Озеро Бератан, что расположилось в горной части острова на высоте более 1200 метров над уровнем моря, являлось одним из главных источников пресной воды на Бали.
Много тысяч лет назад произошло извержение огромного вулкана, в результате чего появилась кальдера Чатур – гряда вулканов с множеством отдельных вершин. Извержение вулкана Чатур стало причиной изменения близлежащей местности и образования нескольких озер, одним из которых стало озеро Бератан.
Несмотря на то, что размеры водоема были действительно впечатляющими (около 2 км в длину и столько же — в ширину), глубина его не превышала 35 метров, и рядом с ним были расположены еще два озера -- Буян и Тамблинган, вокруг которых раскинулись леса с буйной тропической растительностью.
Балийцы очень трепетно относились к этим озерам, так как они являлись источниками пресной воды, представляющей особую ценность для острова, со всех сторон окруженного соленым океаном, и Бератан был одним из крупнейших пресноводных источников, из которого местные жители орошали рисовые поля, и от того, насколько полноводным будет озеро, напрямую зависел урожай.
Местные называли Бератан озером Святой горы. По старинным легендам, любой, кто войдет в него при свете первых лучей солнца, проживет долгую жизнь и сохранит свою молодость.
Но, хоть к первым солнечным лучам мы уже опоздали, но еще одним чудом, из-за которого непременно стоило отправиться к озеру Бератан, был храм Улун Дану, расположенный на берегу.
Индонезийцы построили его в 1663 году во славу Деви Дану, считающейся богиней озера.
Она особо почиталась сельскими жителями, так как давала живительную влагу их полям. Ни один сельскохозяйственный цикл работ не обходился без специальных церемоний в этом храме, потому его создатели не поскупились при строительстве и создали настоящий храмовый комплекс, расположенный как на земле, так и на воде и состоявший из нескольких пагод с разным количеством ярусов, и теперь этот храм считался главным водным храмом острова, состоящий из 285 различных алтарей, павильонов и ритуальных построек.
Балийцы очень дорожили этим святым местом, часто принося сюда подношения и молясь о плодородии земли, о долголетии — своем и своих близких, здоровье и семейном счастье.
Часть зданий была расположена на маленьких островках посреди озера. В конце сухого сезона к ним можно было пройти по узким тропинкам, но с началом сезона дождей вода в озере поднималась, и многоярусные пагоды оказывались отрезанными от берега.
Но от этого весь храм приобретал совершенно потустороннюю, мистическую красоту, ведь казалось, что его изящные пагоды словно парили над зеркальной водной гладью и выглядели воздушными и утонченными на фоне воды и окружающих гор.
Вся территория храма выглядела очень красивой и ухоженной, а его строения были разбиты на четыре комплекса, к которым вели традиционные резные ворота
Между клумбами с цветами были проложены дорожки с удобными лавочками, потому гулять здесь и созерцать прекрасное было сплошным удовольствием.
Нам повезло оказаться здесь в тихую, безветренную погоду, и мы смогли полюбоваться той самой завораживающей картиной храма, будто парящего над водной гладью.
И когда я в восхищении замерла, пропищав на ультразвуке:
"Боже, как красиво!"
Чонгук обнял меня и с улыбкой шепнул:
"Ну ты же у меня русалка. Богиня воды. Неудивительно, что тебе здесь так нравится."
И мне действительно нравилось.
Настолько, что я уже сгорала от нетерпения увидеть, что же ещё приготовил нам этот день.
***
До 1800 года Буян и Тамблинган были одним водоемом, но из-за землетрясений и оползней разделились перешейком, и сегодня их называли озерами---близнецами.
Воды Буяна питали все окружающие деревни, поэтому местные жители строго следили за его чистотой.
По озеру было строжайше запрещено передвигаться на каком-либо транспорте кроме деревянных лодок, но туристы в основном и приезжали сюда ради каякинга и рыбалки, которые можно было прекрасно совместить с отдыхом в кемпингах, что являлось одним из наиболее популярных способов провести время вблизи озера.
Лодки можно было арендовать на южном берегу озера, но мы с Чонгуком ограничились пешей прогулкой вокруг него и наслаждались прекрасными видами и свежим воздухом.
Последнее из трёх озёр --- Тамблинган было самым маленьким водоемом в Бедугуле. Когда-то именно оно было соединено с Буяном и оказалось окутано самой настоящей мистикой, так как согласно древней легенде, на дне Тамблингана находился золотой город, в котором когда-то жила высокоразвитая цивилизация, и, разумеется, местные жители считали его священным...
А его название происходило от двух слов – «тамба» означающего исцеление, и «элинган» — духовная сила и совершенствование.
Согласно легенде, когда-то в этом регионе возникла эпидемия. И только святые воды озера, вместе с молитвами браминов храма, смогли исцелить людей, избавить окрестности от мора.
А ещё выяснилось, что Тамблинган – это не только красивое и святое место. Оно считалось источником цивилизации острова Бали, так как археологи из Денпасара нашли на дне озера остатки старинного корабля, которому было около 2000 лет, а всевозможные артефакты (глиняные черепки, каменные орудия и украшения) часто находили даже местные жители.
***
Разумеется, исследованию озёр мы посвятили почти весь день, но после этих туманных и прохладных водоемов согреться в горячих источниках было самое то, и потому я была только за, чтоб поскорее туда попасть и занырнуть в них.
На севере Бали горячие источники Банджар являлись самым известным термальным комплексом.
