"....Я могла бы не спать всю ночь, лишь бы слушать, как ты дышишь… Любоваться твоей улыбкой, пока тебе что-то снится, пока ты далеко от меня, в мире своих снов… Я могла бы провести всю свою жизнь в этом сладком плену… Я могла бы потеряться в этом мгновении навечно… Каждый миг, проведённый с тобой, для меня драгоценен…

Я не хочу закрывать глаза, я не хочу засыпать…ведь я так скучаю по тебе, любимый, и не хочу ничего пропустить…

И даже когда ты снишься мне, этот сладкий сон не сравнится с реальностью, я все равно буду скучать по тебе и бояться хоть что-нибудь пропустить…

Лёжа рядом с тобой, чувствуя, как бьётся твоё сердце, я задаюсь вопросом, что же тебе снится?.. Может, в этих снах ты видишь меня?.. Затем я целую твои глаза и благодарю небо за то, что мы вместе… Я просто хочу остаться здесь с тобой в этом мгновении навечно…»

Лиса

Эта ночь могла бы стать одной из самых лучших ночей в моей жизни, если бы не нависшая над нами тёмной тенью грядущая помолвка, которая должна была состояться уже сегодня вечером.

Но пока ещё оставалось немного времени, и я изо всех сил старалась об этом не думать, лёжа в тёплых объятиях Чонгука и слушая его тихое спокойное дыхание, размеренное и глубокое, успокаивающее и погружающее обратно в сон, когда я проснулась около двух ночи.

Пока дышит он, дышу и я.

Но я не хотела засыпать так быстро, ведь тогда я бы не смогла вдоволь налюбоваться его потрясающе красивым родным лицом.

Мне так редко удавалось увидеть брата спящим, что я уже забыла, насколько это завораживающе прекрасная картина.

Когда он спал, с его лица исчезало это надменное холодное выражение, словно он постоянно был чем-то недоволен.Во сне ему не надо было ни от кого защищаться и жёстко контролировать все свои чувства и эмоции, и он выглядел таким юным и трогательно беззащитным, что у меня сжималось сердце от нежности, а к глазам подступали непрошенные слезы.

Он вынужден был день за днём нести на своих широких плечах огромную ответственность и не имел права даже на малейшую ошибку, и я была готова на все, чтоб хоть в моих руках он обретал долгожданный покой.

Во сне пропадала вечно хмурая морщинка между его выразительных тёмных бровей, по которым я любила проводить подушечками пальцев, улыбаясь оттого, как он жмурится и прикрывает глаза, а на его губах тоже играет улыбка, хоть он и пытался ворчать.

Любимый… Тебе больше не нужно нести этот груз в одиночку. Ты просил меня пообещать, что я навсегда останусь с тобой, и я клянусь тебе, так и будет… Ты никогда больше не будешь один, я всегда буду рядом. Хранить твой покой, беречь твои сны, любить тебя… Всегда.

Приподнявшись на локте, я вглядывалась в его спокойное умиротворенное лицо, вслушиваясь в его тихое ровное дыхание, и мой взгляд блуждал по родным совершенным чертам, невесомо лаская, а за ним последовали и кончики пальцев, бережными прикосновениями поглаживая высокие скулы, проводя по шелковым тёмным бровям, вискам, подбородку, линии челюсти. Губы я оставила на потом, такие невероятно мягкие и горячие…

Воспоминания о том, что он делал ими со мной всего пару часов назад в этой самой постели, заставляли щеки предательски пылать, и я кусала губы, счастливо улыбаясь, всем сердцем чувствуя его любовь и заботу и вспоминая о том, каким нежным и трепетным он был, занимаясь любовью со мной так нежно, словно в первый и последний раз… Словно прощался…

Нет. Это не может быть правдой. Он обещал мне, что всегда будет рядом и сам просил пообещать то же самое, и я дала ему эту клятву. И ничто не могло заставить меня её нарушить.

… А что, если бы это была ночь перед нашей помолвкой? Тогда впереди было бы лишь безоблачное счастье, бескрайнее, как небо…

Но этому не суждено было стать реальностью…

Все, что у нас было— это украденное время до нашего побега, когда мы, наконец, будем свободны, поцелуи украдкой в полутемных коридорах и сладкие, как грех, безумные ночи за закрытыми дверями наших спален, надежно хранящими нашу драгоценную тайну.Нашу хрустальную любовь.

