Розэ изумлённо хлопала ресницами и все никак не могла закрыть приоткрывшийся от потрясения рот, во все глаза глядя на капитана.

Черт возьми!.. Когда он пришел?

И как она могла не услышать этого?..

Но, видимо, теплая вода настолько расслабила ее, что Розэ снова ненадолго отключилась и теперь совершенно не знала, что делать, впервые в жизни оказавшись в такой... пикантной ситуации.

К счастью, вода скрывала сидящего напротив нее Чонгука по самые плечи, и Розэ очень старалась не опускать взгляд никуда ниже его красивого расслабленного лица, но само осознание того, что в одной с ней ванне находился обнаженный мужчина, заставило всю имеющуюся в ее теле кровь мгновенно прилить к лицу, окрасив его жгучим алым румянцем, а с ее полупрозрачной фарфоровой кожей даже малейшее смущение всегда оборачивалось настоящей катастрофой, выдавая ее с головой.

Но то, что Розэ испытывала сейчас, было даже не смущением, ведь она была совершенно не готова к такому повороту событий и настолько разволновалась, что сама себе в данный момент напоминала жерло кипящего вулкана.

Первым ее порывом было вообще выскочить из воды и из его каюты, чтоб оказаться как можно дальше от этого бесстыдника, но... куда ей бежать? На палубу, полную мужчин?

Вот уж точно, из огня да в полымя...

Тогда уж лучше сразу прыгать за борт, но это была верная смерть, а к смерти Розэ всё-таки была ещё не готова и потому огромным усилием воли все же заставила себя остаться на месте и лишь глубже погрузилась в воду, радуясь хотя бы тому, что от темных глаз капитана ее скрывали длинные мокрые волосы, укрывшие ее тело тяжёлым золотым плащом.

Зато капитан был сама невозмутимость, и, явно не оценив столь бурную реакцию на свое появление, лишь закатил глаза с тихим фырком, и насмешливо протянул:

--- Тише, златовласка, это всего лишь я. Но, вижу, ты этому совсем не рада... неужели... ждала кого-то другого, мм?

От звука его вкрадчивого, тяжёлого, как мягкий бархат, голоса, ее пробрала странно приятная, будоражащая дрожь, отозвавшаяся где-то глубоко внутри незнакомым трепетом, но Розэ по-прежнему не могла найти слов и лишь таращилась на него широко распахнутыми испуганными глазами, судорожно хватая ртом воздух, как выброшенная на берег рыбка, и все ещё пыталась осознать тот факт, что к ней в ванну бесцеремонно залез абсолютно голый мужик, а этот самый бесцеремонный, совершенно бесстыжий и совершенно голый мужик лишь лукаво усмехнулся, явно без труда поняв, что творится в ее хорошенькой светлой головке, и, склонив свою темноволосую голову к плечу, тихо произнес, заговорщическим полушепотом сообщив ей:

--- И не кричи так громко, а не то сюда сейчас сбежится вся моя команда, и тогда на тебя обнаженную буду смотреть не только я, а ещё полсотни озверевших от вынужденного воздержания мужчин, полгода не видевших женского тела.

Розэ мимолётно задумалась, сколько не видел женского тела он сам, раз сейчас смотрел на нее таким голодным взглядом, но, осознав его слова и наконец поняв, чем это ей грозит, она решила, что... один мужик все же лучше, чем полсотни, и голый капитан в одной с ней ванне --- это все же... меньшее из зол, и потому, клацнув зубами от злости и досады, наконец захлопнула рот и, гневно сверкнув глазами, скрестила руки на груди, надеясь хоть таким образом закрыться от его насмешливого темного взгляда, которым он лениво мазнул по ее декольте, медленно поднимаясь выше, пока не остановился на потемневших от гнева лазурных глазах, снова метающих в него самые настоящие молнии --- совсем как те, что уже вспыхивали в штормовом небе за окнами его каюты.

--- Ты что здесь делаешь?! --- строгим тоном оскорбленной благородной дамы потребовала ответа Розэ, от пережитого потрясения напрочь забыв, что вообще --то... это его корабль, его каюта, его ванна, и она сама теперь... Тоже его.

Целиком и полностью.

Но капитан Чон об этом не забыл и потому милостиво решил напомнить своей строптивой пленнице, что:

--- Это вообще --то моя каюта, златовласка, --- и хоть его голос оставался невозмутимо спокойным и даже слегка насмешливым, словно он объяснял очевидные вещи глупому ребенку, но в его темных глазах уже вовсю плясали черти, и Розэ понимала, что это не предвещало ей ничего хорошего. --- И если ты имела неосторожность об этом забыть, то я всегда готов напомнить. --- он насмешливо вскинул темную бровь, словно предлагая ей поспорить с ним и снова напомнив ей о том, кем она теперь является, и Розэ скрипнула зубами, понимая, насколько глупо прозвучал ее вопрос, и шумно выдохнула, пытаясь взять себя в руки.

