Храм Улувату выглядел совсем небольшим, по сравнению со всеми теми впечатляющими своими размерами и величием храмами, которые мы уже успели посетить, но его расположение на высоте около ста метров над морем буквально захватывало дух, ведь сверху открывался потрясающий вид на морскую гладь, что особенно волшебно выглядела во время заката.
И, побывав уже практически во всех уголках острова, я могла уверенно заявить, что на всём Бали трудно было найти более живописные пейзажи.
Но, конечно же, до этой красоты нам ещё предстояло добраться, и я лишь обречённо вздохнула, осознав, что добираться до нее придется долго и, разумеется, по ступенькам.
"О нет... Неужели снова?.." - возмутились мои бедные ноги, которым опять выпало это испытание, но, раз уж в этот раз я сама выбрала наш маршрут и конечную его точку, то и жаловаться не имело смысла. Тем более, я уже поняла, что, куда бы мы ни отправились, на Бали просто невозможно было избежать сотен ступенек, крутых подъемов и головокружительных спусков.
Но, что ни говори, оно того стоило абсолютно каждый раз.
Храм Улувату (или Лухур-Улувату) считался одним из шести ключевых храмов — духовных столпов Бали.
Индуисты верили в то, что три божественные сущности Брахмана: Брахма, Вишну и Шива, объединяются здесь. Поэтому храм Улувату был посвящён единству тримурти, началу и концу мироздания. Кроме того, считалось, что этот храм оберегает остров от злых морских духов.
Само название «Улувату» состояло из слов «улу», то есть «вершина», и «вату» — «камень» или «скала». А археологические находки подтвердили, что этот храм имел мегалитическое происхождение, как минимум, 10 века.
До 1983 года до храма было очень трудно добраться, но сейчас дело обстояло уже не так плохо. Поэтому и здесь нам встречались торговцы, предлагающие местные сувениры,— правда, их было не слишком много, так как балийцы крайне трепетно относились к святому для них месту.
Согласно летописям, храм Улувату был заложен около тысячи лет назад монахом, который принимал участие и в основании других святилищ острова. Позднее святой монах с восточной Явы, Двиджендра, выбрал храм Улувату конечной точкой своего духовного паломничества, и религиозные балийцы до сих пор верили в то, что здесь пилигрим познал единство с божествами и исчез из мира с ударом молнии. Другие легенды гласили, что Двиджендра сам и построил храм в его нынешнем виде.
Позади главного святилища, в одном из дворов, лежала статуя брамина, обращённая лицом к океану. Как полагали, она изображала самого Двиджендру.
Но, несмотря на все красоты, дорога к храму таила в себе опасность в виде настырных и вездесущих обезьян, ворующих у беспечных туристов все, что не было приколочено, и очень сильно отвлекающих от медитативного созерцания прекрасных пейзажей.
И, хоть балийцы и считали, что они охраняют святилище от злых сил, но у меня сложилось впечатление, что эти пронырливые приматы охраняли его в основном от туристов.
Но, наученная горьким опытом в лесу обезьян, в этот раз я не стала брать с собой ничего ценного, так что поживиться настырным негодяям было нечем.
Серпантинная тропа, ведущая к храму, была укреплена стенами со стороны утёса, и нам с Чонгуком понадобилось около часа, чтобы пройти всю её целиком, попутно отбиваясь от наглых макак, но зато по дороге нам встретилось несколько чудесных мест для того, чтобы окинуть взглядом горизонт и сделать красивые фотографии.
При ближайшем же рассмотрении Улувату оказался целым комплексом, состоящим из трех уровней: внешнего, среднего и внутреннего двориков.
На входе в каждый двор стояли каменные ворота — чанди бентар, защищающие территорию храма от злых духов.
Главных ворот было двое – северные и южные, посетители заходили через южные, и этот вход охраняла статуя, изображающая бога Ганеша.
Все дворы были выстелены камнем, а возле северных ворот находилась деревянная пагода.
У внутренних ворот стояли фигуры с головами слонов и крылатые божества, а сверху сами ворота были накрыты небольшой крышей, которую венчала корона. Этот вход был самым древним и датировался аж десятым веком, но абсолютно все ворота были красиво украшены лиственной и цветочной резьбой, созданной местными мастерами.
Во внешнем дворике располагался храм Dalem Jurit, место поклонения богине Рудра Шива, покровительнице бурь, ветров и охоты, построенный в XVI веке.