Я вздохнула, крепче прижавшись к Чонгуку, и положила голову ему на грудь.

Не знаю, как он до сих пор терпел меня в своей постели, ведь я не могла спокойно спать в одном положении всю ночь.Я крутилась, вертелась, вздыхала, складывала на него ноги и руки, обнимая, как коала после длительной голодовки… Но Чонгука это, похоже, лишь умиляло, и он стойко терпел все мои брыкания и возню под одеялом, с тихим смехом подгребая под себя и крепко обнимая, согревая своим теплом, пока я снова не засыпала, убаюканная его тихим дыханием.

Это до жути напоминало мне сюжет про дикую природу, увиденный мной когда-то по Animal planet, про тигров и их детенышей, которые не давали покоя маме — тигрице, ползая по ней, кусая за хвост и лапы, а она лишь тихо мурчала, наблюдая за ними, полностью удовлетворенная.

Вот только в нашем случае в роли мамы — тигрицы был Чонгук, и я, не сдержавшись, фыркнула и тихо рассмеялась, все-таки разбудив его.

Потерев ладонью лицо и тяжко вздохнув, мой любимый сонно поинтересовался:

—Милая, ты чего не спишь? До рассвета ещё очень далеко…

Услышав его глубокий, хриплый ото сна голос, я вздрогнула, ощутив, как предательская сладкая дрожь разливается по позвоночнику, и прикусила губу, виновато шепнув:

— Прости, что разбудила…

Он сонно улыбнулся и, не глядя, протянул руку, властно притягивая меня к своей груди и целуя в макушку, промурчав:

— Ничего, малыш… Так в чем дело? Что тебя разбудило? Снова кошмары? — в его бархатный голос закралась тревога, и я поспешила его успокоить, шепнув:

— Нет, нет, родной, все хорошо…

Он немного расслабился и сонно зевнул, лениво поглаживая меня по спине, отчего мне самой захотелось замурчать и выгнуться, как кошка, подставляясь под его руку, пока подушечки тёплых пальцев неспешно рисовали узоры на моей обнажённой коже…

Так, похоже, я снова отвлеклась…

Но больше не жалела, что он уже не спит, ведь лучше спящего Чонгука мог быть только такой — сонный и безумно милый, с хриплым баритоном и тёплыми руками.

—Я просто думала…

—О чем?

— О нас.

Услышав это, он снова улыбнулся, крепче сжимая мою талию и накрывая мою руку, лежащую на его груди, своей широкой тёплой ладонью, нежно сжимая и поглаживая мои пальцы.

— Не думай, котенок. Спи.Завтра тяжёлый день и тебе нужно отдохнуть… О нашем будущем буду думать я.

Я улыбнулась, услышав его уверенный тон, и легонько укусила его в плечо, чтоб прекратил командовать хоть на минуту.

Он тихо рассмеялся и хмыкнул:

— Ну и что это было? Котенок выпустил коготки?

Я закатила глаза. Похоже, канал Animal planet любила смотреть не только я.Но затем нежно поцеловала место укуса, заставив его тихо вздохнуть и повернуть ко мне голову. Его тёплое дыхание развевало мою чёлку, и я приподнялась на локте, глядя на него сверху вниз, и нежно отвела тёмные пряди с его лба. Он прикрыл глаза от наслаждения и тихо вздохнул, когда мои пальцы зарылись в его волосы и стали неспеша перебирать.

— А теперь послушай меня, родной… Я знаю, что ты сильный и мужественный и привык решать все сам за нас двоих, но я хочу быть той, кто заботится о тебе. Позволь мне помочь тебе хоть в чем-то. Тебе больше не нужно нести этот груз на своих плечах в одиночку… Я буду тебя беречь… Просто позволь мне…

Он замер, а затем, точно так же, как и я, приподнялся, зеркаля мою позу, отчего тонкое покрывало сползло, обнажая рельефный торс, и у меня мгновенно пересохло во рту, и я невольно облизала губы, надеясь, что он не заметит. Но мои надежды не оправдались, ведь его тёмный внимательный взгляд замечал абсолютно все.

Чонгук улыбнулся тёмной, искушающей и окровенно мужской улыбкой и мягко провел большим пальцем по моим губам, заставив их приоткрыться, а затем наклонился и приник к ним своими, трепетно и нежно, придерживая мой подбородок.

