Розэ стояла напротив, глядя на меня огромными доверчивыми глазами, и хоть я и видел, что изначально она собиралась что-то спросить, но стоило нашим глазам встретиться — и время застыло и никто из нас больше не хотел нарушать эту волшебную тишину и спокойствие, окутавшее нас покровом безмолвия.

Она смотрела на меня и уголки её губ слегка дрожали, приподнимаясь в пока ещё несмелой улыбке, но теперь я отчётливо помнил, что было другое время, в другом месте, где эта ласковая улыбка не сходила с её лица практически никогда. Улыбка, предназначенная лишь мне одному.

И я был готов на все, лишь бы вернуть её. Сделать так, что она снова так улыбалась только для меня.

Ветер шумел в кронах древних деревьев, окружавших дом, а я смотрел на неё и видел совсем другую девушку, ту, которой она была когда — то — юную богиню — мою любимую из прошлого, что навечно связала со мной свою судьбу, и думал о том, как же долго мы искали друг друга сквозь жизни и эпохи.

Прошлое смешалось с настоящим, зарождая новое будущее в вихре из первых белых снежинок, начавших медленно падать с неба, так похожих на белоснежные лепестки цветов, что росли в священном гроте юной богини Луны, затерянном в моих заколдованных синих лесах.

Она не представляла, каких сил мне стоило скрыть от неё то, что я все помнил этим утром. То, что видел тот же сон, что и она, в котором мы занимались любовью и она стала моей в далёком, давно забытом мире Грез.

Розэ смотрела на меня и её улыбка становилась все мягче, все теплее, и внезапно в моих мыслях ярчайшим серебром полыхнуло воспоминание, на миг ослепившее меня своим сиянием.

… Мы с Розэ стояли в прозрачной воде озера Лунного грота и я бережно сжимал её изящную ладошку, на которой уже алел тонкий порез, и хоть я и понимал, что это не смертельно, все равно не мог спокойно на него смотреть, зная, что моей девочке больно, поклявшись себе, что это был первый и последний раз, когда она испытала боль от моей руки.

— Прости, милая… Сейчас исцелю. Кто только придумал эти кровавые варварские обряды, — проворчал я едва слышно, позволяя своей целительной мягкой силе соскользнуть с кончиков моих пальцев, бережно сжимавших её руку, и устремиться к ранке, почти мгновенно исцеляя её.

— Глупый... Со мной все хорошо, ведь ты рядом… — её переливчатый тихий смех эхом отразился от стен древнего грота — святилища, рассыпая вокруг хрустальные брызги и искры серебра, от которых сам воздух над водой, в которой мы стояли, начал переливаться радугой и мерцать от разлитой в нем древнейшей могущественной магии, навечно связавшей наши судьбы в эту ночь.

И этой магией была наша любовь...

Розэ подалась ко мне, обнимая за плечи, и притянула к себе, едва ощутимо и невыносимо нежно касаясь моих губ своими, и я забыл обо всем на свете, полностью растворившись в ней в ту колдовскую лунную ночь, навсегда связавшую наши судьбы во всех мирах...

"… Выше неба, дольше времени, сильнее смерти… Ты моя…" — слова древней клятвы все ещё эхом отдавались у меня в голове, а перед глазами стояло прекрасное далёкое видение из давних полузабытых снов, но из этого мистического транса меня вывел обеспокоенный встревоженный голос Розэ из настоящего, звавшей меня по имени все громче, и, с трудом очнувшись, я тряхнул головой, пытаясь понять, в каком из миров нахожусь.

— Эй, с тобой все в порядке? — тихо спросила она, подходя ближе, и взяла меня за руку, с тревогой заглядывая в глаза.

Заметив вспыхнувшее в её глазах беспокойство за меня, я невольно улыбнулся, мягко сжав её прохладные маленькие ладошки, буквально утонувшие в моих руках, и заверил её:

— Всё хорошо, птичка, не бойся. Я просто задумался.

Розэ скептически выгнула изящную бровь и недоверчиво хмыкнула:

— Так сильно задумался, что не слышал, как я зову тебя уже целых три минуты?

Я беспечно пожал плечами и улыбнулся, пользуясь моментом, и, обхватив её за талию, притянул ближе к себе, дразняще шепнув:

— Что это, милая? Неужели ты волнуешься обо мне?

Но, как я и ожидал, малышка тут же выпустила коготки, начав все отрицать и упираться маленькими ладошками мне в плечи, пытаясь оттолкнуть:

— Ничего подобного! Просто не хочу навечно здесь застрять, а ты единственный, кто знает обратную дорогу… — пролепетала она, глядя на меня широко распахнутыми настороженными глазами, хоть это оправдание звучало крайне неубедительно, но я и так понял, что подобрался к ней слишком близко, и она по-прежнему чувствовала себя некомфортно, что и подтвердил её почти испуганный срывающийся полушёпот:

— Чонгук… Отпусти…

Я вздохнул, но выполнил её просьбу и Розэ тут же отошла от меня на безопасное (как она думала) расстояние, что меня лишь позабавило, ведь я в любом случае больше не собирался отпускать её далеко и вообще выпускать из виду, но если на расстоянии двух метров от меня она чувствовала себя уверенней и спокойней… Что ж. Пусть будет так.

Я ждал её всю жизнь. Могу подождать ещё немного.

— Как долго мы здесь пробудем? — настороженно поинтересовалась она, скрестив руки на груди в неосознанном защитном жесте и все ещё следя за каждым моим движением.

Я сделал вид, что ничего не заметил и расслабленно пожал плечами, с лёгкой улыбкой обронив:

— Пока твоя божественная природа не пробудится полностью.

— И когда это случится? — было видно, что все эти разговоры о судьбе и предназначении казались ей просто сказками ,и она все ещё не воспринимала их всерьёз, но, конечно же , я не мог её в этом винить, поэтому лишь мягко улыбнулся, ничего не сказав, и отвёл взгляд, а затем обошёл машину и протянул ей руку, склонив голову к плечу и с обожанием, которое не намеревался больше от неё скрывать, тихо спросил, глядя на неё из-под ресниц:

— Пойдём?

Розэ несколько бесконечно долгих мгновений смотрела на меня, а затем неслышно вздохнула, словно приняла для себя окончательное решение, и кивнула, вложив прохладные тонкие пальчики в мою раскрытую ладонь.