Но до моей комнаты мы с Чонгуком так и не дошли. Выйдя из ванной и все ещё держа его за руку, я спиной ощущала на себе его взгляд и изо всех сил старалась не растерять внезапно накрывшей меня уверенности.

Но это было сложно. Особенно когда, проходя через тёмную гостиную со все ещё работающим телевизором, Чонгук внезапно остановился и потянул меня за руку к дивану, тихо сказав:

— Розэ, стой.

Я удивлённо обернулась к нему, выдохнув:

— Что такое?

Но он лишь мягко улыбнулся и внезапно предложил:

— Давай останемся здесь.

— Почему?

Я вопросительно вскинула брови и застыла, наткнувшись на его полный обожания взгляд, которое он даже не собирался от меня скрывать.

Чонгук прикусил губы и мимолетно отвёл взгляд, но затем посмотрел мне в глаза и с лукавой улыбкой произнес:

— Я теперь тебя боюсь. Ты, оказывается, можешь быть очень грозной. А вдруг ты и правда захочешь меня...

Он не договорил, но я прекрасно поняла, о чем он . А ещё я понимала, что он шутит.Конечно, понимала, но меня мгновенно накрыло такой удушающей волной смущения, что я едва не вырвала руку из его тёплой хватки, словно обжегшись. Но я все же взяла себя в руки , не позволив этой волне меня окончательно утопить, и закатила глаза с насмешливым фырком.

— Не дождешься, Чон. Но, раз уж ты такой пугливый , тогда садись, — я указала ему на диван , и он послушно опустился на него, а я подошла к торшеру и включила свет, чтоб лучше видеть объем предстоящей работы.

Поставив аптечку на столик, стоящий перед диваном, я порылась в ней в поисках ватных дисков и антисептика и приблизилась к нему, чувствуя, как почему-то слабеют ноги от того внимательного пристального взгляда, которым он следил за каждым моим шагом в его сторону.

Наконец, добравшись до него и как можно незаметнее сделав глубокий вдох, я осторожно обхватила ладонями его лицо, заставив запрокинуть голову, и нахмурилась, осторожно проведя пальцем по припухлости на его скуле

Чонгук замер абсолютно неподвижно и прикрыл глаза, шепнув:

— У тебя такие ласковые руки… Не думала стать медсестрой?

Я не сдержавшись, фыркнула:

— И работать вместе с тобой? Нет уж, увольте.

Он хмыкнул, но больше ничего не сказал, а я снова нахмурилась, понимая, что ему хорошо досталось от тех неизвестных несговорчивых оппонентов. Хорошо, хоть глаз не пострадал. И, хоть у меня и не было медицинского образования, но, живя бок о бок с Тэхеном, у которого оно, как раз таки, было, я стала достаточно компетентной, чтоб адекватно оценить масштаб повреждений.

— Что скажете, доктор? Жить буду? — Чонгук усмехнулся, резко распахнув глаза и глядя на меня снизу вверх смеющимся тёплым взглядом . Похоже, вся эта ситуация веселила его так же сильно, как меня - смущала, и я фыркнула, но затем проворчала:

— Надо было приложить лёд, но теперь уже поздно, так что будешь ходить с огромным фингалом. — и, не удержавшись, ехидно добавила, — Поделом тебе!

Чонгук лениво усмехнулся и цокнул языком, совсем как в тот раз, когда сообщил мне, что драться нехорошо, словно был во мне крайне разочарован:

— Жестокосердная куколка… Нет, медсестры из тебя бы и правда не вышло. Но шрамы украшают мужчину, разве ты не знала? К тому же, мой фингал будет таким же красивым, как и я, — гордо заявил он, и я не выдержала и рассмеялась, не понимая, как один человек мог заставить меня испытывать столько противоречивых эмоций сразу.

— Какой же ты балбес, ---- все ещё улыбаясь, я покачала головой , и он подмигнул мне, откидываясь на спинку дивана, а я села рядом с ним, осторожно повернув к себе его лицо и старательно пытаясь не думать о том, что он сейчас был так близко, что я ощущала его тёплое дыхание на своей щеке.

«Соберись, Розэ, это же не так сложно!» — мысленно отругала себя я, для верности ещё и надавав себе с десяток мысленных подзатыльников.

Но это не помогло. Совсем.

Не могло помочь в принципе просто потому, что, когда дело касалось Чон Чонгука, все было сложным.

Абсолютно все.