Отстранившись, он тихо прошептал мне в губы:

— Ты даже не представляешь, как я ценю это, но ты и так делаешь для меня более, чем достаточно и даёшь мне намного больше, чем я смел просить. Мне больше не о чем мечтать, Лиса, просто будь рядом. Мне достаточно знать, что ты только моя.

Я накрыла его руку своей, чувствуя, как сладко покалывает губы от его долгого поцелуя, и прикрыла глаза, целуя его в ладонь.

— Я просто хочу, чтобы ты полностью доверял мне и рассказывал все, что тебя тревожит. Не закрывайся от меня, хорошо? Не сражайся со своими демонами в одиночку. Пообещай мне, любимый…

Он тихо вздохнул и погладил меня по щеке:

— Обещаю…

Его ладонь медленно провела вниз по моей шее, погладила ключицы, и он со вздохом прижался губами к моему плечу, наклонившись и обнимая за меня талию.

Ощутив его горячие губы на своей коже, я почувствовала, как глубоко внутри все вспыхнуло, отзываясь на ласку, и потянулась к нему, обнимая в ответ.

Он поднял голову, скользя поцелуями вверх по моей шее и укладывая меня на подушки, навис надо мной, остановившись в миллиметре от моих губ.

— Я люблю тебя… — неважно, сколько раз он говорил мне это, я была готова слушать его тихие признания до конца жизни.

— Я люблю тебя, — эхом отозвалась я, выдыхая ему в губы, когда он наконец поцеловал меня, вовлекая в неспешный поцелуй и, вжимая колено между моих ног, лёг на меня сверху, опираясь на руки. Моё дыхание сразу же сбилось, стоило мне ощутить его горячий напряжённый член, скользнувший по внутренней стороне моего бедра, как бархат.

Я обняла его за шею, зарываясь пальцами в мягкие волосы у него на затылке, и приподняла бедра, вжимаясь в него всем телом. Чонгук приглушенно застонал, мягко покусывая мои губы, и я ощутила дрожь его широких сильных плеч под моими ладонями.

Так сладко… И с каждым разом становилось только лучше… Мы безошибочно находили все чувствительные точки на телах друг друга, лаская губами и пальцами, и между нами в постели не было никаких тайн и запретов. С любимым все было правильно, вкусно, сладко и невыносимо приятно.

Я знала, что он обожал, когда я гладила его затылок, несильно оттягивая пряди и слегка царапая шею ногтями. И звуки, которые он при этом издавал, посылали сладостную дрожь по моему телу, напоминая тихое довольное урчание большой сытой кошки, иногда переходящее в глухие порыкивания, когда он позволял себе забыться и полностью отдаться наслаждению.

Моё же тело было для него музыкальным инструментом, на котором он играл так виртуозно, что звуки, которые он из меня извлекал, заставляли краснеть даже стены.

Я позволяла ему абсолютно все, зная, что он никогда не сделает мне больно и позаботится о том, чтоб мне было так хорошо, чтоб я забыла даже слово «смущение».

Он научил меня не стесняться своих желаний и открыто говорить ему обо всем, хоть и был удивлён тем нашим недавним разговором, когда я все-таки призналась ему, что тёмный и опасный Чонгук — моя самая большая слабость.

Ни на минуту не прекращая целовать мои губы, он провел тёплой широкой ладонью вдоль моего тела, мягко сминая грудь и заставив меня ахнуть и вцепиться в его плечи, но не остановился, двинувшись ниже, и сжал моё бедро, нежно погладив и заставляя развести ноги ещё шире, когда его нежные пальцы скользнули во влажное тепло между ними, и он рвано вздохнул, хотя и знал, что я и так уже была до неприличия влажной.

Я вздрогнула и выгнулась от первого же лёгкого касания тёплых подушечек его чутких пальцев , и он принялся мягко поглаживать меня между ног круговыми движениями, постепенно усиливая давление. Его горячие губы не отрывались от моих, целуя то нежно и невесомо, то жадно и пылко, глубоко проникая в рот языком и дразняще обводя им контур моих губ.

Чонгук был настоящим асом в постели.

Хотя мне не стоило так удивляться, ведь он был потрясающе хорош во всем, что делал, и доводил свое мастерство до совершенства в любом деле, за которое брался.

