Каждый вечер, когда я после ужина закрывалась в выделенной мне гостевой спальне, мы подолгу разговаривали с Чонгуком, рассказывая друг другу о том, как прошёл день, и я сильнее сжимала телефон, как единственную линию жизни, связывавшую меня с ним, вслушиваясь в любимый бархатный голос и считая часы до его возвращения.

Наконец, в четверг вечером я услышала от брата долгожданное:

---- Малышка, я уже взял билет на завтра на вечерний рейс. В девять вечера буду в Инчхоне.

---- Тебя встретить, родной? — я счастливо улыбнулась, не в силах скрыть облегчение оттого, что он скоро вновь будет рядом.

Он тихо рассмеялся, уловив радостное оживление в моем голосе, но ответил отрицательно.

---- Не стоит, лисенок. Лучше жди меня дома, хорошо? Я постараюсь добраться как можно быстрее.

Я тихо вздохнула, но все же согласилась:

---- Хорошо.

---- Не расстраивайся так сильно, малышка. Мы увидимся очень скоро… И на тебе не останется ни одного сантиметра кожи, не обласканного моими губами… — шепнул мой тёмный ангел, понизив голос до чувственного бархатного полушепота.

Я прикрыла глаза, прикусив губы от сладостной дрожи, разлившейся по телу от его глубокого, чуть хриплого голоса, уже предвкушая завтрашний вечер и ночь в объятиях любимого.

И я была уверена, что он думал о том же, услышав, как изменилось его дыхание, и он приглушенно шепнул:

---- До завтра, родная… Я люблю тебя.

Шепнув ему те же слова, я нажала отбой, прижав к себе телефон и счастливо жмурясь, как довольная кошка, пригревшаяся на солнце.

Завтра.

Уже завтра Чонгук будет дома. Осталось лишь пережить эту ночь. Последнюю ночь вдали от него.

Выключив свет, я забралась под тонкое покрывало, оставив окно в спальне открытым, закрыв глаза и глубоко вдыхая свежий ночной воздух, всегда напоминавший мне о любимом.

***

Когда в пятницу утром я сказала Тэхену, что возвращаюсь домой, он настоял, что сам отвезёт меня в наш особняк ближе к вечеру, а затем снова потащил гулять.

Я со смехом поинтересовалась, не уволили ли его ещё с фирмы отца за постоянные прогулы, но он лишь отмахнулся, напомнив мне, что он и есть хозяин этой самой фирмы, потому взял неоплачиваемый отпуск на неопределённое время.

Я сказала ему, что Чонгук должен был прилететь в девять, и все время до его прилёта будущий предводитель китайской мафии, надежда и опора всей Гонконгской триады, самозабвенно таскал меня по всевозможным бутикам и магазинам, превратившись в мою лучшую подружку, и от обилия товаров у меня уже рябило в глазах, а ноги заплетались от многочасового шопинг-марафона.

Покормив меня в уютном кафе, Тэхен загрузил все покупки в свой Рэндж Ровер, следом запихнул меня и только потом залез сам.

---- Тэтэ, ты что, с ума сошёл? Зачем ты скупил половину содержимого всех попадавшихся нам на пути магазинов? — наигранно возмутилась я, бросая красноречивый взгляд на заднее сиденье машины, до отказа забитое всевозможными пакетами с одеждой и милыми безделушками, которые, по мнению Тэхена, мне были просто жизненно необходимы.

Но он лишь отмахнулся и пожал плечами, весело улыбаясь.

----Хватит ворчать, мелкая. Все девушки любят шопинг, разве нет?

----- Все, кроме меня, — фыркнула я, — Неужели за то время, что мы знакомы, ты до сих пор этого не запомнил?

Но он лишь снова обворожительно улыбнулся, сверкнув глазами, и, наклонившись ко мне, тихо сказал:

---- Ну тогда просто считай это моим подарком к нашей свадьбе.

