На самом деле, когда он так на меня смотрел, неосознанно или намеренно прикусывая свои бархатные губы, чтоб спрятать улыбку в их уголках, мне хотелось облизать его всего, с головы до ног, особое внимание уделив именно тому, что находилось ниже пресса, но я понимала, что больничная палата была не самым лучшим местом для брачных игр под одеялом, хоть уже и была глубокая ночь и вряд-ли кому-то пришло бы в голову заглянуть ко мне в такой час , но все же, хоть Чонгук и был явно не против быть облизанным во всех стратегически важных местах , под его гипнотическим и невыносимо ласковым взглядом я окончательно смутилась и меня хватило только на то, чтобы скользнуть пальцами под его водолазку и пробежаться ими по всем восьми идеальным кубикам, но даже от этого невинного касания он вздрогнул и задышал чаще, сбивая и мое дыхание тоже. Наши взгляды встретились ,и меня обдало жаром, когда он хрипло шепнул, повторив мой вопрос:

---- Почему же... не целуешь? ---- но так и не дал мне на него ответить, мягко сжав мой подбородок пальцами, и властно притянул меня к себе, накрывая мои губы своими и сминая из жадным и каким-то отчаянным поцелуем, давая мне в полной мере ощутить, что и сам сходит с ума от запретных желаний, которые невозможно было сейчас осуществить . Я тихо застонала ему в губы, снова и снова теряя себя в его пылкости , и мягко толкнула его в грудь, заставив лечь на спину , но он потянул меня за собой, ни на миг не размыкая объятий и не разрывая поцелуй, и я все --таки решилась на это маленькое запретное безумие, ведь кончики пальцев буквально горели, требуя контакта с его горячей бархатной кожей, так же, как и губы, которые он так несдержанно целовал.

Оторваться от него мне удалось с огромным трудом и далеко не с первой попытки, и, когда это все же произошло ,хоть и ценой разочарованного полустона, сорвавшегося с его губ, я скользнула губами вниз по его подбородку, оставляя легчайшие поцелуи вдоль идеальной линии челюсти и ниже , и, приподнявшись на руках, снова залюбовалась им, намертво зависнув на его мягких приоткрытых губах, которые он неосознанно прикусывал, стараясь успокоить дыхание, и пушистых трепещущих ресницах, теперь прятавших от меня тот самый колдовской темный огонь, всегда пылавший в глубине его глаз, чтобы я не сгорела в нем окончательно.

Я улыбнулась, погладив его по щеке, и стала спускаться поцелуями вниз по его шее, и Чонгук рвано выдохнул и ещё сильнее сжал мою талию, напоминая мне о том, что, даже будучи снизу, он по --прежнему все контролировал, как и всегда. Так что мне стоило бы поторопиться с облизыванием его пресса, пока мой любимый муж не перехватил инициативу и не сделал со мной что--- нибудь ещё более смелое и такое, чем точно нельзя было заниматься в больнице.

Поэтому, глубоко вздохнув, я скользнула пальцами по его груди и, подцепив края черной водолазки, медленно потянула ее вверх, склонившись над ним и лукаво улыбаясь в предвкушении.

И, разумеется, Чонгук выбрал именно этот момент, чтоб распахнуть свои гипнотические глаза, и заставил меня задохнуться одним только взглядом и хриплым полушепотом:

---- Ну же, малышка... смелее...

Этого приглашения мне было более чем достаточно, и я склонилась над ним, неотрывно глядя в колдовские бездонные глубины любимых глаз, и нежно коснулась губами горячей бархатной кожи над поясом его джинсов, оставляя порхающие и почти невесомые поцелуи на так давно сводившем меня с ума прессе.А затем дразняще обвела твердые , четко прорисованные кубики над пряжкой его ремня кончиком языка , и Чонгук едва заметно вздрогнул , прикрыв глаза, и снова, чтоб его, прикусил губы, явно пытаясь сдержать себя и не сделать со мной то самое --- намного более смелое и неприлично провокационное, чем обычно занимаются супружеские пары по ночам в своих спальнях. И чего я, на самом деле, безумно хотела.

Но он не сдвинулся с места , хотя краем глаза я заметила, как сжались в кулаки его руки, сминая простынь , и как ещё больше участилось дыхание. Такая реакция на мои действия придала мне такой недостающей смелости, что бесследно испарялась каждый раз, когда он гипнотизировал меня своими колдовскими темными глазами, в которых я беспомощно тонула, и я проделала то же самое с другими идеальными кубиками --- всеми ,что находились выше , тем самым исполнив именно то, что и было озвучено. Но Чонгуку этого явно показалось мало , и мои догадки тут же подтвердились произнесенными хриплым полушепотом словами:

---- Котенок... я правда не хочу на тебя давить, но неужели... это все? ---- его губы тронула хорошо знакомая мне дерзкая и совершенно хулиганская полуухмылка, и внутри все практически поплавилось ко всем чертям, попутно спалив все предохранители, отвечавшие за благоразумие.