Местные жители знали об этих бассейнах несколько сотен лет, но инфраструктуру начали отстраивать лишь в 40-х годах прошлого века.
Тогда был открыт целебный эффект воды, богатой соединениями серы, и теперь это место было популярно как среди туристов, так и у самих балийцев, ведь оно много столетий считалось... Тадам!
Священным, конечно, каким же ещё!
Говорят, что когда-то сюда приходил сам Будда и освятил место собственными стопами.
Конечно, никто не мог ручаться за правдивость этой легенды, но местные жители совершенно в этом не сомневались, а многие туристы, побывавшие здесь, утверждали, что здесь необычно сильная энергетика, которая помогает медитировать.
И потому сюда приходили, чтобы излечиться от болезней, очистить свое тело и душу. А ещё это просто было прекрасной возможностью отдохнуть от шума южных курортов и суеты городской жизни.
***
Ближе к вечеру, вдоволь напарившись и намедитировавшись в горячей водичке, Чонгук уже был готов к продолжению нашего супер вояжа, ведь это был ещё не весь список того, что он для нас запланировал, но я, которая уже не чувствовала ног, состроила любимому мужу глаза самого милого олененка из всех ныне живущих и всё-таки уговорила моего энерджайзера перенести посещение вулканического пляжа и водопада хотя бы на завтра... А ещё лучше, на послепослезавтра, ведь я знала, что после такого насыщенного дня мне нужно будет отлеживаться минимум сутки.
***
Когда мы приползли ( а по--другому сказать действительно было нельзя) на нашу виллу в Убуде, солнце уже давно скрылось за горизонтом и казалось, что за окнами стояла глубокая ночь, хотя на часах не было ещё и десяти вечера.
Чонгук смылся в душ первым, пока я разбирала сумку после нашего "небольшого" водного приключения, тихо мурлыча мотив крутящейся в голове приставучей песни, неизвестно когда и где услышанной, но прочно засевшей в голове.
Мои мысли текли лениво и плавно, и я улыбалась себе под нос, все ещё переваривая впечатления последних дней.
Итак, на вечер пятницы мы имели: три озера, одни горячие источники и очень... ОЧЕНЬ много водопадов.
И похоже, даже для вечного двигателя по имени Чонгук это было слишком, что, впрочем, было неудивительно, ведь такая интенсивная экскурсионная программа свалила бы с ног даже слона, что уж говорить про тигра.
И потому, когда я разобралась с делами, приняла душ и вернулась в спальню, то застала самую умилительную картину, которую когда-либо видела.
Мой опасный тигр, гроза морей и озёр, покоритель водопадов и термальных источников, лежал на кровати, раскинувшись в позе звёзды, точь--в---точь, как я в самый первый день на Бали, и что-то тихо мурлыкал себе под нос с закрытыми глазами.
Или... это уже был храп?..
Я покачала головой и, спрятав смех в кулаке, на цыпочках подкралась к кровати как раз в тот момент, когда Чонгук со стоном перевернулся на живот, да так и затих, уткнувшись лбом в подушку.
И тут... на него напала коварная Бэмби!
Чего он, похоже, никак не ожидал.
Ну штош... Олени тоже умеют быть весьма и весьма коварными... А уж с таким--то прекрасным учителем...
Пользуясь тем, что он меня не видит, я залезла на кровать, а затем и на него, прижимаясь к нему всем телом, и нежно -- нежно провела губами по его темному пушистому загривку, прекрасно зная, как он от этого балдел.
Вот и сейчас все его тело пробрала невольная дрожь, и Чонгук рвано выдохнул в подушку, с сонной улыбкой в голосе промурлыкав:
---- Наконец-- то моя русалочка вернулась из заплыва...
Я с тихим смешком уткнулась ему в затылок и со вздохом призналась:
--- Я действительно чувствую себя русалкой. И не чувствую ног. Да и всего остального тоже, --- я погладила его по плечам, зарываясь пальцами в мягкие волосы на загривке, и Чонгук шумно выдохнул от удовольствия, зажмурившись, как большой сонный кот, но, прекрасно зная, кто виноват в моем нынешнем полурыбьем состоянии, тут же принялся извиняться своим любимым способом --- откровенным подкупом:
--- Прости, милая, ты очень устала, да?.. Сделать тебе массаж? Я сделаю... Только... Дай мне ещё буквально две минуты, я окончательно просплюсь и тогда...
Но я с тихим смехом покачала головой, обнимая мое сонное и оттого невозможно милое счастье за плечи, и ласково проворковала:
--- Тише, дурашка. Отдыхай. Ты и так уже почти спишь. Вижу... три озера за один день вымотали даже тебя, да? Так что... Как насчёт того, что сегодня я сделаю массаж тебе?
--- Правда?
От услышанного брови Чонгука даже при закрытых глазах удивлённо поползли вверх, и я снова засмеялась, продолжая с упоением наводить беспорядки в его темных мягких вихрах.
--- Правда, бандит. Не все же тебе меня лапать под благовидным предлогом.
--- Хмм... --- раздался весьма заинтересованный мурк откуда-то из подушечных недр, --- Так тебе тоже нравится... меня лапать... да?
--- Очень нравится, --- не стала отпираться я, усиленно кусая улыбающиеся губы, и снова улеглась на него, поглаживая по сильным плечам. Моя тигра от этой незамысловатой ласки тут же обмякла, став ручной и мурчащей, и я, наклонившись, шепнула ему на ухо, --- А что? Неужели... ты что-то имеешь против?
