Розэ

Спустя четыре дня чемоданы были собраны, Гуки отправлен на ответственное хранение и временное проживание к Тэхену и Лисе, а мы с Чонгуком сидели в аэропорту в ожидании нашего рейса.

Наш вылет был в одиннадцать утра, и приземлиться мы должны были через семь часов, и почти все время полета я проспала у Чонгука на плече, и он разбудил меня только когда наш самолёт начал заходить на посадку.

И открывшийся из иллюминатора вид определенно стоил того, чтоб проснуться, ведь с высоты птичьего полета Бали походил на драгоценный изумруд в оправе из голубых и бирюзовых океанских вод, а, учитывая то, что до этого я никогда не летала за пределы страны, этот опыт был новым и невероятно волнующим.

Я сама себе напоминала восторженную маленькую девочку, которая впервые летит с родителями на пляжный отдых, и едва не подпрыгивала на сиденье от нетерпения, чувствуя, как Чонгук мягко сжимает мою руку и тихонько посмеивается в ответ на мой восхищённый кричащий полушепот:

--- Чонгук, посмотри! Посмотри, как там красиво!

--- Потерпи совсем немного, Бэмби. --- успокаивающе прошептал он мне на ухо, --- Скоро сможешь увидеть всю эту красоту вблизи.

***

И я действительно увидела.

И не просто увидела, а погрузилась в нее с головой, утянув за собой и мужа и по дороге к нашему отелю тихонько попискивая от восторга при виде каждого нового храма и исторической достопримечательности, ведь Бали не зря называли островом тысячи храмов.

***

Мы прилетели в Денпасар вечером, когда дневная жара была уже не такой беспощадной, и, проспавшись на плече мужа, я теперь была полна сил и энергии и готова к новым приключениям и впечатлениям.

И впечатления не заставили себя долго ждать, посыпавшись на меня, как из рога изобилия буквально сразу же после выхода из аэропорта, ведь теперь нам предстояла почти трёх часовая поездка в город Убуд по настоящему тропическому раю.

***

Убуд, расположенный в нагорной части Бали, считался центром народных ремесел и танцев, как сообщил нам дружелюбный разговорчивый таксист. Город был окружен тропическими лесами, рисовыми полями и террасами, среди которых расположились индуистские храмы и святилища. С древних времен святыми местами в этой местности считались Гоа-Гаджах или "Слоновья пещера" и Гунунг-Кави с высеченными в скалах гробницами.

Но все это нам ещё предстояло увидеть позже, а сейчас наш путь лежал в Висячие сады Убуда.

Они находились в Паянгане, в получасе езды от самого города, вдали от шума и суеты, и я в полной мере оценила это, как только мы с Чонгуком оказались внутри нашей виллы, добравшись к ней на фуникулёре.

И то, что я увидела, можно было описать всего одним словом --- уединение.

Написанное капсом.

Ибо вокруг нас был только густой тропический лес, и тишина не нарушалась ничем, кроме пения птиц за распахнутыми настежь окнами.

Это был настоящий рай для тех, кто хотел отдохнуть и побыть наедине с природой и друг другом.

Видя, что я все ещё не могу подобрать с пола отпавшую ещё в аеропорту челюсть, Чонгук обнял меня со спины и, положив голову мне на плечо, нежно поцеловал в шею и с тихим смешком поинтересовался:

--- Ну что, оленёнок? Нравится?

--- Чонгу, это... это же... У меня просто нет слов. В этот раз ты... превзошел сам себя! --- выдохнула я и, наконец, отвисла, расслабленно откидываясь ему на грудь и позволяя обнять меня крепче, утягивая ещё глубже в родные объятия, как в защитный кокон.

--- Значит, нравится, --- удовлетворенно мурлыкнул он, зарываясь лицом мне в волосы и шумно выдыхая, чем вызвал щекотку и мой тихий смех вместе с восхищенным:

-- Не просто нравится, родной! Я чувствую себя здесь... настоящей балийской принцессой...

--- Ты достойна только самого лучшего... поэтому... Все для тебя, малышка, --- хрипло шепнул он, разворачивая меня к себе и мягко целуя в губы, позволяя повиснуть на нем и раствориться в неторопливой нежности его бархатных губ, неспешно ласкающих мои.

Я удовлетворенно вздохнула, когда Чонгук, наконец, отстранился, по-прежнему не выпуская меня из объятий, и, глядя на него снизу вверх влюблёнными глазами, с улыбкой шепнула:

--- Я уже говорила сегодня, что люблю тебя?