Начиная с того, как он на меня смотрел, — так нежно, словно не видел по меньшей мере тысячу лет, а не две недели и теперь просто не мог оторвать от меня глаз, и заканчивая тем, как он дышал, почему-то слишком часто и совсем не глубоко, время от времени прикусывая свои красивые губы. А о том, что они были такими же мягкими, как выглядели, я старалась не думать вообще… Во избежание, как он сам выразился «грядущих катастроф», когда с ходу предложил себя на роль моего парня, едва увидев, ведь я была уверена, что, став моим парнем, Чонгук превратит мою жизнь в одну гигантскую катастрофу.

Но нахальный брюнет, похоже, впервые внял моей просьбе заткнуться и сидел молча, замерев под моими руками и почти не дыша, лишь пожирая меня глазами, чем очень сильно мешал сосредоточиться, но это было так не похоже на него, что эта тишина уже начинала давить на уши и, чтоб хоть как-то развеять повисшее в воздухе между нами напряжение, я как можно более непринуждённо поинтересовалась:

— Как ты снова оказался у нас дома посреди ночи?

Чонгук пожал плечами:

— Приехал на байке.

Да уж, исчерпывающий ответ.

— Откуда? — не сдавалась я.

— Из " Ядовитого плюща".

Я мысленно присвистнула, услышав название одного из самых крутых и дорогих ночных клубов в городе, где обычно зависала исключительно золотая молодёжь. И Чонгук, судя по всему, тоже причислял себя к ней.

— Что ты там делал? — похоже, моего собеседника кидало в крайности — из режима не закрывающегося ни на минуту рта до полного молчания, и теперь мне приходилось вытягивать из него каждое слово буквально клещами.

Я вздохнула, осторожно поворачивая его лицо к свету, чтоб лучше рассмотреть ссадину на скуле, и он прикрыл глаза, словно наслаждаясь моими прикосновениями, хотя об этом я тоже старалась не думать.

Пусть бы уж лучше болтал, как раньше, ведь от его молчания и чересчур внимательного, пронизывающего насквозь взгляда мне почему-то становилось не по себе.

Наконец, когда я уже решила, что он не ответит, Чонгук с лёгкой улыбкой тихо выдохнул, развевая мою чёлку своим тёплым дыханием:

— Вижу, ты совсем ещё малышка, раз не знаешь, чем люди занимаются в ночных клубах.

Я хмыкнула, убирая руки от его лица, и потянулась за бутылочкой с антисептиком.

— Может, просветишь меня на этот счёт?

Он пожал широкими плечами, скрестив руки на груди.

— Отдыхают, Бэмби. Расслабляются. Напиваются. Занимаются сексом, — он дразняще улыбнулся, словно проверяя мою реакцию на свои слова, и я снова на миг выпала из реальности. Ненадолго. Совсем на мгновение.

Но от того, как он произнёс слово "секс" своим глубоким, чуть хриплым голосом, моё лицо снова предательски вспыхнуло.

Да что с тобой такое, Розэ?!

Возьми себя в руки!

Хватит краснеть перед этим самоуверенным альфачом, как сопливая школьница!

Я опустила голову, делая вид, что жутко занята пропитыванием ватного диска дезраствором, очень надеясь, что в полумраке гостиной Чонгук не заметит румянец на моих щеках.

Но он заметил.

Его хитрющая полуулыбка, которую он даже не пытался скрыть, буквально кричала об этом.

— И ты занимался тем же самым? — как можно более непринуждённо поинтересовалась я.

— Разумеется, лапочка, — лениво протянул брюнет, и, наклонившись ко мне, внезапно провел большим пальцем у меня под подбородком, заставляя поднять голову и посмотреть на него. И я замерла, осознав, что его лицо вдруг оказалось в каких-то сантиметрах от моего.

А Чонгук склонил голову к плечу и с улыбкой поинтересовался:

— А ты чего так засмущалась, Бэмбиай? По-моему, мы уже выяснили, что слово секс ты знаешь.

— О боже, — я закатила глаза и легонько оттолкнула его руку, заставляя снова откинуться назад, — Уж лучше бы ты молчал.

— Прости, но это для меня невыполнимая задача. А я правда пытался, — усмехнулся он

— Ты был один? — почему-то брякнула я, сама себе удивившись.

Чонгук ничего не сказал, лишь наклонив голову и ответив мне таким красноречивым взглядом, который без слов говорил, что я просто дуреха, раз не понимаю очевидных вещей, а именно того, что когда молодые парни едут в клуб, они делают это уж точно не для того, чтоб сидеть там в одиночестве.

