Всю дорогу до отеля я все ещё была под впечатлением от церемонии, и сна не было ни в одном глазу, хотя Чонгук снова предложил мне свои колени в качестве подушки, шепнув на ухо:

- Милая, поспи, если хочешь... ведь ночью спать я тебе не дам.

Но я лишь с улыбкой отмахнулась от него, шепнув в улыбающиеся наглые губешки уже привычное "бессовестный", и удобно устроилась в его руках, снова и снова вспоминая те чувства, что охватили меня во время обряда благословения.

И я не могла перестать об этом думать даже когда мы добрались до нашего отеля.

Я сбежала в душ первой, пока Чонгук готовил нам лёгкий ужин, и теперь стояла на террасе под ночным звездным небом, дожидаясь, пока мой благоверный наплещется под тёплыми струями рукотворного водопада в нашей просторной ванной.

Я, конечно, всегда знала, что этот мир не так прост и на наши жизни влияют некие потусторонние силы, но никогда не думала, что моя собственная жизнь подвергнется их непосредственному воздействию.

Внезапно ворвавшиеся в нее воспоминания о прошлом, трагедия, произошедшая в нем, мое самоубийство, повлекшее за собой проклятие... Все это было слишком невероятно, и я бы и сама не поверила в то, что такое бывает, если бы не эти чересчур реалистичные сны и последовавшие за ними события уже наяву.

Паруса "Чёрной жемчужины", трепещущие на далёком горизонте между небом и землёй, все ещё стояли у меня перед глазами, и я просто не могла списать это на свое чересчур разыгравшееся воображение.

И я нисколько не винила Чонгука в том, что он поначалу не воспринимал мои рассказы о нашей прошлой жизни всерьез, но теперь, когда он, наконец, поверил мне, у меня словно камень с души упал, ведь я знала, что не одна в этом безумии.

Он будет со мной до конца и даже после него, в горе и в радости, из жизни в жизнь... И даже смерть не сможет разлучить нас.

Я улыбнулась этой мысли, чувствуя, как потеплело на сердце, и, понимая, что нам остался всего один шаг до полного освобождения от гнета прошлого, решила, что действительно могу позволить себе расслабиться и наконец перестать переживать.

Спать по-прежнему не хотелось, есть тоже.

Хотелось... продолжения волшебства.

Хотелось снова ощутить то чувство полета, которое я испытала, стоя в облаках рядом с любимым.

И я знала, что Чонгук может с лёгкостью отправить меня полетать к самым далёким звёздам, даже не выпуская из своих объятий.

За этими размышлениями о высоком ( и нет, вовсе не в том пошлом контексте, в котором его преподнес сегодня этот невыносимый хулиган) я даже не заметила, как вода в душе перестала шуметь и вышеупомянутый хулиган появился на террасе спустя всего несколько минут, благоухая свежестью океанского бриза.

Его теплые ладони легли мне на плечи, и я поежилась от контраста ночной прохлады и жара его тела, прижавшегося ко мне практически вплотную.

- Наплескались, капитан? - с улыбкой поинтересовалась я, плотнее укутываясь в его объятия, когда его руки переместились на мою талию и собственнически ее сжали, притягивая ещё ближе.

- Без тебя в ванной нечего долго делать, малыш, - вкрадчиво мурлыкнул Чонгук мне в шею, оставляя на ней мокрый поцелуй, и я улыбнулась и прикрыла глаза, полностью расслабляясь в его объятиях.

Какое-то время стояла тишина, нарушаемая лишь приглушенными звуками ночных джунглей, но Чонгук не выдержал первым, мягко поцеловав меня в плечо, и тихо шепнул:

- О чем ты думаешь, милая? Ты после церемонии сама не своя...

Я глубоко вздохнула и накрыла его руки своими, погладив по крепким предплечьям.

- Я просто... Никак не могу перестать думать обо всем, что с нами здесь произошло... И эти мысли не дают мне покоя.

- Да уж... Наш медовый месяц вышел действительно... просветляющим... - с улыбкой заметил Чонгук, но без тени шутливости, ведь понимал, что к тому, что с нами произошло, нельзя было относиться легкомысленно.