Я застыла, а из моего голоса мигом пропала вся весёлость, и я отвела глаза, лишь бы не видеть, как померкнет его искрящийся радостью и весельем взгляд, когда он увидит мою реакцию на его слова.

---- Тэ… — начала я, не решаясь вновь посмотреть на него, ---- ты ведь понимаешь, что…

Голос друга стал тихим и серьёзным, и он мягко сжал мои похолодевшие пальцы своими - теплыми и сильными , а затем, наклонившись ко мне, приподнял мой подбородок, заставляя снова встретиться с ним взглядом.

---- Я все понимаю, Лиса. Правда. И вовсе ни к чему так нервничать. Я не хочу, чтоб тебе было некомфортно рядом со мной.

---- Прости… — уже в который раз повторила я, не зная, за что прошу прощения.

За то, что этой свадьбы никогда не будет?

За то, что он навсегда останется для меня только другом, и я никогда не смогу дать ему ту любовь, которой он заслуживает?

Но я понимала, что даже миллион извинений ничего не изменит.

И он тоже это понимал.

Потому ни на чем не настаивал, а его взгляд оставался все таким же мягким и понимающим, как и негромкий голос, когда он слегка улыбнулся и произнес:

---- Поехали, малышка. Пора вернуть тебя домой.

***

Мы ехали в полной тишине, ведь я не знала, что сказать, чтоб не расстроить друга ещё больше, а он концентрировался на дороге и смотрел вдаль задумчивым взглядом, понимая, что наше недолгое время вместе закончится совсем скоро. И от этого на душе становилось тоскливо, почему-то омрачая даже радость от возвращения брата.

Когда мы подъехали к моему дому, уже почти стемнело, но свет горел только в гостиной, из чего я сделала вывод, что, скорее всего, отца снова не было, и не смогла сдержать облегчённого вздоха.

Тэхен это услышал и принял на свой счёт, не преминув подколоть меня.

---- Так радуешься, что наконец сможешь избавиться от моего общества, малявка? — хоть его тон и был лёгким и дразнящим, но в нем все равно сквозила грусть, от которой у меня сжималось сердце. Он определённо не заслуживал такой отвратительной невесты, как я, ведь в то время, как он делал для меня почти невозможное, я ничего не могла дать ему взамен.

---- Ну что ты, Тэхени, — искренне произнесла я, поворачиваясь к нему, и сжала его руку двумя ладонями. ---- Конечно нет. Я была счастлива провести все это время с тобой и твоей семьёй, правда. Ты самый лучший друг, который у меня когда либо был. Я просто рада, что отца нет дома, ---- я вздохнула и тихо добавила, --- Совершенно не горю желанием с ним встречаться.

Он сжал мои руки в ответ, задумчиво глядя мне в глаза с лёгкой улыбкой, и тихо обронил:

---- Да… Ваш отец натворил дел. Но в какой — то степени я ему даже благодарен.

Я удивлённо взглянула на него:

---- За что?

Он наклонился ко мне, сверкнув своей озорной фирменной улыбкой, от которой на его щеках снова появились две очаровательные ямочки, из-за которых девушки просто млели и таяли, сами падая к нему в руки, и доверительно сообщил:

---- За то, что ты хоть ненадолго стала моей невестой. Но... я бы очень хотел, чтобы ты была ею на самом деле.

Я замерла, понимая, что этого разговора не избежать, ведь он назревал уже очень давно, но ни у меня, ни у него не хватало смелости начать его.

И, видимо, сегодня Тэхен решился.

Но я все ещё пыталась отсрочить неизбежное, едва слышно прошептав:

---- Тэхен, послушай…

Но он перебил меня, мягко прижав палец к моим губам и ласково глядя на меня из — под ресниц. И этот взгляд был не похож ни на один из тех, что я так часто ловила на себе в его присутствии.