А капитан тем временем скрестил руки на широкой загорелой груди, склонив голову к плечу, и, глядя на нее насмешливым взглядом из-под упавшей ему на глаза непокорной челки, с улыбкой произнес:

--- А что до твоего вопроса... я всего лишь хочу принять ванну и расслабиться после долгого дня, так же, как и ты, --- а затем лениво протянул, снова скользнув по ней хищным внимательным взглядом, который, казалось, не упускал абсолютно ничего, --- ... ведь ты, оказывается, умница... сама сообразила, что делать, и мне даже приказывать не пришлось, --- и задумчиво добавил, --- ... и мне безумно интересно, куколка... ты и в постели будешь такой послушной?..

От его слов ее лицо заалело пуще прежнего, и Розэ уже хотела снова возмутиться и рявкнуть, что он этого никогда не узнает, но, натолкнувшись на его темный, обманчиво безмятежный, как спокойный ночной океан, но, в то же время, невероятно опасный, как его глубокие темные воды с бурными подводными течениями, взгляд, тут же осеклась, вовремя вспомнив, что она теперь его пленница и находится здесь с одной единственной целью --- ублажать капитана и выполнять все его прихоти... и в постели, в том числе.

В постели... в первую очередь.

А он, наблюдая за ее мысленными метаниями, что предельно ясно отражались у нее на лице, лишь усмехнулся и откинулся на бортик ванны, выгнув бровь и вкрадчиво промурлыкав:

--- Ты что-то хотела мне сказать?

На самом деле, Розэ хотела сказать ему очень много, но, едва открыв рот, снова вздрогнула, с трудом подавив новый крик, когда ощутила, как Чонгук вытянул ноги и игриво тронул ее под водой коленом, закатив глаза и проворчав:

---- Не дергайся так сильно, детка, это всего лишь моя нога.

Розэ хотелось провалиться сквозь землю.

Хотя нет... Ей просто хотелось умереть, лишь бы больше никогда не видеть этих насмешливых темных глаз, что буквально прожигали ее насквозь, и ее сердце заходилось сумасшедшим стуком от одной мысли, что это ещё только начало игры, в которой она даже правил не знала, и потому... Изначально была обречена на поражение.

Правда, в тот вечер она даже не подозревала, что это поражение станет самым сладким в ее жизни, навсегда изменив ее мир и ее саму, но сейчас ее бросало в дрожь от осознания того, что будет дальше, и лицо девушки ещё больше раскраснелось от невыносимого смущения, и она обняла себя руками, опустив голову и стараясь вообще не смотреть на Чонгука, наивно надеясь, что он вообще о ней забудет. Это, конечно, были лишь несбыточные мечты, но он, к счастью, больше ничего не говорил и, прикрыв глаза, с тихим стоном откинул голову назад, сползая ещё глубже под воду.

"Чтоб ты в ней утопился!", --- пронеслось в мыслях Розэ злорадно-- мстительной вспышкой, но она тут же отругала себя за эти неподобающие доброй католичке мысли, лишь тяжело вздохнув и стараясь оказаться как можно дальше от длинных ног капитана.

И от всего капитана в целом.

А в идеале --- вообще исчезнуть отсюда, телепортировавшись на другой край земли.

Несколько мучительно долгих минут прошли в тишине, и Розэ уже начало казаться, что Чонгук действительно задремал, но, внезапно вспомнив о том, что он сказал ей сегодня на палубе, поговорить захотелось уже строптивой златовласке и, немного отойдя от первого шока, вызванного его появлением и погружением, она робко позвала:

---- Чонгук?

---- Хмм? --- сонно отозвался он, словно за эти несколько минут уже действительно успел задремать в теплой воде, а Розэ прикусила губы и тихо шепнула:

---- Твоя команда теперь... считает меня... твоей женщиной?

Колдовские бездонные омуты напротив распахнулись, всколыхнувшись от вспыхнувших в них весёлых искр, и Чонгук в упор посмотрел на нее, насмешливо поинтересовавшись:

---- А ты разве уже стала ею? Если мне не изменяет память, я к тебе ещё не прикасался и, хоть я и сказал, что ты теперь моя, но пока ты всего лишь моя пленница, не более. Но... это не значит, что я не смотрю на тебя, как на женщину... Очень... красивую юную женщину... --- его голос под конец перешёл в томное мурлыканье большой хищной кошки, и Розэ поспешила перевести опасную тему, выпалив:

---- А ты действительно... хотел меня... продать... на невольничьем рынке? ---- эти слова дались ей с огромным трудом, так как сама мысль об этом вгоняла ее в первобытный ужас.