--- Ну что ты, солнышко... Я весь твой. Делай со мной все... что пожелаешь... --- промурлыкал Чонгук таким тоном, словно речь шла вовсе не о массаже, а я с тихим смешком закатила глаза и скомандовала:
--- Тогда лежи смирно, плэйбой. Мордуленцию в подушку и рот на замок.
Чонгук тихо засмеялся, очевидно не восприняв всерьез мой командирский тон, но все же послушно заткнулся, с шумным вздохом уткнувшись лицом в постельный гарнитур, а я коварно усмехнулась, потирая ладони в предвкушении и разогревая их, как он меня учил и сам делал много раз, прежде чем отправить меня полетать на седьмое небо своими волшебными руками.
Но он ещё не знал, на что подписался, ведь я в тот вечер словно поменялась с ним местами, и авантюрный дух коварного пирата вселился в меня. И теперь я намеревалась сделать все от меня зависящее, чтоб нахальный брюнет напоминал наркомана после золотой инъекции, когда я с него слезу.
Ну и раз уж он сам разрешил мне делать с ним все, что мне заблагорассудится, я совсем осмелела и с довольным кряком уселась на его крепкие бедра, обтянутые тонкой махровой тканью полотенца, но от такого поворота событий до этого расслабленный и балансировавший на грани сна Чонгук явно заподозрил неладное и тут же проснулся, с улыбкой протянув:
--- Почему мне кажется, что ты просто решила мне отомстить за сегодняшний день под видом массажа?
--- И с чего... ты это взял? --- как можно более невинно поинтересовалась я, начиная легонько поглаживать его по широким напряжённым плечам, чтоб усыпить его поистине тигриную бдительность.
--- Я вижу, как ты улыбаешься даже отсюда, --- пробубнели из подушки, заставив меня снова прыснуть в кулак, --- И даже голос звучит как-то... слишком невинно...
--- И в чем же, по-твоему, должна заключаться моя месть, мм? --- промурлыкала я, ослабляя узел полотенца на груди, и, наклонившись, нарочито медленно проехалась голой грудью по его спине, а затем прижалась губами к чувствительному беззащитному загривку, предсказуемо сорвав с любимых губ рваный судорожный вздох и хриплое:
--- Вот в этом... У нас сегодня будет... тайский массаж? Детка, так я точно не засну и... тебе спать не дам и... ты же знаешь, что... Играешь с огнем... не так ли?
--- Знаю. И?.. --- удивляясь собственной бесстрашности, невозмутимо выдала я.
--- И, похоже... откровенно напрашиваешься на наказание, да? --- и на этих словах даже его голос изменился, превратившись из томного мурлыкания в утробное глухое рычание, похожее на отзвуки далёкой грозы.
Но я давно уже не боялась этого грозного хищника, ведь, на самом деле, он был "совсем ручной, правда -- правда".
И потому, вконец осмелев, я наклонилась, прижимаясь к нему ещё теснее, и вкрадчиво мурлыкнула на ухо, нарочно задевая его губами и всем телом ощущая пробравшую его дрожь:
--- Кто ещё кого сегодня накажет, Чонгу... Ведь ты... Был очень... Очень плохой тигрой... Бессовестный... Заставлял меня лазить по всем этим крутым холмам и бесконечным храмовым лестницам. Так что... время платить по счетам, дорогой...
Несколько секунд стояла абсолютная тишина, но затем из глубин подушки раздался приглушенный смех, ясно давший мне понять, что роль роковой женщины -- это точно... НЕ МОЕ.
Ах так?
Хорошо смеётся тот, кто смеётся последним.
И моя очередь коварно хихикать настала очень скоро, ведь хриплый смех Чонгука тут же перешел в глухой стон, когда я наклонилась и ощутимо прикусила его шею сзади, цапнув, как котенка за шкирку, и мой грозный тигр мигом превратился именно в него --- в ручного, ласкового, мурчащего и сладко стонущего котика, которого только гладить и чесать за ушком.
--- Ну что? Тебе все ещё смешно, бандит? --- коварно усмехнулась я, скользя приоткрытыми губами по его затылку и чувствуя ещё больше усилившуюся дрожь и перекаты его литых мышц под собой.
И несмотря на всю его браваду минутой ранее, сейчас нахального брюнета хватило только на то, чтоб, протянув руку, мягко сжать мое колено горячими пальцами и рвано выдохнуть:
--- Детка...
--- Мм? --- я наклонилась ещё ниже, прихватывая его мочку зубами, и с губ Чонгука сорвался такой пошлый стон, что глубоко внутри моего тела все вспыхнуло и осыпалось обжигающими искрами.
Но я не могла отказать себе в удовольствии помучить его ещё хоть немного и, оставив мягкий поцелуй на сильном плече, легонько провела ногтями сзади по его крепкой шее, невинно поинтересовавшись:
--- Ты хотел... что-то мне сказать, любимый?
Но даже если до этого Чонгук чего-то и хотел, то от такой сладостно--- изощренной пытки, похоже, совсем поплыл и с беспомощно сокрушенным стоном уткнулся лбом в подушку, лишь что-то невнятно прохрипев.
А я, крайне довольная своей маленькой победой, коварно усмехнулась, скользнув губами по его затылку, и сладко проворковала:
--- Молчишь? Так -- то лучше... Хороший котик...
Я ощутила, как его широкая сильная спина поднялась и опала подо мной от приглушенного смешка, но Чонгук благоразумно оставил свои комментарии при себе и лишь зарылся в подушку ещё глубже, словно это могло его спасти.
Дурашка...