Взгляд, которым он смотрел на меня сейчас, был одновременно покровительственным и невыносимо нежным, и та любовь, которую он так долго душил в себе и скрывал от меня, наконец, вырвалась на свободу и теперь отчётливо читалась в его теплом взгляде, когда он наклонился ближе, не выпуская моих рук, и, глядя мне прямо в глаза, тихо сказал:

— Лиса, прошу, выслушай меня. Я знаю, что обещал Чонгуку присматривать за тобой, но, боюсь, я больше не смогу этого делать.

— Почему? — мои глаза потрясённо расширились, и я сильнее сжала его тёплые ладони, словно боялась, что он сейчас отстранится и оттолкнет меня. Но он этого не сделал, лишь ещё крепче сжимая мои руки в ответ, и тихо, но твёрдо произнёс:

— Потому что мне слишком больно находиться рядом с тобой. Потому что я... тоже люблю тебя.

Ну вот. Вот он и сказал те слова, которых я так боялась, ведь не могла ответить ему взаимностью.

В груди стало тесно, а к глазам подступили непрошенные слезы, и я прикусила губу, чтоб не расплакаться, едва слышно шепнув:

— Нет, прошу, не говори так.

Он на миг прикрыл глаза, словно собираясь с силами, а затем тихо произнес:

----Прости, но я не могу больше скрывать эти чувства, Лиса. Поверь, я боролся с моей любовью к тебе слишком долго, но так и не смог с ней справиться...И видит бог, я пытался.

---- Тэхени… — беспомощно прошептала я, не зная, что сказать, чтоб не сделать все ещё хуже, не сделать ему ещё больнее. Хоть и понимала, что он ещё не закончил.

---- Я знаю, что опоздал со своими признаниями, и мои чувства будут лишь тяготить тебя, но я больше не могу молчать.

Он опустил голову, глядя на наши сплетенные руки, словно собирался с мыслями и с силами, чтоб сказать мне все, что хотел, и я понимала, что этот разговор дался ему очень тяжело.

Вновь встретившись со мной взглядом, он глухо произнёс:

---- Я знаю, что не имею права вмешиваться в ваши с Чонгуком отношения, не имею права мешать лучшему другу обрести счастье, но ты же понимаешь, что ваша любовь невозможна? Общество вас никогда не примет. Это неправильно, Лис.

Я вздрогнула, как он пощечины, хоть и понимала, что он прав, но мне все равно было больно, так же, как и ему. И меньше всего я хотела причинять боль Тэхену, так же, как и слышать от него подобные слова.

— Любовь не может быть неправильной, — прошептала я глухим надтреснутым голосом, ломким от подступающих к горлу слез.

Он опустил глаза и шумно вздохнул, сжимая мои руки и поглаживая костяшки большими пальцами.

— Прости. Я знаю, что ты никогда не полюбишь меня так, как его, но… лисенок... у меня совсем нет шансов?

Вот он и задал этот вопрос, которого я так боялась.

Я отвела взгляд, снова уставившись на наши ладони, пока ещё сцепленные вместе, лишь бы не видеть, как погаснет тёплое золотое пламя в его ласковых глазах от моих слов.

— Тэхен… Ты…мой лучший друг. Единственный друг, и ты это знаешь. Ты самый верный, добрый и преданный человек из всех, кого я когда либо встречала. И я люблю тебя...

В салоне повисла ломкая, хрупкая тишина, которая вскоре должна была осыпаться острыми ранящими осколками, впивающимися глубоко в сердце от тех слов, которые я была вынуждена произнести.

И от этого не было спасения.

Сделав глубокий вдох, я, наконец, набралась смелости и взглянула в тёплые золотисто-карие глаза молодого льва, так же пристально смотревшего на меня и ловящего каждое моё слово, хоть в глубине души он и так уже давно знал мой ответ, и от этого становилось ещё больнее, ведь он терпеливо ждал приговора, который вынести должна была я.

---- Но я выбрала его. Я всегда его выбирала, — прошептала я.

Он тихо вздохнул и уронил голову, отчего мягкая своевольная чёлка упала ему на глаза, скрывая их от меня.

— Я знаю, Лиса. Ты светишься, когда он рядом.Но я должен был услышать это от тебя.