И заметив, что он в ту же секунду отразился на ее побледневшем лице, Чонгук неосознанно подался к ней, ведь первым его желанием было прижать ее к себе, обнять и успокоить, заверив, что он никогда ее больше не отпустит и никому не отдаст, но, увидев, как она невольно отшатнулась от него, он лишь вздохнул и покачал головой, а затем вновь напустил на себя невозмутимый вид и лениво протянул, снова откидываясь на бортик и прикрывая глаза:

---- Сейчас я просто... хочу тебя, но в дальнейшем... все зависит от твоего поведения...

Темные глаза напротив резко распахнулись, впиваясь Розэ штормовым пронзительным взглядом в самую душу и буквально пригвоздив ее к месту, и капитан обманчиво ласковым голосом промурлыкал, ни на миг не выпуская ее испуганный взгляд из плена своих львиных глаз:

---- Так что... в твоих же интересах быть послушной и не расстраивать меня... Поняла?

Розэ вздрогнула, словно наконец очнувшись, и опустила свои дерзкие глаза, чтоб скрыть за пушистыми ресницами тлевший в них непокорный огонь, но, понимая, что капитан вполне способен выполнить свою угрозу, покорно кивнула.

И, похоже, чтоб не допустить этого, этой ночью ей всё-таки придется греть его постель... И... все последующие ночи тоже.

Матерь божья, за что ей это испытание?..

Ей нужен план побега.

Срочно.

Надо только подождать, пока они доберутся до ближайшего порта, а там она уже найдет способ ускользнуть от него...

Но Чонгук словно видел ее насквозь и не купился на ее наигранное смирение, и потому глухо рыкнул, снова заставив девушку испуганно вздрогнуть и отшатнуться ещё дальше от него с тихим всплеском:

--- Не слышу.

--- Поняла, --- прошелестела она едва слышно и рвано вздохнула, ощущая, как кожа покрывается мурашками от невыносимого напряжения, повисшего между ними, от которого даже сам воздух уже словно начал искрить.

Но капитан, наконец получив удовлетворивший его ответ, немного расслабился и, усмехнувшись, вновь откинулся спиной на деревянный бортик, обронив:

---- Вот и умница. Такой покладистой ты мне нравишься больше.

Но несмотря на то, что буря вроде бы миновала, после его завуалированных угроз Розэ была просто раздавлена обрушившейся на нее суровой реальностью и, чувствуя, как начинают дрожать губы, а глаза жжет от вскипающих в уголках слез, торопливо провела по ним ладонью, отвернувшись от него.

Это он виноват во всех ее бедах!.. И никакой он не благородный джентльмен, а самый настоящий мерзавец!

Но от него это, конечно же, не укрылось, и гордое сердце капитана сжалось от нежности и жалости к этой хрупкой безрассудной малышке, изо всех сил пытающейся казаться смелой и не сломаться под его напором, ведь Чонгук умел ломать людей, но... понимал, что делать это с ней ему больше не хотелось, и... На самом деле... это он оказался тем, кого взяли в плен эти невозможно прекрасные аквамариновые глаза, ещё даже до конца не осознающие своей власти над ним...

Но капитан Чон уже пропал в этой синей бездонной пучине, понимая, что теперь ему до дрожи хотелось приручить ее, сделать послушной, но не грубой силой, а лаской и нежностью. И он сам себе удивился, осознав, что ему жизненно необходимо было сделать так, чтоб эта хрупкая златовласка полюбила его так сильно, что не смогла бы без него дышать, нуждаясь в нем, как в воздухе... и потому он решил сменить тактику и больше не пугать эту маленькую беззащитную птичку, с улыбкой шепнув:

---- Ты не голодна, златовласка? Вижу, ты съела все, что тебе принесли.

Розэ подняла на него растерянный взгляд, удивившись такой резкой смене настроения капитана, но затем помотала головой, тихо шепнув:

--- Нет, я... Нет.

И как только ее взгляд остановился на нем, она больше не смогла его отвести, словно заколдованная его опасной темной красотой.

И ей казалось, что сама ночь была в его глазах, до краев заполняя их прекрасной тьмой и не оставляя свету ни единого шанса.

А еще... в них была... Буря, желавшая найти выход. И эта буря безумно пугала ее, но и... Безумно завораживала, как необузданная мощь первозданной стихии, от которой невозможно ни укрыться, ни спастись.

И, заметив, что ее взгляд намертво завис на его губах, Чонгук удовлетворенно улыбнулся, тихо выдохнув:

--- Хорошо, --- и, протянув к ней руку, мягко позвал: ---- Тогда иди сюда.