Откинув голову на его сильное плечо, я расслабилась в родных объятиях и, задумчиво глядя на тёмно-синий бархат ночного неба, тихо призналась:

- Знаешь... Там, среди облаков, я почувствовала нечто такое... Словно что-то коснулось моей души, разбудив нечто давно забытое, но чрезвычайно важное... то, что всегда было там, но до этого момента спало... И тот теплый ветер... Он был словно живой... и такой нежный и игривый... совсем, как ты.

Чонгук весело хмыкнул, нежно касаясь губами моего виска и утягивая ещё глубже в свои объятия, совсем как тогда, когда мы с ним стояли на нашем балконе и впервые смотрели вместе на звёзды.

- Эй, что смешного? - нахмурившись, поинтересовалась я, слыша, как он все ещё тихонько похихикивает мне в волосы.

- Признаться, я думал, что ты сравнишь меня с каким-нибудь очередным наглым животным, а тут такие высокоромантичные эпитеты, - промурчал он мне в затылок, выдыхая в него с шумным смешком, когда я легонько (и исключительно любя) двинула ему локтем в живот, а затем с улыбкой призналась:

- Ты напоминал мне ветер с самого начала, Чонгу... с самого первого дня. Ты был такой дерзкий и шебутной... а ещё неудержимый и абсолютно безбашенный. Перевернул всю мою жизнь с ног на голову... И хоть я нисколько об этом не жалею, но это все равно не отменяет того факта, что ты по-прежнему наглое животное, ведь только тебе придет в голову сравнивать высокие материи со своим высоким стояком, пошляк ты бесстыжий! - оскорбленно проворчала я, назидательно добавляя, - А у меня, в отличие от некоторых, ещё осталось хоть какое-то понятие о романтике. И вообще... Мне все ещё за тебя стыдно. Боюсь даже представить, что о тебе подумал великий Будда!

Плечи Чонгука задрожали от приглушенного смеха, который он безуспешно пытался спрятать в моих волосах, а затем он сграбастал меня в жадные объятия, укоризненно проворчав:

- Эй... Ну хватит уже вспоминать этого якобы просветленного мужика, а то я всерьез начну ревновать тебя к нему! И неужели тебе недостаточно романтики, солнышко?

Я наигранно тяжело вздохнула, но покорно позволила ему тискать меня своими загребущими лапищами, как котенка, а затем, погладив по крепким загорелым предплечьям, с улыбкой шепнула:

- Ну что ты, мой хороший... Мне всего достаточно, иногда даже слишком. Я ведь просто шучу, ты же знаешь. И, хоть я и постоянно ворчу на тебя и периодически поколачиваю для профилактики... - дразняще протянула я, уловив едва слышный насмешливый фырк возле уха, а затем, развернувшись в его руках, привстала на цыпочки, обнимая за плечи, и, утопая в бездонном океане его ласковых глаз, тихо выдохнула, - ...я очень тебя люблю, родной. И я хочу, чтобы ты знал...

Чонгук застыл, неотрывно глядя на меня в ожидании продолжения, а я, чтоб компенсировать ущерб, нанесенный его прессу моим костлявым локтем, а ворчанием - самолюбию, обняла любимое лицо ладонями и, нежно погладив по щекам, прошептала:

- Моему сердцу достаточно твоей груди... И моей свободе достаточно твоих крыльев, любимый... Ты мое счастье. Мое сердце. Моя жизнь. Моя душа. И пока ты держишь меня в объятиях, поднимая к самым далёким звёздам и позволяя парить среди них вместе с тобой, я ничего не боюсь. Ведь ты... никогда не позволишь мне упасть, правда?..

В темном бархате глаз Чонгука зажглись сияющие золотые звёзды - такие же ослепительно прекрасные, как те, что мерцали на стремительно темнеющем над нами небосводе, и он наклонился ко мне, тихо выдохнув в самые губы свое неизменное обещание-клятву:

- Никогда, любимая... Никогда.