От такого Чонгука --доминирующего, властного, подавляющего, просто срывало тормоза, и я несдержанно стонала ему в губы, царапая его напряжённые плечи, но он заглушал все звуки, слетавшие с моих припухших губ, своими, удерживая свой вес на одной руке, чтоб не раздавить меня, но горячая тяжесть его тела на моем просто сводила с ума, заставляя желать его ещё больше, до дрожащих пальцев и подгибающихся коленей…

Я погладила его по плечам, скользнув ладонью вниз по его груди, очертила подушечками пальцев каждую мышцу на твёрдом прессе, жалея, что не могу сейчас исцеловать каждый миллиметр, и наконец добралась до желанной цели, обхватив пальцами его крепкий, возбужденный до предела член.

Он был горячим и мягко пульсировал в моей ладони, и Чонгук дёрнулся и застыл, тяжело дыша, но не стал убирать мою руку, позволив мне эту вольность.

Обычно он даже в постели предпочитал брать все на себя, доводя меня до такого состояния, когда я уже мало осознавала реальность, полностью отдаваясь ему и подчиняясь его уверенным рукам и губам, но сегодня он не делал попыток остановить меня, продолжая нежно ласкать меня пальцами и позволяя мне водить ладонью по его члену, время от времени срываясь на хриплые полустоны.

Сладкие тягучие поцелуи смешивались со вздохами на наших губах, и он тихо шепнул, улыбаясь:

— Чего ты хочешь, малыш?.. Скажи мне…

Я прикусила губу и рвано выдохнула, когда он осторожно проник в меня двумя пальцами, поглаживая подрагивающие внутренние стенки, заставляя меня сжиматься вокруг его длинных пальцев в попытке удержать в себе.

— Я... хочу кое — что попробовать… — задыхаясь, шепнула я.

Он дразняще улыбнулся, нехотя убирая руку, и выгнул бровь, мурлыкнув:

— Ммм?.. Что ты задумала, сладкая ?

— Ложись, — мягко попросила я.

Он усмехнулся, но все же подчинился, с нескрываемым вожделением наблюдая за мной из - под возмутительно длинных ресниц.

У меня все ещё кружилась голова, а низ живота сладко ныл от того, что его пальцы только что творили со мной. Безумно хотелось продолжения, но я попыталась взять себя в руки, склонившись над ним, и обняла его лицо, шепнув в улыбающиеся губы:

— Пообещай не мешать мне , хорошо?

Он удивлённо взглянул на меня, но все же кивнул, и я мягко поцеловала его в губы, а затем стала покрывать лёгкими порхающими поцелуями его лицо, скулы, лоб, виски, подбородок…

Я так его любила, что моё сердце просто рвалось на части от нежности и осознания того факта, что он полностью мне доверял, позволяя делать с его телом все, что мне хотелось.

Я провела ладонями по его широким плечам, погладила изящные выступающие ключицы, спускаясь нежными поцелуями по сильной шее и слушая, как участилось его дыхание, когда поцелуи коснулись твёрдых мышц на груди, а подушечки пальцев очертили чуть выступающие кофейные соски, слегка надавливая и царапая чувствительную кожу.

Он рвано выдохнул, когда я дразняще обвела сосок кончиком языка, а затем накрыла губами, мягко посасывая.

Его рука легла мне на затылок, нежно поглаживая и перебирая пряди, и он со вздохом откинулся на подушки, позволяя мне наслаждаться его телом.

Я же тем временем спустилась ниже, оглаживая и целуя каменные кубики его пресса и обводя подушечками пальцев каждую мышцу, и Чонгук напрягся и замер, задержав дыхание, когда я не остановилась, как он, видимо, ожидал, а двинулась все ниже и сжала его бархатный член , осторожно обхватив его всей ладонью.

Мои волосы рассыпались по его сильным бёдрам, и он обнял руками мою голову, заставив приподнять лицо и посмотреть на него. Он смотрел так жгуче и пронзительно, что я задохнулась от силы этого тёмного взгляда, когда он понял, что я собираюсь сделать.

— Тебе вовсе не обязательно делать это, если не хочешь… — задыхаясь, шепнул он, и я безотчетно облизала пересохшие губы, улыбнувшись:

— Но я хочу…

Он секунду смотрел на меня, а затем манящая искушающая улыбка тронула его губы, и он чуть склонил голову к плечу, отчего тёмная челка упала ему на глаза, делая его похожим на юного мальчишку:

— Уверена?