Это, несомненно, был приказ, хоть и облаченный в мягкий бархат, и

Розэ испуганно замотала головой, поняв, что вот и настал час икс, и испугалась ещё больше, когда темные глаза капитана опасно сузились, и он угрожающе рыкнул:

---- Продолжаешь упрямиться? Ненадолго же хватило вашей напускной покорности, миледи... Ну что ж, раз так... видимо, мне все же придется вас продать.

Услышав это, Розэ откровенно запаниковала и, уже даже не пытаясь сохранить лицо, умоляюще шепнула дрожащими губами:

--- Нет!.. Прошу тебя, не надо!..

Темная бровь насмешливо изогнулась.

--- А зачем мне такая строптивица на корабле? Раз ты не хочешь делить со мной постель, то какой от тебя толк?

Розэ сцепила руки в замок и до крови прикусила губы, лихорадочно соображая, что может предложить капитану вместо своего тела, и пролепетала:

---- Я... Может... я лучше буду готовить или выполнять другие поручения? А для постельных утех... Уверена, ты с легкостью найдешь себе кого-то получше, чем я... --- но договорить ей не дал его приглушённый смех, и Чонгук откинулся на бортик ванны, глядя на нее так, словно она только что ляпнула величайшую глупость, и весело хмыкнул:

---- Ну конечно, найду. Девушки же так любят купаться посреди океана. Особенно такие, как ты, --- он смерил ее многозначительным взглядом, а затем посерьёзнел и, пристально глядя на нее, произнес, --- Прекратите торговаться, миледи... иначе я начну сомневаться в вашем благородном происхождении. --- а в следующий момент... вдруг резко ушел под воду и вынырнул прямо перед ней, отфыркиваясь и убирая мокрые темные волосы с лица, снова рассмеявшись от того, как она дернулась в сторону с тихим перепуганным вскриком.

---- Да чего ж ты так пугаешься, Господи... Неужели я настолько страшный? --- все ещё улыбаясь, как довольный своей шалостью шкодливый мальчишка, поинтересовался он, а Розэ...

Розэ очень хотелось сообщить ему, что он для нее страшнее самого дьявола из преисподней, но вместо этого она просто смотрела на него, застыв и окончательно растерявшись, но, заметив озорные смешинки в его темных глазах, наконец поняла, что он просто дразнил ее, играя с ней, как сытый кот с маленькой перепуганной насмерть мышкой, но вовсе не собирался ее есть, по крайней мере, пока, и девушка сузила глаза и прикусила губы, чтоб с них не сорвалось нечто совсем уж нелестное в адрес слишком развесевшегося капитана, и кинула в него оскорбленный, пылающий праведным гневом взгляд, на который он лишь закатил глаза, с ленивой ухмылкой протянув:

--- Ну хватит уже стрелять в меня своими грозными глазками, миледи. За этот вечер вы уже раз сто ранили меня ими.

"Жаль, что не насмерть!"--- хотелось прошипеть Розэ, которая чувствовала себя теперь ещё и бесконечно униженной из-за его насмешек, а он снова посерьёзнел и

не спеша подплыл ближе, напрочь игнорируя ее предостерегающий взгляд.

--- И теперь... меня жутко волнует один вопрос... Ты никогда прежде не видела голых мужчин?

Услышав это, Розэ открыла рот, возмущённо выдохнув, но слов, по крайней мере, цензурных подобрать так и не смогла. Но ее пылающее алым лицо сказало ему все лучше всяких слов, и Чонгук довольно ухмыльнулся, а его голос, и без того глубокий и бархатный, и вовсе перешёл в утробное мурлыканье, когда он хрипло шепнул:

--- Ах... Простите мне мою дерзость, миледи... Вы же благородных кровей... и наверняка такую маленькую принцессу, как вы, всегда сопровождали дуэньи, не давая мужчинам даже шанса к вам приблизиться... хмм... Так мне... выпала честь быть твоим первым?..

Нет, он был совершенно невыносим!

Капитан, конечно, попал в самую точку, ведь Розэ была воспитана в чрезвычайной строгости и мужчин видела только на балах, и то всего несколько раз, но все равно от всех этих недостойных благородной леди разговоров у нее чуть пар не повалил из ушей от возмущения.

Ей жутко хотелось приструнить этого наглеца и хоть как-то поставить на место, бросив в ответ нечто такое же дерзкое и провокационное, но на деле она не могла на него даже взглянуть, уверенная, что, стоит ей лишь снова натолкнуться на смеющийся колдовской взгляд с пляшущими в его бездонной темной глубине чертями, как она забудет все, что хотела ему сказать.