Последовавший за этим поцелуй надолго перенес нас из этой реальности в наш собственный мир, в который никому больше не было доступа, и прекращать его не было никакого желания.

Мы целовались так нежно, трепетно и долго, что вокруг стало совсем темно, когда мы наконец оторвались друг от друга, но объятий так и не разомкнули, намертво приклеившись друг к другу, как два магнита.

Чонгук прижался лбом к моему лбу, ласково погладив меня по щеке, и хрипло шепнул:

- Надеюсь, ты больше не будешь так сильно переживать, Бэмби? Нам осталось только поплескаться в источниках, но не думаю, что это окажется страшнее нашего эпичного восхождения к облакам.

Я смерила его укоризненным взглядом, так как омовение в священных купальнях нельзя было назвать просто "плесканием в источниках", но, натолкнувшись на его лукавый взгляд и поняв, что он просто пытается меня отвлечь от тяжёлых дум, как осознав и приняв и то, что воспитывать этого балбеса - действительно моя карма во всех жизнях, лишь вздохнула и, обняв его за шею, с улыбкой прошептала:

- Не буду, мой хороший. - покачав головой, я зарылась пальцами в его мягкие волосы, отчего он прикрыл глаза и довольно замурчал, а я тихо добавила, - Когда ты рядом, то всегда действуешь на меня лучше любых успокоительных. Причем настолько мощно, что я даже вспомнить не могу, из-за чего так волновалась.

Чонгук улыбнулся уголком губ, довольный моим ответом, а затем наклонился ко мне, коснувшись тёплыми губами моего лба, и, обняв меня крепче, прижался щекой к моим волосам, выдохнув в них:

- Так и должно быть, котёнок... Твой покой и счастье - это целиком и полностью моя ответственность... но я все равно чувствую, что тебе все ещё неспокойно. Расскажи мне, что тебя тревожит, родная... Поговори со мной. Ты же знаешь, что можешь рассказать мне абсолютно все?

Я кивнула, уткнувшись ему в грудь, в очередной раз убеждаясь, что скрыть от него что-либо было просто невозможно.

- Знаю, любимый... Конечно, знаю. И я уже почти не нервничаю, правда, просто... Слова настоятеля Улувату никак не идут у меня из головы. Он сказал, что обряд венчания душ навсегда освободит нас от проклятия, но что, если... Что-то пойдет не так? - я подняла на него глаза, наконец озвучив свой самый большой страх, и он нахмурился, притягивая меня ближе к себе, - Как мы узнаем, что все получилось? И, хоть мы уже получили благословение на духовный брак, но...

- Так, стоп-стоп, Бэмби, тшш, - Чонгук снова притянул меня к своей теплой груди, обнимая за затылок и пряча в объятиях так надёжно, что - войди сейчас сюда кто-нибудь - он бы меня даже не заметил за его широкими плечами, и, поцеловав в макушку, ласково проворчал, - Вот это тебя занесло, малыш... Надо хоть немного притормаживать на поворотах, а то уже напридумывала себе невесть каких ужасов и переживаешь почём зря. Мой маленький пугливый оленёнок... Теперь я понимаю, почему ты не можешь больше ни о чем думать с тех пор, как мы побывали в Улувату... Но все-таки послушай меня, моя хорошая, - он наклонился ко мне, и, обняв мое лицо большими тёплыми ладонями, заставил посмотреть ему в глаза и серьезно произнес, - Ты слишком много думаешь и волнуешься о том, о чем не следует. Некоторые вещи не в нашей власти и мы не можем повлиять на них, как бы нам того ни хотелось, поэтому иногда нужно просто довериться судьбе и плыть по течению, малыш. Она уже привела нас сюда, хотя разве могли мы хотя бы предположить, что все так обернется, когда летели на Бали?