Нет -- нет... Тебя уже ничто не спасет...
А теперь, когда он наконец перестал дёргаться и дерзить... можно было приступать к сладкой мести...
И я приступила, ощущая себя настоящей морской владычицей.
Видеть его таким покорным и в кои-то веки заткнувшимся и полностью послушным было ни с чем не сравнимо, ведь он по-прежнему мог поменять нас местами в любой момент, но подчинялся моим правилам и добровольно отдавал всю власть в мои руки.
А я откровенно этим наслаждалась, начав свою экзекуцию, и стала не спеша водить этими самыми руками по его плечам и спине, спускаясь вниз и снова поднимаясь.
Вслед за руками следовали губы, и Чонгуку это, похоже, нравилось ещё больше, ведь я ощущала под ними его дрожь, так же, как и под кончиками пальцев, которыми невероятно нежно обрисовывала каждую идеальную линию его потрясающего тела.
Сплошные стальные мышцы, обтянутые гладким бархатом...
Горячий... сильный... и...
Такой чувствительный...
Такой падкий на ласку...
И совершенно беспомощный перед ней...
Тактильность была его самой большой слабостью, и я прекрасно это знала и бессовестно этим пользовалась.
Было ли мне стыдно за этот нечестный и... откровенно грязный приём?
Нет.
Ни капельки.
Ведь, как известно...
С кем поведешься --- от того и забереме...
То есть наберёшься, да.
Вот и я давно уже набралась от любимого мужа дурных привычек, а может, всегда была такой испорченной, и он просто пробудил все мои худшие качества, спавшие беспробудным сном до встречи с ним.
Но нас обоих все вполне устраивало, ведь, как он неоднократно напоминал мне, с ним я могла быть настолько плохой, насколько захочу, и я довольно улыбалась, пьянея от собственной безнаказанности и чувствуя себя так, словно вошла в некий созерцательно--- медитативный транс, пока с упоением гладила и целовала его широкие плечи и сильную спину, мягко массировала шею и затылок, зарывалась пальцами в волосы и нежно перебирала шелковые пряди, вдыхая запах его горячей бархатной кожи, время от времени утыкаясь носом ему между лопаток, и откровенно наслаждалась теми беспомощно сладкими звуками, которые он периодически издавал, выражая свое полное одобрение всему, что я с ним делала, хоть, на самом деле, я откровенно мучила его лаской, от которой он буквально терял голову и плавился, как воск на солнце, и я была уверена --- повернуться уже не мог.
И если б он был котом, то наверняка сейчас мурчал бы на всю спальню.
И теперь я прекрасно понимала, почему он так часто говорил, что хочет меня съесть, ведь мне безумно нравилось гладить и целовать его абсолютно везде, заставляя дрожать, мурчать и рвано выдыхать от наслаждения, но от переизбытка чувств мне уже было мало, и я реально хотела его обнять... прижать... сожрать... и сейчас была уже буквально в шаге от того, чтоб сделать ощутимый любовный кусь где-нибудь в районе его накачанного татуированного бицепса или сильного плеча или... Ещё лучше... Немного... Намного ниже.
Штош... Значит, так и сделаем.
--- Так сладко мурчишь... нравится, тигруля?--- наклонившись, шепнула я ему на ухо, мягко цепляя мочку губами.
Ответом мне был такой протяжный и пошлый стон, что я совсем не удивилась слетевшему с его грешных губ такому же откровенно пошлому и прямолинейному, как и всегда, признанию:
--- Господи, Бэмбиай... И ты... ещё спрашиваешь?.. да я сейчас просто... Обкончаюсь под твоими нежными пальчиками... Ты у меня... настоящая волшебница...
Я уткнулась лбом ему в затылок, и мой тихий смех затерялся в его волосах вместе с укоризненно-- ласковым:
--- А ты у меня... Пошляк бесстыжий...
--- Угу... --- даже не стал отрицать он и тут же умоляюще выдохнул, --- Ещё... Пожалуйста, детка... Можно... ещё?..
Тихонько прыснув, я снова поцеловала его в затылок, вызвав очередную волну крупной дрожи, но разумеется, ещё было можно и даже нужно, раз уж ему это так нравилось.
И он... Так вежливо об этом просил.
И я продолжила свою собственную пытку, откровенно наслаждаясь его беспомощными вздохами и тем, что доставляю ему такое удовольствие, что он не мог держать его в себе, так же, как и молчать об этом.
Так-то, бандит!
Будешь знать, кто в доме хозяин!
Но и я сама стала жертвой собственного коварства и пока ерзала на нем и терлась об него всем телом, возбудилась от его тяжёлого дыхания и рваных шумных выдохов вперемешку с глухими грязными стонами до такой степени, что у меня перед глазами уже все плыло, а кожа горела везде, где я с ним соприкасалась, и глубоко внутри моего тела все вспыхивало обжигающими искрами, из которых постепенно разгорался самый настоящий пожар... и потушить его и успокоить этот голодный огонь мог только тот, кто сам же его и разжёг, совершенно ничего для этого не делая...
И, от переизбытка чувств снова мягко куснув виновника моего перевозбужденного и крайне неуравновешенного состояния за загривок, я услышала такой беспомощно покорный и абсолютно сокрушенный стон, что мне даже стало его жаль, и я наконец немного отстранилась, чтоб дать любимому мужу прийти в себя, успокаивающе поглаживая по напряжённым плечам, и невольно залюбовалась им, ведь он был... такой красивый...
Настоящее произведение искусства.
