Но прогулка на свежем воздухе определённо пошла мне на пользу и я решила, что отсутствие Чонгука поблизости может даже сыграть мне на руку, и я перестану постоянно о нем думать. Глаза не видят — сердце не болит. Так часто говорила бабушка, и я очень надеялась, что со мной это тоже сработает.

Поужинав и приняв душ, я решила лечь пораньше с твёрдым намерением не думать о мягких темных волосах, в которые так хочется зарыться пальцами, и насмешливых стальных глазах, смотревших на меня с такой завораживающей нежностью.

И уж тем более, даже мысленно не произносить имя их обладателя.

Но разумеется, у меня ничего не вышло.

Было уже поздно, но мне не спалось и я ворочалась в огромной холодной постели, мучаясь от тревоги за Чонгука и бесконечного роя мыслей и догадок о том, где он сейчас и что делает.

Промаявшись ещё полчаса, я спустилась на первый этаж, надеясь застать Тэхена бодрствующим и попросить у него какое-нибудь снотворное, что наверняка бы отправило меня в страну снов.Но до лазарета я так и не дошла.

Проходя мимо гостиной, я невольно ускорила шаг, пытаясь отогнать навязчивые неприятные воспоминания о том, что видела здесь в прошлый раз и боясь стать невольным свидетелем очередной безобразной сцены, но застыла в дверях, заметив вернувшегося хозяина особняка, и не смогла сдержать тихого вздоха от затопившего все тело облегчения.

Чонгук здесь. Он вернулся.

А вместе с ним вернулся и мой покой.

Он лежал на диване и, казалось, дремал, и я невольно шагнула ближе, залюбовавшись его гибким стройным телом, вытянувшимся во весь его немаленький рост среди бархатных подушек.

В камине ярко пылал огонь, отбрасывая золотые колеблющиеся отблески на стены, и перед глазами вспыхнули обрывки воспоминаний о том, другом вечере, когда я увидела то, что не предназначалось для моих глаз и что я хотела бы забыть и никогда не вспоминать.

Но сегодняшний вечер дышал тишиной и спокойствием, и я решила, что могу себе позволить ещё немного постоять здесь и просто полюбоваться на это живое произведение искусства и воплощение мужественной и, как я думала, спящей красоты.

Поэтому чуть не поседела, услышав его тихий низкий голос:

— Опять подглядываешь?

Черт побери!

Как он узнал, что я здесь?

И как ему всегда удавалось застать меня врасплох, заворожив своей красотой?

Я растерялась, не зная, что сказать, а Чонгук тем временем сел и потянулся, жмурясь, как большой сонный кот.

Заметив, что я просто продолжаю молча пялиться на загорелую гладкую кожу на его животе, обнажившуюся из-за задравшейся вверх футболки, он чуть изогнул тёмную бровь и спросил с насмешливой улыбкой:

— Чего зависла, птичка? Ты ещё долго будешь там стоять? Заходи уж, раз пришла. И, кстати, челюсть с пола подбери.

Я вспыхнула от возмущения, вовсе не собираясь ничего ниоткуда подбирать просто потому, что ничего и не роняла, но глупо было отрицать тот факт, что я действительно на него засмотрелась.

А нечего быть таким красивым и мучить меня загадочными полуулыбками и неясными намёками, от которых потом не спится по ночам.

Разумеется, Чонгук был прекрасно осведомлен о своих потрясающих внешних данных и вовсю этим пользовался, включая свое очарование на полную, когда ему это было выгодно.

Наглец.

Но такой красивый…

Ни одна девушка не смогла бы перед ним устоять.

И я, увы, не являлась исключением из его правил, все ещё не имея иммунитета против его чар, хоть и отчаянно пыталась с ними бороться, но у меня ничего не выходило, и он это прекрасно видел.

Прятаться и бежать было глупо, и я со вздохом шагнула в комнату.

Чонгук, не отрываясь, следил за мной, словно считая каждый шаг, что я делала по направлению к нему, и, явно не удовлетворившись их количеством, насмешливо хмыкнул:

— Подойди ближе, малышка, я тебя не съем.

— Где-то я это уже слышала, — фыркнула я, застыв посреди комнаты и упрямо скрестив руки на груди, не решаясь приближаться к пусть сонному и добродушному, но тем не менее хищнику, подумав про себя:

"В последний раз, когда ты говорил мне это, я потеряла сознание, а потом обзавелась серебряным полумесяцем на шее и безумной тягой к одному крайне самоуверенному волку в крови. Поэтому нет, я лучше здесь постою.»

Поняв, что я больше не собираюсь двигаться с места, Чонгук лишь усмехнулся и закатил глаза.

— Розэ, ну что ты, как маленькая? Иди сюда. Посиди со мной немного. Обещаю, с тобой ничего не случится.

Я недоверчиво покосилась на него, но поняла, что выгляжу и правда довольно глупо, стоя посреди гостиной, спиной чувствуя жар полыхающего сзади камина, и решила, что если присяду на самый дальний край дивана, со мной и правда ничего не случится.

— Ладно. Но держи руки при себе, — пригрозила я, нахмурившись, и, дождавшись, пока он кивнет с самым серьёзным и невозмутимым видом, все же приблизилась к нему, заметив, как лукавая удовлетворенная улыбка мимолетно скользнула по его чуть дрогнувшим губам и тут же исчезла.