Тэхен просидел со мной весь остаток ночи, хоть я и уговаривала его пойти поспать, убеждая, что со мной все в порядке. Но он оставался верен себе и своему профессиональному долгу и не отходил от меня до самого рассвета, когда я, проснувшись, обнаружила его спящим в кресле у моей кровати.
Сонно улыбнувшись, я села, чувствуя себя намного лучше, по сравнению со вчерашним вечером, и вытащила иглу капельницы, откидывая одеяло и собираясь встать.
Видимо, мои маневры разбудили Тэхена, и он сонно заморгал, тоже выпрямляясь в своём кресле, и с улыбкой взглянул на меня:
— Доброе утро, Розэ. Как ты?
Я улыбнулась, отводя волосы с глаз:
— Доброе, Док. Всё хорошо. Можно мне пойти к себе?
Он вскинул бровь:
— Так не терпится избавиться от моего общества?
Я тихо рассмеялась и покачала головой:
— Конечно нет. Просто ты же знаешь, как я не люблю больницы.
— А я думал, что из-за частых визитов сюда твоя нелюбовь к ним слегка ослабла, — усмехнулся он.
— Увы… Этого не произошло, — с самым серьезным и скорбным видом произнесла я, и мы оба рассмеялись.
Я должна была признать, что общаться с Тэхеном было намного легче и приятнее, чем с его невыносимым старшим братом и наши с ним разговоры больше походили на беззлобные перебранки давних друзей, чем на диалог между пациенткой-заложницей и доктором мафии, когда-то грозившимся прикончить меня по первому же слову его босса.
— Ладно, — наигранно разочарованно протянул он , — Дай мне пять минут, и я тебя отпущу.
Он вздохнул и поднялся на ноги, подходя ко мне и чуть приподнимая моё лицо, осторожно ощупывая затылок.
Я позволила Тэхену провести осмотр, результатами которого он, судя по всему, остался доволен, и с лёгкой улыбкой отстранившись от меня, сказал:
— Всё в норме, Розэ.Опухоль почти спала, а через пару дней ты будешь совсем как новенькая. Но если вдруг снова начнутся головные боли или головокружение, сразу же скажи мне, хорошо?
— Хорошо, Док. Спасибо.
Никогда бы не подумала, что скажу это, но все-таки моя комната на втором этаже нравилась мне намного больше, чем лазарет на первом и, вернувшись к себе, я вздохнула с облегчением.
Приветливая и как всегда улыбающаяся Хесон принесла мне завтрак, но, когда я решилась спросить, не знает ли она, где хозяин дома, милая девушка сокрушенно покачала головой, сообщив лишь, что он с самого утра куда-то уехал.
Я вздохнула и принялась за еду в полном одиночестве.
Вот так всегда.
Получил, что хотел и поминай, как звали. Даже не зашёл ко мне и не поинтересовался, как я себя чувствую.
Хоть я и понимала, что глупо ожидать от этого высокомерного холодного красавчика подобного проявления заботы, но мне все равно хотелось его увидеть.
И тогда в машине он казался мне по-настоящему взволнованным, словно моя жизнь и безопасность действительно что-то для него значили.
Очередные галлюцинации, не иначе. Мой бедный мозг просто выдавал желаемое за действительное, чтоб хоть как-то компенсировать нанесённый ему урон.
Я хмыкнула, хмуро уставившись в тарелку.
Ну да, конечно, Розэ.
РАЗМЕЧТАЛАСЬ.
Ты значишь для него не больше, чем та служанка, которой он просто воспользовался, как влажной салфеткой для удовлетворения своих потребностей, а потом выбросил за ненадобностью.
От этих мыслей меня передернуло от отвращения, аппетит пропал, а настроение окончательно испортилось.
Отставив тарелку, я подошла к окну и задумчиво уставилась на пожелтевшие деревья в саду и, решив, что не хочу весь день просидеть здесь в одиночестве, вновь спустилась вниз и, найдя моего лечащего врача в его кабинете, предложила прогуляться по саду.
Тэхён согласился сразу же и, даже если и был удивлён моим неожиданным предложением, не подал виду.
Мы не спеша бродили по усыпанным золотой опавшей листвой аллеям почти целый час и он рассказывал мне об их с Чонгуком детстве, но, когда я снова решилась задать мучивший меня вопрос о нынешнем местонахождении Волка, Док замялся и тут же перевёл тему, сказав лишь, что его брат был вынужден срочно уехать по делам.
Я насмешливо хмыкнула, подумав, что за этой фразой могло скрываться все, что угодно, ведь у лидера одной из самых больших преступных группировок в Корее дел, должно быть, всегда было невпроворот. И разумеется, ему было не до меня — маленькой глупой птички, угодившей в его силки и имевшей неосторожность… влюбиться в своего похитителя.