Я покачала головой, зачарованно глядя на него и вслушиваясь в его низкий глубокий голос, ласкавший мой слух мягким бархатом, а Чонгук глубоко вздохнул и, прижавшись своим лбом к моему, тихо выдохнул, ласково поглаживая мои скулы большими пальцами:

- Вот видишь. Но мы здесь. Само провидение привело нас сюда, и я уверен, что все произойдет именно так, как должно. Мы уже сделали все, что было в наших силах. И теперь нужно просто довериться судьбе... Ну и... великому Будде, конечно же, он ведь был свидетелем нашей помолвки. Так что теперь не отвертится, будет обязан благословить и свадьбу.

- Чонгук! - тут же возмутилась я, треснув его по плечу и ловя отблеск озорной мальчишеской улыбки с теми самыми обворожительными ямочками, которые покорили меня давным давно.

Ну конечно, эта шкодливая балбесина просто не могла оставаться серьезной дольше двух минут, и, посчитав свой долг успокоителя глупых пугливых оленей выполненным, снова принялась дурачиться, хохмить и потешаться над святыми праведниками.

Но и я уже не могла сдержать смех, глядя на его беспечную улыбку, и лишь закатила глаза и уткнулась в грудь этого еретика, тихо смеясь.

Но мне действительно стало легче, и я была невероятно благодарна ему за то, что он своими словами и ласковым полушепотом успокоил все бури в моей душе, развеселил и расслабил, и я в который раз поразилась тому, какая глубина таилась в моем любимом сумасбродном хулигане, который на самом деле оказался самым настоящим философом и романтиком, хоть и с пошляцким налетом.

Все же пирацкое прошлое давало о себе знать даже спустя столько времени, и я была вынуждена с этим мириться.

- Ну что, что "Чонгук!"? Чем я опять вызвал немилость моей госпожи, м? - проворковал он, снова сгребая меня в удушающе крепкие объятия и качая из стороны в сторону, заставляя смеяться только громче и беззаботнее.

- Тем, что ты балбесина, ясно тебе? Никакого уважения к высоким материям и просветленным! - обнимая его в ответ так же крепко, проворчала я, безуспешно пытаясь успокоиться, но все напряжение последних дней, видимо, решило выйти именно этой смеховой волной за один раз и мне это никак не удавалось.

Балбесина оскорбленно фыркнула, а затем звонко чмокнула меня в макушку и с кошацкой улыбочкой выдала:

- Лаааадно... Мне не привыкать слышать от тебя такие характеристики. Но уверен, просветлённые на то и просветлённые, чтоб не воспринимать все слишком серьезно. И надеюсь, тебе полегчало хоть немного?

- Да, любимый. Только благодаря тебе, - я счастливо вздохнула, закутываясь в его объятия, как в кокон, и прижимаясь к нему всем телом.

- Моя умница. - ласково промурчал мой ручной тигр, лукаво улыбнувшись, и, чмокнув меня в нос, неожиданно предложил, - А теперь, когда ты больше не нервничаешь и не думаешь о плохом, может... выпьешь со мной?

Я удивлённо взглянула на него, а затем перевела взгляд на небольшой столик за его спиной, на котором дожидались своего часа два бокала с вином.

- Хочешь сделать меня пьяной? - я повела бровью, прикусывая улыбающиеся губы и понимая, что вечер обещает быть весьма интересным.

- Да, - не стал отпираться он, пряча лукавую улыбку в уголках губ, и, сверкнув темными глазами из-под пушистых ресниц, вкрадчиво мурлыкнул, притягивая меня ближе: - А после... ещё мокрой и грязной...

Очень... Очень мокрой и ужасно грязной... ведь знаю, что это уж точно поможет тебе расслабиться и забыть обо всем на свете...

Меня пробрало сладкой волной дрожи от его глубокого хриплого тембра, ставшего вдруг ещё на октаву ниже, и я хотела сказать ему, что уже чувствую себя пьяной от одного его раздевающего и откровенно развращающего взгляда и стремительно становлюсь мокрой, только глядя на то, как он прикусывает свои бархатные губы, умеющие доставлять поистине неземное наслаждение, но лишь закатила глаза, с улыбкой забирая бокал, который он мне протянул.

Ведь пить в компании капитана пиратов - самое то для приличной девушки...