I know that you are my first love and i hope thаt from today we can say history stays history and you will always love me...

***

Платье действительно было невероятно красивым - белоснежным, как морская пена и отдаленно похожим на то самое - из сна, со шнуровкой, старинного кроя, и я даже не стала допускать мысли, что это было совпадение.

Хоть Чонгук и не видел моих снов, но, в глубине души он тоже все это помнил - у меня не было в этом никаких сомнений. Потому и его костюм своим небрежно-стильным видом неуловимо напоминал наряд пирата, и он выглядел просто сногсшибательно в лёгкой рубашке на шнуровке, распахнутой на груди и белых льняных брюках, о чем я не преминула ему сообщить перед выходом.

- Ты прекрасно выглядишь, родной, - обняв его за шею и влюбленно глядя на моего пирата-аристократа снизу вверх, улыбнулась я, - Всегда одеваешься, чтобы произвести впечатление.

А Чонгук обхватил меня за талию, собственнически притягивая ближе, и промурчал в самые губы:

- Нет, милая, чтобы произвести впечатление, я раздеваюсь...

***

..Улувату в золотой предзакатный час встретил нас уже привычной медитативной тишиной, так как поток туристов к вечеру практически иссяк.

Настоятель уже ждал у своей скромной обители и не скрывал радости, увидев нас, но, вопреки моим ожиданиям, повел нас не в часовню рядом с главным храмом, в которой действительно проводились церемонии бракосочетания, а попросил следовать за ним, направившись по неприметной тропинке, ведущей вниз с утеса к самому океану.

Мы спустились к самому подножию скалы и вышли на абсолютно безлюдный пляж, на котором стоял небольшой каменный алтарь, обрамлённый аркой из белых цветов, распространяющих в теплом вечернем воздухе дурманяще приятный аромат.

Сила ветра и мощь Индийского океана здесь ощущалась не так подавляюще, как с высоты птичьего полета наверху утеса, но меня все равно пробрало мурашками до самых костей. Подняв внезапно повлажневший взгляд на Чонгука, я поймала его ласковую улыбку, и он ободряюще сжал мои подрагивающие от волнения пальцы в своей надёжной теплой хватке, погладив меня по костяшкам, а затем поднес их к губам, оставляя на каждой невесомый поцелуй.

Настоятель, заметив это, спрятал улыбку в уголках губ и подвёл нас к алтарю, и когда первые лучи заходящего солнца коснулись воды, окрашивая волны в переливающееся розовое золото, прозвучали первые слова древнего обряда, которого мы так долго ждали, навсегда соединяющего наши души, сердца и жизни во всех временах.

Я все ещё не до конца верила, что мы наконец здесь, после всех испытаний и сомнений, но Чонгук казался абсолютно спокойным и расслабленным, и, стоя на берегу бушующего океана в золотых лучах заката, был так похож на ангела в своем белом одеянии, что я невольно залюбовалась им и мои губы тронула мечтательная полуулыбка, ведь он... действительно стал моим ангелом - хранителем, ещё с самой первой нашей встречи, когда не позволил грохнуться на пол, а благородно принял весь удар на себя. И потом... Спасал меня бесчисленное множество раз, становясь моим щитом и ограждая своими широкими сильными плечами от всего мира.

"Я никогда не позволю тебе упасть", - сказал он мне когда-то давно - ещё на заре нашей любви, и до сих пор держал свое слово, и я ни разу не пожалела, что поверила ему в ту далёкую летнюю ночь...

Мысли снова унесли меня в прошлое, и голос настоятеля почти слился с шумом волн, звуча спокойно и размеренно, как мантра, а я смотрела только на Чонгука, сжимая его большие теплые ладони, и беспомощно тонула, тонула, тонула в его ласковых глазах, как в бездонном океане, что свёл нас когда-то, давным давно, а сейчас шумел совсем рядом, словно благословляя нашу любовь, и думала о том, что, даже если бы вокруг нас рушился мир, я бы не замечала ничего, кроме этих золотых глаз, смотревших на меня с таким безусловным обожанием, восхищением и любовью, что больше ничего не имело значения.