Но, похоже, приходить в себя нам обоим уже было поздно, ведь Чонгук дышал тяжело, часто и совсем неглубоко, что означало, что ему , так же, как и мне, все труднее становилось сдерживать собственное возбуждение, но я, как выяснилось после встречи с ним, была крайне безрассудным оленем и очень любила играть с большими плохими тиграми... За что... Меня частенько воспитывали... Самыми непристойными и грязными методами...
И хоть я прекрасно понимала, что и в этот раз без воспитательного жаркого секса тоже не обойдется, если я сделаю то, что задумала, но моих коварных планов это не изменило, и я снова склонилась над моей совсем разомлевшей и ни о чем не подозревающей пока тигрой, зачарованно скользя взглядом по его стройному сильному телу и выбирая наиболее аппетитную его часть.
И разумеется, мой взгляд вскоре зацепился за самую выдающуюся и... кусабельную.
Я уже все для себя решила, но, чтоб усыпить все его оставшиеся подозрения относительно моей благонадёжности, в качестве отвлекающего маневра стала неспешно спускаться лёгкими поцелуями вниз по его спине, мягко покусывая каждый позвонок и вызывая все новые и новые волны стонов и дрожи.
Чонгук от этого растекся подо мной абсолютно покорной, розово---ванильной, сладко постанывающей массой, а я наконец добралась до своей конечной цели.
Этот восхитительный, подтянутый, упругий зад мне безумно хотелось покусать уже очень давно, а тут наконец выпала такая потрясающая возможность!
Разумеется, такого подарка судьбы я упускать не собиралась и уже нацелилась сделать первый жопный кусь, как вдруг... темноволосая голова тихо постанывающего от кайфа Чонгука наконец оторвалась от подушки, и он оглянулся через плечо, как раз в тот момент, когда я склонилась над его филейной частью, словно почувствовав, что я хочу на нее... покуситься. Причем в буквальном смысле.
Черт. Попалась. Как и всегда.
--- Зайка... ты решила меня... окончательно добить? --- глядя на меня абсолютно пьяным, осоловевшим взглядом, прохрипел он.
Меня невольно пробрала сладкая будоражащая дрожь от того, каким низким, хриплым и глубоким стал его голос, и я с предельной ясностью осознала, что Чонгук по-прежнему был опасным бдительным хищником, хоть и позволил мне поиграть с ним и побыть сверху.
Но, судя по тому, как изменился его взгляд, вмиг став темным и нечитаемым, и дыхание, сбившееся в считанные минуты, это не продлится долго, и я застыла, как вор, пойманный с поличным, хлопая ресницами и не зная, как оправдать свое абсолютно неподобающее хорошей девочке поведение.
--- Нет, я... всего лишь хотела тебя... укусить... --- пролепетала я отчего-- то севшим голосом, с перепугу выдав свои коварные планы и снова ощутив себя маленькой беспечной птичкой, случайно, по глупости и неосторожности залетевшей в клетку к голодному льву.
--- Укусить? --- темная бровь насмешливо выгнулась, а с мягких губ слетел тихий смешок, --- За что?
--- За твой... шикарный зад... --- едва слышно прошелестела я, чувствуя, что под его обжигающим темным взглядом снова начинаю краснеть.
Услышав это, Чонгук удивлённо выдохнул, а затем тихо засмеялся, уткнувшись лбом в подушку, ведь, скорее всего, имел в виду, за какую провинность я собралась его кусать, но мой язык и тут оказался быстрее мозга и выдал ему все мои грязные тайны.
И пока я кусала губы и тот самый болтливый язык, мысленно ругая себя на чем свет стоит и пытаясь согнать с лица предательский томатный цвет, мой разомлевший от ласки сонный милый котик снова превратился в опасного голодного хищника и вдруг резко перевернулся на спину, заставив меня испуганно ойкнуть, и я даже сама не поняла, как оказалась пойманной в ловушку крепких объятий, и меня притянули к широкой горячей груди, попутно протащив по крепким бедрам и красноречиво вздыбленному в районе паха полотенцу, которое уже даже и не пыталось скрыто то, что стояло под ним во всей своей мощной красе.
--- Что это за неподобающие хорошей девочке желания, а, Бэмбиай? --- жарко выдохнул Чонгук мне в губы, усмехаясь, как самый настоящий дьявол.
--- Это все... ты... Виноват... --- обречённо вздохнула я, поняв, что ночь только начинается и будет очень... ОЧЕНЬ долгой.
Изгиб темной брови стал четче, так же, как и изгиб этих манящих грешных губ, которые он усиленно кусал, чтоб сдержать рвущийся наружу смех, и я выпалила на одном дыхании, пока у меня ещё была возможность говорить:
--- Ты ужасно на меня влияешь!.. Я с тобой... становлюсь... совсем плохой... И вообще... ты видел себя сзади?!. Разве можно устоять перед... ЭТИМ?.. --- я неопределенно взмахнула руками, пытаясь нарисовать в воздухе очертания его соблазнительных изгибов и выпуклостей, но, натолкнувшись на его резко потемневший до практически полной черноты взгляд, беспомощно уронила их вдоль тела, поняв, что...
Меня уже ничто не спасет из его мягких лап.
Чонгук же выслушал мои причитания и жалобы на мою тяжкую жизнь в браке с ним с совершенно невозмутимым лицом, но под конец все же не выдержал и рассмеялся, уткнувшись лбом мне в плечо, а затем немного отстранился, глядя на меня из-под ресниц невероятно томным, пошлым и откровенно развращающим взглядом.
