Лиса

Приняв душ и собрав разбросанную по всей комнате одежду, мы спустились к ужину, и, быстро поев, снова закрылись в моей комнате.

Чонгук включил телевизор, и я устроилась у него на груди, глядя в экран и почти мурлыча оттого, как нежно его тонкие изящные пальцы перебирали мои волосы. Он всегда любил их. Зарываться в пряди лицом, гладить, целовать, вдыхать их запах.

Похоже, мои волосы были его фетишем, так же, как и запах его кожи--моим. Мы оба были сумасшедшими, но, похоже, это была наша семейная черта. Я усмехнулась, проводя ладонью по его груди и оглаживая твёрдые мышцы, тут же напрягшиеся под моими пальцами, с собственническим удовольствием, наслаждаясь мыслью о том, что все это великолепие теперь принадлежит только мне.

— Я хочу провести так всю оставшуюся жизнь, — тихо призналась я и заметила, как по любимым губам скользнула мимолетная улыбка, и он накрыл мою руку своей, нежно поглаживая.

— Так и будет, малышка. Уже совсем скоро. Я ведь обещал тебе, что у нас впереди вся жизнь, помнишь? Я дам тебе все, что захочешь… Ты ни в чем не будешь нуждаться.

— Я уже ни в чем не нуждаюсь, — тихо шепнула я, целуя его в плечо. — У меня уже есть все, чего я когда-либо хотела.

Он притянул меня к себе, целуя в макушку, и тихо вздохнул.

— Тэхен звонил тебе?

Я кивнула.

Он обнял меня крепче, словно хотел защитить от пока ещё невидимой угрозы, нависшей над нами Дамокловым мечом, и тихо сказал:

— Наш план придётся отложить.

— Я знаю.Но… Может это и к лучшему.

— Что ты имеешь в виду? — брат нахмурился, и я провела пальцем по небольшой морщинке между его выразительных тёмных бровей, нежно её разгладив.

— Так у нас будет больше времени, чтобы наверстать все, что мы упустили, и мне не придётся изображать безумно влюбленную в Тэ дурочку.

Чонгук тихо засмеялся, целуя меня в лоб и крепче обнимая.

---- Хорошо, что он этого не слышал.

— Вот именно. Мне не хочется обижать его, но не думаю, что смогу так хорошо сыграть, тем более после того, что ты со мной сделал. Из меня неважная актриса.Я все время буду думать лишь о тебе.

— Я и не позволю тебе думать ни о ком другом, пока я жив. Да и потом тоже.

Я вздрогнула, сильнее прижимаясь к нему, и прошептала:

— Прошу, не говори так. Мне становится страшно, когда ты начинаешь говорить о смерти.

— Прости, родная. Больше не буду. Ничего не бойся, я позабочусь о тебе и всегда буду рядом…

Прикрыв глаза, я положила голову ему на грудь, слушая его уверенное сердцебиение, но в его молчании мне отчётливо слышалась фраза :«… Пока смерть не разлучит нас…»

***

... Оглядываясь назад, на эти залитые безоблачным счастьем и золотым солнечным светом поздней весны три недели, пока не было Тэхена, я в полной мере ощутила, что мой старший брат слишком сильно любил меня и не собирался никому отдавать, каждую ночь оставаясь до рассвета в моей спальне.

Никто не знал, каким он был в моей постели. Никто не подозревал, что за маской ледяного принца скрывалось такое горячее любящее сердце.

Никто не знал, каким нежным и страстным он становился, когда за ним закрывалась дверь моей спальни, и мы оставались наедине. Как нежны его руки и каковы на вкус его губы-----такие сладкие и горячие, что мне неизменно сносило от них крышу каждый раз.

Никто не знал, каким он становился наедине со мной, позволяя себе сбросить ледяную броню и обнажить душу вместе с телом, только мне позволяя к ней прикасаться и видеть все его чувства.

Никто не знал, что я была его слабостью, а он-- моей силой.

Безумные ночи, сладкие, как грех, за надёжно закрытыми дверями наших спален, красноречивые взгляды из-под ресниц, искусанные от стонов губы и поцелуи украдкой в коридоре--вот, во что превратилась моя жизнь.