- ...Обряд соединения мужчины и женщины стар, как само человечество и священен, как сама любовь... - донёсся до моего слуха спокойный размеренный голос настоятеля, почти перекрываемый рокочущим шумом волн, неустанно накатывающих на берег, как в моем сне, и я снова подумала, что подобных совпадений не бывает, - Брак - самый священный обряд, так как из этого союза рождается новая жизнь. Мужчина и женщина, которые решили объединить свои судьбы, должны подготовиться к этому и прежде всего очистить свои души от ненависти, ревности и вожделения... Вы уже прошли обряд очищения, и теперь, возлюбленные дети мои, готовы к венчанию ваших душ.

Я прикусила улыбающиеся губы, вспомнив, как мы проходили все эти обряды на пути к самому главному, а настоятель тем временем взял в руки лежавший на алтаре серебряный и выглядящий таким же древним, как сами стены храма моряков, кинжал, и я уже испугалась, что нам сейчас придётся резать ладони и скреплять наш брак клятвами на крови, но монах лишь коснулся остриём лежавшего на алтаре хвороста и тот... внезапно задымился и вспыхнул, рассыпав золотые искры по древним алтарным камням.

Мои глаза изумлённо расширились и я тихонько охнула, тут же ощутив успокаивающее поглаживание по костяшкам от моего "будущего" мужа, а настоятель как ни в чем не бывало произнес, словно это и не он только что добыл огонь... Буквально прямо из воздуха:

- Как клинок высекает огонь, а огонь очищает клинок - так и ваше прошлое уйдет от вас и вы начнёте все сначала... Возьмитесь за руки крепче, возлюбленные, - он накрыл наши руки двумя ладонями, скрепляя в замок, а затем взял глиняный кувшин, стоявший рядом с горящим костром, и полил их водой из него, приговаривая:

- Огонь горит и вода смывает всю грязь прошлого с ваших тел и душ, подготавливая вас к новой жизни. - торжественно произнес он, заставив меня вздрогнуть от прокатившейся вдоль спины волны мурашек от глубокого символизма этих простых слов, - А теперь склоните головы, возлюбленные.

Чонгук сверкнул озорной мальчишеской улыбкой, как тогда, на Лемпуянге, но тут же прикусил губы, спрятав ее в их уголках, и прижался своим лбом к моему, неотрывно глядя на меня из-под ресниц, словно для него тоже ничего и никого больше не существовало и не имело значения, а настоятель встал за алтарем, и его голос сделался громче, уже перекрывая непрестанный шум волн, словно приобрел двойное звучание, обретая их мощь и силу и отдаваясь гулким эхом в самих основах мироздания, и я замерла, вслушиваясь в слова древнего обряда и зачарованно, едва дыша вглядываясь в золото тигриных глаз напротив, всем сердцем ощущая, что в этот момент происходит что-то невероятно важное, что-то, что навсегда изменит нашу судьбу.

- В мире и радости я прошу благословения духов всех стихий этому бесценному союзу... Ветры севера, запада, востока и юга, я прошу вас смягчить силу стихии, что управляет вами, чтоб встретиться здесь в полной гармонии и освятить это единение двух сердец в мире и счастье во имя их любви... Воздух, вода, огонь и земля питали многие поколения... да будут они питать и вас! Из воздуха мы черпаем дыхание, которым живём. Вода - питает наше тело, огонь очищает нас от всего плохого, а из матери нашей земли мы черпаем плодородие. Как эти четыре стихии соединяются во имя жизни, так и вы, возлюбленные дети мои, соединитесь во имя ее продолжения.Мы на этой земле не вечны и живём мы недолго... И даже будь мы из нефрита - он тоже рассыпется со временем, будь мы из метала и золота - и оно разрушится, будь мы из перьев птицы - и они исчезнут... Ничто не вечно на земле... кроме любви и жизни, рождённой этой любовью.

Я на миг прикрыла глаза, ощутив, как сама моя душа отзывается на эти слова, и глубоко в груди, в самом солнечном сплетении начинает разгораться теплый золотой свет, похожий на маленькое солнце, - совсем как то, что сейчас медленно опускалось в бушующие лазурные океанские волны, и вздрогнула, ощутив порыв прохладного вечернего бриза, внезапно налетевшего с океана и запутавшегося в моих волосах.