--- Этим? Ты о моей заднице?
Я шумно выдохнула, наградив его красноречивым взглядом, а он притянул меня ещё ближе, практически вжимая в себя, и, неотрывно глядя на мои надутые губы, промурлыкал с неприкрытой угрозой в бархатно-- хриплом голосе:
--- Вижу, мне действительно пора всерьез заняться твоим воспитанием, олененок...
--- Чонгу... --- ну вот и все, глупая Бэмби.
Настал час расплаты.
И ведь не сбежишь от него никуда...
Хотя скорость бега тигра и оленя примерно одинаковая, причем олени иногда бегают даже быстрее полосатых кошек, но этот... Мигом догонит и... Кхм... Завалит, да...
И, подтверждая уже поджидающую меня незавидную участь, мой полосатый кошак покачал головой с укоризненным цоканьем и, мягко сжав мой подбородок, выдохнул в самые губы, не сводя гипнотизирующего янтарного взгляда с моих расширенных зрачков:
--- Что такое, детка? --- и меня невольно пробрала сладкая дрожь предвкушения от его вкрадчивого хриплого полушепота, последовавшего за этим вопросом, --- Ты же... не забыла... что тебя все ещё ждёт наказание, мм?..
Вот черт.
И память у этого полосатого кошака тоже была прекрасная. А я то наивно надеялась, что мои ласки напрочь отключили ему мозг.
--- Чонгу... --- в этот раз его имя сорвалось с моих губ почти умоляюще, но он лишь покачал головой и, нежно погладив меня по щеке большим пальцем, мягко приказал:
--- Тшш... Закрой глаза.
--- За... Зачем?
С какого перепугу я вдруг начала заикаться?
Ну вот, собственно, с того самого... На котором сейчас сидела...
И сердце что-то зачастило..
Памагити...
--- Просто... Закрой ... Глазки... Малышка... --- мягкий приказ прозвучал во второй раз, и я интуитивно почувствовала, что в третий он точно повторять не будет.
И... Подчинилась, как и всегда.
Мои ресницы дрогнули и медленно опустились, и я прикусила губы, невольно затаив дыхание в ожидании его дальнейших действий.
А Чонгук подался ко мне, крепко обняв за талию одной рукой( чтоб даже не думала вырываться), и погладил по щеке кончиками пальцев --- нежно ---нежно, будто перышком провел, а затем, так же аккуратно заправив прядь волос мне за ухо, с улыбкой в голосе прошептал:
--- Ты почему дрожишь, маленькая?
--- Я тебя боюсь... --- кусая улыбающиеся губы, призналась я, даже не пытаясь это скрыть, ведь уже чувствовала себя пойманной на охоте добычей.
Трепет, восторг и предвкушение тоже присутствовали, но... этот инстинктивный, первобытный, совершенно животный страх перед голодным хищником, от которого покалывало подушечки пальцев и все волоски на теле вставали дыбом, едва ощутимо щекотал изнутри, ни на минуту не давая расслабиться.
Эх Бэмби, Бэмби... Ничему тебя жизнь не учит...
А этот... тоже хорош!
Бессовестный...
Значит... Пока я его ублажала, он только прикидывался ручным котёнком, а на самом деле все это время... Обдумывал, как меня... завалить и сожрать?!
А мне ещё было стыдно за собственное коварство...
Нет... Бывших бандитов действительно не бывает, и я сегодня снова в этом убедилась.
Наверное, весь этот напряжённый мыслительный процесс отпечатался прямо у меня на лбу, потому что тихий хриплый смешок мужа нарушил повисшую в нашей спальне напряжённо --- чувственную, раскалённую добела, почти искрящую атмосферу, а за ним последовало крайне многообещающее и... откровенно угрожающее:
--- Боишься? Правильно, Бэмби... Ведь ты сегодня тоже была очень... Очень плохой девочкой... и папочка тебя обязательно накажет... только ещё не решил, как... Может мне... зализать тебя до обморока?.. Или... затрахать... до сквирта, мм? А может... сначала одно, а потом другое, мм?.. и так пару часов подряд?..
Я издала какой-то совершенно беспомощный, жалобно --- просящий звук, и Чонгук наклонился ко мне, нежно отводя волосы с моего плеча, и хрипло мурлыкнул куда-то в шею:
--- Не стоит дразнить больших плохих тигр, лапочка... Они очень не любят, когда их дёргают за хвост и, --- тихий смешок, --- Кусают за задницы. А ты ведь буквально напрашиваешься на самые жёсткие воспитательные меры... И что же мне теперь с тобой делать, мм??
--- Понять? Простить? Дать... сбежать? --- прикусив улыбающиеся губы, прошелестела я, наконец перестав дрожать и с удовольствием включаясь в нашу вечную любимую игру в догонялки.
Но низкий хриплый смех, последовавший за моими словами, дал мне понять предельно ясно, что ни о каком побеге не может быть и речи.
--- Ну уж нет, сладкая... --- наклонившись к моему уху, прошептал Чонгук, мягко прикусывая мочку зубами, --- Придется тебе отвечать за свои необдуманные действия... ты меня почти с ума свела своими фокусами... И это было... очень жестоко с твоей стороны... А я ведь... Тоже умею быть жестоким...
Он хотел... напугать меня этим?
Ну что ж, он добился только того, что мне стало почти нечем дышать, а в голове все заволокло хмельным дурманом возрастающего с каждой секундой желания, ведь...