В нем находился колодец, в котором никогда не пересыхала вода, даже в сухой сезон.
За внутренними воротами располагались ступеньки, которые вели во дворик, окруженные тенистыми деревьями, а за ними стояла статуя Брахмана, смотрящая на океан. В храме можно было увидеть трон верховного бога Санга Хьянг Уайден, а еще там находились два зала, в которых проводились ритуальные церемонии, но в это место вход был разрешен лишь служителям храма, туристов сюда не допускали.
В общем, оказалось, что, доверившись случаю и выбрав место сегодняшней поездки наобум, я буквально попала на самую что ни на есть святейшую из всех святынь острова.
К тому же, у меня все никак не выходила из головы та строчка про главный храм моряков.
Это просто не могло быть совпадением, особенно после того страшного сна, о котором я все равно не переставала думать даже во время исследования храма и близлежащей территории, ведь на месте ещё выяснилось, что Улувату считался местом поклонения морской богине Деви Лаут. Согласно древним верованиям, утес, на котором стоял Улувату — это лодка морской богини, превратившаяся в камень.
Большинство балийских храмов были построены из природного камня или из вулканической породы, а Улувату строили из черного кораллового камня, и сам утес, где располагался храм, оставался нетронутым водной стихией на протяжении столетий.
Этот факт балийцы считали доказательством святости места, и потому именно сюда издавна приходили рыбаки, чтобы молиться об удачном улове и спокойном море.
Для совершения обрядов и молитв храм был открыт круглосуточно, а каждый вечер возле его стен начиналось представление - ритуальный танец Кечак.
Это действо изображало одну из глав индуистского эпоса Рамаяна, и сам танец исполняло около ста пятидесяти танцоров.
Сотня мужчин, одетых в белые саронги, окружали главную площадку, все садились в позу лотоса, и танцоры начинали совершать ритмические движения, что сопровождались речитативными напевами, без участия музыкальных инструментов. Они звучали как «ке-чак-чак», отсюда и пошло название танца.
В центре главные артисты разыгрывали основную сцену древнего эпоса про похищение принцессы Ситы злыми силами и вызволение ее Хануманом - королем обезьян, и заканчивалось представление огромным костром, что особенно красиво смотрелся на фоне заходящего солнца.
Чтобы увидеть все самое интересное, приезжать в храм лучше всего было после обеда, ведь самые красивые виды открывались на закате, а тот самый ритуальный танец начинался около шести вечера.
И, хоть мы успели осмотреть и изучить все интересующие нас достопримечательности как раз к этому времени, но увидеть представление так и не смогли.
Я захотела ещё раз полюбоваться на закатный океан со смотровой площадки над самым обрывом, с которого открывался такой невероятно вид, что перехватывало дыхание, и именно там случилось то... чего я так боялась.
...Прошлое снова ворвалось в настоящее, и когда мой взгляд заскользил по жемчужно-серой водной глади, озаренной золотыми всполохами заходящего солнца, реальность пошла волнами и рябью и мне показалось, что на далёком горизонте, там, где небо сливалось с океаном, я вижу... трепещущие на невидимом ветру... черные атласные паруса.
Черные паруса пиратского корабля...
Нашей...
Черной жемчужины.
Мои глаза расширились, не в силах поверить в то, что видят, а пальцы мертвой хваткой сжались на перилах ограждения, но раскручивание временной спирали было уже не остановить, и я начала стремительно падать в эту бездонную воронку.
Не чувствуя больше тверди под ногами, я падала и падала, погружаясь все глубже в далекое прошлое, и меня затягивало в него с невероятной силой, как в смертельно опасный водоворот.
Я больше даже не была собой, ведь против воли снова стала той, другой Розэ - благородной аристократкой из прошлого, влюбленной без памяти в сумасбродного капитана пиратов...
И это прошлое... никак не желало меня отпускать, так же, как и... Он.
Он звал меня, шептал в мыслях, и я слышала его бархатный голос так отчётливо, словно капитан "Черной жемчужины" стоял прямо у меня за спиной.
Сердце в груди затрепыхалось испуганной пойманной птицей, небо и океан смешались в одно серое марево, и последнее, что я услышала перед тем, как погрузиться в непроглядную тьму, было эхо до боли родного голоса, летящее над волнами:
"...Моя бесценная жемчужина... Я всегда найду тебя... "
А затем в груди полоснуло обжигающей болью, и... Свет перед моими глазами померк.