Он усмехнулся уголком своих мягких губ , снова подтягивая меня ближе к себе, и вкрадчиво мурлыкнул:

--- Да, но... можешь сказать ещё раз... Столько раз, сколько захочешь, Бэмби... Ведь я никогда не устану это слушать...

От его тихих искренних слов меня кольнула давняя вина, и, хоть теперь я постоянно старалась ее загладить, признаваясь ему в любви почти каждый день, но все равно посчитала, что миллион стотысячный раз точно не будет лишним и , привстав на цыпочки, обняла ладонями его красивое расслабленное лицо и невероятно нежно коснулась губами уголка его улыбающихся губ, тихо выдохнув в мою любимую улыбку:

--- Люблю тебя, родной... очень люблю...

Чонгук рвано вздохнул и, повернув голову, снова накрыл мои губы своими, целуя жадно и почти отчаянно, ведь мы оба помнили, при каких обстоятельствах я впервые призналась ему в любви...и эти воспоминания все ещё причиняли боль, ведь мы...почти потеряли друг друга. И то первое признание могло так и остаться единственным.

И последним.

И, словно желая убедиться, что нам чудом удалось этого избежать, и что я все ещё здесь, с ним, Чонгук практически вжал меня в себя, и его руки сомкнулись на моей талии так властно и крепко , что мне стало почти нечем дышать, и, когда он отстранился, прижавшись своим горячим лбом к моему и нежно поглаживая меня вдоль позвоночника подушечками чутких пальцев, я уже немного задыхалась и от его жаркого напора, и от недостатка кислорода.

Он милостиво дал мне несколько мгновений, чтоб немного прийти в себя, а затем с улыбкой шепнул:

--- Я тоже тебя люблю, малышка.

Я прикрыла глаза, позволяя этим тихим искренним словам проникнуть в самое сердце вместе с его теплом и нежностью, и какое-то время мы с ним просто стояли, обнимаясь и слушая дыхание друг друга и тихий шелест листвы в кронах деревьев, а затем Чонгук немного отстранился, погладив меня по щеке, и тихо спросил:

--- Устала, котёночек?

Но я хитро улыбнулась, прикусывая губы, которые ещё помнили вкус его поцелуев, и задала встречный вопрос:

--- Смотря для чего, Чонгу... какие у тебя... планы на этот вечер?

Чонгук перехватил меня поудобнее, лукаво улыбаясь, и, склонив голову к плечу, заговорщическим полушепотом ( словно кто-то, кроме птиц, мог его здесь услышать), сообщил мне:

--- О... планы на этот вечер у меня самые грандиозные, Бэмби... так же, как и на тебя... --- и, не успела я уже нафантазировать себе всякие горячие непристойности с его непосредственным участием, тут же сдернул меня с небес на землю, с виноватой улыбкой шепнув, --- ...но перед этим мне ещё нужно решить кое-какие организационные вопросы.

--- Чонгу... --- разочарованно захныкала я, хоть и понимала, что веду себя, как маленькая капризная девочка, --- Неужели ты привез меня в тропический рай, чтоб я сидела тут в гордом одиночестве?

По идее, услышав это, Чонгук должен был тут же проникнуться вселенской виной и остаться со мной, перенеся все эти архиважные дела на когда-нибудь потом, но вместо этого он лишь приглушённо рассмеялся, а затем наклонился , потеревшись носом о мой нос, и , прижавшись своим лбом к моему, мягко шепнул:

--- Милая, это займет совсем немного времени, обещаю. И я сразу же вернусь к тебе. А пока меня не будет, можешь немного отдохнуть или разобрать чемоданы, если захочешь, а если нет, я потом сам все сделаю, хорошо?

Я вздохнула так тяжело, словно мы с ним расставались по меньшей мере на год, но мне ничего не оставалось, кроме как смириться, перед этим, разумеется, не забыв хорошенько поворчать для вида, чтоб мой любимый хулиган не думал расслабляться.

--- Ты меня просто убил этими своими делами, но... так уж и быть, иди. Только недолго, а то меня украдёт король обезьян, --- пригрозила я , пряча улыбку в уголках губ.

Чонгук на это лишь весело хмыкнул, но затем прищурился, сгребая меня в охапку, и с самым серьезным видом пригрозил этому гипотетическому обезьяньему королю:

--- Пусть сидит в своих джунглях и не высовывается, если не хочет остаться без яиц.