И хоть у нее уже руки чесались от желания съездить по этой наглой морде, что маячила у нее перед глазами и при этом ещё ухмылялась неимоверно дерзко, явно довольная собой, но Розэ понимала, что этим может очень серьезно ухудшить свое, и без того незавидное, положение, и потому лишь оскорбленно фыркнула и отвернулась, скрестив их на груди от греха подальше и даже на миг забыв, что они с капитаном были наедине в его каюте, и, к тому же, совершенно голые, но, похоже, этот беспринципный пират так ее разозлил, что она даже перестала смущаться и бояться его.

Чонгук усмехнулся.

Что ж, это уже прогресс. А от ненависти до любви, как известно...

И потому, чтоб закрепить этот небольшой успех, он подплыл ещё ближе и дразняще выдохнул ей в висок:

--- Похоже, это действительно так... И что же? Даже не посмотришь на меня?

--- А есть на что смотреть? --- раздалось ехидное и восхитительно дерзкое в ответ, вызвав на мягких губах капитана знающую улыбку.

Похоже... маленькая птичка уже пришла в себя, и Чонгук понял, что такой дерзкой она ему нравилась гораздо больше той бледной зашуганной тени, что едва в обморок не падала от каждого его движения в ее сторону.

И, видимо, ему просто надо почаще ее злить, чтоб этот непокорный дерзкий огонь в ее прекрасных сапфировых глазах никогда не угасал.

Чонгук придвинулся ещё ближе, пытаясь поймать ее взгляд, но маленькие ладошки упёрлись ему в плечи, не позволяя приблизиться и наивно полагая, что это его остановит, но капитан решил пока не разубеждать ее, чтоб не пугать ещё больше, и лениво усмехнулся, самодовольно протянув:

---- О поверь мне, детка, есть на что. И, смею тебя заверить... ты никогда и нигде больше такого не увидишь... Но всё-таки, скажи мне... ты девственница?

Черт возьми!... Да как у него только язык повернулся?!.

Розэ почувствовала, что у нее сейчас задымится лицо.

Ну кто, кто спрашивает такое у благородных леди?..

Нет, она всё-таки ошиблась, и никакой он не аристократ, ведь благородные лорды никогда не опустятся до подобных разговоров, не то что этот...

Кошмар.

Но теперь ей было совершенно ясно, что капитан Чон не был знаком с таким понятием, как приличие, и потому не видел абсолютно ничего зазорного в том, что только что спросил. Но, к счастью, похоже, и сам уже все понял и придвинулся почти вплотную, нависая над ней, как скала: большая, мокрая и абсолютно голая скала, и Розэ перестала дышать, боясь даже шелохнуться, чтоб не дай бог не натолкнуться под водой на что-то, что не было... его ногой.

А он вдруг протянул руку, и, невесомо погладив ее по щеке кончиками пальцев, ласково шепнул:

---- Ну разумеется, девственница. Что ж... Тем лучше. Нетронутые всегда... самые сладкие... --- а затем властно сжал ее подбородок, заставляя посмотреть на него, и Розэ почти задохнулась от того, что увидела в его потемневшем до бездонной космической черноты взгляде... Ведь он до краев был наполнен невероятно сильными эмоциями, которых она сама прежде никогда не испытывала, и потому сейчас не могла понять, чего в нем было больше.

Его темные глаза сверкали, словно драгоценные ониксы, и в них было столько всего, что Розэ не знала, как разобраться во всех этих чувствах и не утонуть в опасном водовороте, что с силой утягивал ее за собой на самое дно.

Да и было ли дно у этой колдовской глубины?..

Розэ очень в этом сомневалась, ведь даже если и было, она была уверена, что, достигнув его, уже никогда не поднимется на поверхность.

Но уже не могла отвернуться и отвести глаз, ведь горящие во взгляде капитана нежность, желание и неприкрытая похоть обжигали, не давая сделать даже малейший судорожный вдох, но в то же время... они завораживали и манили, уговаривая придвинуться ближе и... ответить на зов этого темного колдовского огня.

Чонгук подобрался к ней так близко, что от его близости и жара его тела у Розэ все поплыло перед глазами, а голова закружилась, когда он наклонился к ней, все так же сжимая ее подбородок горячими пальцами и не позволяя отвернуться, и хрипло шепнул, неотрывно глядя ей в глаза, а казалось, в самую душу, подавляя, подчиняя и без спроса присваивая ее себе:

---- Поверь мне, милая... Я не хочу тебя ломать... но... вполне могу это сделать, если будешь и дальше упрямиться.

Розэ приоткрыла губы, снова желая возразить ему, но он мягко прижал к ним палец и вкрадчиво мурлыкнул, наклоняясь ещё ближе к ней:

---- Тшш, златовласка... хватит спорить со мной... Просто покорись своей судьбе... покорись... мне... и я заберу тебя в свой рай, а твоя жизнь на этом корабле превратится в сказку...