Но это было всем, чего я когда-либо хотела, и мне больше нечего было желать, ведь моё счастье, мой любимый теперь каждую ночь засыпал, обнимая меня и крепко прижимая к себе, даже во сне не желая отпускать.

Да, я была неопытной в постели, но Чонгук вскоре это исправил, превращая невинную девочку в искушенную куртизанку, ночь за ночью открывая для меня мир чувственных наслаждений.

Моё тело было для него открытой книгой, и он без труда находил все самые чувствительные точки, зачастую доводя меня до оргазма только одними пальцами и губами.

Его плечи и спина были все в царапинах и следах от моих ногтей, но он ни на что не жаловался, лишь улыбаясь, когда я по утрам обнимала его со спины, прижимаясь щекой к его лопаткам и осторожно целуя его расцарапанную кожу.

Он мягко накрывал мои маленькие руки своими — большими и тёплыми, переплетая наши пальцы, и тихо смеялся, видя в зеркале мой виноватый взгляд и слушая извинения.

— Глупышка, — нежно ворковал брат, поглаживая мои руки. — Это пустяки, не переживай. К тому же, мне приятно знать, что тебе настолько хорошо в моих руках, что ты не можешь себя контролировать.

И я правда не могла.

Не знаю, что было не так с моим мозгом, но, кажется, я никогда и не воспринимала его, как брата.

Чонгук всегда был слишком красивым.

Слишком уверенным в себе.

Слишком харизматичным.

Потрясающе идеальным.

И теперь он был моим.

Мы ходили по краю, пьянея от собственной смелости и безбашенности, но ничто не могло продолжаться вечно.

Тэхен все ещё не вернулся, но отец все это время не поднимал вопрос о замужестве, видимо решив, что я смирилась, раз больше не протестую и не закатываю истерики.

А мне просто было некогда за занятиями любовью с Чонгуком и планированием нашего с ним побега .

Но, спустя почти месяц после возвращения брата из Гонконга, отец вызвал меня к себе и поставил перед фактом, что этим вечером я должна была отправиться на встречу с семьёй Криса.

Услышав эту новость, Чонгук чуть не разнес полдома, и моё сердце сжималось, глядя на то, как он мечется, словно раненый зверь в клетке.

Но мы ничего не могли сделать, кроме как тянуть время, пока не сможем сбежать, оставив эту жизнь позади.

***

Стоя перед зеркалом, я дрожащими руками пыталась привести себя в порядок, собираясь на ужин с семьёй моего «жениха», но пальцы не слушались, и я никак не могла справиться с расческой и заколками.

Чонгук сидел на кровати и следил за каждым моим движением цепким взглядом, готовый кинуться ко мне в любой момент, когда у меня сдадут нервы.

И срыв не заставил себя долго ждать. В очередной раз запутавшись в длинных прядях, я со всей силы запустила расческой в стену, закрыв лицо руками и дрожа всем телом.

— Ненавижу! — выдохнула я сквозь зубы, чувствуя, как слезы подступают к глазам.

Чонгук в одно мгновение оказался рядом, сгребая меня в охапку и прижимая к своему горячему сильному телу, унимая мою дрожь. Его спокойная уверенность всегда придавала мне сил, но сегодня даже она не помогала. Я была слишком взвинченна и не могла расслабиться даже в его крепких объятиях.

— Что мне делать?.. Что нам делать, Чонгук ? — полубезумно шептала я, цепляясь за его рубашку и чувствуя, как он гладит меня по волосам.

— Не бойся, малышка, уже почти все готово, скоро этот кошмар закончится... Я увезу тебя отсюда и ты будешь в безопасности… - глухо прошептал брат, крепче прижимая меня к себе.

Он ещё глубже утянул меня в объятия, словно хотел спрятать от всего мира, решившего отобрать меня у него, но я уже не могла успокоиться.

— Я знала, что это случится! Знала, что все этим кончится! Где Тэхен?! .. Почему он все ещё не вернулся?! — я понимала, что мои слова ранят его, но не могла молчать.

— Тише, моя маленькая, успокойся, прошу тебя… Ты разбиваешь мне сердце.----хрипло выдохнул Чонгук, целуя мои волосы.