— Да, — я кивнула, хоть под его пронзительным, обжигающе — нежным взглядом вся моя уверенность стремительно испарялась.

"Прошу, не смотри на меня так, пока я не сгорела от смущения..." - мысленно взмолилась я, а вслух произнесла :

— Позволь мне доставить тебе удовольствие…

— Хорошо, — он кивнул, откинувшись на подушки и наблюдая за мной с мягкой улыбкой.

Но его колдовские гипнотические глаза почти сразу закрылись, стоило мне склониться над его пахом и осторожно провести по напряжённому стволу рукой, мягко накрывая головку губами.

Потрясенный вздох Чонгука разлетелся по тёмной спальне, нарушив полуночную тишину, и он сжал кулаки, вцепившись длинными пальцами в простынь, и задышал чаще, сбито, неосознанно кусая губы в попытке сдержать рвущиеся наружу стоны, когда мои губы сомкнулись вокруг бархатной горячей головки, нежно посасывая атласную кожу и втягивая вглубь моего рта.

Я действовала, ориентируясь исключительно на его реакцию, но он не делал попыток остановить меня, лишь сильнее сжимал простынь в кулаках, и неосознанно приподнимал бедра мне навстречу, когда я склонялась над ним, стремясь вобрать его член как можно глубже, чувствуя, что именно этого он и хотел. Сжимая крепкий толстый ствол у основания, я не спеша скользила по нему губами, дразняще обводя подрагивающую головку языком и слушая, как Чонгук рвано и тяжело дышит, и чувствуя, как мышцы на его животе сокращаются под моими ладонями.

Видеть его сладкое удовольствие с запрокинутой головой и разметавшимися по подушке тёмными волосами, его приоткрытые искусанные губы, с которых то и дело слетали приглушенные хриплые стоны, его часто вздымающуюся от тяжёлого дыхания грудь, и знать, что это я делаю все это с ним — было невероятно.

Наблюдая за тем, как хорошо ему было, я чувствовала, как горячая влага скапливается между бёдер, а голова кружится, стремительно становясь лёгкой и пустой, и остаётся лишь одно желание--дарить ему наслаждение и получать его всего взамен.

Я ускорила темп, помогая себе рукой, и он глухо застонал, сцепив зубы и вплетаясь пальцами мне в волосы,а затем мягко надавил на затылок, заставляя брать его ещё глубже.

— Детка, я сейчас… — глухо зарычав, выдохнул он, и я ощутила, как его член судорожно сокращается, и секунду спустя горячая сперма ударила мне в рот.

Я не собиралась отстраняться, хоть и понимала, зачем он меня предупредил, давая выбор, но, к моему удивлению, тёплая жидкость у меня во рту оказалась довольно приятной на вкус, чуть терпкой и сладковатой.

Такой же, как он.

Я улыбнулась, облизывая головку и слизывая последние капли, а Чонгук обессиленно откинулся на подушки, тяжело дыша и поглаживая меня по волосам.

— Тебе понравилось?.. — неслышно шепнула я, ложась рядом и пряча лицо у него на груди, и он обнял меня, поцеловав в макушку.

— Спрашиваешь? — я отчётливо расслышала его дразнящую улыбку, даже не глядя, и погладила его по покрытой лёгкой испариной груди.

— Скажи мне… Я все сделала правильно? Тебе было приятно?

Он мягко рассмеялся, собственническим жестом притягивая меня к себе.

— Мне было очень хорошо, малышка… Не переживай. Меня вовсе не так сложно удовлетворить, как ты думаешь…- мурлыкнул он мне в волосы.

Я довольно улыбнулась, рисуя кончиком пальца узоры на его разгоряченной коже, и он одним движением перевернул нас, снова оказываясь сверху, и хищно ухмыльнулся, нависая надо мной и выдохнув:

— Но теперь моя очередь…

И, не дав мне опомниться или возразить, впился в мои губы, срывая с них тихий вздох. А вскоре возражать уже не хотелось, когда эти самые настойчивые губы заскользили вниз по моей шее, целуя ключицы и плечи и спускаясь к груди, и он нежно сжал её в ладонях, покрывая жадными поцелуями, от которых кожа становилась влажной.

Чонгук не спеша водил кончиком языка по моей коже, нежно прикусывая и заставляя меня выгибаться ему навстречу и бесстыдно вжиматься в его крепкое спортивное тело, пока он сводил меня с ума губами и руками.