Ах так? Тебе мало? Ну держись, дорогой!

Двое могут играть в эту игру.

Нависнув над этим нахально усмехающимся субъектом, явно решившим взять меня на слабо (и совершенно непонятно как ставшим моим мужем), я выдохнула в его изогнутые в чуть насмешливой полуулыбке мягкие губы:

---- А разве ты хотел чего-то ещё, дорогой?..

Эх... говорила мне мамочка, не играй с огнем, глупая , сгоришь... но когда это меня останавливало?..

Но похоже, я действительно зря это затеяла, ведь... Руки Чонгука в тот же миг собственнически сомкнулись на моей талии, буквально заковав ее в стальные тиски , и он притянул меня почти вплотную к себе, хрипло мурлыкнув в приоткрывшиеся от сбитого дыхания губы:

---- Я бы... хотел всего того, что делал с тобой в своей спальне в ночь твоего рождения... но боюсь, если ты сделаешь то, чего я сейчас хочу, нас обоих выгонят из клиники за нарушение внутреннего распорядка.

От одних только воспоминаний обо всем, что происходило между нами в его спальне в ту волшебную ночь, меня бросило в дрожь и внутри все мучительно ---сладко сжалось, но вместе с тем дико захотелось смеяться от его слов, и я уткнулась ему в грудь, со смехом проворчав:

--- Выгонят из клиники? Это ещё почему?

Чонгук усмехнулся, а затем зарылся пальцами в мои волосы и погладил по затылку, хрипло мурлыкнув мне на ухо:

---- Потому что... если я почувствую твои сладкие губы на том, что находится ниже пресса и тоже жаждет быть облизанным, об этом узнает весь этаж... никогда не любил сдерживать стоны...

Ох черт, Чонгук... разве можно вытворять такое с моим слабым сердцем?..

---- А потом... на тебе не останется одежды, и сдерживаться не сможешь уже ты, ведь я сделаю для этого все, что от меня зависит... и... скорее всего... мы с тобой окажемся в крайне пикантной ситуации, сладкая... --- добавил он искушающе---хриплым полушепотом, прихватывая губами мочку и слегка прикусывая, отчего меня буквально прошило током до кончиков пальцев, и я уронила голову ему на плечо, тихо застонав и тем самым подтверждая его слова о том, что сдерживаться я точно не смогу. На самом деле... я уже и так едва сдерживалась, чтоб не наброситься на этого сумасбродного, безбашенного , невыносимого... любимого хулигана, одними только улыбками и хриплым шепотом сводившего меня с ума и заставлявшего признавать все мои самые темные, самые смелые желания, о которых я даже не подозревала, пока он не стал их причиной, и воплощать их в реальности.

И я... хотела, чтобы он снова сделал со мной все то, чем мы занимались по ночам в его темной спальне, хотела так сильно, что у меня дрожали руки и сбивалось дыхание от одних только мыслей об этом, но этот бандит, одним лишь своим искушающим глубоким голосом довевший меня до тахикардии и кхм... греха ( ведь я поймала себя на том, что моя рука уже тянулась к его ширинке), казался совершенно спокойным, как сытый флегматичный удав, и улыбался так беспечно, что это было... просто возмутительно!

Сделав глубокий вдох, чтоб хоть немного успокоиться и незаметно (как я надеялась), убрав свою предательскую конечность от его паха, я покачала головой и бросила на него укоризненный взгляд из-под ресниц, на что мой пылкий Чонмео лишь насмешливо -- вопросительно выгнул темную бровь, словно нарочно дразня и бросая мне очередной вызов.

---- Ты... сумасшедший, Чонгук... просто сумасшедший, --- проворчала я, но мои губы все равно дрогнули в улыбке, ведь благодаря ему я смогла хоть ненадолго забыть о реальности.

Но он с улыбкой покачал головой, обнимая мое лицо тёплыми ладонями, и притянул меня к себе, мягко поцеловав в лоб и выдохнув на грани слышимости:

---- Я просто влюбленный, лапочка... Безумно влюбленный в моего маленького ,но все ещё невероятно строптивого оленёнка...

Моё сердце дрогнуло и сжалось от искренности его тихих слов, в которой я совершенно не сомневалась, и я прижалась щекой к его руке, прикрыв глаза и вслушиваясь в его ласковый хриплый шепот, ведь Чонгук ещё не закончил.

---- ...который все-- таки ещё стесняется своих желаний... но ладошку можешь вернуть туда, где она только что была, ведь... я вовсе не против снова ее там почувствовать...