Мне достаточно было просто слушать его бархатный полушепот, чтоб покрыться мурашками с головы до ног и... Потечь... но когда его бархатные губы прижались к моей беззащитной шее, я не выдержала этого поистине демонического накала страстей и беспомощно застонала, откидывая голову назад --- прямиком в его раскрытую ждущую ладонь, скользнувшую вверх по моей спине, и Чонгук глухо зарычал, осыпая мою шею и плечи жадными поцелуями, наконец перестав сдерживаться и прикидываться воспитанным и милым домашним котиком:
--- Вот так, малышка... Ты же у меня умница... И сама понимаешь, что натворила... И заслужила все то, что я с тобой сделаю этой ночью... Но не бойся... Ничего не бойся... Поверь... Тебе понравится твое наказание... Как и всегда... Настолько, что ты будешь просить ещё... Вот увидишь...
И я в этом даже не сомневалась, ведь мой капитан прекрасно знал, как утянуть меня за собой на самое дно ласкового теплого океана, не позволяя больше думать ни о чем, кроме него...
Его рука скользнула вниз, жадно сжимая мою грудь, а губы так же жадно прижались к шее, и он мягко, но довольно ощутимо, словно в отместку, прикусил кожу, под которой сходил с ума мой пульс, и хрипло рыкнул, поднимаясь смазанными влажными поцелуями выше, к губам:
--- Ну что, малыш?.. Может... пересмотришь свое неподобающее хорошей девочке поведение?.. и мы все отменим и ляжем спать?..
--- Ещё... Чего... --- уже откровенно задыхаясь, прохрипела я, судорожно сжимая его широкие плечи и чувствуя себя совсем маленькой и беззащитной на фоне всей этой мужской силы, мощи и поистине дьявольской харизмы.
Но я больше совсем не боялась, нет...
Наоборот...
Я желала... Желала оказаться в самом эпицентре этого идеального огненного шторма...
И мой капитан тоже это знал, потому лишь усмехнулся, мягко куснув мой подбородок, и хрипло мурлыкнул в приоткрытые от сбившегося дыхания губы:
--- Ах так?.. ну что ж... сама напросилась... И потому... мои воспитательные меры будут крайне жёсткими... Именно такими... как ты любишь... хулиганка...
Ох черт...
Я ощутила, как полотенце подо мной стремительно намокает, и мне стало ещё жарче, когда я распахнула глаза и натолкнулась на откровенно хищный, темный, как глухая беззвездная полночь, обжигающе голодный взгляд тигриных глаз, умоляюще шепнув:
--- Чонгу... Не дразни... Пожалуйста...
А он склонил голову к плечу, прожигая меня своим гипнотическим темным взглядом из-под ресниц сразу насквозь, и, прикусив свои бархатные, невозможно мягкие губы, хрипло шепнул, звуча, как самый настоящий первородный грех:
--- А что мне сделать? Просто... вставить тебе, да?..
Нет, он точно издевался надо мной!.
И правда... Невероятно жестокий...
Я издала совершенно сокрушенный, покорный, умоляющий звук, кусая губы и утопая в расплавленном янтарном море его глаз, и, поняв, что я уже балансирую на грани самого настоящего помешательства, Чонгук наконец сжалился, обнимая меня за затылок, и притянул вплотную к себе, жарко выдохнув в самые губы:
--- Иди сюда, малыш.
И когда мои дрожащие губы накрыли чужие --- властные и горячие, заставившие мгновенно подчиниться их хозяину (и моему, чего уж там...), я беспомощно застонала, безропотно отдаваясь в его руки, в его власть и сдаваясь на его милость...
Хотя ни о какой милости можно было сегодня даже не мечтать, судя по тому, как жадно он сминал мои губы своими ненасытными губами, а бедра --- такими же жадными, обжигающе -- горячими ладонями, притягивая меня все ближе к себе и буквально вплавливая в свое тело.
Несколько мучительно долгих, сладких минут топких развязных поцелуев, и полотенца полетели на пол, оставляя нас наедине друг с другом и охватившей нас страстью, сметавшей все на своем пути.
И я с удивлением поняла, что усталости как не бывало, ни моей, ни, казалось, впервые выжатого, как лимон, Чонгука.
И я снова и снова убеждалась, что любовь действительно творит чудеса, ведь иногда мне казалось, что мы каким-то образом заряжали друг друга жизненной энергией.
И хотя после такого насыщенного долгого дня мы должны были быть минимум полумертвыми, но сейчас я чувствовала себя невероятно живой и полной жизненной силы до самых кончиков пальцев.
А Чонгук довольно улыбался, почти не отрываясь от моих губ, напрочь забыв о вожделенном сне, в который он почти погрузился, пока я его гладила, и, похоже, был всерьез настроен не спать всю ночь напролет.
И теперь уже его горячие ладони гладили, сжимали, присваивали меня себе, заставляя буквально гореть и плавиться в его крепких объятиях, и ни о какой усталости я уже тоже даже не вспоминала.
А когда спустя несколько минут ощутила спиной прохладу свежих простыней, приятно остудивших мою разгоряченную от жара его обнаженного тела кожу, все, о чем я могла думать --- так это о том, когда же его восхитительный твердый член наконец окажется во мне.
Но Чонгуку, похоже , этот вопрос в голову не приходил, ведь он совершенно очевидно никуда не торопился и, склонившись надо мной, лениво и с откровенным наслаждением выцеловывал мою грудь, смачно облизывая твердые от возбуждения соски и посылая высоковольтные импульсы в самую глубь моего дрожащего от желания тела.
