Столица Японии встретила нас яркими огнями и свежим ночным ветром. Мои слезы из-за расставания с лучшим другом давно высохли, и я не могла перестать улыбаться от осознания того, что, похоже, мы и правда были, наконец, свободны.

Больше не будет никаких навязанных браков, никаких приказов деспота — отца, никаких мачех — потаскух.

Будем только мы с Чонгуком — и безграничное счастье, которого всегда было так мало.

Мы сошли по трапу самолёта и, крепко взяв меня за руку, он улыбнулся и тихо сказал:

— Добро пожаловать в новую жизнь, малышка.

... Но, разумеется, прошлая жизнь не желала так легко отпускать нас из своих оков, и я убедилась в этом спустя всего полчаса пребывания в стране восходящего солнца.

После выхода из аэропорта Чонгук уверенно повёл меня к уже ждавшему нас чёрному мерседесу, и я сразу же занервничала, но тепло широкой ладони брата, крепко сжимавшей мою руку, успокаивало и вселяло уверенность в том, что теперь все будет хорошо и он просто не позволит ничему плохому случиться с нами.

Стоявший у машины шофёр поклонился, увидев нас, и открыл дверь, сказав:

— Добрый вечер, господин Чон, госпожа Чон. Господин Синода распорядился отвезти вас в его отель и передать, что он хочет завтра же с вами встретиться.

Я невольно напряглась и сильнее сжала руку брата, тихо шепнув:

— Чонгук, что происходит?

Но он был абсолютно спокоен и собран и, успокаивающе погладив мои ледяные пальцы в своей надёжной тёплой хватке, мягко улыбнулся и заверил меня:

— Всё хорошо, малышка, не переживай.

А затем повернулся к водителю и кивнул:

— Передай господину, что это для нас большая честь и мы с нетерпением будем ждать завтрашнего дня.

Водитель вновь поклонился:

— Как прикажете. Можем ехать?

— Да.

Брат кивнул и, подождав, пока я сяду в машину, забрался следом и дал знак водителю, что тот мог трогаться с места.

***

Роскошный номер отеля класса люкс Mandarin Oriental под самой крышей огромного небоскрёба встретил нас приятным полумраком и тонким нежным ароматом свежесрезанных цветов, расставленных в вазах по всему номеру. Но больше всего меня поразил открывающийся с этой головокружительной высоты вид на огромный ночной город, сияющий мириадами огней, почти в точности отражая раскинувшееся над ним бархатное темно- синее звёздное небо.

Я подошла к огромному, во всю стену, окну и зачарованно уставилась на никогда не спящий суматошный мегаполис, лежащий у моих ног.

Чонгук поставил наши чемоданы у входа и бесшумно прошёл внутрь следом за мной.

— Это что, президентский люкс? — тихо выдохнула я, улыбнувшись, когда руки брата крепко сомкнулись на моей талии, мгновенно окутывая меня с ног до головы исходящим от него теплом и спокойствием, и он тихо мурлыкнул мне на ухо:

— А что тебя так удивляет, зайка?

Я сразу же расслабилась, положив голову ему на плечо и глядя вдаль сквозь окно от пола до потолка, в котором отражались наши размытые силуэты на фоне ярких огней ночного города.

— Просто… Даже здесь ты остался господином Чоном, — грустно улыбнулась я, — Похоже, наша прежняя жизнь так просто не отпустит нас, не так ли?

Он лишь глубоко вздохнул и, положив подбородок мне на плечо, крепко обнял меня и тихо шепнул:

— Всё будет хорошо, Лиса, я тебе обещаю. Просто доверься мне, и я все улажу, как и всегда, договорились?

— Договорились, родной. Но мне все равно тревожно. Как думаешь, что хочет от нас господин Синода?

— Скорее всего, это просто визит вежливости, не более того. Не волнуйся. Как я и говорил, он на нашей стороне.

Я вздохнула, понимая, что завтрашней встречи с лидером Ямагути избежать все равно не удастся, потому попыталась задвинуть сьедавшую меня изнутри тревогу в самый дальний уголок сознания и прикрыла глаза, нежась в уверенных и надёжных объятиях брата и позволяя его родному теплу прогнать все мои страхи.

— Устала, родная? — спустя пару минут шепнул он, аккуратно убирая волосы с моего плеча, и наклонился, мягко поцеловав меня в шею.

