После этого разговора и так неожиданно открывшейся ей правды о прошлом капитана Розэ надолго притихла и ела молча, все ещё пытаясь осознать эту информацию, и, заметив, что она окончательно ушла в собственные мысли, Чонгук решил немного развеять повисшую в каюте гнетущую тишину и, взяв с блюда половинку спелого персика, придвинулся к задумчиво ковыряющейся в уже почти пустой тарелке девушке, с дразнящей улыбкой шепнув:
---- Хватит гипнотизировать пустую посуду, златовласка. Пришло время десерта.
Розэ подняла голову, удивлённо взглянув на него, но, увидев лакомство в его руке, тут же послушно приоткрыла губы, и от этой... вполне невинной картины в паху у капитана снова начало твердеть.
Черт возьми!
Да что это с ним, в самом деле?..
Ведёт себя, как зелёный юнец, впервые познавший женщину...
Но капитан был околдован.
И признавал это.
А что ему ещё оставалось?
Ведь трудно было игнорировать тот факт, что от одного взгляда на эту хрупкую куколку его кровь начинала закипать, а глаза застилал хмельной дурман желания.
И теперь Чонгук завороженно наблюдал за тем, как девушка наклонилась к его руке и, глядя ему прямо в глаза, аккуратно надкусила сочную мякоть, а в голову капитана от этого бурным потоком хлынули мысли далеко не невинного содержания.
Да что там!
Абсолютно каждая из посетивших его горячую голову мыслей была настолько пошлой, что он бы и сам покраснел, если б не разучился это делать давным давно.
Но его невинная принцесса, к счастью, даже не подозревала, какая вакханалия творилась сейчас у него в голове, и продолжала есть с его рук, как маленький доверчивый олененок.
Слишком доверчивый...
Слишком беспечный...
Слишком желанный...
...Так и сожрал бы всю, до последней сладкой косточки...
...Берегись, малыш... ведь этот голодный волк уже вышел на охоту и он не пощадит... как бы ты ни умоляла...
Но, тряхнув головой, чтоб хоть немного прояснить ее, волк решил немного повременить со своим собственным желанным десертом и поиграть с ничего не подозревающей пока добычей и, спрятав опасный хищный оскал за обманчиво мягкой улыбкой, занялся откровенным хулиганством.
Взяв ещё одну половинку ароматного персика, он вновь поднес ее к таким же персиковым губам девушки, но когда Розэ потянулась к нему, съесть не дал, а стал дразняще водить сочной мякотью по ее губам, завороженно наблюдая за тем, как она слизывает с них сладкий сок, все так же не отводя глаз и ни на миг не разрывая с ним зрительного контакта.
И от ее невероятно провокационных, хоть и, скорее всего, неосознанных действий, Чонгуку стало совсем нехорошо, и, ощущая, как сбивается и учащается дыхание, мысли затуманиваются, а в паху стремительно разгорается самый настоящий пожар, он придвинулся ещё ближе к улыбающейся златовласке, которая, похоже, уже вошла во вкус этой чувственной игры и теперь лукаво улыбалась, глядя на него из-под длинных пушистых ресниц.
Маленькая чертовка...
Чонгуку даже не верилось, что только этой ночью он лишил ее невинности, а сейчас уже ОНА играла с ним, хоть ещё и не осознавала до конца всю мощь своих женских чар.
Капитан неосознанно облизнулся, жадно глядя на то, как она собирает губами сочную персиковую мякоть из его рук, и шумно сглотнул, с предельной ясностью представив, как эти сладкие губки так же послушно обхватывают и сосут его член, который от этих грязных мыслей тут же напрягся и запульсировал, требуя выпустить его из тесных тканевых оков и воплотить эту горячую фантазию в жизнь немедленно.
А Розэ, похоже, больше совершенно его не боялась и, когда персик закончился, напоследок ещё и облизнула его пальцы, втягивая подушечки в рот, и у Чонгука окончательно все поплыло перед глазами.
Рвано выдохнув, он, не глядя, потянулся за новым плодом и поднес к ее улыбающимся сладким губам, но когда Розэ наклонилась, все так же неотрывно глядя ему в глаза, и впилась зубками в сочную мякоть, персиковый сок брызнул ей на подбородок, заставив покраснеть и тихо засмеяться, и губы капитана тоже дрогнули в улыбке.