Я со смехом уронила голову ему на грудь, а этот обормот сверкнул своей дерзкой хулиганистой ухмылкой и, звонко чмокнув меня в макушку, унесся решать свои "организационные вопросы", оставив меня исследовать наши новые владения.

***

А исследовать действительно было что.

Висячие сады Убуда были роскошным комплексом вилл, расположенных на склонах покрытого тропической зеленью холма. Уникальные ландшафты, удобные деревянные домики, фигурные бассейны, экзотические растения и цветы давно были очень популярны у путешественников, приезжающих на Бали, ведь здесь было все, чтобы туристы чувствовали себя в полной гармонии с природой.

Поражающее воображение растительное великолепие было создано талантливыми ландшафтными дизайнерами, которые сумели максимально сохранить окружающую среду и органично вписать в тропические джунгли традиционные балийские постройки. Отель состоял из тридцати восьми роскошных номеров в виде отдельно расположенных вилл класса «люкс», а с зеленых склонов открывался прекрасный вид на джунгли, рисовые поля и долину реки Аюнг.

Сами виллы были построены из ценных пород дерева, поэтому даже в самую сильную жару внутри было очень комфортно и дышалось легко.

Рядом с домиками находились зоны отдыха, душ и ванная комната с мозаичным полом, а интерьер всех вилл был оформлен по балийским традициям, и внутри все было сделано из дерева и камня, создавая эффект полного единения с окружающей природой. Мы словно были частью этого тропического леса, а так как местные жители являлись большими ценителями красоты, все комнаты были украшены резными дверями и мебелью, небольшими скульптурами, изящными вазами и свежими тропическими цветами.

Наша вилла располагалась довольно высоко в горах, и, хоть я и знала, что рядом были и другие, но, спрятанные в густой тропической зелени, они были расположены настолько далеко друг от друга, что встретить других постояльцев было практически нереально.

Здесь было абсолютно все, что нужно для прекрасного отдыха, и при желании можно было вообще провести здесь весь отпуск, даже не выходя за пределы своих апартаментов.

Но больше всего меня впечатлил двухуровневый бассейн, резко обрывающийся прямо в глубокое изумрудное ущелье , из которого открывался умопомрачительный вид на горы, покрытые высокими пальмами, деревьями какао, зарослями бамбука, реликтовыми папоротниками, широкими листья бананов, цветущими плюмериями, гибискусами и орхидеями.

В общем, моя любимый бандит явно втихаря ограбил банк и устроил мне поистине королевский отдых, заставив снова влюбиться в него, завидуя самой себе и тому, что меня любит такой потрясающий мужчина.

***

Но, хоть этот потрясающий мужчина и пообещал мне, что уходит ненадолго, решение тех самых организационных вопросов, потребовавших его участия, почему-то сильно затянулось, и я уже успела не только разобрать чемоданы и принять душ, но и встретила закат в гордом одиночестве и от настигшей меня в конце концов усталости после поездки через пол--острова и переизбытка новых впечатлений, сама не заметила, как задремала в плетеном кресле у открытого окна, и очнулась только тогда, когда сквозь сон ощутила сомкнувшиеся вокруг меня теплые сильные руки и ощутила мягкий поцелуй в висок вместе с тихим:

--- Пойдем в спальню, малыш. Там нам будет намного удобнее.

--- Удобнее... что?.. --- пробормотала я, инстинктивно обнимая мужа за шею и утыкаясь ему в ключицы с тихим удовлетворённым вздохом.

Пришел... наконец-то.

Его тихий смешок развеял волосы у меня на макушке вместе с новым лёгким поцелуем туда же и вкрадчиво --хриплым:

--- Удобней все, сладкая, --- с улыбкой в голосе прошептал он, поглаживая меня по волосам. --- Спать, гладить тебя, целоваться... На этой огромной кровати можно делать очень много... приятных вещей...

--- Ну... Приятные вещи тебе сегодня точно... не светят... --- проворчала я, вопреки своим словам обнимая его крепче и прижимаясь ближе, с наслаждением заполняя лёгкие его терпким ароматом.

--- Это ещё почему, Бэмби?

Даже не открывая глаз, я по одному только звучанию его голоса слышала, как его забавляет весь этот диалог, и знала, что он улыбался, как Чеширский кот, пока нес меня в спальню с огромной кроватью под белоснежным балдахином, которая была мягкой, как воздушный зефир, и оставила в моей душе неизгладимое впечатление с первых же минут знакомства с ней. И, на самом деле, мне уже не терпелось проверить ее на... кхм... профпригодность, но я по-прежнему оставалась тем ещё упертым оленем и могла стоять на своем, даже когда это самое "свое" было мне же во вред.