— Ладно, опустим этот момент. — насмешливо хмыкнула я, поднося ватный диск к его лицу, и, коснувшись пальцами щеки, заставила податься ближе ко мне, осторожно промывая рану на скуле, — Дальше все понятно. Ты выпил и полез в драку. Так?

— Ага, — с лёгкостью согласился он, сверкнув тёмными глазами, но его лукавая улыбка просто кричала о том, что он откровенно забавляется.

— Почему ты не поехал к себе? — задала я вполне закономерный вопрос.

Чонгук вздохнул, слегка поморщившись, когда я прижала ватный диск к его щеке.

— Я не мог заявиться домой в таком виде. Родители бы не поняли и им пришлось бы долго объяснять, что со мной случилось.

— А Тэхену ничего объяснять не надо? — я вскинула бровь, закончив с его щекой, и мой взгляд сполз на его рассеченную нижнюю губу, уловив, как дрогнул её уголок:

— Тэхен привык.

«Охренеть!» — так и хотелось брякнуть мне, снова поражаясь тому, каким образом мой суперправильный и помешанный на порядке и контроле брат заимел лучшим другом это ходячее воплощение хаоса, но я сдержалась, лишь поинтересовавшись:

— И часто ты использовал наш дом, как временное пристанище для того, чтоб зализать раны?

— Уже и не вспомню, Бэмби, — с улыбкой отозвался раненый.

Я покачала головой, гадая, сколько же раз Чонгук отсиживался у нас дома после драк, не желая показываться родителям со сбитыми в кровь руками и фингалами под глазами, и взяла новый ватный диск, выливая на него немного антисептика.

— Где ты был все это время? — наконец задала я мучивший меня вопрос.

— Ездил к друзьям.---- после недолгой паузы ответил Чонгук.

— Куда?

— В Пусан. — тихо выдохнул он и, склонив голову к плечу, с улыбкой поинтересовался, — А что, лапочка, ты скучала по мне?

Ну разумеется, он не мог этого не спросить, во всем видя только то, что хотелось ему.

— Вот ещё! — фыркнула я, понимая, что никогда в жизни не признаюсь ему, что действительно скучала, вместо этого спросив:

— Зачем было уезжать так далеко? У тебя разве здесь мало друзей?

Чонгук зарылся пальцами в свои растрепанные, чуть влажные волосы и выдохнул так тихо, что я его едва расслышала:

— Если честно, я просто боялся попасться тебе на глаза, Бэмби.

Я потрясённо выдохнула и повернулась к нему:

— Ты? Боялся?

Я думала, что он снова ответит мне какой - нибудь шуткой в своей обычной манере, но его взгляд оставался абсолютно серьёзным, прямым и открытым, когда он произнёс, глядя мне прямо в глаза:

— Только познакомившись с тобой, я стал бояться накосячить. Но от этого, кажется, косячу ещё больше.

Я потрясенно застыла, не зная, что ответить на подобную откровенность, ведь казалось, он впервые не лгал и не шутил, а говорил совершенно искренне ,и это сбивало с толку и полностью обезоруживало.

Поэтому, чтоб скрыть охватившее меня смятение, я поспешила перевести тему и ехидно поинтересовалась:

---- Не ты ли проповедовал, что драться нехорошо? Почему же сам начал размахивать кулаками?

Но его это совершенно не смутило и он с самым серьёзным видом выдал :

---- Драться нельзя только таким хрупким куколкам, как ты, потому что они могут пострадать. А я взрослый и сильный, мне можно.

----Ну да, конечно!

Я снова фыркнула.

И снова закатила глаза, мимолетно подумав, что это уже становилось типичной реакцией на Чонгука.

— Кстати, давно хотела спросить, как такого раздолбая, как ты, вообще занесло в медицину?- усмехнулась я.

Но, услышав это, Чонгук вскинул голову и впился в меня таким возмущенным взглядом, что мне стало смешно, а его следующие слова рассмешили меня ещё больше.

— Эй! Почему это раздолбая?! К твоему сведению, я один из лучших студентов! — заявил он.

Для полноты картины под названием «Оскорбленное достоинство Чон Чонгука» ему только не хватало ударить себя пару раз в грудь, как Тарзан, и мне даже стало немного стыдно за то, как я его назвала, но я уже не могла остановиться и не отомстить ему за все те разы, когда он подкалывал меня.

