После ухода Чонгука мы ещё немного посидели с Тэхеном, обнявшись, и я нашла странное успокоение в его руках.

Это не было чем-то интимным и не носило совершенно никакого сексуального подтекста, он просто на время заменил мне друга, в котором я так нуждалась, оставшись одна на вражеской территории среди незнакомых и пугающих меня до дрожи людей.И я была ему за это очень благодарна и даже не стеснялась своих слез.Но Тэхен , похоже, и сам без слов понял, почему я сорвалась и расплакалась, учитывая моё нестабильное физическое и эмоциональное состояние, и терпеливо ждал, пока я успокоюсь и немного приду в себя.

— Как долго я здесь пробуду в этот раз? — наконец спросила я, неловко отстраняясь от него и пряча покрасневшие глаза.

Тэхен погладил меня по спине и встал, подходя к окну и приоткрывая его, чтоб впустить свежий осенний воздух, немного разбавивший запах медикаментов и антисептиков, которыми все здесь пропиталось.

— В принципе, тебе не обязательно здесь оставаться. Я провел осмотр и ввёл тебе мощный ноотропный препарат, так что тебе должно стать лучше уже через пару часов, но курс лечения составляет семь дней, и, к тому же, тебе показан строжайший постельный режим и никаких переживаний, — выдал он на одном дыхании.

— Если твой брат будет держаться от меня подальше, думаю, что поправлюсь ещё быстрее, — проворчала я, — Мне интересно, сколько твоих пациентов он отправил на тот свет одним своим хмурым тяжёлым взглядом.

Тэхен фыркнул.

— Пару человек так точно.

Но, увидев, как я резко побледнела, тихо рассмеялся и покачал головой.

— Расслабься, Рози, я же шучу. И, к тому же, я уже пообещал тебе, что не дам тебя в обиду.

Мне очень хотелось в это верить, хоть я очень сомневалась, что он пойдёт против брата ради меня. Но я все равно была признательна за такую заботу.

— Так я могу вернуться к себе? — на всякий случай уточнила я.

Тэхен пожал плечами.

— Если хочешь.

Я вздохнула, откидывая одеяло, и спустила ноги с постели.

— Не думала, что скажу это, но пожалуй, хочу. Никогда не любила больницы.

— Тогда я тебя проведу, — он тут же оказался рядом, приобнимая меня за плечи и помогая встать.

— Боишься, что я сбегу? Или заблужусь? — хмыкнула я, поднимаясь.

— Ни то, ни другое, птичка. Боюсь, что ты снова упадёшь в обморок. Это уже входит у тебя в привычку, — усмехнулся он и, убедившись, что я твёрдо стою на ногах и падать пока не собираюсь, подошёл к шкафу и достал оттуда халат, протягивая мне.

Я невольно вспыхнула, вспомнив, что на мне, кроме коротких пижамных шортиков и топа, ничего не было, и поспешила накинуть его на себя, а затем скривилась, проворчав:

— Поверь, у меня не было такой привычки, пока я не познакомилась с вами.

**

Но в свою комнату я вернулась не сразу.

Тэхен все же заставил меня поесть и возился со мной так долго, едва ли не кормя с ложечки, что, когда он, наконец, остался доволен количеством поглощенной мной еды, за окном уже начало темнеть.

Мы вышли из лазарета, и я плотнее запахнула халат, который он мне дал, ненадолго застыв у окон, выходящих в вечерний сад.Заметив это, Тэхен тоже остановился, подойдя ближе, и с лёгкой улыбкой поинтересовался:

— Ты хочешь на улицу?

Я кивнула, зачарованно глядя на высокие сосны, сквозь которые сверкал золотой диск закатного солнца.

— Тебе пока нельзя. Но когда ты поправишься, я поговорю с кузеном, чтоб он разрешил тебе гулять в саду, — заверил меня господин доктор, и я благодарно улыбнулась ему.

— Спасибо.

— Не за что, птичка.

Тэхен довёл меня до самой двери, время от времени бросая на меня обеспокоенные взгляды и хмурясь, когда я сбивалась с шага и замедлялась, прижимая ладони к голове, но мне и правда стало немного легче, так что причин для волнения у него не должно было быть.

Когда мы добрались до моей комнаты, он открыл дверь своим ключом и вошёл следом за мной.Я вопросительно взглянула на него, не понимая, почему он все ещё здесь, но брюнет первым нарушил молчание, спросив:

— Как ты себя чувствуешь, Розэ? Тебе уже лучше?

Я кивнула, слабо улыбнувшись:

— Похоже, твои лекарства предназначены для секретных спецслужб и недоступны обычным людям, раз так быстро ставят на ноги.

Он усмехнулся:

— Так и есть. Завтра утром следующая инъекция. Я приду в десять.