Подумать только... Сосать его пальцы не стеснялась, а от собственной неловкости тут же смутилась.
Истинная леди...до кончиков ногтей.
--- Ну вот... теперь я грязная... --- сокрушенно вздохнула Розэ и, проведя пальцами по подбородку, наградила зачарованно смотревшего на нее капитана укоризненным взглядом, --- ...из-за тебя. Видишь, что ты натворил, хулиган?
Она даже погрозила ему изящным пальчиком, пытаясь выглядеть строгой великосветской дамой, но Чонгук лишь приглушённо рассмеялся и, поймав этот дерзкий пальчик, притянул к губам, а затем хрипло выдохнул, неотрывно глядя на ее манящие губы, что были слаще любых персиков:
--- Не волнуйся об этом, малышка... ведь этой ночью я собираюсь сделать тебя... ещё более грязной...
Он наклонился, обхватывая ее хрупкое запястье, и стал медленно скользить приоткрытыми губами по ее ладони, слизывая с тонких пальчиков сладкий персиковый сок и глядя при этом прямо в глаза, и от этого откровенного бесстыдства у Розэ вспыхнули даже кончики ушей, а внутри все сладко сжалось.
--- На...сколько?.. --- шепнула она едва слышно, невольно затаив дыхание в ожидании его ответа, а Чонгук сверкнул своими колдовскими глазами, придвигаясь ещё ближе к ней, и вкрадчиво мурлыкнул:
--- Настолько, что даже святая вода не сделает тебя чище после того, что сделаю с тобой я... а наутро... тебе захочется исповедаться, чтоб замолить все грехи, что я заставлю тебя совершить... -- он уже придвинулся почти вплотную, нависая над ней, как скала, а Розэ лишь беспомощно смотрела на него, застыв, как лань перед хищником, и не смея шелохнуться... не смея даже вздохнуть.
Но ей... больше не было страшно... наоборот... Его бархатный полушепот будил в ней такие темные, никогда прежде неведомые желания, что она больше не принадлежала себе и жаждала поскорее окунуться в этот манящий неизведанный омут, ведь с ним она была согласна совершать любые безумства и... грешить всю ночь напролет.
Даже... без утренней исповеди, ведь этому сладкому греху, воплощением которого являлся дерзкий капитан, невозможно было сопротивляться.
Розэ не знала, кто первым подался навстречу, перейдя невидимую черту, но они встретили друг друга на полпути, сплетаясь губами и руками... и после этого мир за пределами жарких объятий капитана перестал существовать, ведь Чонгук действительно был настроен крайне решительно, чтоб сделать ее очень грязной...
Во всех смыслах.
И вскоре их одежда уже валялась на полу, а Розэ даже не успела опомниться, как оказалась на широкой кровати, под капитаном, а сам он с упоением изучал губами ее обнаженное, дрожащее от желания тело.
Оставив ее задыхающейся и совершенно одурманенной после очередного долгого поцелуя, Чонгук немного отстранился и нежно погладил девушку по пылающей щеке, хрипло шепнув:
---- Почему ты так сильно дрожишь, маленькая?.. Не бойся... больно больше не будет.
Но Розэ на это покачала головой и слабо улыбнулась, погладив его по бархатной щеке.
--- Я не боюсь, --- шепнула она на выдохе, зачарованно глядя в колдовские омуты темных глаз склонившегося над ней мужчины, которые словно собирали в себя весь свет, но ничего не отражали и смотрели ей прямо в душу, словно точно так же желая затянуть в себя и ее.
Присвоить себе.
Околдовать.
Подчинить.
Навсегда сделать своей пленницей...
Но она и так уже была ею... Добровольной пленницей этих колдовских глаз.
И даже... не помышляла о свободе, ведь без него свобода была ей уже не нужна.
Чонгук мягко улыбнулся, удовлетворённый ее ответом, но затем наклонился, нежно коснувшись ее приоткрытых губ своими, и тихо выдохнул:
---- Умница... но тогда почему?..
Розэ, конечно, предпочла бы, чтоб он перестал задавать все эти безумно смущающие вопросы, но он продолжал внимательно вглядываться в ее глаза в ожидании ответа, и она поняла, что ему действительно нужно было услышать его от нее, и, глубоко вздохнув, прошелестела, все ещё не веря, что осмелилась произнести это вслух:
--- Я просто... так хочу...
