Проснувшись и не обнаружив Чонгука в постели впервые за долгое время, я все же не успела расстроиться или обидеться, гадая, куда он так внезапно исчез, ведь стоило мне открыть глаза, как мой сонный взгляд упал на прикроватную тумбочку, на которой красовался поднос с апельсиновым соком, тостами с джемом и овсяными хлопьями, а рядом лежала очередная записка, написанная уверенным размашистым почерком брата.

Потянувшись, я взяла в руки лист и улыбнулась, увидев его послание, что буквально дышало заботой и любовью.

«Ты такая милая во сне, что мне никогда не хочется тебя будить. Надеюсь, на сегодня у тебя нет никаких планов, потому что я не собираюсь выпускать тебя из дома весь день. Поешь и спускайся вниз. Я буду в тренажёрном зале.»

Улыбнувшись, я прикрыла глаза, позволив себе ещё немного понежиться в воспоминаниях о прошедшей ночи.

Последний раз Чонгук оставлял мне подобную записку перед отлетом в Гонконг, и она до сих пор хранилась среди моих вещей, как драгоценная реликвия. Похоже, вскоре к ней добавится ещё одна.

Вновь пробежав взглядом по красивым крупным буквам, я откинулась на подушки, все ещё хранившие его запах, и прижала пальцы к чуть припухшим губам. Воспоминания нахлынули жаркой волной, и я сжала ноги, чувствуя, как между ними снова начинает пульсировать, хоть источника моего помешательства даже не было рядом. Но Чонгук имел надо мной такую власть, что занимал все мои мысли, даже находясь в другой части дома… Да, похоже, за этот безумно сладкий месяц я превратилась в настоящую нимфоманку…

Вздохнув, я села на смятой после ночных безумств постели и потянула к себе поднос, только тут осознав, что ужасно проголодалась.

Но вчера я была слишком напряжена и безумно нервничала, поэтому мне совсем не хотелось есть. А сегодня во мне проснулся просто волчий голод.

Расправившись с завтраком в кратчайшие сроки, я отправилась в ванную, чтобы привести себя в порядок. Но даже здесь мне все напоминало о брате. А тёплые струи воды, стекающие по моему обнажённому телу, так напоминали его бережные прикосновения, что мне пришлось пару раз тряхнуть головой, чтобы прогнать это наваждение и ощущение его присутствия. Мне казалось, что даже моя кожа стала сверхчувствительной после всего, что он делал со мной, ночь за ночью пробуждая мою чувственность, и я теперь загоралась от малейшего прикосновения.

Завернувшись в его полотенце, я вытерлась и вернулась в спальню.

К моему удивлению, кровать уже была аккуратно застелена, а поднос исчез. Значит, горничная уже побывала здесь. И я невольно порадовалась тому, что Чонгук позаботился о том, чтобы не оставлять следов, ведь моя одежда лежала на кресле, а не валялась разбросанной по всей комнате, а именно там она и пробыла всю ночь, так же, как и его, пока мы были слишком заняты друг другом, чтоб думать о таких мелочах.

С сожалением оглядев мою любимую комнату в этом доме, я все же вернулась к себе, чтоб одеться и высушить волосы. Чонгук написал, что ждёт меня в тренажёрном зале, и мне не терпелось его увидеть.

Спустившись вниз, я направилась в восточное крыло дома, где располагался зал для приёмов, бассейн и зал для тренировок и спаррингов, которыми любили баловаться Тэхен и Чонгук , выясняя, кто круче.

Меня же ни под каким предлогом в этот зал не пускали, когда они там тренировались. Мои занятия с инструктором брата проходили в строжайшей тайне и только раз в неделю, а если очень повезёт, то несколько, и в остальное время я была вынуждена заниматься в гордом одиночестве, отрабатывая приёмы, стойки и удары или просто занимаясь на тренажёрах и качая пресс.

Конечно, этих уроков было недостаточно, и хоть я уже имела базовые знания о тхэквондо и ушу, до мастерства Чонгука мне было ещё очень далеко. И конечно, в реальном бою я бы не справилась с грубой силой, ведь моей сильной стороной была скорость и маневренность и больше уклонение от атаки, чем принятие боя, но, как показал вчерашний вечер, когда дело дошло до реального нападения, все мои навыки просто вылетели у меня из головы от ужаса, и я не смогла дать отпор Крису.

Это удручало. И надо было срочно что-то с этим делать. Я не хотела снова оказаться в подобной ситуации, когда я буду полностью беспомощной и не способной себя защитить.