Розэ смотрела на него, не в силах ни пошевелиться, ни даже вздохнуть, зачарованная его глубоким хриплым голосом и словно загипнотизированная тигриным взглядом, а он вдруг обнял ее лицо своими большими ладонями, приподнимая его ему навстречу, и прошептал в самые губы:

---- К тому же... разве я не лучше того старика, которого твоя мать выбрала тебе в мужья? И ты можешь отрицать это сколько угодно, но... Я же вижу, что нравлюсь тебе... И теперь твоя судьба в моих руках... Стоит ли так отчаянно сопротивляться ей?

Ее гордое сердце снова отчаянно трепыхнулось в груди, не желая признавать это... Не желая покоряться ему, но... Розэ вдруг поняла, что он был прав... что он... и был ее судьбой... всегда, во всех жизнях... и неважно, какими путями они находили друг друга.

Все дороги всегда вели ее к нему.

Ей даже на миг почудилось, что она уже знала его, когда-то... давно, и увидела в его темных глазах вспышку такого же узнавания, но, когда он стал наклоняться к ней с явным намерением поцеловать, она снова запаниковала и, прижав ладонь к его губам, отвернулась в последний момент и шепнула дрожащими губами:

--- Ты... отпустил людей?

Губы капитана были невероятно мягкими и бархатно-- горячими, и Розэ невольно вздрогнула от того, как они мазнули по ее ладони, когда он шумно выдохнул, но все же отстранился от нее, снова позволяя дышать.

Чонгука немного разочаровала такая резкая смена темы, и он наконец отпустил ее и раздраженно фыркнул, закатив глаза:

--- Нет, бросил на съедение акулам!.

--- Что?! --- лазурные глаза напротив изумлённо распахнулись, воткнувшись в него лезвиями сотен острых кинжалов, и, глядя на ее резко побледневшее лицо, с которого словно разом схлынула вся краска, Чонгук не выдержал и тихо засмеялся, прикрыв глаза ладонью, а затем проворчал:

--- Господи, детка... Тебя так легко обвести вокруг пальца. -- но, видя, что она все так же потрясённо смотрит на него, уже серьезно добавил, --- За кого ты меня принимаешь, в самом деле? Я ведь дал тебе слово.

Но Розэ оскорбленно фыркнула, метнув в него очередную синюю молнию, и презрительно прошипела:

--- Чего стоит слово безродного пирата?!

Услышав это, Чонгук помрачнел, и скрестив руки на груди, холодно процедил сквозь сжатые зубы:

--- Осторожней со словами, миледи. Ваша судьба все ещё в моих руках, и ничто не мешает мне бросить акулам вас.

Розэ вздрогнула, зябко поведя плечами, ощутив, что температура в каюте словно действительно упала сразу на десяток градусов от его ледяного тона, и торопливо опустила глаза, понимая, что она действительно не в том положении, чтоб так с ним разговаривать.

Но заметив, как она вся сжалась и сникла, Чонгук тихо выругался себе под нос, поняв, что снова напугал ее, а затем шумно вздохнул, зарываясь пальцами в мокрые волосы, и уже мягче добавил:

--- Не волнуйся, я отпустил всех, кто был на вашем корабле. Думаю, они уже добрались до суши.

Розэ недоверчиво прищурилась.

--- Правда?

Но теперь уже пришла очередь капитана фыркать, ведь она была настолько невыносимой в своей подозрительности и дерзости, что он уже устал закатывать глаза, отражая ее нападки и глядя на то, как она шарахается от него при малейшем намеке на сближение.

И, хоть ее смелость и решительное желание противостоять ему действительно вызывали уважение, но Чонгук решил, что надо срочно что-то с этим делать, иначе этой ночью он так и не получит желаемого --- а именно --- ее в своей постели, и если этого не произойдет в самое ближайшее время, он точно сойдёт с ума из-за этой невыносимой девчонки, подаренной ему морем.

И потому, сверкнув самой обворожительной улыбкой из своего богатого арсенала, брюнет снова подплыл ближе к застывшей истуканом девушке и, склонив голову к плечу, произнес:

---- Ну... уплыть вслед за ними, чтоб это проверить, я тебе не позволю, так что... Придется тебе поверить мне на слово, златовласка... хотя, признаться, меня даже немного оскорбляет то, что ты обо мне такого невысокого мнения. И, хоть ты и считаешь меня всего лишь безродным пиратом, но, к твоему сведению, даже у пиратов есть свой кодекс чести, и свои обещания я сдерживаю всегда.

Розэ какое-то время смотрела на него, все так же недоверчиво щурясь и словно решая, можно ли ему верить, но в конце концов сдалась и опустила глаза, прикусив губы и едва слышно выдохнув:

--- Прости... Я была неправа, усомнившись в твоих словах. Я незаслуженно оскорбила тебя и очень сожалею.