— Немного, — я поежилась от волны приятной дрожи, прокатившейся вдоль позвоночника, и сжала его руки, вновь сомкнувшиеся на моей талии, но Чонгука было не так просто провести, ведь он всегда безошибочно угадывал, когда меня что-то тревожило. Вот и сейчас он тихонько вздохнул, обдав мой затылок тёплым щекотным дыханием, и спросил с мягкой улыбкой:

— Что с тобой, малышка? Почему ты так напряжена? Плохо себя чувствуешь после перелёта?

Я вздохнула, даже не надеясь скрыть от него истинную причину моего напряжения, и развернулась в его руках, встретившись с его внимательными ласковыми глазами, как всегда, смотревшими мне прямо в душу и с лёгкостью видевшими в ней все мои тайны.

— Я просто не могу не думать о завтрашнем дне. И мне… Очень тревожно, - честно призналась я.

Услышав это, он улыбнулся и, бережно обняв моё лицо тёплыми ладонями, мягко поцеловал в лоб, а затем прижал к себе, крепко обнимая, и тихо шепнул:

— Всё будет хорошо, моя маленькая. Поверь, тебе совершенно не о чем волноваться. Я много раз встречался с лидером Ямагути и он очень приятный человек. Не думаю, что нам стоит ждать от него подвоха теперь, когда он сам предложил нам свою помощь.

— В том-то и дело, Чонгук. Зачем ему помогать нам? Прости, но я до сих пор не могу этого понять… — я бы и дальше продолжала говорить и накручивать себя, но, зная мою тягу к тому, чтоб делать из любой мухи огромного слона, Чонгук лишь покачал головой с лёгкой снисходительной улыбкой, словно говоря, что так дело не пойдёт, и мягко прижал палец к моим губам, заставляя замолчать и вкрадчиво мурлыкнув:

— Тшшш, котенок… Ни слова больше. Позволь мне помочь тебе расслабиться... Не думай ни о чем, кроме меня, ведь я знаю гораздо более приятный способ занять тебя до самого утра, чем пустые разговоры… — он наклонился, приподнимая мой подбородок, дразняще мягко улыбаясь и почти касаясь моих губ своими, и я и правда не смогла больше думать ни о чем, кроме него, растворившись в нежности его долгих медленных поцелуев.

Подхватив меня на руки и ни на минуту не прекращая целовать, он перенёс меня в спальню и, осторожно уложив на прохладные простыни, склонился надо мной, спускаясь горячими губами вниз по моему подбородку к шее и не спеша освобождая меня от лишь мешавшей сейчас одежды.

Я улыбнулась, нежно зарываясь пальцами в его мягкие волосы, ведь стоило признать, что его методы отвлечения моего внимания и перенаправления его в нужное ему русло всегда действовали безотказно.

И вскоре моя одежда уже лежала на полу, так же, как и его, а мои руки жадно блуждали по его совершенному обнажённому телу, притягивая ближе, ближе, ближе… Так близко, как было возможно, пока между нашими обнажёнными разгоряченными телами почти не осталось воздуха.

Его поцелуи становились все жарче, все настойчивее, а тёплые руки мягко сжимали мою грудь, спускаясь вниз и поглаживая талию и бедра, заставляя прижиматься к нему всем телом, выгибаясь навстречу его смелым жарким ласкам. Мне всегда было его мало и я сомневалась, что это когда-нибудь изменится. И даже после стольких ночей, проведённых вместе, я снова и снова с упоением исследовала его великолепное тренированное тело, как в первый раз, изучая каждый изгиб и впадинку губами и кончиками пальцев и пьянея все больше с каждой секундой от его приглушенных хриплых стонов.

Его горячие губы медленно спустились ниже, целуя и мягко посасывая мою грудь, заставляя меня приглушенно стонать и ещё сильнее сжимать его плечи, вызывая удовлетворенную знающую улыбку на его мягких губах. Между ног уже сладко ныло в ожидании близости и было до неприличия влажно, но он никуда не спешил, видимо, решив свести меня с ума одними поцелуями и медленными неторопливыми ласками, не становящимися от этого менее откровенными, но мне было так хорошо в его руках, что не было никаких сил возражать. Я была готова позволить ему в постели абсолютно все, и он это прекрасно знал.