Возможно, Чонгук думал о том же, когда звал меня сюда?

Его тренер, мастер Ивэй, всегда с гордостью говорил о брате, восхищаясь тем, что он в столь молодом возрасте сумел достичь девятого дана и его темно-фиолетовый пояс был тому подтверждением. Это означало, что он уже тоже был мастером, способным передавать свои знания.Темно-фиолетовый, почти чёрный цвет был цветом мудрости, объединяющим все цвета, и символизировал то, что его обладатель постиг все ступени тхэквондо, прошёл все стадии от белого до красного поясов и был бойцом, досконально изучившим технику, мораль, культуру и этикет этого боевого искусства. Но, слушая учителя, я лишь улыбалась, снова испытывая прилив гордости за брата и даже не удивляясь, ведь, зная упрямство Чонгука и настойчивость в достижении цели, я понимала, что результат и не мог быть иным.

Дойдя до зала, я приоткрыла дверь и замерла на пороге.

Более завораживающей картины я ещё никогда не видела.

Чонгук тренировался.

Мой взгляд намертво завис на брате, а ноги словно приросли к полу.

Он был без футболки, в одних тёмных спортивных штанах, и его безупречный торс блестел от пота, и мой взгляд скользил по прозрачным капелькам, время от времени стекавшим по его разгоряченной загорелой коже.

Стоя у огромного, во всю стену, окна, выходившего в сад, он сосредоточенно отрабатывал удары, и от этого зрелища невозможно было оторвать взгляд.

Солнечный свет позднего утра лился сквозь высокие окна, освещая его силуэт и делая похожим на древнего воина, совершенного в своей красоте и мастерстве. Сила духа и тела, красота и гибкая грация хищника воплотились в одном человеке. И этим человеком был мой брат.

Закончив упражнение, он подошёл к скамейке и взял стоящую на ней бутылку воды, жадно припав к горлышку и делая несколько глотков, а затем вытер лоб полотенцем, повесив его на шею, и бросил через плечо, усмехаясь и даже не оглянувшись:

— Милая, ты долго будешь там стоять?

Я вздрогнула, услышав его тёплый, чуть хриплый голос, наконец выходя из созерцательного транса, и шагнула в зал на ставшими деревянными ногах.

— Как давно ты знал, что я здесь? - тихо спросила я.

— С самого начала.

— Тогда почему…

— Решил дать тебе возможность понаблюдать за мной.

Он не спеша подошёл ко мне, словно хищник, направляющийся к беспомощно застывшей перед ним жертве, и я не смогла даже сдвинуться с места, когда он положил руки мне на бедра, властно притянув к себе, и, наклонив голову, приник к моим губам, тут же приоткрывшимся от сладкого вздоха.

— Доброе утро, котенок, — шепнул он, улыбаясь, и потерся носом об мой нос.

Я улыбнулась в ответ, чувствуя небывалую лёгкость, от которой просто хотелось парить.

— Доброе, родной, — и в этот раз действительно так и было.

— Тебе понравился завтрак?

Я кивнула, шепнув:"Спасибо'', - и он приподнял меня, все так же не выпуская из объятий, и зарылся лицом в мои волосы, отчего я буквально повисла у него на шее, а брат мечтательно выдохнул:

— Обожаю твой запах…

Я едва не рассмеялась, ведь в этом мы были абсолютно одинаковые. Обое сходили с ума, тайком и не очень нюхая друг друга и балдея.

— А я твой…

— Знаю…

— Ты тренировался все утро?

— Почти.

— Чонгук ?.. — я прикусила губу, не зная, как он отреагирует на мою просьбу, но, глядя на то, как его потемневший взгляд завис на моих губах, все же решилась, выдохнув:

— Научи меня драться.

Он на миг застыл, а затем слегка отстранился, выгнув бровь:

— Ты серьёзно, малыш? Зачем тебе это? Чтоб ты смогла меня бить, если тебе что-то не понравится? — он усмехнулся, но затем посерьезнел, проведя носом по моей щеке и тихо выдохнув:

— Пока я рядом, тебе ничего не грозит. Я всегда смогу тебя защитить.

Я тихо вздохнула, погладив его по спине и зарывшись в волосы на затылке , жалея о том, что приходится это говорить, но, похоже, это был последний аргумент в моем арсенале.

