1
2
3
4.1
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31
32
33
34
35
36
37
38
39
40
41
42
43
44
45
46
47
48
49
50
51
52
53
54
55
56
57
58
59
60
61
62
63
64
65
66
67
68
69
70
71
72
73
74
75
76
77
78
79
80
81
82
83
84
85
86
87
88
89
90
91
92
93
94
95
96
97
98
99
100
101
102
103
104
105
106
107
108
109
110
111
112
113
114
115
116
117
118
119
120
121
122
123
124
125
126
127
128
129
130
131
132
133
134
135
136
137
138
139
140
141
142
143
144
145
146
147
148
149
150
151
152
153
154
155
156
157
158
159
160
161
162
163
164
165
166
167
168
169
170
171
172
173
174
175
176
177
178
179
180
181
182
183
184
185
186
187
188
189
190
191
192
193
194
195
196
197
198
199
200
201
202
203
204
205
206
207
208
209
210
211
212
213
214
215
216
217
218
219
220
120

     С тех пор, как я попала в больницу, прошла неделя, и я не могла сказать, что чувствую какие-то изменения в своём состоянии. Временами по-прежнему кружилась голова, и иногда давило в груди, ну и ещё предательская слабость могла накатить в любой момент, но в общем и целом я не чувствовала себя смертельно больной.

Но, с тех пор, как Чонгук узнал о моем диагнозе, в его глазах прочно обосновалась неизбывная тревога и беспокойство за меня, и хоть он старался вести себя как обычно и даже шутил в своей привычной пошловато---дерзкой манере, чтобы меня рассмешить, за что постоянно получал любящих тумаков, но я прекрасно видела, что он словно все время ожидал чего-то плохого, чего-то такого, о чем не говорил вслух, чтоб не пугать меня, наивно полагая, что я ничего не замечаю.

Но довольно трудно было не замечать того, что его глаза теперь неотступно следовали за мной, куда бы я ни направилась, и, если б я позволила, он бы, наверное, сопровождал меня даже в душ и туалет. И мне самой становилось не по себе, ведь выходило, что он знал о моем состоянии намного больше, чем говорил мне. И продолжал это от меня скрывать.

Но я понимала, что давить на него в этом вопросе и пытаться заставить его расколоться бесполезно, потому взяла на вооружение принцип "Меньше знаешь - крепче спишь" и решила позволить событиям идти своим чередом.

Верный своему слову, Чонгук практически поселился в моей палате, и я каждую ночь засыпала в его крепких объятиях, укрытая от ночного холода и от всего мира родным теплом его сильных, но невероятно бережных рук.

И с каждым днем я любила его все больше, понимая, что не ошиблась, когда все - таки сдалась и позволила ему уговорить меня стать его девушкой.

И только сейчас я в полной мере осознала, как это на самом деле приятно - быть его.

Чонгук был невероятно нежным, заботливым и внимательным, и буквально пылинки с меня сдувал, и я была уверена, что дело было вовсе не в моем нынешнем ослабленном болезнью состоянии. Он бы вёл себя со мной точно так же, даже если бы я была абсолютно здорова, просто потому, что в этом был весь Чонгук - бандит и хулиган с тёмным прошлым, но с огромным и невероятно любящим сердцем, готовым защищать и оберегать тех, кто был ему дорог, любой ценой.

Не знаю, многие ли парни делали для своих девушек то же, что делал для меня мой любимый доктор, но я очень это ценила, и моё сердце буквально таяло от нежности каждый раз, когда он смотрел на меня полным любви и обожания ласковым взглядом, словно видел только меня одну, и кроме меня в этом мире для него больше никого не существовало.

Когда он был на дежурстве, то заглядывал ко мне в палату буквально через каждые полчаса, и я даже ругала его за то, что он пренебрегает своими профессиональными обязанностями и другими пациентами, но он лишь отмахивался от моих возмущений и гладил меня по волосам, как маленькую, заверяя меня, что я-----его самый важный и любимый пациент. А когда его дежурство заканчивалось, и по утрам его сменял Тэхен , Чимин или Джин, он ехал домой, чтоб переодеться и принять душ, а затем снова возвращался и весь день проводил со мной.

В перерывах между капельницами, а зачастую и во время них мы с ним смотрели фильмы, разговаривали, целовались, и в такие моменты мне казалось, что все было правильно в моем мире. Что все именно так, как и должно быть.

Но особенно нахальному брюнету нравилось кормить меня чуть ли не с ложечки, и никакие мои заверения в том, что я ещё прекрасно могу есть сама, и возмущенные молнии из глаз на него не действовали,вызывая лишь тихий смех и снисходительные улыбки.

А ещё почти каждый день после обеда он возил меня на прогулки в парк на территории клиники, и, хоть в воздухе уже явственно ощущалось дыхание зимы, но дни были солнечными и безветренными, и потому наши прогулки всегда поднимали мне настроение .