Взгляд Чонгука потеплел, и он снова придвинулся ближе, с улыбкой шепнув:

--- Ты обладаешь поразительным умением вспоминать о манерах в самый последний момент, златовласка... но это все же лучше, чем никогда. Я принимаю твои извинения... А теперь... иди ко мне. Я не в настроении для игр в догонялки.

Розэ вздрогнула от прозвучавших в его голосе повелевающих рычащих ноток, но, понимая, что третий раз он повторять не будет и просто сам возьмёт то, что хочет, и осознав, что выбора у нее действительно нет, оттолкнулась от бортика, до которого уже успела добраться за время их перепалки, и послушно подплыла ближе к нему.

Чонгук наблюдал за ней с мягкой покровительственной улыбкой, и когда она несмело застыла в нескольких шагах от него, хрипло шепнул:

--- Ближе.

И одобрительно кивнул, когда она сделала ещё один робкий шаг к нему, но это явно его не удовлетворило, и капитан мягко рыкнул, протягивая руку и поманив ее к себе:

--- Ближе ко мне, сладкая...

Ещё один --- последний шаг, разделивший ее жизнь на до и после --- и Розэ оказалась в его руках --- сильных и уверенных, и вовсе не собирающихся больше ее отпускать.

Чонгук притянул ее к себе, обхватывая одной рукой за тонкую талию, а другой мягко сжал ее подбородок, заставляя запрокинуть голову и внимательно вглядываясь в широко распахнутые испуганные глаза, а затем перевел потемневший взгляд на ее приоткрытые дрожащие губы и неожиданно ласково шепнул, погладив ее по щеке:

--- Не бойся меня, милая. Я не причиню тебе боли...

А затем наклонился, сокращая разделявшее их расстояние, и накрыл ее губы своими, целуя жадно, глубоко, подчиняюще и сходу давая понять, что сопротивления не потерпит.

Но Розэ больше... и не хотелось сопротивляться.

От ощущения его горячих губ, жадно и... невероятно приятно сминающих ее собственные, она практически мгновенно ослабла в его руках, превратившись в безвольную куклу и позволяя ему делать с ней все, что он хотел.

И, не встретив никакого сопротивления, Чонгук удовлетворенно улыбнулся, и в следующее мгновение его бархатный язык проник в ее рот, дразняще мазнув по ее и словно приглашая поиграть, и, решив, что терять ей уже все равно нечего, Розэ включилась в эту игру.

Сначала совсем робко и неуверенно, несмело отвечая на его жадные топкие поцелуи и легонько поглаживая по широким плечам, но, ощутив, как усилилась его хватка на ее талии, и он улыбнулся в поцелуй, одобрительно мурлыкнув, немного осмелела и сама обняла его за шею, прижимаясь ближе и чувствуя, как его поцелуи стали глубже, развязнее и откровеннее.

А Чонгук просто смаковал ее.

Другого слова было не подобрать.

Смаковал, как самый изысканный в мире десерт, и откровенно этим наслаждался.

--- Я всегда знал, что девственницы самые сладкие, но ты... --- с трудом оторвавшись от ее губ, хрипло прошептал он, поглаживая ее по бархатной пылающей щеке, --- ...ты просто мед, малышка... Цветочный мед.

И если Розэ и было, что ему сказать, у нее просто не хватило на это дыхания, ведь он снова перекрыл ей кислород своими губами, заменяя его ей своими жаркими поцелуями и крепко прижимая к своему обнаженному горячему телу.

Тихонько застонав от целой лавины обрушившихся на нее невероятно ярких и никогда прежде не испытанных ощущений, Розэ буквально повисла на нем, сжимая широкие напряженные плечи капитана в поисках опоры и зарываясь дрожащими пальцами в его густые влажные волосы, и краем начавшего стремительно затуманиваться сознания уловила глухой хриплый рык, сорвавшийся с его губ и растворившийся на ее собственных.

И это была... точка невозврата.

Она сдалась.

Она покорилась.

Она признала его своим хозяином и повелителем и добровольно сдалась в его плен, не имея сил противостоять этому сумасшедшему притяжению, вспыхнувшему между ними, как неуправляемый лесной пожар.

А Чонгук, похоже, ни минуты не сомневался, что все так и будет.

Гордая юная аристократка никогда не думала, что ее первый поцелуй будет с морским бандитом на пиратском корабле и что он просто украдёт его, внаглую присвоив ее себе, но... Целоваться с капитаном пиратов было так... невыносимо приятно, что у Розэ не осталось сил возражать.