Я, конечно, очень хотела поторопить его и буквально приказать, чтоб... просто вставил мне, да, но... Теперь мы с ним поменялись местами и сейчас уже он сводил меня с ума своими... фокусами, как он выразился, и все, на что меня хватало в таком одурманенном состоянии --- лишь путаться пальцами в его мягких полуночных волосах и стонать, все шире раздвигая ноги, между которыми уже вовсю хозяйничала его наглая лапа.
Но мне было так хорошо, что хотелось лишь одного --- чтоб она хозяйничала там и дальше, доводя меня до исступления... до экстаза... до дрожи и стонов... сладких... задыхающихся... И бесстыдно умоляющих --- именно таких, как он любил.
Но когда его каменный от возбуждения, бархатно---горячий член нагло прижался к моему бедру, пачкая кожу смазкой, я не выдержала, умоляюще выдохнув:
--- Любимый... Пожалуйста, дай... Дай мне...
--- Что тебе дать, мм? --- дразняще мурлыкнул он, наклоняясь ко мне, и словно специально убрал руку, давая мне возможность говорить, но в то же время лишая возможности наслаждаться его умелыми ласками.
Это резко спустило меня с небес на землю, и, с трудом распахнув потяжелевшие веки, я встретилась затуманенным взглядом с его пронзительными тёмными глазами, смотревшими мне прямо в душу.
--- Бессовестный... --- жалобно прохныкала я, обхватывая его широкое запястье и снова притягивая его руку туда, где она только что была, --- А обещал не дразнить...
Чонгук наклонился ко мне, почти касаясь моих приоткрытых от сбитого дыхания губ своими, дразня этим желанным почти поцелуем, и хрипло выдохнул в них, снова начиная сводить меня с ума своими волшебными пальцами, но так и не дав желаемого:
--- Я ничего подобного не обещал, котенок...
Он что, издевается?
Хотя это крайне глупый вопрос и ответ на него я давно прекрасно знала.
Ну конечно издевается... это же его любимое развлечение в нашей супружеской постели!
Дразнить, сводить с ума, мучить лаской, заставлять меня умолять...
Список можно продолжать бесконечно.
--- Чонгу...
Я уже готова была плакать от бессилия, ведь я так сильно хотела его... нуждалась в нем, а он...
Но додумать эту обиженную мысль мне не дали его ласковые губы, наконец прижавшиеся к моим вместе с успокаивающе хриплым полушепотом:
--- Тшш, любимая... Я знаю... Все знаю... И... дам тебе все, что захочешь... Всегда...
И я... Тут же сменила гнев на милость, с блаженным вздохом обнимая его за плечи, и притянув к себе, зарылась дрожащими от нетерпения пальцами в его соболиную шевелюру, а Чонгук удовлетворенно улыбнулся, прекрасно зная, что так и будет, и вновь накрыл мои губы своими и наконец лег на меня, коленом раздвигая мои ноги, и в следующее мгновение я рвано выдохнула от заполнившего все тело блаженства, наконец ощутив его внутри.
Этот рваный вздох не ускользнул от его пристального даже сейчас внимания, и Чонгук навис надо мной, приподнявшись на руках, и, улыбаясь, как самый настоящий черт: лукавый, коварный и просто преступно обаятельный, хрипло мурлыкнул:
--- Так лучше, малыш?
Моих губ коснулась такая же хмельная улыбка, а мои руки целенаправленно поползли от его широких плеч ниже, ниже, ниже... пока не оказались там, где недавно хотели оказаться зубы, и я впилась пальцами в его напряжённые крепкие бедра, прошептав:
--- Намного... Но... будет ещё лучше... если ты... начнёшь двигать своим шикарным задом... за который так и не дал... укусить...
Услышав это, Чонгук прыснул, уткнувшись мне в шею, и уже оттуда промурлыкал, оставляя на моем плече дразняще мягкий поцелуй:
--- Но зато я дам тебе кое-что другое, сладкая... А покусать меня сможешь и потом... Когда-нибудь... Если будешь хорошей девочкой... Договорились?
Снова мне зубы заговаривает...
Я закатила глаза, от души шлепнув по его накачанной заднице, являвшейся главным источником всех моих сегодняшних проблем, и, встретившись взглядом с его смеющимися тёмными глазами, выдохнула полуприказ---полупросьбу:
--- Хватит болтать, Чонгу. Работай, ну же... --- за которым последовал приглушенный хриплый смех и неизменно ласковое:
--- Как пожелает миледи...
***
--- Ну как ножки? Все ещё не чувствуешь? --- лукавая улыбка, искрящийся весельем взгляд из-под пушистых ресниц.
--- Нет... --- тяжёлый укоризненный вздох, дрожащие пальцы в темных волосах, упавших на лоб, --- ...а после того, что ты со мной сделал... теперь я не чувствую и того, что между...
Тихий смешок, мягкий поцелуй в нос:
--- Ничего, солнышко... до утра пройдет... А утром... Повторим... Что скажешь?
--- Скажу что... Я тебя сейчас пристукну.
Весёлый хмык и наглое загребание в крепкие, собственнические, удушающе---жаркие обьятия:
--- За что, Бэмби?
--- За то, что слишком много болтаешь не по делу, так что
просто заткнись и поцелуй меня.
Хриплый смех и смазанный поцелуй в уголок надутых губ:
--- Так бы сразу и сказала. Иди сюда, моя грозная тигрица.
--- Молчать! И целовать...
--- Все, что захочешь, любимая... Все, что захочешь...