А по вечерам он забирался в мою постель, тут же начиная рассказывать сказки о том, как мы с ним будем счастливы, и мурчать, как большой ласковый кот, и в эти долгие минуты, когда его тёплые губы нежно и неторопливо касались моих, заставляя забыть обо всем остальном мире и думать только о нем, я уже была счастлива, и мне казалось, что на самом деле со мной все хорошо, что все, как раньше...

Но это было не так.

И я снова убедилась в этом, когда в понедельник после обеда вернувшийся из дома Чонгук зашёл в мою палату , и одного взгляда на его обеспокоенное лицо мне хватило, чтоб понять, что меня ждут не самые приятные новости.

Но он не спешил вываливать их на меня, а, подойдя к моей кровати, опустился рядом со мной на самый край, и обняв моё лицо тёплыми ладонями, нежно поцеловал в губы.

----Привет, олененок. Как ты? - с улыбкой шепнул он, поглаживая меня по щекам большими пальцами.

----Будет намного лучше, если ты снова меня поцелуешь...

Моя ответная улыбка была такой же искренней и тёплой, когда я потянулась к нему за новым поцелуем, по которым уже успела соскучиться, пока его не было, и он ответил сразу же, не раздумывая, и обхватив мой затылок ладонью , притянул меня ещё ближе к себе, уверенно размыкая мои губы своими, углубляя поцелуй и делая его жарким и крышесносным---именно таким, как я любила.

Когда он, наконец, отстранился, прижавшись своим горячим лбом к моему, моё сердце уже безбожно частило, дыхание срывалось с зацелованных им губ неглубокими судорожными вздохами, а ещё мне казалось, что у меня в животе порхают не бабочки, а настоящие драконы. Чонгуку было достаточно всего одного поцелуя, чтоб свести меня с ума, и это происходило каждый раз, когда наши губы соприкасались. И похоже, у меня уже возникла пожизненная зависимость от них.

----Как ты всегда знаешь, что мне нужно, Чонгу? - с мечтательной улыбкой шепнула я и с тихим вздохом обняла его за талию, прижавшись к его широкой тёплой груди. Его руки сомкнулись вокруг меня привычным защитным кольцом, и он с тихой улыбкой выдохнул мне в волосы :

----Я просто люблю тебя, солнышко. И делаю все, чтобы ты была счастлива.

Я позволила этим тихим словам проникнуть в самое сердце, чтоб навсегда остаться там, и едва слышно выдохнула в его тёплую шею:

----Спасибо.... Спасибо тебе за все, любимый...

----Глупышка Бэмбиай... За любовь не стоит благодарить... Её нужно лишь принимать, как дар... и дарить в ответ, ----ласково шепнул мой Ромео, мягко сжимая мой подбородок и приподнимая моё лицо ему навстречу для очередного долгого поцелуя.

----Да вы романтик, господин Чон... Да ещё и философ...----Я счастливо вздохнула, обнимая его за шею, когда он, наконец, отстранился и снова позволил мне дышать, - И откуда только в твоей голове такие глубокие мысли?

Услышав это, Чонгук фыркнул, закатив глаза, и, выгнув бровь, с насмешливой улыбкой поинтересовался :

----Что это за намёки, а, Бэмби? Снова сомневаешься в уровне моего IQ? Или ты думала, что у меня в голове идёт одно лишь круглосуточное порно?

----Ну.... Учитывая, то, как ты раньше вёл себя со мной... - я склонила голову к плечу и многозначительно посмотрела на него, изо всех сил кусая губы, чтоб не рассмеяться, но в конце концов не выдержала и прыснула, а Чонгук лишь покачал головой, снова по---хозяйски сгребая меня в свои медвежьи объятия, и, устроив подбородок у меня на макушке, укоризненно проворчал:

----Это было давно и неправда, Бэмби. Так что ты крайне несправедлива ко мне, так и знай.

Я тихонько вздохнула, все ещё посмеиваясь, и мягко клюнула его куда-то в ключицы в качестве извинения и компенсации за моральный ущерб, а затем тихо шепнула :

---Прости, мой хороший. Ты же знаешь, я просто шучу.

Чонгук вздохнул и погладил меня по волосам, а затем немного отстранился, и, улыбнувшись, заглянул мне в глаза пронзительным до дрожи тёплым взглядом, заверив меня:

----Конечно знаю, малыш. Но ты так и не ответила. С тобой все в порядке или мне стоит начинать волноваться?

----Всё хорошо, любимый. Теперь все хорошо, ведь ты здесь...

Я и сама не заметила, когда успела стать такой сентиментальной и начала говорить самыми что ни на есть клишированными фразами прямиком из всех тех дорам, которые мы смотрели с Чонгуком, но если раньше весь этот розовый флафф вызывал у меня лишь снисходительную улыбку и закатывание глаз, то теперь я чувствовала, что эти слова были правдой и шли от самого сердца, поэтому мне было вовсе не стыдно говорить их ему.