Услышав его тихий умоляющий голос, я застыла, прижавшись к нему и все же позволяя родному теплу прогнать холод, сковывавший меня каждый раз, когда его не было рядом.

Цепляясь за его плечи, я тихо шептала:

— Помоги мне, любимый, помоги… Я не хочу идти туда, я не справлюсь одна…

— Всё, хватит, — он мягко сжал мой подбородок и приподнял лицо, чтоб видеть мои глаза и чтоб я смотрела только на него.

Думала лишь о нем.

Чувствовала только его.

Не отрываясь от моих глаз, он тихо рыкнул :

— Ты никуда не пойдёшь в таком состоянии,Лис. Господи, да ты вся дрожишь… Я никуда тебя не отпущу.

Он стал гладить меня по спине, не выпуская из рук, и я, наконец, немного расслабилась.

— Не отпускай меня, родной, пожалуйста, не отпускай… — шептала я, как мантру, непослушными дрожащими губами, уткнувшись ему в грудь.

— Не бойся, малышка, не отпущу… У тебя уже есть мужчина.Ты моя.

Развернув меня спиной к себе, Чонгук заставил меня взглянуть на наше отражение в зеркале, обхватывая мой подбородок пальцами и не позволяя отвести взгляд.

— Смотри внимательно, Лиса, — вкрадчиво шепнул он, — Все это принадлежит мне. И я никому тебя не отдам.

Услышав это, я вздрогнула, но не от страха, ведь знала, что он никогда не сделает мне больно.

Но в этот момент он не просто казался — он был чёрным ягуаром ---- воплощением силы и опасности.

Никто не смел посягать на то, что принадлежало ему, и аура властности и ледяного спокойствия и уверенности в своём превосходстве, исходившая от него физически ощутимыми волнами, каким-то невероятным образом сделала и меня сильнее, успокаивая дрожь в пальцах и позволяя поверить, что он никому не позволит отобрать меня у него.

Брат великолепно смотрелся позади меня — девушки на голову ниже, и когда его ладонь провела по моей руке, переплетая наши пальцы в знак того, что я принадлежу ему, и он никогда добровольно меня не отпустит, я, наконец, успокоилась и прикрыла глаза, обессиленно откинув голову на его плечо, наблюдая за тем, как красивые изящные пальцы любимого мужчины развязывают пояс моего халата.

Чонгук всегда знал, как успокоить меня, и именно это и собирался сейчас сделать.

Утонув в его надёжных объятиях, я позволила ему себя раздеть, и шёлк лёгкими волнами упал к моим ногам, а взгляд брата в зеркале, который не открывался от моего, стал откровенно голодным.

Он провел руками по моим плечам, спускаясь ниже, раскрытыми ладонями лаская все плавные изгибы моего тела , и крепко прижал меня к себе, давая ощутить его возбуждение.

Его дыхание изменилось, став частым и прерывистым, а его пальцы сжали мою грудь через тонкую ткань чёрного бюстгальтера.

Я застонала, сжав его предплечья, и откинула голову ему на плечо, прикрыв глаза и чувствуя, как подгибаются колени и сладкая волна дрожи стекает по позвоночнику.

— Я никому тебя не отдам, слышишь? Сколько раз мне нужно повторить это, чтоб ты поверила мне? — горячо прошептал он , обдавая тёплым дыханием мою шею и целуя обнажённые плечи. — Ты только моя... Моя маленькая девочка… Моя сладкая… — шептал он, жадно сминая мою грудь и вжимаясь в меня бёдрами.

Я обняла его, заводя руки за спину и прижимаясь к нему ещё ближе, чувствуя, как он возбужден.

Чонгук всегда заводился с полоборота, стоило мне только коснуться его, и я пьянела от осознания той власти, которую он сам вложил мне в руки.

Он зарычал и прижался губами к моей шее, жадно целуя и посасывая тонкую кожу и оставляя на ней свой след. Обычно он старался быть осторожным, но теперь, похоже, ему было плевать.

Он хотел, чтоб весь мир знал, что я его. И я не возражала.

