Древняя легенда гласит, что, создавая мир, боги оставили себе самый лучший его уголок - остров Бали. И, несомненно, были правы.
Бали… Здесь фантастические закаты и потрясающая первозданная природа, доброжелательные люди и удивительная культура.
Его называют «утром мира» и островом любви. А иногда, восхищенно выдыхая, тихо шепчут: «Это – рай».
И те, кто хоть раз побывает в этом тропическом раю, навсегда оставляют здесь частичку своего сердца...
Вот и я чувствовала, что оставляю здесь нечто безумно дорогое, когда в день отлёта попросила Чонгука отвезти меня к океану в последний раз.
Выйдя из такси, я приблизилась к кромке воды, невольно вспомнив свой последний сон, и замерла, вглядываясь в лазурные волны, неустанно накатывающие на берег, рассыпаясь вихрями брызг и белоснежной пены.
Было в этом что-то завораживающее, потустороннее, древнее, как сама жизнь... Этот вечный океан был свидетелем бурь нашего прошлого, тревог и радостей настоящего, и будет здесь даже тогда, когда мы уже покинем этот мир...
И я не хотела прощаться с ним, ведь завораживающе могущественный океан давно забрал себе мое сердце, и здесь, на острове богов, мы с любимым соприкоснулись с чем-то прекрасным и древним, как само мироздание.
Остров тысячи храмов прежде всего стал островом нашей любви... И тогда - много веков назад, и теперь - уже в этой жизни...
И я чувствовала огромную благодарность его всесильным богам, что были к нам благосклонны, позвав сюда и позволив исправить страшную трагедию прошлого, навсегда избавившись от его гнета. И теперь, после всех бурь и штормов, мы могли смело шагнуть в будущее, ничего не опасаясь.
Наше время на Бали было сном...
Мне казалось, что наш медовый месяц длился целую вечность, и в то же время... пролетел, как один миг.
И сейчас я стояла на линии прибоя, все никак не решаясь отвести взгляд от изумрудных волн и вспоминая все то, что с нами здесь случилось.
Первый день... Мой восторг, который невозможно было удержать в себе... Храмы, водопады, снова храмы... Горы и долины острова богов...
Встреча с океаном, закатное золото в глазах любимого, насквозь мокрая одежда и счастливый смех, эхом разносящийся под тёмно-синим куполом бездонного неба...
Тогда я впервые назвала его... Капитаном пиратов...
И наверняка встреча с океаном была тому непосредственной причиной, запустившей раскручивание спирали давних воспоминаний...
Прекрасная чувственная ночь, последовавшая за купанием в океане... И все ночи, что были после...
Первый сон-воспоминание о невозможно красивом и до безумия дерзком и безбашенном капитане-аристократе, так бесцеремонно присвоившем себе мое сердце... Постепенно пробуждающаяся память, все настойчивее стучащаяся в настоящее...
Вновь вернувшийся безумный страх все потерять, сомнения и наконец венчание... Волшебная мистическая церемония, значившая для меня больше, чем все, что было до этого...
Первая брачная ночь... Настоящая, освященная обетами и клятвами в вечной любви... И я знала, что это были не просто слова и что мы больше никогда не потеряем друг друга, ведь та серебряная лента, которой настоятель храма Улувату связал наши запястья, всегда будет возвращать нас домой - в объятия любви...
Никто не поверит...
Но никому и не нужно знать, что мы здесь пережили... Эта тайна - слишком личная, слишком драгоценная... И навсегда останется только нашей...
Потерявшись в собственных мыслях и воспоминаниях, я невольно вздрогнула, но тут же расслабилась, когда вокруг меня сомкнулись родные руки и за поцелуем в плечо последовал тихий шепот:
- Океан совсем тебя заворожил... я ревную... возвращайся ко мне, любимая...