— Да ладно? — улыбнулась я.

— Спроси у Тэхена, если мне не веришь, — обиженно пробубнил он, став вдруг похожим на маленького мальчика, и мне даже на миг стало его жаль и захотелось протянуть руку и погладить его по голове, а сердце дрогнуло от непривычной нежности, но я поспешила взять себя в руки и, убедившись, что он ничего не заметил по моему лицу, пообещала:

— Непременно спрошу, но все же…Ты и медицина как-то не сочетаются в моей голове от слова совсем. Почему ты решил стать врачом да ещё и кардиохирургом?

Чонгук прищурился, пристально глядя на меня, а затем откинулся назад, опираясь на руки, и, закинув ногу на ногу с небрежной улыбкой, поинтересовался:

— Это ты сейчас так прозрачно намекнула, что я для этого слишком тупой?

Услышав это, я не смогла сдержать смех и прыснула, прикрыв рот ладонью и покачав головой.

— Нет, что ты! У меня и в мыслях не было тебя обижать, усомнившись в твоих умственных способностях, но…

Знаешь, тебе больше подходит место в какой — нибудь банде, а не в операционной. Совершенно не могу представить тебя в белом халате.

На самом деле я просто шутила, но следующие его слова повергли меня в шок, хотя мне давно пора было перестать удивляться, когда дело касалось Чонгука, ведь он был совершенно непредсказуем.

— Так я и был в банде, — спокойно заявил он, глядя на меня из-под возмутительно длинных ресниц и расслабленно улыбаясь, словно в этом не было ничего особенного.

— Серьёзно? — а у меня резко перехватило дух от его сбивающей с ног откровенности.

Видя моё потрясенное лицо и скептически выгнутую бровь, Чонгук подался вперёд, опираясь локтями о колени, и, положив подбородок на сцепленные в замок руки, с улыбкой поинтересовался:

— А что тебя так удивляет, Бэмбиай? Сама же сказала, что моё место среди плохих парней.

— Что за банда? — вопреки всему во мне вдруг проснулось неуемное любопытство и жадность до тайн этого загадочного брюнета, о котором я, в общем-то, толком и не знала ничего. И потому приоткрыть завесу тайны над его личностью было очень волнительно и заманчиво.

— Стритрэйсеры, — Чонгук внезапно помрачнел ,и я поняла, что ему не очень приятна эта тема, но все же не смогла не спросить:

— И как долго ты в ней состоял?

— Пять лет.

— Оу… — вот и все, что я смогла выдохнуть, а Чонгук, видимо, решив, что и так сказал слишком много, поспешил перевести тему:

— А что до твоего первого вопроса, то здесь все просто. Мои родители врачи. Так же, как и бабушка с дедушкой.

— Ого! — я присвистнула, — Так у вас целая династия медиков?

— Типа того, — улыбнулся Чонгук.

— Твои родители тоже кардиологи? — полюбопытствовала я.

Он покачал головой.

— Реаниматологи. У них своя клиника.

— Понятно, — решив, что вопросов пока хватит, я взяла смоченный антисептиком ватный диск и поднесла его ко все ещё улыбающимся губам Чонгука, понимая, что мне снова придётся прикоснуться к ним и ощущая от этого ужасную неловкость, особенно когда он так на меня смотрел — так внимательно и в то же время нежно, терпеливо ожидая моих дальнейших действий и отдавая всю власть в мои руки.

Сделав глубокий вдох, чтоб унять разошедшееся от его близости сердце, я потянулась к его лицу и осторожно приподняла, чтоб было лучше видно ранку в уголке его губ.

Ощутив моё касание, он замер и на миг прикрыл глаза, заставив и меня замереть тоже, но я быстро взяла себя в руки, понимая, что если буду дёргаться от каждого его движения и вздоха, мы просидим тут до самого утра, и, осторожно коснулась уголка его разбитой губы.

Чонгук поморщился и зашипел, но я тихо приказала:

— Терпи. Бандит. Считай, что это карма тебя настигла.

Он же в ответ сложил брови милым домиком и жалобно посмотрел на меня:

— Но мне правда больно, Розэ…

Я усмехнулась.

— Симулянт несчастный. Это хлоргексидин. Он не может щипать.

Но Чонгук и тут не растерялся, с лукавой улыбкой заявив:

---- У меня просто очень нежные губы, олененок... Хочешь проверить?