Чонгук сжал мои руки крепче, одними губами шепнув:

- Тшш... - и я улыбнулась, вновь расслабляясь и думая, что это стихии так отозвались на призыв настоятеля благословить нашу любовь.

Тот улыбнулся, видимо тоже расценив буйство разыгравшегося вечернего ветра, как знак благосклонности стихий, и продолжил:

- Во все века люди считали брак главным событием жизни, соединением двух судеб в одну, священным союзом двух сердец... Пусть же ваш брак начнется с традиционных клятв и будет наполнен красотой и искренними чувствами... Можете принести друг другу свои обеты.

Услышав это, я удивлённо взглянула на Чонгука, ведь не готовила никаких специальных торжественных речей, но он, видимо, был осведомлен об этой части обряда, и потому совсем не растерялся и, ободряюще улыбнувшись мне, начал первым, не отрывая ласкового обожающего взгляда от моих широко распахнутых глаз:

- Любимая... Ты — Луна моих ночей, солнце дней моих... моя весна прекрасная, мои ветви и цветы. Ты вода, которую я пью. Воздух, которым дышу. Я стал твоим с той самой минуты, когда наши взгляды впервые встретились, и уже тогда знал, что ты будешь моей женой... Ты стала ею после первой нашей ночи любви... И сделала меня самым счастливым мужчиной на земле. Ты знаешь меня лучше, чем кто бы то ни было в этом мире, но я... Хочу признаться тебе кое в чем... Когда я был моложе, меня... ужасно пугала даже сама мысль о браке... но ты изменила это, изменила меня... и сегодня я клянусь тебе перед лицом всех стихий и богов этого священного места, что буду любить, заботиться, защищать и оберегать тебя всю эту жизнь и все, что будут после... Я буду верен тебе, буду беречь те чувства, что связали нас навсегда серебряными нитями, и буду делать все, чтобы наша любовь никогда не исчезла. И даже если весь мир будет против нас, я отрекусь от всего, что у меня есть, чтобы всегда быть с тобой, ведь ты - мое самое главное сокровище... моя... бесценная жемчужина. Моя любовь и моя жизнь.

Его слова вновь всколыхнули память обо всех снах о нашем с ним прошлом, ведь он говорил то же, что и мой капитан, и мои губы начали дрожать от нахлынувших чувств, которые уже не желали умещаться в моей груди и, прикусив их, чтоб не расплакаться прямо сейчас, я сжала его горячие ладони и, глубоко вздохнув, прошелестела едва слышно осипшим от подступающих слез голосом:

- Любимый... я все ещё порой не могу поверить в то, что ты - мой. Я - настоящая счастливица, ведь у меня есть ты - добрый, нежный, благородный мужчина, любящий меня так беззаветно... Иногда я думаю, что было бы, если бы мы никогда не встретились? Если бы... наши пути... никогда не пересеклись? Кем бы я была, если бы не нашла счастье с тобой?.. Может... я бы и не знала, что упустила?.. Нет... я бы знала... ведь всю свою жизнь я искала только тебя... в каждой нашей жизни ждала, чтоб ты пришел и наполнил ее смехом и радостью. И понимаю, что я бы все равно тосковала по тебе, даже не зная тебя. Я верю в судьбу. И это она. Сегодня сбывается то, что было предначертано ещё до нашего рождения... И мне не хватит слов, чтобы выразить, как сильно я люблю тебя... и каждый день влюбляюсь все больше... Чонгук... Ты мое счастье, моя любовь, моя нежность, моя слабость и самая большая сила... ты мое все...

Я была уверена, что буду жутко смущаться, говоря такие интимные вещи в присутствии чужого человека, но, стоило мне начать - и слова полились неудержимым мощным потоком прямо из сердца, и я напрочь забыла, что мы здесь не одни, глядя лишь на любимого и видя только его, безоглядно утопая в жидком расплавленном золоте любимых глаз, всегда смотревших на меня с такой безусловной любовью, что от этого сбивалось дыхание и начинало частить сердце, и я действительно иногда все ещё не могла поверить, что эти два метра чистого счастья действительно целиком и полностью принадлежат мне. С пошлыми шуточками, ласковым тигриным ворчанием и жаркими поцелуями в знойных бессонных ночах.