Она прикусила губы, не в силах подобрать слов и все ещё не зная, как сказать ему о сжигающем ее изнутри мучительном желании, но Чонгук благородно пришел ей на помощь, пряча лукавую ухмылочку в уголках таких манящих губ, и хрипло мурлыкнул:
---- Трахаться?
--- Чонгук!
Матерь божья...
Розэ ощутила, как ее всю, с головы до ног обдало невыносимым жаром, и смущённо запищала, закрываясь ладонями и пряча от этого бесстыдника пылающее адским пламенем лицо.
Она была уверена, что строгие монахини из монастыря, в котором она воспитывалась, наложили бы на него эпитимью до конца его дней, но этот бесстыжий хулиган совершенно не проникся ее возмущением и лишь приглушённо рассмеялся, уткнувшись ей в щеку, как игривый ласковый кот, прекрасно видя смущенный румянец, окрасивший ее фарфоровые скулы в нежно --- розовый, и счёл это просто невозможно очаровательным, учитывая то, что именно этим они и собирались заниматься всю ночь, но малышка все ещё была такой невинной, что, даже лёжа под ним совершенно обнаженной, смущалась от подобных откровенных разговоров.
Но Чонгук, несмотря на свое благородное происхождение и великолепное воспитание, всегда был тем ещё хулиганом и не собирался позволять ей и дальше упиваться своим смущением и прятаться от него и потому, наклонившись, хрипло мурлыкнул ей на ушко, намеренно задевая мочку мягкими губами, отчего Розэ вся покрылась мурашками и задрожала ещё сильнее:
--- И вовсе незачем так смущаться, моя леди... Просто скажи мне об этом... Просто... так и скажи... Не бойся... Я ведь джентльмен... и никогда не отказывал девушкам в подобных просьбах... --- его губы касались ее кожи с каждым словом, обдавая горячим сбитым дыханием и заставляя дрожать и плавиться в его сильных руках, но произнесенные им слова заставили Розэ смутиться ещё больше и даже... немного расстроиться, хоть она и самой себе не смогла бы объяснить причину этих внезапно нахлынувших чувств.
Неужели это была... ревность?..
--- А их у тебя... было много?
Услышав ее несмелый голос, едва заметно дрогнувший в конце, Чонгук понял, что ляпнул лишнего и помрачнел.
Да уж... браво, капитан, просто браво!
Вот кто его за язык тянул?!
Вовсе необязательно было хвастаться своими прошлыми любовными победами в постели с единственной девушкой, что свела его с ума и завладела его мятежным сердцем с первого взгляда, брошенного из-под ресниц.
А теперь она, похоже... расстроилась, что была у него не первой.
Капитан мысленно обматерил себя последними словами, но затем рвано выдохнул и прижался горячим лбом к ее хрупкому плечу, глухо шепнув:
--- Достаточно, малыш... Но речь сейчас не о них, а о тебе и о твоих желаниях. Поэтому... смелее, милая... Просто скажи мне, чего ты хочешь...
Услышав его вкрадчиво бархатный полушепот и ощутив, как его губы стали не спеша спускаться вниз по ее телу, словно желая поскорее отвлечь от тяжёлых ревнивых мыслей и настроить на нужных лад, Розэ задрожала ещё сильнее и едва нашла в себе силы, чтоб рвано выдохнуть на грани беспомощного сладостного стона:
---- Я хочу... Тебя...
Она была уверена, что этот бессовестный пират прекрасно понял, что она хотела ему сказать, и один бог знал, сколько смелости ей понадобилось, чтоб произнести три этих простых слова и не сгореть на месте от жгучего стыда, но сегодня Чонгук явно решил довести ее до сердечного приступа, потому что, вместо того, чтоб просто наконец дать ей то, чего она так жаждала, навис над ней, дразняще мягко мазнув губами по ее приоткрытым от сбившегося дыхания губам, и, приподняв темную бровь, шепнул с неимоверно бесячей дерзкой ухмылочкой:
--- Меня?.. хмм... А конкретнее?
