Крепко сжав мою руку красивыми тёплыми пальцами, Чонгук уверенно направился к дому и, галантно распахнув передо мной дверь, впустил внутрь, но я так и застыла на пороге, стараясь поскорее и как можно незаметнее подобрать челюсть с пола.

Изнутри дом выглядел не менее шикарно, чем снаружи, и больше напоминал загородную королевскую резиденцию, чем скромный горный коттедж, но, учитывая то, что Чонгук и был королём в теневом мире криминальных группировок, мне не стоило удивляться, что его повсюду окружали вещи, соответствовавшие его статусу.

Заметив мой восхищенный взгляд, рассеянно скользивший по внутреннему убранству дома, хозяин всего этого великолепия лишь улыбнулся, тут же спрятав удовлетворенную улыбку в уголках губ, и непринуждённо произнёс:

— Можешь пока осмотреть здесь все, а я заберу наши вещи и вернусь.

Я рассеянно кивнула, даже не глядя на него, слишком увлеченная разглядыванием богатого изысканного интерьера и, тихонько усмехнувшись, и, кажется, ничуть не удивившись подобной реакции, мой Волк скрылся за дверью.

Мой взгляд плавно скользил по стенам, обшитым деревянными панелями, и баснословно дорогой резной мебели из красного дерева, пока не упёрся в большой камин, намертво зависнув на нем. Что ни говори, но живой огонь, пылавший в домашнем очаге, всегда ассоциировался у меня с семейным уютом, и я тихонько вздохнула, вспомнив о том, что моей семьи в живых уже давно не было.

Но, тряхнув головой, чтоб прогнать грустные мысли, я решила не оставлять без внимания и второй этаж, к которому вела широкая деревянная лестница.

На втором этаже располагалось всего две комнаты, причём спальней была только одна из них, а вторая отводилась под кабинет, и при взгляде на широкую кровать, занимавшую полкомнаты, я невольно занервничала. Мы что, будем спать вместе на одной кровати? Похоже, мои опасения вовсе не были напрасными и Чонгук на самом деле привёз меня сюда не просто так.

Ну уж нет, Волчара, твой коварный план потерпел фиаско прямо здесь и сейчас!

Я лучше буду спать в машине, чем лягу с тобой в одну постель. Пусть и такую роскошную и широкую, что на ней могли бы спокойно разместиться четыре человека, но, уже зная Чонгука и его привычку подгребать меня к себе во сне, как мягкую игрушку, без которой он не мог спать, я ему совершенно не доверяла. Или… Быть может, я не доверяла себе, ведь спать в его объятиях было так… Спокойно и…правильно, что совсем не хотелось просыпаться. Впервые за очень долгое время...

Но я не могла позволить себе подобных мыслей и подобной слабости, ведь все это могло слишком далеко зайти. И спать в одной постели с мужчиной приличной девушке вообще никогда не было хорошей идеей, каким бы милым и безобидным он ни прикидывался, а уж такой горячий красавец, как Чонгук, был каким угодно, но уж точно не безобидным.

Поэтому, решительно закрыв дверь хозяйской спальни, я спустилась вниз, хмуро глянув на уже вернувшегося Волка, и для верности настороженно поинтересовалась

— А спальня всего одна? — хоть я пыталась сделать так, чтобы мой голос звучал уверенно и спокойно, но так и не смогла скрыть дрожь, охватившую меня от одной мысли о том, что нам с ним снова придётся спать в одной постели.

Поставив наши чемоданы у двери, он выпрямился и с насмешливой улыбкой взглянул на меня, выгнув тёмную бровь:

— А тебя что-то смущает?

— Ты ещё спрашиваешь?! — тут же взвилась я, тем более, что одной его самодовольной ухмылки всегда хватало, чтоб вывести меня из себя почти мгновенно. Но в ответ на моё негодование, хозяин дома лишь невозмутимо пожал плечами и по — мальчишески дерзко улыбнулся, одной этой улыбкой запуская предательскую дрожь со всему моему телу, и заявил:

— Не понимаю, с чего вдруг ты так переполошилась, птичка. Мы ведь уже спали вместе и, как видишь, я ничего с тобой не сделал.