Грудь потяжелела и сладко ныла, между ног пульсировало и хотелось их сжать, но он не позволял, вжав между ними колено, и, спустившись пальцами по моему животу, снова накрыл клитор всей ладонью.

В этот раз его длинные осторожные пальцы сразу же вошли до упора, начав двигаться быстро и уверенно, стремительно подводя меня к грани, пока его губы играли с моей грудью, и он мягко зажимал мне рот ладонью, чтоб не стонала слишком громко.

Это было так чувственно и горячо, что я уже ничего не видела перед глазами, кода он спустился влажными развязными поцелуями по моему животу и, ещё шире раздвинув мои ноги, прижался приоткрытыми влажными губами к клитору.

От первого же мазка его языка по сверхчувствительной плоти меня словно пронзило током, и, не сдержавшись, я тихо вскрикнула, сжав в руках простынь.

Его горячее дыхание обожгло внутреннюю сторону моих бёдер, когда он стал мягко посасывать и вылизывать нежную кожу, проникая внутрь моего тела языком и пальцами, и в разы усиливая наслаждение от близости с ним. Мягкие подушечки без устали поглаживали меня внутри, и когда он чуть согнул пальцы, я задрожала, выгнувшись дугой и чувствуя, как внутри все сжимается и пульсирует вокруг них, а в животе разливается томительно — сладкий жар.

Поцеловав меня в бедро, Чонгук приподнялся на руках, нависая надо мной и тут же проникая в меня уже снова твёрдым членом и, не дав прийти в себя после первого оргазма, сразу начал двигаться, вгоняя член до основания.

Все ещё сокращающиеся волнами стенки туго обхватывали его бархатный ствол, заставляя глухо рычать и стонать от наслаждения мне в шею, и я обняла его за плечи, крепко прижимая к себе.

Прижавшись к моим приоткрытым от стонов губам и жадно проникая в рот языком, он усилил натиск, заставляя меня буквально кричать от удовольствия и метаться под ним, стараясь быть ещё ближе. Я была почти на грани, когда Чонгук внезапно отстранился, обхватывая меня за бедра, и потянул ближе к себе, снова, как и в ту ночь несостоявшейся помолвки с Крисом, закидывая мои ноги себе на плечи и вгоняя член до упора, зная, что мне больше всего нравилась эта поза. Нежно поглаживая и целуя мои лодыжки, что так резко контрастировало с такими размашистыми и почти грубыми ударами его бёдер о мои, он без остановки вжимался в меня, выбивая из груди рваные стоны вместе с дыханием.

Я сжимала в кулаках простынь и кусала губы, задыхаясь и ощущая, как внизу живота сжимается тугой сладкий узел, который вот- вот порвётся и меня накроет бушующими волнами экстаза.

Я чувствовала его напор и ритм, чувствовала, как он дрожит, пытаясь оттянуть наступление оргазма, и купаясь в его приглушенных хриплых стонах, а затем меня накрыло, и все заволокло туманной сладкой дымкой, когда он ускорил темп, срываясь на быстрые глубокие рывки, и с тихим рыком кончил следом за мной, тяжело рухнув на смятые простыни и часто дыша, накрыв меня своим телом.

... Позже, когда мы, обессиленные и удовлетворенные, лежали, обнявшись, на смятых простынях, и Чонгук гладил и целовал мои волосы, тихо дыша, до моего слуха долетел его мягкий голос:

— И все-таки я хочу знать…

Я подняла голову:

— Что именно?

— О чем ты думала, пока я спал?..

— Пустяки, любимый, забудь…

Я вздохнула, снова прижавшись щекой к его груди и слушая, как сильно бьётся его, такое горячее, сердце, но он не дал мне уйти от ответа , мягко сжав мой подбородок пальцами и повернув к себе моё лицо:

— Мне важно знать все, что касается тебя… Каждую мысль, каждое опасение, каждое желание… Может, все-таки скажешь мне?..

Разве я могла отказать, глядя в такие ласковые глубокие глаза напротив, которые видели лишь меня?

Вздохнув, я тихо шепнула:

— А если бы это была наша помолвка?..

Услышав это, Чонгук вздрогнул, а его руки замерли в моих волосах, когда он тихо выдохнул:

— Когда-нибудь, малыш… Я обещаю тебе, что мы сможем любить друг друга, ни от кого не скрываясь…