Мои губы тронула расслабленная мечтательная улыбка, когда я накрыла руки мужа своими, утопая в его надёжных крепких обьятиях, и так же тихо отозвалась, словно боясь нарушить магию этого места и момента, который ощущался словно вне времени:
- Прости, родной... Я просто... Думала... Обо всем, что с нами здесь произошло. Все это... До сих пор кажется мне сном... И... Не знаю, почему, но... Я хочу, чтобы это навсегда осталось только между нами и нашим островом. Мы ведь... никому не расскажем о том, через что здесь прошли, правда?
Чонгук замер, вслушиваясь в мои слова, и словно даже перестал дышать, а затем тихо выдохнул без малейших колебаний, утягивая меня ещё глубже в собственнические объятия:
- Не расскажем. Это наш секрет, маленькая. Только наш. Наша самая драгоценная тайна... Наше прошлое и наша судьба. Она больше никого не касается.
Но я рано расслабилась, с чего-то вдруг уверовав в возвышенную добропорядочность этой шкодливой тигры, ведь, сделав драматичную паузу, она пропустила в голос хорошо знакомую мне дурашливую игривость и выдала:
- ...Да и... Не думаю, что твой многоуважаемый братэлло поверит, что он в прошлой жизни был у меня на побегушках. Хотя... Я бы посмотрел на его вытянувшуюся физиономию, когда он услышал бы о том, что его сиятельный высокомерный зад был всего лишь моим помощником...
Не выдержав этих бестолковых рассуждений, я прыснула, прикрыв рот ладонью, а Чонгук, уже вернувшийся из мрачно романтического муда героя-любовника к своим привычным, заводским настройкам хитрой балбесины, начал легонько раскачивать нас из стороны в сторону, продолжая воодушевленно расписывать мне картины возможных реакций Тэхена на подобные откровения.
Но, позволив ему ещё немного помечтать о том, как бы было круто спустить моего брата с недосягаемого пьедестала величия, на который он сам себя воздвиг (и по мнению доктора Чона, совершенно незаслуженно), я развернулась в его руках и, привстав на цыпочки и все ещё смеясь, обняла его лицо ладонями, заставив наконец вернуться из фантазий и посмотреть на меня, и шепнула в не в меру болтливый рот:
- Чонгу. Ты обещал мне. Буквально пять минут назад. Что мы. Никому. Ничего. Не расскажем. Помнишь?
Он замер, наконец прервав поток своего красноречия и бурных фантазий, и виновато опустил глаза, покаянно шепнув:
- Оу... Прости, милая. Я... Снова увлекся, да?
Я тихо засмеялась, покачав головой, и, не удержавшись, звонко чмокнула это потерянное тигриное чудо в губы, проворчав:
- Немного, родной. И... Не совсем тем, чем надо, но, учитывая, что ты в целом крайне увлекающаяся личность, то я все понимаю. Но Тэхену мы ничего рассказывать не станем и даже намекать на что-то хоть отдаленно связанное с морями, океанами и черными флагами с черепом, понял?
Растаяв от поцелуя и ласковых поглаживаний за ушком, когда мои пальцы забрались в его мягкие темные вихры, пытаясь пригладить растрёпанные ветром пряди, моя тигра вмиг повеселела и тут же активно закивала, соглашаясь абсолютно со всем, лишь бы только я не прекращала нежно лохматить его густую шевелюру.
- Понял, малыш... А...
- Нет, - тут же отрезала я, притягивая его ближе и прижимаясь лбом к его лбу, глядя прямо в эти невинные зачеркнуть хитрые - прехитрые глазки, уже явно задумывающие очередную шалость.
- И даже...
- Нет.
- А если... - все никак не унималась шилопопая тигра, и я снова засмеялась, взьерошивая его шелковые мягкие пряди и чмокая этот довольно лыбящийся мордахен куда придется вместе с твёрдыми:
- Нет, нет, нет! Ещё раз нет! И снова нет! Ты будешь молчать, как рыба, понял? - на все его ещё даже не озвученные идеи.