Он словно невзначай подался ближе ко мне ,и я едва сдержалась, чтоб не стукнуть этого нахала, лишь закатив глаза в притворном ужасе:

— Боже упаси!

Чонгук рассмеялся, снова откидываясь назад, а я нахмурилась, наклонившись к нему :

— Ты мешаешь мне. Не смейся.

— Ладно, ладно, прости. Больше не буду. — пообещал он и вновь затих, а я, чтоб отвлечься от того, как близко сейчас было ко мне его красивое сосредоточенное лицо, решила задать ещё один волновавший меня вопрос:

— Так что вы не поделили с теми плохими парнями, с которыми ты дрался?

Чонгук хмыкнул и привычно дерзко улыбнулся, отчего ранка на его губе треснула и начала кровоточить сильнее.

— Девушку, — с лёгкостью отозвался он, а моя рука в ответ на это тоже дернулась и прижала ватный диск к его губам сильнее, чем следовало. Разумеется, совершенно не нарочно.

Чонгук зашипел:

— Ай! Розэ, будь нежнее…

Но его слова про девушку прочно засели у меня в голове, и я фыркнула, гордо вскинув подбородок:

— Обойдешься !

Он на мгновение замер, внимательно глядя на меня, а затем расплылся в возмутительно довольной улыбке, даже забыв о пострадавшей губе, словно я сказала что-то очень важное для него.

— Что это, олененок?… Ты ревнуешь?- выдохнул он, с улыбкой поиграв тёмными бровями.

— Размечтался! — я больше не намеревалась терпеть его двусмысленные шуточки и слушать домыслы, совершенно далёкие от реальности, а ещё видеть эту знающую и откровенно мужскую улыбку было почему-то особенно невыносимо, и я отвернулась от него, убирая антисептик обратно в аптечку, и уже собиралась встать, но Чонгук вдруг поймал мою руку, обвивая запястье тёплыми пальцами , и непривычно серьёзно произнес:

— Прости, Бэмбиай, я пошутил. Правда пошутил. И снова неудачно. Похоже, мне пора уже завязывать с этими шутками.

— Давно пора.---- согласилась я, не глядя на него, и все-таки встала.

Но далеко уйти мне не дали его сильные руки, уже привычно и совершенно собственнически сомкнувшиеся у меня на талии и потянувшие назад, к нему. И мне показалось, что все снова вернулось на круги своя, словно он и не уезжал никуда.

— Постой, малышка, — тихо выдохнул Чонгук, разворачивая меня к себе и уверенно располагая тёплые ладони на моих бёдрах, притягивая ближе к нему. И я почему-то не стала сопротивляться.

А он неожиданно уткнулся лбом мне в живот и затих, тихо дыша и обнимая меня за талию, став вдруг похожим на абсолютно довольного жизнью кота, хоть и наглого до жути, но такого очаровательного, что на него невозможно было долго сердиться.

И я едва удержалась, чтоб не погладить его по склоненной голове и не начать перебирать его тёмные, мягкие даже на вид, вихры.

Хотя безумно хотелось. До дрожи.

И какая-то часть меня уже начала подозревать, что он явился сюда специально после драки, зная, что моё сердце дрогнет при виде раненого и я не смогу оставить его без внимания.

— Спасибо тебе, Бэмбиай.- едва слышно шепнул он, поглаживая подушечками тёплых пальцев мою поясницу, и я улыбнулась, с удивлением понимая, что меня даже почему - то больше не раздражает это дурацкое прозвище, и, протянув руку, все же не удержалась и осторожно погладила его по волосам, поразившись их невероятной мягкости.

Зачем вообще парню такие?

Они струились под моими пальцами, словно тёмный шелк, лаская подушечки и заставляя ежиться от пробиравшей все тело дрожи.

- Спасибо, - снова шепнул он, подняв голову, и просто смотрел на меня, иногда довольно жмурясь, пока мои пальцы перебирали его волосы.

— Не за что, дурашка...---- усмехнулась я, отводя тёмную чёлку с его лба, и он снова прикрыл глаза, замерев под моей рукой и шепнув едва слышно:

— Твой…

Я застыла, услышав это, но предпочла сделать вид, что он ничего не говорил, и поспешила наконец выпутаться из его объятий, отступая и шепнув:

— Спокойной ночи, Чонгук. Где гостевая спальня, ты и сам знаешь.

И развернувшись, почти бегом бросилась наверх, чувствуя, как колотится непослушное сердце, которое, вопреки всему радовалось возвращению нахального брюнета в мою жизнь.