Я вспыхнула от возмущения, фыркнув:

— Ты поцеловал меня против моей воли! — а про себя добавила " И, к тому же, не один раз».

Но моё обвинение не возымело ровным счётом никакого эффекта и Чонгук смерил меня смеющимся ласковым взглядом и невозмутимо выдал:

— Если мне не изменяет память, ты была вовсе не против…

— Чонгук! — возмущённо воскликнула я, как всегда случалось, когда он намеренно выводил меня из себя и у меня заканчивались аргументы, но этот наглец лишь тихо рассмеялся и примирительно произнёс:

— Тише, птичка, не сердись. Но, так уж и быть, чтоб ты окончательно успокоилась, обещаю, что больше не буду тебя целовать, пока ты сама меня об этом не попросишь.

Я фыркнула, скрестив руки на груди и едва сдержавшись, чтоб не топнуть ногой от досады, всем своим видом показывая, что этого уж точно никогда не случится.Но Чонгук лишь снисходительно улыбнулся и тихо сказал:

— Не волнуйся, я буду спать внизу, - чем впервые застал меня врасплох , ведь я была уверена, что он так просто не уступит мне кровать и будет настаивать, чтоб мы спали на ней вдвоём. Но после его слов я немного расслабилась, и, взяв свой чемодан, уже хотела снова подняться наверх, чтоб распаковать вещи, но Чонгук выхватил его у меня из рук и сам взлетел по ступеням в считанные секунды, обернувшись на самом верху лестницы ,и, выгнув бровь, с улыбкой спросил:

— Ты идёшь?

В очередной раз подобрав челюсть с пола, я кивнула и молча последовала за ним.

***

Оставив меня в той самой единственной спальне, Чонгук ушёл, сказав, что ему тоже нужно разобрать вещи, и я лишь кивнула, все ещё чувствуя себя довольно странно оттого, что все время теперь была с ним наедине.Но он вёл себя вполне цивилизованно и даже мило, и я постепенно успокоилась, решив немного ослабить оборону и, когда спустилась вниз во второй раз, застала его в гостиной, стоявшим у окна и задумчиво смотревшим на темнеющий вдали древний синий лес.

Я неслышно подошла к нему и встала у него за спиной и, словно ощутив моё присутствие, он первым нарушил тишину, задумчиво заметив:

— Прошло очень много времени с тех пор, как я был здесь в последний раз.

— И когда это было? — тихо спросила я, глядя поверх тихо шумящих за окнами крон вековых сосен на постепенно темнеющее небо.

— Почти пять лет назад.

— Ты был один? — осторожно поинтересовалась я, сама не зная, зачем, но он неожиданно помрачнел и нахмурился, сухо обронив:

— Нет.

Я уже пожалела, что спросила, без труда догадавшись, что, скорее всего, он приезжал сюда со своей невестой, но он тряхнул головой, словно прогоняя тяжёлые воспоминания, и тихо заметил:

— Надо собрать дров для камина, — и, повернувшись ко мне и серьёзно глядя мне в глаза, тихо спросил, — Ты сможешь побыть немного одна? Я вернусь очень скоро, обещаю.

Я невольно забеспокоилась, но не подала виду и лишь кивнула:

— Конечно. Но, может, мне сходить с тобой? Уже темнеет, а вдвоём мы быстрее справимся.

Но он лишь мягко улыбнулся и, протянув руку, осторожно заправил выбившийся из хвоста локон мне за ухо:

— Не стоит, птичка. Я сам справлюсь и скоро вернусь, а ты пока отдохни, ведь наверняка устала с дороги.

***

После его ухода я ещё немного побродила по дому, изучив первый этаж с кухней, буквально напичканной новейшей электроникой и всевозможными кухонными комбайнами и мультиварками, больше похожими на космические приборы неизвестного назначения.

За окнами уже совсем стемнело, но Чонгука все ещё не было и, чтоб не чувствовать себя совсем одинокой, я включила висевший на стене в гостиной телевизор и, устроившись на диване, стала переключать каналы и сама не заметила, как уснула.