Я кивнула, заранее смирившись с неизбежным, ведь жутко ненавидела иголки, но понимала, что спорить было бесполезно. Тэхен ещё какое-то время смотрел на меня, а затем вдруг подошёл ко мне и неожиданно крепко обнял, тихо сказав:

— За дверью будет дежурить охрана, и если тебе что-то понадобится, обращайся к ним, хорошо? Я приду в любое время.

Тронутая до глубины души его заботой, я крепко обняла его в ответ и уткнулась лицом ему в шею, закрыв глаза и тихо выдохнув:

— Спасибо тебе.

Тэхен лишь мягко улыбнулся и погладил меня по спине, легонько, почти невесомо коснувшись губами моих волос, и тихо шепнул :

----Не за что, милая.

***

Когда Тэхен ушёл, я устало опустилась на кровать, гадая, чем же все-таки вызвана странная симпатия ко мне младшего Волка. Не то, чтоб она была мне неприятна, но вводила в замешательство все больше и больше. Ведь они все здесь по- прежнему были моими врагами, а я для них — чужаком. И Тэхену вовсе не обязательно было так со мной церемониться.

Пожалуй, я бы даже предпочла, чтоб он не был ко мне так добр, ведь, чем дольше он вёл себя подобным образом, тем сложнее мне становилось воспринимать его как помощника и сообщника моего злейшего врага.

Бесцельно блуждая по комнате, мой взгляд упал на джинсовую куртку, что была на мне в ночь похищения, и, поднявшись с кровати, я подошла к креслу, на котором она лежала.

Взяв её в руки, я залезла в карман, нащупав там кулон, с которым никогда не расставалась.

Это был подарок бабушки на мое совершеннолетие.

Она тогда сказала, что это мой оберег, и чтоб я никогда не снимала его.

... Бабушка была очень мудрой женщиной, разбиралась в травах и народной медицине и знала очень много преданий и легенд, которые часто рассказывала мне на ночь вместо сказок, когда я была маленькой.

Особенно мне нравилось слушать легенду о вечно юной прекрасной богине Розанне, покровительнице животных и растений, обитавшей в самых древних и непроходимых лесах.

Она предпочитала скрываться от людей, защищая природу от их вмешательства, а её верным спутником был волк.

Я помнила, что просила бабушку рассказать мне эту историю едва ли не каждый вечер, хоть и так уже знала её наизусть, но она лишь смеялась и все равно соглашалась, снова и снова пересказывая мне легенду о прекрасной юной деве и её волшебном волке — умном, бдительном и осторожном, бесстрашном защитнике всех слабых, но преданном лишь своей возлюбленной, имя которой было так похоже на моё.

И только сейчас я отчётливо вспомнила, что речь шла именно о черном волке, так как черный цвет всегда считался цветом потустороннего мира, и те, кто был отмечен им, считались высшими существами, наделенными сверхъестественными способностями.

Черный волк был царём волков, имевшим магическую власть над другими своими собратьями, воплощением потусторонних сил, олицетворявшим преданность, силу, бесстрашие и благородство.

Я хмыкнула, подумав, что, хоть Чонгук и носил имя Черного Волка, но то, чему он посвятил свою жизнь, вряд ли можно было назвать благородным делом.

Его душа была так же черна, как ночь за окнами, и хранила бездну опасных тайн.

Бабушка говорила, что волк всегда сражается до последнего, либо победит — либо погибнет, но никогда не убегает от врагов. В его крови была свобода и неукротимость.

И это я могла понять.

Гордый.

Вот каким был Чонгук.

Это читалось в каждом его жесте, каждом взгляде, в каждом наклоне головы и величественном развороте сильных широких плеч.

Он бы предпочёл умереть, но не склонил бы свою темноволосую голову ни перед кем.

Ни перед кем, кроме любимой.

— Бабушка, а Розанна — это ведь я, правда? — наивно спрашивала я, глядя на неё огромными доверчивыми глазами, в которых плескался восторг от одних мыслей о прекрасном величественном звере, преданном юной богине.Она смеялась и гладила меня по голове, отвечая:

— Да, малышка, это ты.

— Это значит, что и у меня тоже будет мой волк- защитник?

Взгляд бабушки становился задумчивым, пока она смотрела куда-то вдаль, словно видела что-то, открытое лишь ей одной, и поглаживала меня по голове, приговаривая:

— Непременно будет, деточка. Он уже ищет тебя. И когда найдёт, прими его и не сопротивляйся этому. Он — твоя судьба.

Конечно, тогда я ещё не могла в полной мере осознать её слова, ведь они казались мне просто частью красивой сказки о богине и влюбленном в неё волке.