Розэ неверяще уставилась на него, на минутку даже забыв, отчего так отчаянно смущалась только что, но, осознав, чего он от нее добивался, смутилась ещё больше и, возмущённо пропищав:
---- Не заставляй меня говорить ЭТО!!! --- снова закрыла лицо руками, изо всех сил мотая головой и все ещё тихонько попискивая от переполнивших ее до краев эмоций, от которых было совершенно некуда деться...
...особенно когда тебя прижимают к кровати горячим, сильным и совершенно обнаженным мужским телом, не оставляя ни малейшего шанса на побег...
А Чонгуку невыносимо хотелось смеяться, ведь он прекрасно понял, что она имела в виду под словом ЭТО, но он также понимал, что его смех ее обидит и заставит окончательно от него закрыться, и потому усиленно кусал губы, чтобы успокоиться, пока лежащая под ним Розэ продолжала тихонько попискивать и что-то возмущённо бормотать в хрупкие ладошки.
А ведь он даже не подозревал, что в нем все это время таилось столько темных, порочных желаний, самым главным из которых было желание испортить и разбаловать его невинную нереиду до такой степени, чтобы она больше ничего не стеснялась в постели с ним.
Но для этого ещё будет время, а пока ему нужно было быть крайне деликатным и острожным с этой хрупкой утонченной куколкой, почти теряющей сознание от слова член, и потому, в последний раз шумно выдохнув и усмирив рвущийся наружу смех, он всё-таки сжалился, понимая, что для неё это все ещё было слишком, и для грязных разговоров тоже ещё не пора, а затем почти лег на нее, заключая в ловушку крепких обьятий, заставив наконец замереть под ним, и, коснувшись губами ее виска, промурлыкал невозможно ласковое:
---- Хорошо, малыш, не буду. Я лучше сам все сделаю... ведь и так прекрасно знаю, что тебе нужно...
Услышав это, Розэ едва удержалась, чтоб не стукнуть его от души за такое откровенное, возмутительное хулиганство.
Столько времени изводил ее своими бесстыжими наглыми приставаниями, а сам!..
Вот же ж...
Бандит! Самый... настоящий!
Но этот бандит был таким невыносимо обаятельным, что на него просто невозможно было долго сердиться, особенно когда он начал вымаливать ее прощение нежными поцелуями, неторопливо спускающимися вниз от ее виска по щеке и неумолимо приближающимися к упрямо сжатым губам, и поняв, что этот проходимец все равно добьется своего всеми правдами и неправдами, гордая русалка все же сменила гнев на милость, лишь обречённо вздохнув напоследок.
--- Знаешь? И что же? --- Розэ заинтересованно взглянула на него сквозь пальцы, как любопытный котенок, все ещё не рискуя отнимать руки от лица, а Чонгук хитро улыбнулся, мягко целуя тыльную сторону изящных ладошек, зная, что она скоро сама перестанет прятаться от него за ними.
И не ошибся, ведь после очередного мягкого поцелуя Розэ наконец потянулась к нему, обнимая за шею, и робко улыбнулась, прикусывая свои розовые губки, и капитан удовлетворенно усмехнулся, наклоняясь к ней, и жарко выдохнул прямо в эти манящие губы, оставляя на них почти невесомый поцелуй:
--- Моя нежность ... --- его бархатные губы неспешно двинулись ниже, и он мягко поцеловал ее в подбородок, хрипло мурлыкнув:
---- Ласка... --- его улыбка стала откровенно хищной, когда Розэ с тихим стоном податливо выгнулась ему навстречу, стоило лишь его губам мягко прижаться к ее нежной шее.
--- Внимание... --- очередной хриплый мурк и ласковый поцелуй заставили ее дыхание ещё больше сбиться и участиться, и Чонгук сам едва не застонал, ощутив, как ее тонкие пальчики вплелись ему в волосы, неосознанно притягивая его ещё ближе.
И когда она окончательно расслабилась, покорно обмякнув в его руках, и прикрыла глаза, выгибаясь навстречу его неторопливым ласкам, его жаркий развратный шепот обжёг ее шею и слух глухим и бархатно--- хриплым:
--- И мой член внутри...
Святые небеса...
Розэ готова была поклясться, что ее кровь превратилась в кипящую лаву от его бесстыдной и совершенно возмутительной прямолинейности, но... у нее больше не было сил ни смущаться, ни возмущаться, ведь... она была окончательно и бесповоротно покорена им.