… Мне снова снился сон о прошлой жизни. Я уже каким-то непонятным мне самой образом научилась определять такие сны — воспоминания и даже не удивилась, обнаружив, что на мне было то же лёгкое белое платье, струящееся невесомыми шелковыми волнами по моим ногам, а длинные волосы тяжёлой волной спускались по моей спине.

И я точно знала, что это было за место, ведь, чтоб узнать его, мне понадобился всего один взгляд на длинные ряды прекрасных бордовых и алых роз, означавших, что сейчас я находилась в самом сердце запретного царства Снов. И память вернула меня именно в тот день, когда Чонгук впервые привёл меня в священные закрытые сады Иллюзиона, куда не было доступа никому, даже богам.

Оглянувшись, я без труда нашла любимого взглядом ,и он тут же подошёл ко мне и взял за руку, мягко улыбнувшись:

— Тебе здесь нравится?

— Очень… Здесь так красиво, любимый… — зачарованно произнесла девушка, в теле которой я находилась, наблюдая за всем её восхищенными глазами. — Но что, если они узнают, что ты нарушил запрет? Ведь сюда запрещено приходить кому бы то ни было, кроме жрецов Иллюзиона… — встревоженно добавила юная богиня Луны, волнуясь о любимом.

Но Чонгук или Морфей, как его тогда звали, лишь мягко улыбнулся и притянул меня к себе, нежно поцеловав в лоб и прогоняя все мои страхи тихим спокойным голосом:

— Ни о чем не волнуйся, моя девочка. Иллюзион — это мой мир. И только я решаю, кого впустить в него. А ты уже давно в моем сердце и весь мой мир лежит у твоих ног.

Я смущённо улыбнулась, кусая губы и чувствуя, как сердце сжимается от нежности к моему хранителю, а вдоль спины пробегают приятные щекотливые мурашки от его глубокого бархатного голоса и, привстав на цыпочки, я поцеловала его в щёку, тихо шепнув:

— Я люблю тебя, Морфей.

— Я тоже люблю тебя, милая, — он глубоко вздохнул, крепче обнимая меня, и, зарывшись лицом в мои волосы, тихо шепнул:

— Я счастлив, что юная Луна была отдана мне, под крыло древней ночи и снов… Ты — мой небесный дар, дар этого мира для меня одного и я никому не отдам тебя, любимая… Ведь если ты Луна, а я Ночь, то как мы расстанемся?..

--- Значит, мы всегда будем вместе, правда? - счастливо вздохнула я, уткнувшись ему в шею и обнимая так крепко, насколько хватило сил.

--- Правда, птаха, - улыбнулся он, поглаживая меня по спине и осторожно перебирая распущенные по плечам волосы тонкими чуткими пальцами. --- Я привёл тебя сюда, так как место розе среди её сестёр… Но ты — самая прекрасная роза в моих садах…

Моё сердце затрепетало от нежности, зазвучавшей в его тихом глубоком голосе, а к глазам подступили непрошенные слезы, но любимый не позволил им пролиться, немного отстранившись, и, приподняв мой подбородок тёплыми пальцами, мягко прижался к моим губам своими, целуя нежно и бережно, словно я была драгоценной хрупкой бабочкой, севшей к нему на ладонь, и которой он боялся навредить малейшим неосторожным прикосновением… Его губы были мягкими и горячими и все настойчивее прижимались к моим, а витавший в воздухе тяжёлый и дурманяще — сладкий аромат роз кружил голову, опьяняя все сильнее с каждой секундой, с каждым его поцелуем, и я обняла его за плечи, притягивая ещё ближе к себе и полностью растворяясь в наслаждении, а в моем сознании прозвучал его тихий ласковый шёпот:

" Пообещай мне только одно, малышка… Пообещай, что никогда не уйдёшь в розовый сад без меня…»

Моё сердце сжалось, ведь в тот момент он просил меня пообещать, что я никогда его не покину, что всегда буду с ним, ведь за этими красивыми словами скрывалось завуалированное обозначение смерти, а розовый сад символизировал собой загробный мир, и в тот миг я была готова пообещать ему все, что угодно, лишь бы стереть эту давнюю тоску и затаенную горечь, плескавшуюся на дне его ласковых глаз, ещё не зная, что это обещание мне будет не под силу выполнить…