Чонгук улыбнулся и прижался тёплыми губами к моему виску, а затем тихо выдохнул:

----Я бы и вовсе не отходил от тебя, лишь бы тебе было хорошо, малышка... Ведь каждый раз, когда я выхожу за дверь этой палаты, моё сердце остаётся здесь.

Я зажмурилась и ещё крепче обняла его, снова тихо вздохнув.

----Не волнуйся обо мне так сильно, Чонгу... Я хорошо себя чувствую, правда. Тем более, что Джису всегда на расстоянии звонка, - я показала на тревожную кнопку у изголовья, о которой сам Чонгук напоминал мне едва ли не каждый день, но, к счастью, мне ещё ни разу не довелось ею воспользоваться.

Его тихий вздох развеял волосы у меня на макушке, к которой он прижался щекой, но, когда Чонгук немного отстранился, я поняла, что то, что он собирается мне сказать, меня вовсе не обрадует.

- Милая... - начал он, взяв мои резко заледеневшие руки в свои - большие и тёплые, - Мне нужно кое-что сказать тебе, только не пугайся, хорошо?

Услышав это, я невольно напряглась, и мои губы едва заметно дрогнули в неуверенной улыбке.

---Не самый лучший способ начать разговор. - заметила я.

Чонгук невесело усмехнулся и отвёл взгляд, неосознанно нежно поглаживая меня по костяшкам большими пальцами.

----Я знаю, малыш, прости... Просто я... Очень волнуюсь.

----Как девственница на первом свидании? - решила немного подразнить его я, чтоб разрядить обстановку.

----Больше, милая. Как девственница в первую брачную ночь.

Я заставила себя улыбнуться, хоть моё сердце от этих его слов мгновенно рухнуло в пятки:

----Ого. Значит, это действительно что-то серьёзное.

Чонгук тяжело вздохнул и снова перевёл взгляд на мои руки, которые неосознанно сжимал все сильнее, и сделал то, чего я не замечала за ним пожалуй что никогда ----- начал совершенно бессвязно бормотать какие-то оправдания, поток которых я прервала спустя тридцать секунд, взяв его красивое лицо в ладони и заставив наконец посмотреть на меня.

----Чон Чонгук. Что случилось? Говори немедленно, иначе я тебя стукну, а рука у меня тяжёлая и удар поставлен хорошо, ты же знаешь. - как можно более грозно заявила я, изо всех сил стараясь, чтоб мой голос не дрожал.

Услышав это, мой Ромео, наконец, пришёл в себя и по - привычному дерзко улыбнулся, а затем накрыл мои руки , обнимавшие его лицо, своими, и поцеловал меня в ладонь, шепнув:

----Я понял, Бэмби, погоди драться. Я все расскажу, честное слово, но дело в том, что...

Он глубоко вздохнул, словно собираясь с силами для прыжка в бездну, но, когда ни спустя пять секунд, ни спустя пятнадцать с его губ так и не слетело ни звука, я подалась к нему и, глядя в любимые ласковые глаза, с нажимом повторила :

----Чонгук. Говори.

Его ответом был какой-то совершенно рваный вздох, словно даже говорить об этом ему было невероятно сложно, и я уже сама разволновалась не на шутку, но, на мгновение прикрыв глаза и, похоже, наконец, взяв себя в руки, он тихо произнёс :

-----Малышка... Сейчас твоё лечение даёт довольно неплохие результаты, но... последние анализы крови вызывают у меня некоторые опасения, и нам...нужно будет провести одну процедуру ...

Похоже, на этом его самоконтроль дал трещину, и Чонгук снова замолчал, прикусив губы и вновь спрятав от меня взгляд за длинными ресницами. И хоть мне по---прежнему нереально нравилось, когда он говорил всеми этими профессиональными врачебными терминами, но моё волнение вернулось в стократном размере.

----Что за процедура? - шепнула я непослушными губами, холодея от одной лишь мысли о ещё большем количестве иголок, воткнутых в меня помимо той, что уже поселилась в моей левой руке.

Чонгук поднял голову и, не выпуская мои руки из плена своих горячих ладоней, а глаза - из тёмных омутов его глаз, наконец выдохнул :

----Биопсия миокарда.

Ну... На самом деле, эта фраза мне ни о чем не говорила, и я немного расслабилась, наконец, позволив себе выдохнуть, так как за время его молчания уже успела напридумывать себе невесть каких ужасов, и меня, как и всегда, волновал только один вопрос :

----А... Это больно?

Но, поняв, что я не собираюсь падать в обморок и закатывать истерику, Чонгук, наконец, улыбнулся моей любимой расслабленной улыбкой, которой уже давно свёл меня с ума, и, притянув меня к себе, мягко поцеловал в лоб и шепнул:

----Нет, милая. Конечно нет. Я ведь уже говорил тебе... я не позволю ничему причинить тебе боль. 

© Luna Mar,
книга «Серце в його долонях».
Коментарі