И пока я говорила ему это, с трудом сдерживая счастливые слезы, он мягко сжимал мои руки, неосознанно поглаживая в своей надёжной теплой хватке, а за его спиной вздымались бурные океанские волны, так похожие на него самого, на его внутреннюю стихию, и солнце тонуло в них, купаясь в розовом золоте заката, разыгрывая прекрасную феерию единения неба и океана, но я видела лишь его, его улыбку и искрящиеся неприкрытым счастьем и нежностью глаза.

И теперь все было правильно, ведь мы всё-таки вернулись на Бали спустя столько веков. Вернулись туда, где все началось, где зародилась и расцвела наша любовь, чтобы сделать то, что не смогли в прошлом - соединить наши души и сердца нерушимыми узами.

И когда поток чувств иссяк, выплеснувшись прекрасными словами, Чонгук мягко сжал мои руки, поднося их к губам и нежно целуя, а затем прижался к моему лбу своим и тихо - тихо - так, чтобы не услышал даже ветер - только я, шепнул:

- Попроси меня никогда не оставлять тебя - и я останусь... твоя дорога станет моей дорогой... твой бог станет моим богом... и если ты умрёшь - умру и я. Но... даже смерть не разлучит нас... ведь... Там где любовь...

- Там смерти нет... - сорвалось с моих губ словно само собой, подхваченное ветром, и в звенящей тишине время застыло вместе с нами, смотрящими друг другу в глаза и утопающими в душах, распахнутых навстречу друг другу так доверчиво и безоглядно.

А затем Чонгук подался ко мне, порывисто накрывая мои губы своими и скрепляя эту клятву.

Я мимолётно подумала, что мы, скорее всего, нарушили ход церемонии, не дождавшись разрешения настоятеля на первый поцелуй, но, видимо, этот обряд приветствовал все, что являлось проявлением искренней любви, и потому нас никто не остановил и даже не укорил после, и когда Чонгук отстранился, глядя на меня искрящимся от чувств, затуманенным взглядом, и нежно-нежно погладил по щеке, словно не в силах прекратить меня касаться, настоятель лишь благосклонно улыбнулся и вышел из-за алтаря, взяв с него атласную серебряную ленту, и приблизился к нам, попросив протянуть ему наши сомкнутые ладони.

- В нашей стране есть обычай связывать новобрачных одним узлом. - с улыбкой объяснил он, ловко обвязав лентой наши запястья, - И теперь, когда обеты были даны и приняты, этот узел навсегда свяжет вашу плоть и кровь, сердца, умы и души. И ваше единение будет жить до тех пор, пока снег не превратится в огонь, а дождь в песок, так как узел этот - символ вечной и непреходящей любви. И хоть солнце каждый вечер заходит на западе, но каждое утро оно встает на востоке... Так и любовь - никогда не заканчивается... Будьте же благословенны, возлюбленные... И да хранят вас боги...

***

...И когда все завершилось, я осознала, что эти прекрасные трогательные клятвы, произнесенные на берегу закатного океана под тихий шум прибоя, значили для нас даже больше, чем обручальные кольца на пальцах.

Это должно было произойти давным давно - столетия назад... но самое главное, что теперь все было правильно.

И теперь уже целоваться можно было сколько угодно, чем и занялся мой новоиспеченный муж, наконец дорвавшись до своего любимого занятия, и потому я даже не заметила, когда настоятель ушел, деликатно оставив нас одних, наедине друг с другом и вечным океаном, неустанно несущим свои волны к берегу.

И все это снова напомнило мне сон... только уже счастливый, без разбитого сердца и горьких слез, ведь...

Все наконец стало так, как и должно было быть всегда.

Я счастливо засмеялась, когда Чонгук подхватил меня на руки и закружил вдоль линии прибоя, а затем мы стояли на мокром песке и целовались, забыв обо всем остальном мире, пока солнце полностью не опустилось за горизонт, утонув в волнах, но лишь за тем, чтобы утром вновь подняться из него на востоке.

Ведь любовь солнца и океана никогда не заканчивается... Так же, как и любовь пирата и его русалки...

Она вечна, как ветер... как волны... как рассвет...