Сделав глубокий вдох, он вновь взглянул на меня с лёгкой полуулыбкой, но в уголках его губ застыла горечь, когда он тихо выдохнул:

— Знаешь... Со мной тебе было бы так же легко, как дышать…я смог бы сделать тебя счастливой, малышка...

— Я знаю, Тэхени. Но Чонгук — мой воздух... Я не могу дышать... Без него... — «он — мой ночной ветер, моё счастье, моя жизнь » — мысленно добавила я, глядя в золотые глаза друга, которому никогда не суждено было стать моим возлюбленным.

— Лиса, я… — его голос стал низким и хриплым, и он пристально посмотрел на меня, по — прежнему сжимая мои руки, а затем вдруг подался вперёд, медленно наклоняясь к моим губам.

Мои глаза потрясённо расширились от осознания того, что он собирается сделать, но в последний момент я отвернулась, и его тёплые губы невесомо мазнули по моей щеке, заставив меня вздрогнуть и сильнее сжать его руки, которыми он все ещё обхватывал мои ледяные ладони, не давая вырваться.

— Прошу, не надо... Не разрушай то, что ещё осталось между нами.Ты мой единственный друг… — прошептала я едва слышно, чувствуя, как горячая слеза расчертила щеку, обжигая своей горечью.

Тэхен замер, прижавшись лбом к моему виску, неосознанно нежно поглаживая тыльную сторону моих ладоней большими пальцами, словно успокаивая, но моё сердце все равно колотилось, как сумасшедшее от его тепла, близости и того, что едва не произошло между нами, навсегда изменив все.

Он неслышно вздохнул, но затем все — таки немного отстранился и, заметив сверкающую влажную дорожку на моей щеке, нахмурился и осторожно стёр ее большим пальцем.

— Друг, — горько повторил он, — Я всегда буду для тебя только другом,не так ли?

---- Прости меня… Пожалуйста…прости… — я всхлипнула, прижав ладонь к губам, которые так и не позволила ему поцеловать, просто не смогла.

Взгляд Тэхена смягчился, и он осторожно обнял ладонями моё лицо и, приподняв его ему навстречу, все-таки мягко поцеловал меня в щеку, близко — близко к дрожащим от слез губам, шепнув едва слышно:

---Лиса, не плачь, прошу тебя… Ты же знаешь, я не могу смотреть, как ты плачешь…

Но от его тихих слов и невесомой чарующей нежности касаний мне стало ещё больнее, и я помотала головой, накрыв ладонями его тёплые руки.

---- Не ты должен меня утешать. Это ведь не мне разбили сердце, растоптав чувства за ненадобностью. Ты теперь ненавидишь меня, да? — всхлипнула я, закрыв лицо руками, заранее готовясь к любому его ответу и к тому, что он больше никогда не захочет меня видеть.

И вздрогнула, ощутив, как сильные руки друга сомкнулись вокруг меня, притягивая ближе к нему и обнимая так крепко, как никогда раньше, и его рваный вздох затерялся в моих волосах, когда он прижался к ним щекой, мягко поцеловав меня в макушку и выдохнув:

— Ну что за глупости… Тише, моя девочка… Тише…не плачь... помнишь, ты ведь обещала мне, что больше не будешь из-за меня плакать…

Но я больше не могла сдерживаться, чувствуя, как крепко он обнимает меня, и горячие слезы неудержимым потоком потекли по моим щекам, и я уткнулась ему в плечо, всхлипывая и кусая губы.

— Тшш, моя хорошая…прошу тебя, успокойся … — ласково прошептал Тэхен, чувствуя, как вздрагивают мои плечи, и сильнее прижал меня к себе, невесомо нежно поглаживая по волосам и не выпуская из объятий, терпеливо дожидаясь, пока я успокоюсь, но я просто не могла.

Я никогда не думала, что это будет так тяжело — знать о его чувствах ко мне и не иметь возможности ответить ему взаимностью, ведь я очень сильно любила его.

