Стоя перед старинным зеркалом в полный рост у себя в спальне, я откровенно любовалась собой. Хоть у меня по - прежнему не было настроения куда-то идти, мысль о том, что Чонгук будет рядом и я смогу хоть немного насладиться его присутствием, слегка улучшала настроение. Тем более, если бы я просидела в одиночестве ещё хоть один вечер, когда компанию мне составляла лишь бутылка французского вина из отцовских запасов, я бы точно сошла с ума.
Приподняв волосы, я уже хотела сколоть их на затылке, но внезапно от двери раздался приглушенный бархатный баритон брата:
— Оставь так.
Вздрогнув от неожиданности, я обернулась и едва не выронила заколку, засмотревшись на него.
Чонгук стоял, опираясь сильным плечом о дверной косяк, и был поистине неотразим в чёрном костюме и такой же чёрной шёлковой рубашке, все ещё расстегнутой на шее, с которой небрежно свисал галстук.
Эта картина заставила меня наконец отмереть , и я усмехнулась, поинтересовавшись:
— Снова нарушаешь дресс- код?
Он презрительно хмыкнул:
— Ненавижу галстуки, ты же знаешь.
— Всё ещё не научился их завязывать?
Чонгук покачал головой с тяжким вздохом, а затем шагнул в комнату и не спеша двинулся ко мне, не сводя с меня восхищенного взгляда, и замер в полушаге, остановившись за моей спиной. Наши взгляды встретились в зеркале, и он хрипло выдохнул:
— Ты прекрасна, — его тёплое дыхание коснулось моего затылка, и я не смогла не заметить, как потрясающе мы смотрелись в отражении.
Чонгук был выше меня на голову, и на фоне его широких плеч я выглядела ещё более хрупкой и маленькой.
— Ты готова? — выдохнул он, осторожно касаясь моих обнажённых плеч. Я кивнула, не доверяя своему голосу, который вмиг куда-то пропал, стоило ему оказаться так близко.
— Последний штрих, — улыбнулся Чонгук , доставая что-то из кармана. Я непонимающе уставилась на него, увидев, как в его руке что-то сверкнуло серебром, а затем прохладный кулон с сапфирами лёг мне на грудь, контрастируя с теплом его пальцев, едва коснувшихся подушечками моей кожи, когда он аккуратно убрал волосы с моей шеи, чтоб застегнуть цепочку.
— Теперь все, — хрипло произнёс он, вплетаясь длинными пальцами в мои волосы и распуская их по плечам таким уверенным властным жестом, что у меня перехватило дыхание.
— Спасибо, — улыбнулась я чуть дрогнувшими губами, ловя в зеркале его ответную улыбку. Но затем Чонгук прижался лбом к моему затылку, тяжело опустив руки мне на плечи и буквально не давая сдвинуться с места. Слыша его неровное дыхание, я вдруг тоже занервничала, всегда чутко реагируя на малейшие изменения в его настроении, и тихо позвала:
— Чонгук … Что с тобой?
Он тут же вскинулся, услышав мой голос, и, сделав глубокий вдох, отстранился, но рук с моих плеч так и не убрал, впиваясь напряжённым жадным взглядом в моё лицо.
— Знаешь... Я уже жалею, что согласился на эту авантюру и уговорил тебя пойти со мной.
— Почему? — я непонимающе нахмурилась, гадая, что сделала не так. Чонгук раздражённо фыркнул, словно я не понимала очевидного, и проворчал:
— Ты слишком красива, Лис. А я не хочу, чтобы эти напыщенные снобы пялились на тебя весь вечер.
— Тогда может... побудешь моим телохранителем? — поддразнила его я, но Чонгуку, похоже, было не до шуток. Он тяжело вздохнул и потёр ладонями лицо, вымученно улыбнувшись:
— Похоже, этот вечер будет очень долгим.
Я тихо рассмеялась, глядя на его обречённое выражение:
— Вообще --то, это твоя прямая обязанность, как старшего брата -- отгонять от меня назойливых кавалеров, так что теперь не жалуйся.
— Идём уже, зазнайка, — хмыкнул он, взяв меня за руку, и потянул к выходу, но я остановила его, с улыбкой выдохнув:
— Чонгук , стой.
— Что такое?
— Галстук, — мои губы сложились в дьявольскую ухмылку, а он тихо застонал, закатив глаза, но все же позволил мне завязать эту проклятую удавку, как он не раз о них отзывался, вокруг его шеи.
Он стоял неподвижно, позволяя мне измываться над ним и, не скрываясь, получать от этого удовольствие. Ведь никто, кроме меня, и, пожалуй, Тэхена, не знал, что ночным кошмаром Ледяного принца были галстуки.
— Наслаждаешься, злюка? — хищно оскалился брат. Нет, он просто не мог стоять молча и не подкалывать меня даже в мелочах.
— Задушу, — пригрозила я, шикнув на этого нагло ухмыляющегося Казанову. Прикусив губу, чтоб сдержать рвущийся наружу смех, я сосредоточилась на том, чтоб и правда не задушить брата, хотя годы практики в завязывании его галстуков давали о себе знать — я могла бы делать это и с закрытыми глазами. Но мой взгляд то и дело соскальзывал, упираясь то в проступавшие сквозь тонкую ткань его рубашки ключицы, то блуждал по его широким плечам, а то и вовсе поднимался к подбородку.
Но выше забираться не рисковал.
Мы и так стояли слишком близко... так близко, что его тёплое дыхание ласкало мое лицо, и я всей кожей ощущала на себе его покровительственный внимательный взгляд. Мне пришлось встать на цыпочки, чтоб поправить воротник его рубашки, и я слегка покачнулась на каблуках, но Чонгук среагировал молниеносно, обхватывая меня за талию и притягивая к себе.
— Осторожней, лисенок, ---- шепнул он с мягкой улыбкой.
А я... Замерла на несколько бесконечно долгих секунд в его руках, слушая его дыхание, и снова позволила себе потеряться в нем — в его близости, голосе, запахе.
Совсем ненадолго.
Пока он сам не отпустил меня и отступил, позволив моим рукам соскользнуть вниз по его плечам, поймав мои запястья и переплетая наши пальцы.
— Пойдем? -- тихо шепнул он.
— Да. — я кивнула, не глядя на него, и, высвободив руку, пошла к выходу, слушая за спиной приглушённое ворчание своей дуэньи о том, что надо было покупать платье в пол, а ещё лучше — паранджу.
Я всегда знала, что мой брат жуткий собственник. Но улыбка не сходила с моих губ все время, пока мы спускались по лестнице.
Чонгук остановил меня снова у входной двери, снимая свой пиджак и накидывая мне на плечи, а в ответ на мой вопросительный взгляд лишь коротко бросил:
— На улице прохладно, замерзнешь.
Я подозревала, что это была не единственная причина подобной заботы, но не стала спорить, послушно усаживаясь в машину.
— А где Кихен? — удивлённо спросила я, глядя на то, как Чонгук сам садится за руль.
— Я дал ему выходной.
Не найдя ни одной подозрительной причины, по которой он не мог этого сделать, я пожала плечами и отвернулась к окну, наблюдая за тем, как мы плавно тронулись с места, выезжая на дорогу.