Бабушка, ко всему прочему, любила забавляться игрой в пророка, и её предсказания нередко сбывались, но она лишь загадочно улыбалась, когда это происходило, и никогда не кичилась своим даром, не считая его чем-то особенным. Но теперь мне стало откровенно не по себе.

Меня бросало в дрожь от одной мысли о том, что Чонгук мог оказаться именно тем волком- защитником из моих далёких детских грез. Но, хмыкнув, я поспешила отогнать эти бредовые мысли.

Защитник, как же! Похититель и безжалостный убийца - вот кем он был на самом деле.

И защищать меня надо было от него.

Я уже давно не была той наивной малышкой и не верила в судьбу и вечную любовь.

Почему-то вспомнилось, что образ Волка был тесно связан с ясной ночью, луной и потусторонним миром, ведь волки считались проводниками душ по зачарованным лесам, символизировавшим загробный мир, являясь защитниками и указывая путь, и сами принадлежали к миру мёртвых и ведали его тайны.

Но, даже будучи опасными свирепыми хищниками, в то же время волки были связаны с солнцем, являясь мудрыми и верными спутниками и могущественными прорицателями.

Не знаю, почему все это всколыхнулось в моей памяти и всплыло на поверхность именно сейчас, но все эти полузабытые знания вспыхнули в голове так ярко, словно являлись чем-то чрезвычайно важным, и я их никогда и не забывала.

Видимо, после удара по голове у меня в мозгу все перемешалось и перевернулось вверх дном, и я бы не удивилась, если б внезапно у меня открылись сверхспособности вроде ясновидения и яснослышания.

Но больше всего я была бы рада, если б все-таки научилась проходить сквозь стены и свалила отсюда как можно скорее.

Покачав головой, я вытащила бабушкин подарок и принялась рассматривать дорогую сердцу вещь. На сверкающей серебряной цепочке мягким светом переливалась подвеска из трех соединённых вместе лунных камней — двух в форме полумесяцев по бокам и одного круглого в центре, символизировавшего полную луну.

Я носила её, практически не снимая, с того самого дня, как бабушка сама надела её мне на шею.

Но, по злой иронии судьбы или нелепой случайности, именно перед роковой операцией, после которой я и попала в плен к Черному Волку, цепочка порвалась, и я положила кулон в карман, надеясь починить её позже, и совсем забыла о нем.

Внезапно мелькнула мысль о том, что если б он тогда был на мне, со мной ничего бы не случилось.Но, теперь уже в любом случае было слишком поздно об этом сокрушаться.

Я никогда не понимала любви бабули к серебру и лунным камням, но они были в большинстве её украшений, с которыми я просто обожала играть в детстве.

Мой взгляд расфокусировался и завис на мягких переливах светящегося в полумраке центрального камня, а в голове сами собой всплыли её слова:

«Знаешь, Рози, ведь даже богиням нужен защитник. Сильный и верный спутник. Не волнуйся, он сам найдёт тебя, когда придёт время, и будет сопровождать тебя всю жизнь. С ним ты будешь по-настоящему счастлива...»

Ах, бабушка, если бы ты только знала, во что я вляпалась, то не разбрасывалась бы такими предсказаниями.

Вздохнув, я кое-как связала концы разорванной цепочки и вновь повесила её на шею. Камни были тёплыми и уже привычно легли в ямку между ключиц, успокаивая приятной тяжестью.

За окнами стало совсем темно, и внезапно накатила уже знакомая слабость, потому, решив, что подумаю обо всем завтра, я снова забралась в постель и почти сразу провалилась в сон.

***

Тэхен пришёл утром, как и обещал, чтоб сделать очередную внутривенную инъекцию, но мне уже было лучше, поэтому он не задержался надолго, лишь приказав хорошо питаться и пить все таблетки, что приносили мне вместе с едой.

Я не видела смысла спорить, ведь сама была заинтересована в том, чтоб быстрее восстановиться и сбежать отсюда.

Чонгука же я не видела всю неделю.

И почему-то меня не покидало чувство, что он избегал меня. Или, что было более вероятно, просто был слишком занят своими криминальными делами или той особо важной сделкой, о которой упомянул во время нашего разговора.

Признаться, я чувствовала облегчение, но не обольщалась настолько, чтоб поверить, что он обо мне забыл.

И где-то, в самом укромном уголке сердца, я чувствовала... разочарование.

Я сама не могла поверить в это, но отрицать данный факт становилось все сложнее. Но я изо всех сил пыталась задушить непрошенное чувство всеми силами, не допуская даже мысли о том, что начинаю скучать по нему.

Видимо, я окончательно сошла с ума, раз расстраивалась всякий раз, когда дверь моей комнаты открывалась, и на пороге появлялся Тэхен или уже знакомая мне горничная, а не его старший брат во всем своём неприступном холодном великолепии, пусть и пугавший меня до дрожи, но и волновавший не меньше.