— Но вчера тебя не было рядом…

Это была не совсем правда, но что, если бы его и правда не оказалось в том тёмном коридоре? Если бы он не пошёл за мной и не дал отпор Крису? Моих криков никто бы не услышал со второго этажа, и этот урод мог сделать со мной все, что хотел.

Чонгук застыл и, казалось, даже перестал дышать.

— Это из-за него, да? Ты так сильно испугалась? — его голос больше напоминал угрожающее рычание тигра, и я поежилась, хоть и знала, что его гнев был направлен не на меня.

— Я просто не хочу снова чувствовать себя беспомощной. Я не могу все время полагаться только на тебя, Чонгук , — тихо сказала я, поглаживая его по напрягшимся плечам и уткнувшись взглядом в твёрдый упрямый подбородок, не решаясь поднять взгляд выше.

Но он приподнял моё лицо и все же заставил смотреть на него, шепнув:

— Ты точно этого хочешь?

Я кивнула, прикусив губу, и в этот раз не посмела отвести взгляд.

Я видела, что в его глазах идёт внутренняя борьба, пока он принимал решение, но, к моему потрясению, все же сдался, тихо выдохнув:

— Хорошо.

Я неверяще уставилась на него.

— Правда?

Он кивнул, но затем знакомая лукавая улыбка закралась в уголки его мягких губ, и это не предвещало мне ничего хорошего.

— Но ты уверена, что хочешь, чтоб именно я тебя учил? - вкрадчиво мурлыкнул он.

Где-то здесь крылся подвох, но я не могла понять, где, как ни пыталась, поэтому решила кивнуть, ведь глупо было отказываться, едва получив желаемое.

— А в чем проблема? — наивно поинтересовалась я. — У тебя же чёрный пояс. Или боишься, что не справишься?

Он усмехнулся, чуть склонив голову:

— Дело не в этом, малышка. Моего мастерства и знаний вполне достаточно, чтоб учить других, но все же, я не думаю, что это хорошая идея.

— Почему? — мне эта идея казалась просто замечательной.

Он бросил на меня лукавый взгляд из-под возмутительно длинных ресниц и с улыбкой произнёс :

— Боюсь, ты будешь все время отвлекаться на учителя… Я же видел, как ты смотрела на меня, пока я тренировался…

Я фыркнула, услышав этот самодовольный дразнящий тон, гадая, с каких пор у него появились глаза ещё и на затылке и как он мог меня видеть, если между входной дверью и тем местом, где он тренировался, было добрых пять метров, но, видимо, это было частью его обучения-- чувствовать чужое присутствие на расстоянии, даже не глядя.И тут до меня, наконец, дошло, чего он опасался. Что вместо того, чтоб тренироваться, мы будем просто целоваться, как безумные, или подкалывать друг друга. Или и то, и другое по очереди.

— А может, это ты будешь отвлекаться на ученицу? — я выгнула бровь, принимая его вызов, и, привстав на цыпочки, обняла его за шею, нежно прижавшись к ней губами и чувствуя солоноватый привкус пота на языке. Если в чем я и могла посоревноваться с братом, так это в упрямстве.Все же мы были из одной семьи, одной породы. Породы гордых, своенравных и своевольных диких кошек, не терпящих, чтоб им указывали, что делать.

Он вздрогнул и задышал чаще, крепче обнимая меня и прижимая к себе, и мои руки скользнули по его широким напряжённым плечам, когда он шепнул мне на ухо:

— Вызов принят, малышка. Только потом не жалуйся и не говори, что я не предупреждал.

— Договорились.

Но в тот день до тренировки дело так и не дошло. Зацеловав меня почти до беспамятства, прижимая к стене у окна, Чонгук оставил меня сползать по ней же, когда мои ноги предательски подкосились после того, как он меня, наконец, отпустил, и пытаться унять дыхание, а сам с довольной ухмылкой скрылся в душе, пока я с трудом приходила в себя после такого подлого нападения.

Значит, так ты решил отомстить мне за то, что я заставила тебя согласиться стать моим тренером? Как это низко, Чонгук …

Я улыбнулась, наконец, немного придя в себя, но все же осталась крайне довольна и нашим разговором, и тем, что за ним последовало.

Что, родной, думаешь, если такой красивый, то тебе все можно? Это мы ещё посмотрим.

Я не стала дожидаться, пока он примет душ, а отправилась на кухню, чтобы дать распоряжения насчёт обеда и, поев, мы устроились в гостинной, наслаждаясь ленивым ничегонеделанием.