О Господи... такими темпами я точно не переживу эту ночь. Хотя... смерть в объятиях любимого мужчины ---- самая лучшая из всех возможных.

Я прикусила губы, пытаясь справиться с предательской дрожью, охватившей все тело от его откровенных признаний, но решила, что больше не буду его бить за эту возмутительную фривольность (ведь она уже давно стала для меня привычной, чего уж отрицать очевидное) и лишь тихонько вздохнула, снова покачав головой и утопая в искрящихся тёплыми золотыми искрами глазах напротив.

---- Сумасшедший, ---- повторила я, оставив лёгкий поцелуй на любимых улыбающихся губах, но Чонгук лишь пожал плечами с беспечной улыбкой и снова лег на подушку, утягивая меня за собой, и я позволила ему это, уютно устроившись на его твердой груди, но все же не удержалась от маленькой мести.

---- Неужели в вашей голове бродят мысли настолько непристойного содержания, а, господин Чон? ---- я выгнула бровь, положив подбородок ему на плечо, и лениво улыбнулась, хотя на самом деле буквально сгорала от желания услышать каждую из них. А ещё лучше --- почувствовать на себе.

Темные брови Чонгука изогнулись самым вызывающим образом из всех возможных, и он даже не стал утруждать себя оправданиями, честно признавшись:

---- Ты даже не представляешь... насколько они непристойные, сладкая...

Все мое тело невольно пробрала невыносимо сладостная дрожь, докатившаяся даже до кончиков пальцев, и я прикрыла глаза, чтоб хоть немного успокоиться и не изнасиловать этого наглого провокатора прямо здесь и сейчас за то, что так бессовестно меня дразнил, изводя своими до безобразия прозрачными томными полунамеками, но, разумеется ,это было практически невыполнимой задачей, когда в постели со мной был самый настоящий демон из самой жаркой части ада по имени Чон Чонгук. Его горячие ладони провели вниз по моей спине, остановившись на бедрах и ощутимо их сжав , снова бессовестно сбив мое дыхание и пульс , а мягкие приоткрытые губы прижались к моей шее, заставив запрокинуть голову и беспомощно застонать, к его явному удовольствию.

---- Ты решил... окончательно... свести меня с ума? ---- выдохнула я едва слышно, снова задыхаясь и давно уже распрощавшись с идеей дышать ровно и спокойно, ведь лежащий подо мной парень делал все, чтоб мне это не удавалось.

Чонгук лукаво улыбнулся, оставляя ещё один поцелуй у меня под подбородком, и мурлыкнул:

---- А я думал, что давно уже свёл...

---- Это жестоко, Чонгу... ---- захныкала я, прижавшись лбом к его плечу ,и обречённо вздохнула.

---- Почему, зайка? ---- в его глубокий хриплый голос прокралась улыбка, как кошка на мягких лапах, и он так же мягко погладил меня по затылку, успокаивая. И этот контраст страсти и невыносимой нежности никак не давал пожару в моей крови угаснуть.

---- Просто... мы ведь не можем... сделать здесь все то, чего нам хочется... --- я снова сокрушенно вздохнула и затихла, наслаждаясь нежной лаской его пальцев в моих волосах, как утешительным призом, хотя этого было так ничтожно мало по сравнению с тем, в чем я так отчаянно нуждалась, что хотелось плакать.

Чонгук вздохнул, развевая пряди на моей макушке теплым дыханием, и осторожно перевернулся, уложив меня на спину, а затем лукаво улыбнулся, что, как я уже знала, обычно не сулило мне ничего хорошего, и одним молниеносным движением стянул с себя черную водолазку, скрывавшую от меня его великолепное тренированное тело, и у меня резко перехватило дыхание и пересохло во рту от открывшегося мне шикарного вида, по которому я так скучала.

--- Но кое-что мы сделать все--таки можем... --- хрипло мурлыкнул он, снова нависая надо мной уже полуобнажённым, и в моей голове огромными неоновыми буквами вспыхнуло:

"Черт возьми, Розэ, ты просто счастливица!.. Такой шикарный парень греет твою постель каждую ночь..."

Ведь я даже пикнуть не успела, а он снова устроил мне бесплатный стриптиз, просто чтобы... поднять мне настроение . Действительно идеальный парень, идеальный мужчина, идеальный муж...

И признаться, в тот момент я сама себе завидовала.

Чонгук довольно усмехнулся, заметив, что я зависла в очередной (и уж точно не в последний раз), откровенно пялясь на его широкие плечи и рельефный торс, едва не капая на него слюной из приоткрывшегося рта, и, пользуясь моим ступором и не теряя времени даром, властно притянул меня к себе и шепнул в самые губы, прежде чем накрыть их своими, лишая мою голову абсолютно всех мыслей:

---- Так лучше, правда? Иди ко мне, малышка... я так изголодался по тебе...