И в мои сны снова вернулись кошмары.

После того самого первого сна о погоне сквозь лес с огромным чёрным волком, он больше не появлялся в моих сновидениях, заставляя сердце сжиматься от непонятной тоски, а затем снова замирать от ужаса, когда моё спящее сознание наводняли демоны прошлого, никак не желавшие оставлять меня в покое.

Тэхен видел моё разбитое состояние по утрам, но списывал все на последствия сотрясения, а я не собиралась признаваться ему в том, что по нескольку раз за ночь просыпаюсь от собственных криков, от которых звенит в ушах, а перед закрытыми глазами мелькают обрывочные воспоминания той страшной ночи.

***

Наконец, на восьмой день после начала лечения, пришедший после обеда Тэхен снова отвёл меня в свое больничное царство, чтоб сделать МРТ, и, оставшись доволен результатом, сказал, что теперь я полностью восстановилась и не нуждаюсь в его заботах и дальнейшем лечении.

Я даже не стала удивляться тому, что в больничном крыле, судя по всему, занимавшем добрую половину дома, есть такая дорогостоящая аппаратура и, скорее всего, даже операционная.

Но, когда мы вышли из лазарета, я снова застыла, увидев в гостиной пылающий камин.

Раньше я не обращала на него внимания, но теперь ночи стали холоднее, что особенно чувствовалось на такой огромной площади, и, видимо, кто-то из слуг решил его разжечь.

Тэхен уже успел уйти вперёд, что-то рассказывая, а мои ноги словно приросли к полу, пока я зачарованно пялилась на горящий в камине огонь.

— Эй, Рози , ты чего там застыла? — весело позвал меня он, обернувшись через плечо.

Я же, не в состоянии отвести глаз от танцующих языков яркого пламени, только и смогла выдохнуть:

— С ума сойти!

— Нравится? — улыбнулся Док.

Я завороженно кивнула.

— Всегда мечтала о доме с камином.

Он подошёл ко мне и встал рядом, пытаясь проникнуться моим восторгом, но, судя по всему, для него это было чем-то обычным и повседневным, потому танец пламени в камине не произвёл на него особого впечатления, и он потянул меня за руку, намереваясь сопроводить до двери моей тюрьмы.

Но, измаявшись от одиночества и скуки в своей комнате, я вцепилась в его руку, взмолившись:

— Тэхен , пожалуйста, можно я посижу тут немного?

Он застыл, колеблясь и явно взвешивая все за и против, и я сильнее сжала его руку, умоляюще глядя на него.

— Прошу тебя, позволь мне это, я не собираюсь убегать, правда, — я мысленно скрестила пальцы, про себя добавив «по крайней мере, пока»,и жалобно протянула, — Просто… Я уже с ума схожу одна в этой тёмной спальне…

Увидев мои глаза, брюнет все же сжалился, да и ему лучше меня было известно о моем слабом состоянии, потому со вздохом кивнул:

— Хорошо, Розэ, так уж и быть. Но я разрешаю тебе это только потому, что ты была послушным пациентом и терпела все мои издевательства.----его губы тронула хитрая улыбка, и я не смогла сдержаться, бросившись ему на шею в порыве благодарности.

— Спасибо, спасибо, спасибо! — затараторила я, сама себе удивляясь, но, видимо, все ещё давали о себе знать последствия удара по голове, ибо только этим я могла оправдать свое странное поведение.

Тэхен приглушённо рассмеялся, обнимая меня в ответ и крепко прижимая к себе, и я невольно вздрогнула, когда его тёплые ладони скользнули по моей спине, уверенно смыкаясь на талии, а затем он немного отстранился, с тёплой и какой-то покровительственной улыбкой глядя на меня с высоты своего роста, и осторожно заправив прядь волос мне за ухо, серьёзно произнёс :

— Не за что, малышка... Но надеюсь, ты понимаешь, что я все равно вынужден приставить к тебе охрану?

Я кивнула, отреагировав на это совершенно спокойно, ведь было очевидно, что никто не собирался оставлять меня здесь без присмотра, и Тэхен мягко улыбнулся и, обняв меня за талию, подвёл к дивану, усадив на подушки и тихо шепнув:

-----Только недолго, хорошо, Рози? Уже поздно, и тебе необходимо отдохнуть. Ты все ещё слаба, как котенок.

----Хорошо, Док, - улыбнулась я, чувствуя незнакомое тепло по отношению к этому невероятно красивому и, как выяснилось, невероятно заботливому парню, и, бросив на меня последний долгий взгляд, Тэхен ушёл, оставив меня одну, а я тут же зачарованно уставилась на огонь, забыв обо всем на свете.