Изящные пальцы стянули тонкие бретельки с моих плеч, и он стал осыпать их жарким поцелуями, отчего глубоко внутри начал разгораться невыносимый жар, плавящий мои кости и просачивающийся наружу влагой, пропитавшей чёрное кружево между бедер.

Я кусала губы, чувствуя, как его твёрдый член вжимается в меня, но Чонгук никуда не спешил, играя со мной, как настоящий хищник.

Нежно целуя мою шею, он аккуратно стянул вниз чёрный полупрозрачный лиф, опуская его мне под грудь и освобождая налившиеся тяжестью полусферы, мягко сжимая и поглаживая горячими пальцами и дразня невесомыми прикосновениями. Это было так горячо и чувственно, что я полностью потерялась в ощущениях и во времени, забыв обо всем на свете. Именно этого он и добивался.

Заведя руку мне за спину, а другой все ещё крепко обнимая за талию, прекрасно зная, что ноги меня уже не держали, Чонгук одним движением расстегнул лиф, разворачивая меня к себе, и жадно впился в мои губы собственническим поцелуем.

Я буквально повисла на нем, вцепившись в сильные плечи, всегда бывшие моим щитом, и обвивая руками его шею. Он сгреб меня в охапку и самым настоящим образом швырнул на постель, нависая сверху и снова впиваясь в мои губы.

Я даже не заметила, когда он остался без одежды, полностью одурманенная его напором, и он провел ладонями по моим бедрам, стягивая с меня остатки белья и, раздвинув мои ноги, тут же вошёл, зная, что я уже была до неприличия влажной от его горячих ласк.

Его движения сразу стали резкими и быстрыми, и он прижал мои запястья к кровати у меня над головой, позволяя себе забыться и трахать меня так глубоко и грубо, как ему хотелось.

Но именно это мне было сейчас нужно. Оставив на моих губах долгий и почти отчаянный поцелуй, он отстранился, закидывая мои ноги себе на плечи, и, нежно целуя мои лодыжки, снова вошёл до упора.

Я выгнулась, вцепившись в простынь, и застонала, услышав его тихое рычание, пока он, не сдерживаясь, вгонял в меня член до основания. Под таким углом он проникал невероятно глубоко, задевая все самое чувствительное на своём пути, и вскоре между моими сведенными ногами уже пошло хлюпало.

Боже, мне никогда ещё не было так хорошо…

Оргазм был таким же бурным, как и секс, и хриплые стоны Чонгука лишь усиливали моё наслаждение, когда, сделав пару быстрых рваных толчков, он вышел, кончив мне на бедра, и упал на постель рядом со мной, тяжело дыша и тут же притягивая меня к себе одной рукой, крепко обнимая за талию.

Затихнув и все ещё приходя в себя от невероятно мощных волн экстаза, стекавших по моему ослабевшему телу, я нежно гладила его спину и плечи, уткнувшись в тяжело вздымающуюся грудь, пока его сердцебиение немного не успокоилось, и он перевернулся на спину , устроив меня на своей груди.

— Тебе уже лучше, малышка? Ты успокоилась? — прошептал он, поглаживая меня по волосам и нежно целуя в висок, словно извиняясь за то, что был таким несдержанным.

Но, в глубине души я всегда подозревала, что Чонгук слишком осторожничает со мной в постели, боясь напугать, и то, каким он был со мной сегодня, просто перевернуло с ног на голову все мои представления о нем, и я с удивлением думала, а знаю ли я на самом деле своего брата?.. .Сколько ещё тёмных тайн хранилось в его душе, в таких потаенных глубинах, куда даже мне не было доступа?..

— Прости, я был слишком груб, — шепнул он, когда я сразу не ответила, и наклонился ко мне, с тревогой вглядываясь в моё лицо.

— Лиса, прошу тебя, не молчи. Я сделал тебе больно?

Слабо улыбнувшись, я потянулась к его лицу, нежно отводя со лба спутанные мягкие пряди:

— Всё хорошо, любимый… Теперь все хорошо… Только не отпускай меня. Никогда.

Услышав это, он мягко поцеловал меня в ладонь, а затем в губы, крепко прижав к себе, и тихо шепнул:

— Никогда.