Правда любила.

Но этого оказалось недостаточно, чтобы вытравить из моего сердца мою самую первую, самую сильную любовь.

Любовь к Чонгуку.

И Тэхен это тоже чувствовал и понимал, больше ни на чем не настаивая.

В какой-то мере я понимала, почему он все-таки решился признаться мне в своих чувствах, ведь скорее всего, просто не мог больше держать их в себе. Но от его признания никому из нас не стало легче.

— Ты должен меня ненавидеть. Я ужасный человек и ещё худший друг. Я правда это заслужила, — всхлипнула я, пытаясь отодвинуться от него и вытереть мокрые от слез щеки.

Но он снова удивил меня, приглушенно фыркнув, и никуда меня не отпустил, прижав мою голову к своему сильному плечу, и оглушительно звонко чмокнул в макушку, а затем грустно улыбнулся, все же позволив немного отстраниться, с неизбывной нежностью глядя на меня:

---- О чем ты говоришь, Лис?.. Ох, горе ты моё… Вечно как выдумаешь что — нибудь… Как я могу тебя ненавидеть, глупышка? После всего, через что мы прошли вместе? После всех проигранных партий в бильярд?

Я шмыгнула носом, не понимая, как он может быть таким хорошим и великодушным, а он глубоко вздохнул, наконец, отпуская меня, пытаясь взять себя в руки и скрыть от меня свою боль глубоко в душе, вновь надев маску беспечного прожигателя жизни, но он больше не мог меня обмануть этой наигранной жизнерадостностью.

Я несмело потянулась к его руке, мягко сжав, и он не оттолкнул меня, хоть больше старался не встречаться со мной взглядом, чтоб сохранить хотя бы остатки своей гордости.

— Прости меня… — снова шепнула я, кусая губы, изо всех сил стараясь сдержать новый поток слез, но он покачал головой и произнёс, глядя прямо перед собой :

---- Это я должен извиниться за то, что довёл тебя до слез. Я сам во всем виноват,ведь должен был раньше сказать тебе о своих чувствах. Но я слишком боялся. И теперь знаю, что это ничего бы не изменило.- он на миг прикрыл глаза, проводя ладонями по лицу и глубоко вздыхая, а затем все — таки повернулся ко мне, взглянув прямо в глаза, и я застыла под его пронзительным, открытым и прямым взглядом, чувствуя, что он позволял мне читать сейчас в его душе, ничего не скрывая и не стесняясь своих чувств и признаний.

Я открыла рот, чтоб выдохнуть очередное ничего не значащае «прости» от которого не было никакого толку и становилось лишь больнее нам обоим, но он покачал головой и вновь мягко прикоснулся пальцем к моим губам, шепнув:

---- Не надо. Не извиняйся снова. Ты ни в чем не виновата, Лиса. Никто ни в чем не виноват. Просто жаль, что там, где счастливы двое, третий всегда лишний.

Чонгук

Сидя за рулём своей машины, я смотрел на них и моё сердце разбивалось на мелкие осколки, похожие на хрустальную пыль, едва различимую за туманной пеленой гнева и горечи, заволакивавшей моё сознание, но ранившую не меньше.

Я гнал из аэропорта, как сумасшедший, лишь бы только побыстрее увидеть её, обнять, почувствовать, как тонкие руки обвивают мою шею, а хрупкое тело прижимается к моему, пока мягкие губы отвечают на мои поцелуи.

Но, приехав, застал пустой тёмный дом и лучшего друга, целующего мою сестру в своей машине.

Я был сумасшедшим мазохистом, но не мог отвести глаз и продолжал смотреть на них, хотя моё сердце, кажется, давно уже не билось, превратившись в лёд и рассыпавшись на миллион острых осколков.

Они с Тэхеном о чем-то говорили, и Лиса улыбалась ему так открыто и нежно, как всегда улыбалась лишь мне одному, а затем он наклонился к ней с явным намерением поцеловать.

И она не оттолкнула его.