжело дыша и глядя перед собой невидящим взглядом.

Перед глазами вспыхнуло лицо Розэ, и я словно очнулся.

Она доверчиво смотрела на меня тёплыми ласковыми глазами, протягивая ко мне руки и улыбаясь, и я тряхнул головой, приходя в ужас от того, что натворил.

От двери послышался какой-то шорох, и я впился взглядом в сгущающиеся в коридоре тени, но в неверном свете танцевавших в большом камине языков пламени разглядеть что-то было невозможно.

Встав с кресла, я бросил разочарованной Айрин:

— На сегодня хватит развлечений. Иди к себе.

Она попыталась протестовать, придерживая на груди разорванное мной платье, жалобно протянув:

— Но, господин…—и я на миг почувствовал укол вины, но в любом случае, не намеревался продолжать то, что так необдуманно начал и, приказав:

— Иди к себе, Айрин. Немедленно. —вышел из гостиной, не оглядываясь.