И так действительно было лучше... намного, намного лучше... чувствовать его так близко, когда из преград между нашими телами была только тонкая ткань моей рубашки и его джинсы, и он прижимался ко мне так тесно, что я чувствовала его всего.

Ближе... жарче... откровеннее... слаще... и так чертовски горячо... причем в буквальном смысле, ведь Чонгук был всегда таким горячим, что его бархатная кожа почти обжигала меня даже сквозь одежду, которая казалась сейчас совершенно лишней, ненужной и раздражающей преградой между мной и любимым.

Но я вовсе не возражала, продолжая гореть вместе с ним в крепких родных объятиях и впитывая в себя его тепло каждой клеточкой этими бесконечно долгими зимними ночами.

И эта ночь не стала исключением.

Хотя нет. Стала.

Ведь теперь Чонгук целовал меня так страстно и чувственно, позабыв о такой уже привычной для него осторожности, с которой обращался со мной все это время, что я окончательно потерялась в нем, лихорадочно отвечая на его глубокие топкие поцелуи и почти задыхаясь под его губами, совершенно забыв, где мы находимся.

---- Что... ты делаешь? ---- с улыбкой шепнула я, когда он , наконец, немного отстранился, позволив мне снова дышать, и невесомо погладила его по щекам кончиками дрожащих пальцев, услышав в ответ то, что и так уже почувствовала всем телом:

---- Свожу тебя с ума, Бэмбиай... ---- хрипло мурлыкнул Чонгук, снова наклоняясь ко мне.

И это удавалось ему на все тысячу процентов...

Мои руки словно начали жить своей собственной жизнью, блуждая по его широкой спине и плечам, сжимая, поглаживая и заново исследуя каждый миллиметр обжигающе--горячей кожи, зарываясь в мягкие темные волосы у него на затылке и притягивая с каждой секундой все ближе, практически вжимая в себя в то время, как его губы жарко ласкали мои, заканчивая один поцелуй и тут же начиная другой, давая мне всего лишь секундную передышку, чтоб сделать вдох, и вновь утягивая на самое дно глубоких, темных, ласковых вод наших чувств, заставляя безоглядно тонуть в них и в нем, и не желая больше никогда выбираться на поверхность.

Я чувствовала, как он дрожит от едва сдерживаемого желания, как часто и неровно дышит, как быстро и сильно бьётся его сердце под моими ладонями, и от этого ощущала себя... по--настоящему счастливой.

Черт возьми... мне так этого не хватало... и похоже, я в полной мере осознала это только сейчас, ведь уже даже не могла вспомнить, когда в последний раз видела мужа без рубашки.

Непростительное упущение.

Но все связные мысли напрочь вылетели у меня из головы, когда я ощутила новый, жаркий и влажный поцелуй в шею и выгнулась ему навстречу, с силой проводя ногтями вдоль его позвоночника, и с губ Чонгука сорвался глухой хриплый стон, отозвавшийся сладкой дрожью глубоко внутри моего тела и разбудивший абсолютно всех мирно спавших в нем бабочек.

Бархатные губы Чонгука заскользили по моей шее вниз к ключицам, целуя и не пропуская ни одного миллиметра обнаженной кожи, а горячая ладонь стянула тонкую рубашку с моего плеча и мягко сжала грудь, заставив застонать так откровенно сладко, что это, по всей видимости, сорвало ему крышу окончательно, так же, как сделали это со мной его жаркие умелые ласки.

---- Бэмби... черт... ты даже не представляешь, что ты со мной делаешь... и похоже, единственный, кто здесь окончательно сошел с ума, это я... --- сдавленно прохрипел Чонгук, прижимаясь ко мне всем телом и одним только этим выдавая всю силу сжигавшего его изнутри желания.

Его голос, и без того бархатный и хриплый, словно стал ещё ниже и глубже , и я судорожно вздохнула, в очередной раз пытаясь успокоить сбившееся ко всем чертям дыхание (и конечно же, в очередной раз безуспешно), и погладила его по щеке дрожащими пальцами, осторожно отводя упавшую ему на глаза непокорную темную челку.

---- Не единственный, Чонгу... --- шепнула я едва слышно , --- ...это сладкое безумие... давно уже одно на двоих... И я ни о чем не жалею, слышишь? Только не с тобой... Ведь ты --- лучшее, что случилось со мной в этой жизни, любимый...

Чонгук замер и словно даже перестал дышать, услышав это, а затем его глаза полыхнули ласковым темным огнем, и он шепнул, наклоняясь ко мне и оставляя на моих губах невыносимо нежный поцелуй:

---- А ты и есть моя жизнь, малышка... Никогда об этом не забывай.