Она и сама не заметила, как начала отвечать ему, тихонько постанывая в целующие ее бархатные губы и послушно приоткрывая свои под его жарким напором, практически плавясь под его развязными, топкими, крышесносными поцелуями и полностью растворяясь в нем и в его неожиданной нежности. И потому подаваться навстречу его жадным губам было совсем не страшно, и она поймала себя на том, что хочет... ещё... хочет... чтоб он... не останавливался...

Но Чонгук об этом даже не думал, и, ощутив, что она наконец полностью расслабилась в его руках, сама ища его губы и прижимаясь так непозволительно близко, что у него темнело в глазах от жгучего желания обладать ею, прижал ее к себе ещё крепче, срывая с зацелованных им сладких губ беспомощный и такой же сладкий стон, и зарылся лицом в тяжёлые золотые волосы, вдыхая их дурманящий запах.

Фрезия и ваниль...

Пряная цитрусовая сладость, которая будет преследовать его даже во снах и всю оставшуюся жизнь кружить голову, заставляя влюбляться в эту хрупкую малышку все сильнее с каждым днём.

Его... златовласку.

Его... нереиду.

Его... женщину.

А Розэ чувствовала его всего, чувствовала, как крепко он прижимал ее к себе, и слабела все больше с каждым новым поцелуем и хриплым стоном, срывавшимся с его бархатных губ, от которых было невозможно оторваться.

Глухо застонав ей в губы, Чонгук с силой провел горячими ладонями по ее изящному хрупкому телу, буквально вжимая ее в себя, и Розэ практически задохнулась, впервые ощутив мужское возбуждение, когда его твердый член упёрся ей в бедро, и испуганно распахнула глаза, встретившись взглядом с затуманенными и совершенно хмельными от желания глазами капитана.

Она уже хотела отпрянуть, но он не позволил ей уйти далеко, перехватив за талию и снова притягивая ближе, и, усмехнувшись темной порочной улыбкой, вдруг резко поднялся из воды, подхватив испуганно ойкнувшую Розэ на руки, и тихо выдохнул ей в висок:

--- Пойдем, куколка. Вода уже почти остыла.

Но когда он опустил ее на пол, Розэ зажмурилась, не в силах справиться с вновь вернувшимся смущением и не в состоянии посмотреть на него теперь, когда их обоих не скрывала спасительная вода.

А Чонгук выпрямился, буквально прожигая ее насквозь своими тёмными глазами и не в силах отвести взгляд, словно желал навсегда запомнить каждый изящный изгиб и каждую совершенную линию.

Розэ стояла перед ним совершенно обнаженная, крепко зажмурившись и дрожа как осиновый лист, с пылающими невозможно очаровательным смущением щеками, и все, что сейчас скрывало ее от жадного взгляда капитана, которым он неспешно скользил по ее телу, была тяжёлая вуаль золотых волос, с которых на пол капала вода.

-- Ты тоненькая и изящная, как фарфоровая статуэтка... Настоящее сокровище... --- завороженно выдохнул Чонгук, и Розэ, даже не открывая глаз, ощутила, как его жгучий темный взгляд скользит по ее телу, как физически ощутимая бархатная ласка.

И задрожала ещё сильнее.

---- Посмотри на меня, --- мягко приказал он.

А Розэ так и не нашла в себе силы это сделать.

Но спустя несколько мгновений ей все же пришлось подчиниться, когда сильные мужские пальцы сжали ее подбородок, властно приподнимая лицо и заставляя, наконец, встретиться с ним взглядом --- бездонным, как древний океан. И таким же завораживающе прекрасным.

--- Гордая упрямица... --- хрипло шепнул Чонгук, медленно скользя взглядом по ее лицу и плавно спускаясь к приоткрытым от сбитого дыхания мягким губам, нежным, как лепестки роз, --- В этот раз я прощу тебе твою непокорность, но запомни... на моем корабле все подчиняются моим приказам, и ты не станешь исключением, поняла?

Она смогла лишь кивнуть, вновь опустив ресницы, и Чонгук удовлетворенно улыбнулся, а затем отпустил ее и, взяв лежащее на кровати полотенце, укутал ее в мягкую ткань.

Розэ ощутила, что ей словно стало легче дышать, когда он перестал прожигать ее своим голодным взглядом хищника, но это продлилось совсем недолго, ведь, вытеревшись сам и отбросив мокрую ткань на кресло, капитан протянул ей руку и хрипло выдохнул:

---- А теперь, если миледи не возражает ... прошу в мою постель.

На самом деле миледи возражала.

Очень, очень сильно возражала.

Но понимала, что если откажется и снова проявит строптивость, он просто сам потащит ее туда силой, прямо за волосы...а этого она допустить никак не могла и потому, все ещё лелея остатки собственного достоинства, Розэ наконец смирилась с судьбой и, глубоко вздохнув, покорно кивнула и вложила свои дрожащие пальцы в его широкую теплую ладонь.