--- Потому что... --- мои претензии были прерваны зевотой, но я была твердо намерена продолжить их ему предъявлять, --- Тебя не было целую вечность... Где ты был так долго, Чонгу?

Чонгук, разумеется, ждал от меня чего-то подобного, за годы брака прекрасно изучив мои оленьи повадки, и потому знал и то, как меня утихомирить и заставить сменить гнев на милость.

Вот и сейчас он применил запрещённый прием в виде мягкого поцелуя в висок и хриплого извиняющегося полушепота мне в волосы:

--- Прости, что задержался, солнышко. Возникли некоторые недоразумения на почве языкового барьера, но я уже все уладил, не волнуйся.

--- Точно? --- подозрительно уточнила я, сжимая рубашку на его плечах и не желая отпускать его даже тогда, когда Чонгук наконец добрался до спальни и осторожно опустил меня на прохладные простыни, приятно остудившие мою кожу и резко контрастировавшие с жаром его тела. Раздавшийся за моим глупым вопросом тихий смех тоже был вполне ожидаем, так же, как и его успокаивающее:

--- Точно---точно, олененок. Не волнуйся ни о чем. Так как насчёт... заняться всякими... приятными вещами на нашей новой кровати в качестве... извинения, хмм?

---- Вечно ты... все сводишь к сексу, -- проворчала я сквозь сон, но все равно улыбнулась и со вздохом потерлась щекой об его грудь, прижимаясь ближе, и ощутила, как она затряслась вместе со мной от его приглушённого теплого смеха.

----Ты меня с кем-то путаешь, Бэмби. Разве я сказал хоть слово о сексе с тех пор, как мы приехали сюда?

--- А кто только что пел про разные... приятные вещи? --- проворчала я, по-прежнему не открывая глаз и упрямо отказываясь просыпаться окончательно. Пререкаться с ним в полусне из-за всяких милых глупостей было намного веселее.

Чонгук снова тихо засмеялся и погладил меня по волосам, с улыбкой шепнув в них:

--- Тебе это приснилось, милая.

Я промычала что-то оскорбленно---неразборчивое и уткнулась в его теплую шею, снова затихнув, и тихий смешок Чонгука затерялся в моих волосах вместе с поцелуем в макушку, и он ласково шепнул, поглаживая меня по спине:

--- Ладно, ладно, вредина. Я понял. Ты обиделась и хочешь только спать. Но, надеюсь, хоть из супружеской постели ты меня не выгонишь?

--- Я не обиделась, глупый,--- тут же возразила я, почти проснувшись, и обняла его крепче, давая понять, что никуда его больше не отпущу, не говоря уже о том, чтоб выгонять. --- Я просто... Не могу без тебя долго... ты мне нужен... всегда нужен, любимый...

Чонгук тихонько вздохнул и мягко прижался губами к моему виску, погладив меня по щеке и ласково шепнув:

--- Я знаю, солнышко... прости...

--- Хватит извиняться, --- лениво отмахнулась я, зарываясь все глубже в его объятия и чувствуя, как мое уставшее тело наконец полностью расслабляется от обволакивающего меня со всех сторон тепла любимого и ни с чем не сравнимого ощущения полной безопасности, --- И я совсем не против тех... приятных вещей, но...

Чонгук весело хмыкнул и прижался щекой к моим волосам, медленными гипнотическими движениями поглаживая меня вдоль позвоночника, и успокаивающе шепнул:

---- Тшш, любимая... не волнуйся... я все понимаю... И приятные вещи мы с тобой отложим до завтра. А сейчас спи, моя хорошая. У тебя сегодня был очень насыщенный день. Ты устала...Тебе нужно отдохнуть .

--- Только... не уходи больше... --- я прижалась щекой к его широкой груди, почти загипнотизированная размеренным стуком его сердца, и улыбнулась, ощутив новый поцелуй в макушку вместе с ласковым шепотом:

--- Не уйду, малыш, не бойся... Спи.

Чонгук лег рядом, собственнически подгребая меня под себя и больше не выпуская из крепких объятий, позволяя обвиться вокруг него, как лиана, обхватив всеми конечностями, и я удовлетворенно вздохнула, ощутив мягкий поцелуй в губы, и, так и не открыв глаза, провалилась в глубокий спокойный сон.