Окончательно и бесповоротно влюблена...
И Чонгук видел это в ее широко распахнутых ему навстречу глазах, которые закрылись лишь в тот момент, когда он жадно накрыл ее губы своими, словно ставя точку в этом разговоре и окончательно утверждая свои права на нее.
Ее тело, сердце и душу...
...и, к счастью, его гордая русалка больше не возражала...
Да и слова им были больше не нужны, ведь вместо них говорили ласкающие губы и кончики подрагивающих пальцев...
...В ту ночь Чонгук окончательно потерял себя в ней... Покорно сдался в плен своей морской колдуньи, признав себя ее преданным слугой.
Но он и не думал роптать, ведь и колдунья была довольна и околдованный...
Мягко целуя и сминая ее податливые губы своими, он распалялся все сильнее, пьянея все больше с каждой секундой от их персиковой сладости и невозможной мягкости, а то, как отзывчиво она реагировала на его откровенные ласки, как сама прижималась к нему всем телом и искала в полутьме его губы, просто сводило его с ума.
Чонгук никогда не верил в судьбу.
Но готов был пересмотреть свои многолетние убеждения и наконец поверить, ведь сейчас его судьба дрожала в его руках, изнывая от желания, сжигающего их обоих изнутри.
Эта хрупкая малышка действительно была его судьбой.
Он знал это с той самой минуты, когда их глаза впервые встретились, скрестившись взглядами, как шпаги в поединке.
Но капитан, хоть и был искусным фехтовальщиком, впервые так сильно желал поражения от ее руки, ведь в этом поединке не могло быть проигравших.
Его горячие губы скользили по ее хрупкому телу, целуя все соблазнительные округлости и изящные изгибы, а бережные ладони ласкали нежную шёлковую кожу едва ли не с благоговением, и Чонгук как в бреду шептал, как сильно хочет ее, упиваясь ее стонами, что стали ещё громче и откровеннее, когда он наконец мягко проник в хрупкое, сводящее его с ума тело, накрывая ее губы жадным собсвенническим поцелуем и буквально вжимая в кровать.
Она уже была восхитительно влажной и податливой, и с готовностью приняла его в свои объятия, и шелковые стенки обхватили его, как тугая шелковая перчатка, заставляя едва ли не рычать от наслаждения и вызывая безумное желание затрахать ее до беспамятства, но... Он всё ещё каким-то чудом сдерживался, ведь помнил, что ей может быть больно, и потому давал время привыкнуть к нему и расслабиться и вскоре был вознагражден за терпение, ведь Розэ сама притянула его ближе и стала подаваться бедрами навстречу его мягким плавным толчкам.
Они двигались в идеальном чувственном ритме, как мягко и неспешно накатывающие на берег волны... и это было... так прекрасно и завораживающе, что Чонгук совершенно выпал из реальности.
Он впервые не спешил ускоряться, чтоб скорее получить разрядку, наоборот... Ему хотелось растянуть эти минуты блаженства на долгие часы, и он откровенно любовался лежащей под ним девушкой, что так самозабвенно отдавала ему всю себя, и сейчас он просто наслаждался каждой секундой, проведенной в нежных объятиях его русалки, персиковой сладостью манящих губ и трепетом ее длинных ресниц.
И капитан готов был поклясться, что ему никогда в жизни ещё не было так хорошо в постели с женщиной.
Но это была его женщина.
Он чувствовал это на каком-то потустороннем, глубинном уровне, и потому именно с ней все ощущения обострялись в разы, заставляя его глухо стонать и все крепче прижимать ее изящное тело к себе.
Чонгук мог бы продолжать этот чувственный танец всю ночь, то ускоряясь, то снова замедляясь, меняя темп на темп и угол на угол и наслаждаясь ласкающей его слух музыкой ее тихих стонов, но когда Розэ совсем забылась и осмелела настолько, что сама шепнула в его улыбающиеся губы:
--- Пожалуйста, Чонгук ... быстрее... --- понял, что можно больше не сдерживаться, и полностью отпустил себя, давая ей именно то, чего она хотела... и пока в темной каюте посреди бескрайнего океана звучало ее задыхающееся "мой капитан...", ничто больше не имело значения... и Чонгук готов был отдать все, что у него было, лишь бы она всегда смотрела этим влюбленным взглядом только на него...