Чонгук был моим наркотиком, и я была пожизненно зависима от него и, подставляя шею под его пылкие поцелуи и чувствуя, как тяжело и рвано он дышит от возбуждения и едва сдерживаемого желания, я гладила его широкие плечи и сильную напряженную спину, путаясь пальцами в полночно- темных мягких волосах и чувствуя, как быстро бьётся его сердце под моими ладонями.

Я знала, как ему нравилось быть сверху, ведь моя податливость и беспомощность его всегда заводила больше всего, но сегодня я хотела доставить ему удовольствие и сделать так, чтоб он тоже расслабился, хотя бы на эту ночь перестав думать лишь обо мне.

— Любимый… — задыхаясь, шепнула я, сжав его плечи, когда он стал спускаться нежными поцелуями вниз по моему животу. Он поднял темноволосую голову и с улыбкой взглянул на меня сквозь ресницы, хрипло шепнув:

— Что, малышка?..

--- Я хочу... - едва слышно шепнула я, натолкнувшись на его обжигающий взгляд и разом растеряв всю свою уверенность.

--- Ты хочешь?... - заинтригованно мурлыкнул он, приподнимаясь на руках и нависая надо мной, с улыбкой глядя на меня сверху вниз.

—... Быть сверху, — я прикусила губы, наблюдая за тем, как его улыбка стала откровенно голодной и невероятно искушающей и, склонившись надо мной, он хрипло шепнул мне прямо в губы:

— Как скажешь, сладкая… — и впился в них до невозможности развязным и глубоким поцелуем, от которого в моей голове не осталось ни одной связной мысли, а о приличных я вообще молчала.

Перевернув нас одним плавным движением, он перетянул меня на себя, не прекращая целовать, мягко поглаживая мой затылок подушечками тёплых пальцев и позволив в полной мере ощутить его возбуждение, самым нахальным образом упиравшееся мне в живот.

Я улыбнулась, спускаясь ленивыми поцелуями вниз по его шее к ключицам, когда он прислонился спиной к изголовью кровати, отдавая весь контроль мне, и, немного отстранившись и глядя ему прямо в глаза, мягко обхватила пальцами его твёрдый член и медленно опустилась на его бедра, чувствуя, как горячая бархатная твёрдость заполняет меня всю, прикрыв глаза и кусая губы оттого, как мгновенно перехватило дыхание, а сладкая истома разлилась по всему телу, и Чонгук , до этого наблюдавший за мной сквозь ресницы, подался ко мне, сжав мой подбородок своими красивыми пальцами, и впился в мои приоткрытые губы невыносимо чувственным жадным поцелуем, мягко приподнимая бедра и вжимаясь в меня, медленно начиная двигаться.

Задыхаясь от наслаждения и лихорадочно отвечая на его жаркие поцелуи, от которых уже кружилась голова, а внизу живота сладко тянуло, я могла лишь сильнее сжимать его широкие плечи, оставляя на них следы от ногтей, и стараться не потерять сознание от наслаждения, разлившегося в крови от первого же мягкого толчка.

Даже будучи снизу, он по — прежнему доминировал и вёл в этом чувственном танце, который знал так хорошо, собственнически прижимая меня к своему разгоряченному сильному телу, и жадно водил раскрытыми ладонями вдоль моей спины, сжимая мои бедра и зарываясь тонкими чуткими пальцами в мои распущенные волосы, рассыпавшиеся по плечам, осторожно убирая их и осыпая мою шею горячими поцелуями, оставляя на моей пылающей коже влажные следы.

Но он позволил мне думать, что я все контролирую, совсем недолго, ведь его властная натура не могла этого позволить, а затем его сильные руки легли мне на бедра, уверенно направляя мои движения и помогая двигаться, задавая плавный чувственный ритм. Но мне было так хорошо, что не было никаких сил возражать ему, и я полностью растворилась в нем, теряя себя в наслаждении в крепких объятиях любимого мужчины.

Чонгук крепче сжал мою талию, вжимаясь своими сильными бёдрами в мои, ни на миг не отрываясь от моих губ и лишая воли и дыхания жадными глубокими поцелуями, разливавшими жидкий огонь в моей крови, так же, как и плавными мягкими толчками в моё тело, постепенно становившимися все глубже и заставлявшими ещё больше раскрываться перед ним и судорожно сжимать его внутри, задыхаясь от стонов.