Чонгук тоже прыснул смехом, с донельзя довольным видом подставляясь под мои игриво-воспитательные чмоки, словно только ради них и нарывался, проверяя границы моего терпения, а затем сгреб меня в охапку и прижал вплотную к себе, уронив голову мне на плечо и что-то тихо мурча - наверняка, жаловался, какая я строгая и неуступчивая.
И как можно отказывать такому милому и воспитанному котику, как он, угу.
Но когда он наконец наворчался и затих, умостив свою темноволосую голову в изгибе моего плеча, я тоже замерла в его руках, наслаждаясь теплом и крепостью родных объятий, из которых он не собирался меня выпускать, несмотря на все свои жалобы, продолжая лениво пропускать сквозь пальцы темный текучий шелк его волос, и поежилась от приятной дрожи, ощутив, как его мягкие губы оставили легчайший поцелуй под ухом вместе с теплым выдохом:
- Хорошо, зайка. Нет значит нет. Но все же...
- Чонгук! - я снова засмеялась, и от щекотки, вызванной его теплым дыханием, и от того, что его настойчивости и умению переть напролом позавидовали бы даже танки, и легонько треснула по его божественному вертлявому заду, а он поднял руки в знак капитуляции и, сверкнув лукавым взглядом из-под ресниц и такой же лукавой улыбкой, наигранно смиренно выдохнул:
- Хорошо-хорошо, Бэмби, я понял.
Я смерила его красноречивым недоверчивым взглядом, но затем вновь притянула к себе и, обняв за шею, призналась, глядя на него снизу вверх с плохо скрытым обожанием:
- Знаешь, я рада, что... все закончилось, но... всё-таки буду скучать по капитану Чону.
На что обновленная и жутко нахальная версия того самого капитана хитро усмехнулась уголком губ, притягивая меня ближе, и, наклонившись, заговорщически шепнула мне на ухо:
- Нуууу... если уж очень соскучишься по этому патлатому пирату, то я... так уж и быть, отращу волосы и буду называть тебя исключительно миледи... И даже куплю синий бархатный плащ, чтоб заворачивать тебя в него... Но самое главное, ты ведь помнишь, маленькая? Мы всегда сможем сюда вернуться... И в отпуск, и насовсем, ведь мое предложение переехать на Бали с концами все ещё в силе. Так что... если вдруг тебе надоест пыльный Сеул и ты начнёшь тосковать по пиратской жизни раньше нашей пенсии, только скажи, и мы сразу же рванем на остров богов, договорились?
Я засмеялась, уткнувшись ему в грудь, чувствуя, как в моей собственной от его слов разливается золотой и теплый солнечный свет, и понимая, что этот план мне определенно нравится.
- Договорились, родной. Ты... Всегда знаешь, что мне нужно. Но сейчас... думаю... пришла пора отпустить наше прошлое...
Я подняла голову, встречаясь взглядом с его глазами - темными, ласковыми и глубокими, как древний океан, и свежий морской ветер пронесся между нами, словно знак того, что теперь действительно пора двигаться дальше.
Чонгук наклонился, оставив мягкий поцелуй на моих губах, и с улыбкой шепнул:
- Тогда пойдем? Пора возвращаться домой, родная.
Он подал мне руку и я без колебаний вложила пальцы в его широкую теплую ладонь, больше не оглядываясь назад, ведь теперь, помня о его обещании сюда вернуться, могла попрощаться с островом богов с лёгким сердцем, зная, что и эта разлука не навсегда...
...Но я даже не подозревала, что Бали и его боги сделали мне самый драгоценный подарок, ведь в нашу волшебную брачную ночь среди звёзд и цветов во мне зародилась новая, маленькая и хрупкая, но бесконечно драгоценная жизнь... наше с Чонгуком продолжение... И эта жизнь стала символом того, что навсегда превращает безумие любви в ее бесконечность.
Ведь любовь, как рассвет... никогда не кончается...