Моё тело стало лёгким и невесомым, полностью подчиняясь его сильным, но таким бережным рукам, но с ним я ничего не боялась и могла себе позволить полностью забыться, потеряв себя в наслаждении, чтоб снова и снова отыскиваться на его мягких губах, ласкавших мои, ведь чувствовала его крепкую хватку на талии и знала, что он всегда удержит меня, не позволит упасть.

До моего затуманенного удовольствием от близости с любимым сознания долетали наши тихие стоны, смешивавшиеся на наших губах и бесследно растворявшиеся в синей бархатной темноте ночной спальни, сладких звуках поцелуев и его хриплом шепоте.

— Моя нежная девочка… Я так тебя люблю…моя Лиса...

Мне казалось, что я шептала ему ответные признания, но не могла быть уверена, ведь наслаждение захлестывало меня мощными волнами с каждым новым толчком и поцелуем, становясь все сильнее и распространяя по моему, тающему в его руках телу, сладостный жар. Крепко обнимая его за плечи, я скользила по ним приоткрытыми губами, осыпая его горячую бархатную кожу невесомыми трепетными поцелуями, заставлявшими его вздрагивать и ещё крепче прижимать меня к себе, словно он, так же, как и я, боялся, что все это сон, мираж — и все исчезнет, стоит ему только разжать руки и отпустить меня.

Любимый… Тебе нечего бояться, ведь я теперь всегда буду с тобой…

... Его тонкие осторожные пальцы в моих волосах, хриплый шёпот мне в губы и невыносимая сладость долгих жарких поцелуев заставляли сходить с ума, а моё сердце рвалось на части от переполнявших его чувств.

В эту ночь Чонгук не просто занимался со мной любовью, он снова и снова делал меня своей, утверждая свои права на меня, чтоб я не забывала, кому принадлежу. И от того, как он это делал, все внутри сладко сжималось, и я таяла в его руках и тонула в нем и в том наслаждении, что он дарил мне, ведь он всегда был потрясающе хорош в постели.

В каждом его жесте сквозила жадность собственника, опасного хищника, смакующего свою добычу, его поцелуи, которыми он осыпал мою шею и грудь, оставляя влажные следы на моей пылающей коже, были лихорадочными и смазанными, а толчки в моё тело —глубокими и чувственными — и все это буквально кричало: " Моя!" - но я и не думала возражать.

Чонгук крепче сжал мои бедра, ускоряя темп и спускаясь жаркими поцелуями вниз к моей груди, и когда его губы сомкнулись на соске, и он принялся мягко посасывать его, лениво обводя кончиком бархатного языка, я выгнулась и застонала от пронзившей все моё тело сладкой молнии, лишь усилившей и без того запредельное удовольствие, затопившее меня всю.

— Расслабься, малышка… отпусти себя...не бойся, я тебя держу...— хрипло рыкнул он, притягивая меня к себе ещё ближе и теперь вбиваясь в моё тело почти без остановки, заставляя задыхаться от наслаждения в его руках и, глухо застонав, я уронила голову ему на плечо, тяжело дыша и чувствуя, как все моё тело сотрясает неконтролируемая сладкая дрожь.

Чонгук хрипло застонал и прижал меня к себе, рвано выдыхая мне в шею и содрогаясь всем телом, а затем вновь нашёл мои губы, целуя жадно и почти отчаянно, навсегда делая меня своей...

...Полутемный номер, почти парящий в небесах среди облаков и звёздного света, который не могли перебить даже яркие огни неоновых реклам, надёжно хранил нашу сладкую тайну. И точно также я парила в экстазе в руках любимого мужчины в эту ночь.

Первую ночь нашей новой жизни.

Чонгук был невероятно нежным и занимался со мной любовью так чувственно, что эта нежность на кончиках его изящных тонких пальцев заставляла меня трепетать в его руках, полностью отдаваясь ему и теряя себя в его объятиях.

Моя темнейшая мечта, наконец, стала реальностью.

Темнейшая, давняя, несбыточная мечта о свободной жизни, в которой будем только мы двое, и никто больше не сможет нам указывать, как жить и что делать и, похоже, она наконец — то воплотилась в жизнь. Мы были свободны, мой любимый был рядом — и мне нечего было больше желать.